Последняя игра Януша Старика. Ирма

     Было ранее утро, пять часов. Вера ставила чайник. Дрожащей рукой она поднесла горящую спичку к конфорке, вымытой совсем недавно до лихорадочного блеска газовой плиты. (Плиту она вдруг решила вымыть час назад, ей не спалось)
   «Что за проклятая эпоха?! Коэффициент? Чушь собачья! Фашизм, селекция! И где это он шляется, притом всю ночь?». Вера нахмурилась: Януш ушёл на рынок, давно, ещё вчера. И вот, уже без малого сутки, как совсем пропал. Её чуткий слух уловил сдавленные всхлипы, очень скоро переросшие в рыдания. На их старом диване сидела, содрогаясь в приступах тяжкого горя Ирма. Она провела тут всю ночь, Вере чудом удалось уговорить её прилечь поспать, хоть на три часика. Ирма проспала часов шесть, то и дело вскрикивая и рыдая во сне. Вера же, почти не спала. Держа голову Ирмы на коленях, она как могла успокаивала и даже пела какие то колыбельные своей подруге, сама то и дело утирая слёзы подолом ночной рубашки и с тоской глядя на звёздное небо, видимое в окно мансарды. Веру не покидало чувство тревоги. Что-то нарастало и близилось. Недоброе и страшное.
   Ирма преподавала литературу в той же школе, где работала Вера. Они были очень дружны и делились секретами, сплетнями, рецептами, маленькими и большими радостями и бедами: всем, чем положено делиться лучшим подругам. Так, Ирма, рыдая вбежала к ним в дом семь месяцев назад, комкая официальное письмо в одной и сжимая медаль в другой руке. Её муж был военным летчиком в запасе. Отслужив, он устроиться, как мечтал с детства, в этом тихом приморском городе.  Хотел встретить тут свою старость. В мире и покое. «Налетался, хватит!», его слова, не больше, не меньше. Но мужа вызвали: куда? Зачем? Приехала машина, вышли двое с невнятными лицами, полчаса они с мужем беседовали о чём-то в его кабинете. Ирма услышала только непонятное ей название: «Положение об асах», прозвучало как приказ, говорил один из невнятных. Муж не сказал тогда ей ничего, сел, как был, даже без личных вещей, даже без паспорта, к этим двоим в машину и больше не вернулся. Только через полтора месяца почтальон вручил ей бандероль без обратного адреса, в ней - письмо и медаль...
   Ирма была на шестом месяце беременности. Вчера она не вышла на работу. Не собиралась идти и сегодня. И беременность была тут не причём. Учителям декрет не давали. Причина была иного рода, хоть и связанная с ребёнком: Ирму обязало Положение. Жизнь граждан Старой Земли регулировали всяческие Положения, личные обстоятельства были несущественны. Например "Положение 23" - о нём бодро и жизнерадостно рассказывали из динамиков на каждом углу.  Вот уже как три месяца, в перерывах между радио проповедями и сводками сразу с нескольких фронтов. (Воевали колонии и братские государства, кстати – абсолютно никто не понимал: в чём разница?) На плазменных панелях демонстрировался видеоряд, дополнявший бодрое увещевание диктора, очевидно перебравшего с кофе. Демонстрировали идиллический мультипликационный ролик: улыбающиеся молодые родители приходят в больницу, у женщины большой живот. Она беременна. Все всё поняли. Вместо доктора их почему - то принимает робот в белом халате и белой шапочке с красным крестом. На голове робота налобный рефлектор, из кармана халата торчит ртутный термометр, на шее стетоскоп. Вид робота, почему то, не внушает доверия.  Меньше всего он походит на предмет медицинского оборудования. Робот, игнорируя все свои медицинские приборы, сходу просвечивает женщину розоватыми лучами откуда-то из груди. Живот становиться прозрачным, видно ребёнка. Это мальчик. Он улыбается и с виду очень здоров и крепок. Над головой робота возникает пузырь, как в комиксах, его наполняют слова «Поздравляю, КОП ребёнка больше единицы. Очень крепкий мальчуган». Улыбки молодой пары становятся ещё шире. Все счастливы. Экран темнеет и в течении целых трёх минут на нем демонстрируют текст «Положения 23». Глаз режут слова «обязательное обследование», «Коэффициент Общественной Пользы (КОП)», «аборт», «Прививка Крепкого Здоровья», «штраф», «всем матерям на шестом месяце»...
   «Аборт» и «на шестом месяце»: чёрт их побери! Вера, решительно перекрыв газ, схватила было закипевший чайник голой рукой, но вовремя остановилась и, взяв расшитую чайками и кораблями прихватку в виде перчатки, заварила целый заварник зелёного чая с сушеными цветками ромашки.
   Они вчера вместе взяли отгул, вместе пошли в клинику. Ирма, застенчиво улыбаясь, хотела было постучать в дверь с электронной табличкой «Кабинет направленного материнства», но не успела. От туда буквально выбежала страшно бледная беременная женщина, в её взгляде было что-то, что заставило сердце Веры похолодеть. Ирма пожала плечами и вошла в кабинет. Женщина же осталась стоять в коридоре, тупо уставившись в стену. Вера присела на диван, наблюдая за ней. Повисла страшная тишина. Внезапно у женщины зазвонил мобильный телефон, она опомнилась, отошла в сторону и ответила. Звонил видимо очень занятой муж, Вера слышала его хорошо поставленный голос, муж коротко спросил, «Каков коэффициент?». «Дорогой, мне показан аборт...», у Веры что-то оборвалось внутри, женщина залилась слезами. «Нет! Ни за что! Я уеду от сюда, я тебя ненавижу...», муж говорил что-то о измене государству, здоровом обществе и эгоизме. Наверно крупный чиновник. «Кажется, я начинаю понимать, почему он всё время курит», внезапно подумала Вера. Женщина, недослушав своего образцового супруга, разбила телефон об стену и, рыдая в голос, выбежала прочь, на улицу. Вера оторопела, на душе было неспокойно. «Это неправильно, ей уже поздно. Да и почему? Чёрт, что вообще тут твориться?», дверь кабинета очень медленно открылась. «Не позднее, чем послезавтра, вам положен трёхдневный отгул, директриса уже оповещена», произнёс вдогонку Ирме бесстрастный голос медицинского робота. Того самого, из яркого и красочного ролика. Левая рука Веры сама собой закрыла рот и сжала щеки - Ирма была страшно бледна и смотрела прямо перед собой, как та, предыдущая. Она повернулась к Вере, «Моя девочка, глухонемая, будет». Ирма судорожно глотнула воздуха и продолжила, «Это неприемлемо, КОП..." Дверь захлопнулась, надпись на электронной табличке дополнилась фразой «Технический перерыв». Вера вскочила и обняла Ирму, «Пойдём ка к нам, всё будет хорошо».