Честь имею! Часть 58. Инспекция

Полковник запаса Е. Сысолетин, выпускник училища 1980 г.

Инспекция

В феврале 1985 г. училище подвергалось серьезной проверке Главной инспекции Министерства обороны СССР. Весь личный состав в авральном режиме готовится к первому испытанию: проведению строевого смотра. Я в должности старшего помощника начальника отдела кадров училища добивал последние штрихи в мобилизационных планах.
Неожиданно раздался телефонный звонок. На другом конце провода до боли знакомый и сразу узнаваемый голос начальника училища Героя Советского Союза генерал-лейтенанта В.А. Ульянова.
— Женя, ты чем занимаешься? (Доверительное обращение начальника училища по имени к офицеру обычно говорило о предстоящем выполнении какой-либо задачи особой важности, которую никак нельзя было не выполнить или попросту сказать — «завалить».)
— Товарищ генерал, готовлю документы формирования к проверке.
— Сворачивай свою «мутату» (ничего себе, подумал я, значит, есть еще более серьезная или срочная задача, чем эта) и бегом на строевой плац. Там найдешь полковника Магу (Эдуард Васильевич в то время был командиром батальона курсантов), получишь от него полный инструктаж, как обращаться с шашкой. Будешь на строевом смотре выносить боевое знамя училища.
В этот момент я прочувствовал, как течет холодный пот по спине.
— А как же комендант училища майор Е. Косарев? — пролепетал я в трубку, сделав слабую попытку уйти от такой невероятно трудной и щепетильной задачи, так как знал свои способности в строевой подготовке (возможно, хорошие, но далеко не блестящие, чтобы представлять весь коллектив училища на ответственном уровне).
— У него есть взыскание, — устало отреагировал «шеф» (все в училище так любя называли генерала), — а ты знаешь, по уставу для выноса знамени назначаются только отличники боевой и политической подготовки.
Я понял, что вопрос решен, как и то, что генерал просто так, абы кого для выполнения этой серьезной задачи назначить не может. Одного я так и не понял: что же мне делать в сложившейся ситуации? Стук сердца дико отдавался в висках. Честно сказать, растерялся я прилично. Это спустя три года после описанных событий я, уже будучи слушателем Военной академии имени М.В. Фрунзе, участвовал в трех парадах на Красной площади, в ходе которых приобрел бесценный опыт строевой парадной подготовки на самом высоком уровне.
А тогда в феврале 1985 г. я понял, что «попал под самую завязку». Но делать было нечего, и я рванул на плац, искать Э.В. Магу. Два часа тренировки с шашкой дали лишь основы обращения с новым для меня «парадным» оружием. Саму же технику прохождения со знаменным взводом за этот короткий отрезок времени освоить было физически невозможно. А на завтра «Это!» предстояло сделать перед взором самой придирчивой в Вооруженных Силах Главной инспекции Министерства обороны, в составе которой приехало около 20 опытных генералов и полковников.
Тот, кто побывал в этой «шкуре», меня поймет. Но, как говорится, невыполнимых задач нет. День прошел как в бреду, под прессом ответственности, ночью от волнения — практически не спал. Как говорят спортсмены, сгорел до старта. А когда настало утро...
Я помню все очень смутно. Шел перед знаменем, задавая темп. Сзади «наседали» трое знаменщиков и знаменный взвод с карабинами под командованием старшего лейтенанта Павла Ничикова. Все ростом под два метра, практически на голову выше меня. Теперь о темпе, который я пытался задать. Его не было. Когда я пробовал поднять ногу, чтобы это походило на парадный шаг, знаменщики со своими длинными ногами на меня наседали, и мы топтались на месте. Поэтому я вынужден был, чтобы не быть затоптанным ими, постоянно «убегать», для чего максимально тянул ногу вперед, а не вверх, что не позволяло поднять ее высоко.
Что из всего этого получилось, судить не могу. Но вспотел я так, как никогда ранее. Пот с меня при температуре воздуха около нуля лился ручьями. Слева стоял, затаив дыхание, строй училища в полторы тысячи человек — ведь от первого впечатления, который должна была создать знаменная группа, зависела общая оценка всего коллектива по строевой подготовке, а в конечном счете и оценка вуза по итогам инспекции в целом. Справа, поблескивая лампасами и ехидным оскалом типа «Давай-давай, капитан!», стояли представители инспекции. Я же в полном смысле этого слова «плыл» прямо на начальника училища, который переживал никак не меньше моего.
«Шеф», желая подбодрить меня и оказать реальную помощь, изредка еле уловимым движением руки показывал мне «чуть левее или правее», чтобы я двигался четко по линии вдоль строя. Но не тут-то было! После снегопада лед на плацу удалось очистить не везде, и это стало следующим «камнем» преткновения на моем и без того не легком пути. Линию разметки то было видно, то нет. Вот тут-то и настал апогей моих мучений.
Я, желая блеснуть строевой выправкой и внешним видом, вырядился в свои шитые штабные сапоги со вставками, что в повседневной жизни выглядело очень красиво! Но в этот раз это было совсем непрактично. Сапоги, к моему несчастью, не были подбиты. Это я понял слишком поздно, когда впервые наступил на полосу, неочищенную ото льда. Дальнейшее мое продвижение состояло из конкурса «попробуй не упасть!». Только этим и были заняты все мои мысли, пока я шел вдоль строя на протяжении пути длинною в 300 метров.
А затем повернул кругом, знаменная группа пошла в обратном направлении. «Какое счастье — подумал я, заняв, наконец, свое место на правом фланге училища». Какими словами в этот момент я вспоминал коменданта училища Женю Косарева, который совсем не вовремя нахватал взысканий. Но и это, на мое горе, было еще не все...
Дальше пришлось идти по тому же пути и с теми же потугами еще дважды: торжественным маршем и с исполнением песни. При этом необходимо было еще и задавать темп для движения всего училища. Но это делал уже не я. Здесь ответственность полностью легла на немолодые, но надежные плечи никогда не терявшего присутствия духа и мужество генерал-лейтенанта Ульянова Виталия Андреевича, возглавившего подразделения училища.