Промысел 2 6 3

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/08/12/1341

Большой беды тут не было. Пришедшие в незнакомое место люди учли возможность отступления и рассеяния. В любую минуту насельники священной горы могли вернуться западнее, туда, где болотные жители предполагали край света.

Хранителям племён бассейна Великой реки представлялась опасной сама возможность людей одной группы подчинить другую. Подобные попытки кончаются гибелью потенциальных повелителей. Так гласит закон продолжения рода.

Здесь назревал крах маленькой империи. Однако, имевшие разум понимали: если на болотах поселятся люди с равнин, то примут эстафету избранности, как самый ценный трофей. Примут, взлелеют, приумножат сторицей.

Дальше додумывать не стоило, но сама собой рождалась пословица: лучше бить змеёныша, чем большую змею.

»Мой дом далеко, хранитель, очень далеко. Ветер не долетит туда, река не домчится».

Кей облегчённо вздохнул, проглотил последнюю ложку.
«Ты, женщина, отмечена радостью. Наверное, жизнь в вашем племени легче здешней?»

«Не сказала бы, хранитель. Наших младенцев не едят животные, но всепожирающее слово «ХОЧУ» лютей царапучего хищника».

«Да, женщина, знаю. Отец любил повторять: нет страшней беды, чем беззаботная сытость. Так говорят о собирающихся сбросить в воду наши круги людях болот».

Ида усмехнулась, представила почему-то, как двухметровые парни из подразделения охраны правопорядка сбрасывают в море войлочный круг.

«Хвала Создателю, мои соплеменники не портят кругов, хотя жизнь иных походит на обвал сквозь грозовую тучу с радугами: пестра, неистова, бессмысленна и громка, под стать галечной осыпи».

«Тебе жаль?»
«Грустно, да».
«Лёгкой жизни, видимо, не может быть, женщина».

«У нас говорят: не проси лёгкой жизни, проси лёгкой смерти».
«Зачем просить! смерть сама настигнет».

«Разумеется, только предшествующие концу страдания можно бы унять. Я, хранитель, не властна распоряжаться временем прихода и ухода, но попробую, если позволишь, сделать так, чтобы отмеренное тебе прошло без мук».

«Грибы или корни?»
Человек, зрачки которого при каждом вздохе расширялись от боли, отмахнулся с лёгкостью ветра вымел брошенный лист ненужного слова.

«Уволь, пожалуй. Будет не моё время, но время грибов и корней».
«Твоя жена не держит в круге отравы, согласись».
Кей согласился, кивнул.

«Я промою пролежни, хранитель, положу тёплое, очищу кожу от горечи и гнилого полотна, если ты не возражаешь».
 Хозяин круга не возражал. Сломалась возражалка, растряслась на корнях и грибах. Ноющий призрак надежды растянул минуту до размеров вечности.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Кей стал предельно внимательно следить за движениями женщины, считал повороты отдельно, наклоны отдельно, особо примечал движения рук.

Покопавшись в коробах, жена первого охотника приречья набила дымящуюся плошку сушёной травой, прикрыла плетёным кружком. Запах запаренных растений отодвинул тяжкий намёк на необратимость распада. Пожилой человек рассеял взгляд, распластал внимание среди оттенков аромата, смежил веки.

Не составило труда стволиком повернуть истощённое борьбой с инфекцией тело, отделить прилипшую ткань, санировать гнойники. Микровакуумная прослойка позволила избежать саднящих ощущений. Подстилку и одеяло пришлось подвесить в дым, якобы, для уничтожения паразитов.

Ида нашла жёсткую мочалку, коснулась мехового изделия и бросила в сторону. Имитировать ручную чистку смысла не было.

Кей закрыл глаза, ловил мгновения отсутствия досады и не заботился о том, какова судьба укрывающей тело шкуры. \

Вылинявшую шерсть восстановить не получилось, невидимые волокна энергетического пучка убрали с ворсинок инородные элементы, сделали измызганное одеяло новее нового. Когда, спустя время, мех окутал тело, старый человек изумлённо открыл глаза.

«Что произошло, женщина? Я не отравлен, в здравой памяти, мне тепло, хотя не имею сил без мешка сопротивляться холоду!»

«Я сделала обещанное, отец, и не больше того. Теперь тело без помощников может выбрать: уйти в прах или остаться с душой».

Кин привязал груз к наплавной коряге, толкнулся, поплыл. В пятидесяти шагах от берега над широкой меловой полосой верёвка отделилась от бревна, позволила увлечь мешок, помогла нырнуть.

Вода показалась неприятно тёплой, липкой до скрипотья. Впервые Кин осознал запах в глубине. Странное ощущение, неправдоподобное и пугающее.

Охотник понимал, что датчики воспринимают особенности насыщенной влагой взвеси, но в который уж раз шокировало вторжение неведомых сил в интимный мир живого человека.

Как люди земли дошли до жизни такой? На ком испытывали потрясающие воображение технологии?

Ида говорила: подопытными животными являются грызуны, но только ли? Рано или поздно «тряпку» пробовали на людях. Тут, говорила Ида, пользовались услугами добровольцев. Только ли?

Обрамлённый гладкими валунами жёлоб опасен возможностью по скользкому угодить в каменную щель. Выбираться оттуда сложно. Обессиливает нехватка воздуха.

Первый охотник приречья не собирался долго находиться под водой, но Абешка позаботилась облечь голову подпитывающей дыхание плёнкой, и план изменился.

Добравшись до конца жёлоба, кин увидел сидящие на мясистых стволиках клубни. Ещё недавно меж голубоватыми образованиями торчали тонкие стебли с покрывающими поверхность кружевами зелени.

Ряска одномоментно отделилась, сплыла по течению. Весной ростки проклюнутся, кругляши стают в ничто, отдадут силу траве, чтобы под осень набухнуть снова.

Первый охотник приречья любил приносить речное лакомство и теперь, точно не было иных забот, решил отличиться.

Пригодные в пищу наросты густо покрыли отвесно уходящие стенки именуемой Витым омутом трещины. Лишь умелые ныряльщики, рискуя, умудрялись отодрать несколько упругих до хруста, рубчатых побегов, принести в дар близким.

Промысел доказывал ловкость, силу, беспримерную удаль, право называться первым.

Кин спустился как можно глубже, вытряхнул камни, найденным в круге лезвием Чернобрюхих начал резать растения.

Для чего Над сшила такой мешок, добытчик не понял, но подивился размерам, когда вышел на берег. Пришлось мелкой водой тащить груз и, лишь поравнявшись с площадью большого костра, взвалить на плечи. Подъём по откосу вымотал, точно суточный переход без остановки.

Женщины разделывали вынутую ещё до несчастья Дейка рыбу. Сперва хозяйки не заметили Кина. Принёс охотник улов, положи и ступай, не досуг тебя разглядывать. Однако скрипящий звук привлёк внимание.

Тайс, мать Эйста, первая выпрямилась на хруст, остолбенела, уронила стукнувший о камни нож. Хозяйки бросили работу, глядели, сомневались в реальности происходящего.

Кин ослабил махор, вынул несколько стеблей, перехватил куском верёвки.

«Пучок я отнесу жене и старикам, остальное раздайте».
Сказал охотник поражённым видом содержимого мешка соплеменницам.

«Где мой сын?»
Опомнилась Тайс.
«Должно быть, на промысле. Теперь все добывают».

«Почему должно быть, охотник?»
«Потому, что Синих камней отсюда не видно. Твой сын признан «Имеющим слово», вот я и сказал, что слышала».

«Ты вышел из реки!»
«Из леса, женщина. Если не веришь, мужа спроси».

Засмеялся Кин, повернулся, пошёл к своему кругу.

«Кладку заложили до полудня, - говорил Мейс, большим пальцем ноги раскапывая подзолок, - жаркий день был, завтра не похолодает. Вам лучше уйти на рассвете».

«Зачем кладка, которой не будем знать?»
Предводитель свёл колени, качнулся назад, невольно запрокинул голову, открыл горло, точно ждущая удара птица.

«Даже если будем, - проворчал сидевший позади черноволосый охотник, - огонь и палка отнимут знания».

«Ты прав, Гойт. - Взявший плошку первым утратил залихватский вид, глядел обессмысленными безысходностью глазами. - Нам нет выхода из круга, я сказал! Вернёмся, возьмут в оборот. Уйдём, сгубят семьи».

«Да, Менк. Если тут живут люди с островов, передано о нас будет прежде, чем явимся в стойбище».

Говорили так, словно Мейса не существовало. Ватажникам, видимо, гибель на родном кострище была ближе опасности от летающего ножа в руках переговорщика.

Мейс воспоминанием ладоней вновь и вновь возвращал невероятное. Час назад проснулась новая жизнь.

После обеда Вождь племени Синих камней ласкал жену. Кончики пальцев скользнули по животу, постигли тайну. Скрытое движение промчалось булькнувшим пузырьком, повторилось чуть левее, тихой волной настойчиво явилось снова.

«Если я правильно понял, - сказал Мейс, - Ты, Тунк, прошлой весной отдал сестру в стойбище Коричневого притока?»

«Отдал, да».
Тунку, так звали предводителя, скрывать родство было не за чем.

«Ты, разумеется, видел хоть раз тамошнего вождя, главного колдуна, мужа сестры, братьев близнецов, взятых женщин с родичами?»
Тунк не удивился познаниям, подтвердил кивком.

« Принадлежность к жителям Продольного Острова на лбу у вас не написана, от невест отличаетесь, амулеты спущены под полотно. Ты убедил, охотник, что ватажка с Коричневого притока, и мы поверили».

«Зачем я убедил?»
Кривая ухмылочка змейкой скользнула по губам Тунка.

Мейс Эйи, точно отец у очага, внятно, с расстановкой, преподал детям основы правил болотных племён:

«Охотник должен, Если нужно, лукавить в чужом стойбище, а в своём говорить только правду».
Победителю смуты было понятно недоверие потенциальных противников.

«Вы, - объяснил переговорщик, - не оставили сына Анди с Третьего рукава и тем выдали своё присутствие. Закон продолжения рода велит хранить хранящее жизнь».

 Выросших в пренебрежении законом продолжения рода людей штампованная фраза не убедила.

«Кто знает меня?»
Ладони Тунка завертелись, растёрли виски. Движение предполагало сосредоточенность, защищало от прямого взгляда собеседника.

«Погибавший с тобой в толстой струе Вейт с Излучины».
Огорошил Мейс.
«Владеющий рекой! Этот разве здесь?»

«Вейт является братом отца родоначальника племени, старший в роде. Ещё Менка и тебя, Лейм, знает вдова Койла Смерти с Кручёной протоки, мать которой родилась на Круглом острове».

«Вторая жена моего отца, - простонал схвативший питьё, - доводится родной сестрой Койлу, прозванному Смерть».

«Известное жене известно ветру».
Чёрный Гойт сокрушённо покачал головой.

«Когда принесли сонных, женщина сказала: все с притока. В круге этой живёт назвавшийся Бойтом».

«Женщина дала тебе знак?»
 «Веришь ли ты женщине, отвечай!»
«Эти сговорились. Бойт передаст старейшим».

Мейсу стало забавно. Попавшиеся допрашивали хозяина, точно пленника, а призванный поддерживать ватажников Тунк казался подавленнее прочих.

«Почему мы должны слушать тебя, охотник? Кто ты в племени Синих камней?»

Эйи, о существовании которых болотные люди знали, продолжил игру, загнул поочерёдно пальцы на обеих руках.

« Приёмный сын Койла, рождённый сестрой, возвратившейся после смерти мужа к костру отца, отданной в ваш род, назвал Менка сводным братом».

Горе ударило валом рождения Великой реки, плеснуло в глаза. Открылась несомненная ловушка. Охотники поняли, петля захлёстнута.

Звероловы сами умеют сплетать силки, заманивать хитрых, чутких, осторожных. Добытчик Эйи тоже отметил мгновение гибели надежды.

 «Трое у могилы женщины обещали хранить тайну, - сказал Мейс, - защитить живых от несоблюдения закона продолжения рода».

«Что хотите в замен?»
Оживился Тунк. Стало ясно: предводитель готов выслушать, согласиться и сделать По-своему.

« Обещайте сохранить жизнь на болотах».

Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/08/16/1291