Пророческая анаграмма

          Глава 1
    На молодого петербургского инженера Эдуарда Резуна снизошло вдохновение, никак не связанное с его работой. Начитался детективов Александры Марининой и решил, что сможет не хуже.
    Творческий процесс захватил начинающего автора. Это был настоящий праздник для души. Но вот детектив был написан и начались суровые будни.
    Два издательства вернули рукопись без комментариев. В третьем редактор "сравнял с землёй" и роман, и его создателя, а напоследок посоветовал:
    - Попытайся отнести свою туфту в "Ариэль" к Ривинсону. Он всякий бред печатает. Удивительно, что покупают!
    - А как его звать?
    - Как Друзя – "Александр Абрамович".

    Эдик спросил адрес издательства "Ариэль" и отправился туда с последней надеждой. Он вышел из метро и подошёл к лотку, на котором были разложены книги. Молодая кареглазая брюнетка, продающая эти книги, рекламировала свой товар перед какой-то женщиной средних лет.
    Резун взглянул на продавщицу и подумал: "Эта, наверно, тоже "Абрамовна"!"
    - Очень рекомендую Маринину, - говорила девушка. – Её называют "Русской Агатой Кристи"!
    - Зря называют, - не выдержал Эдик. – У английской Кристи в любом романе – только одно преступление. А у этой "обрусевшей" Кристи – по два, а то и больше.
    - Не всегда, - возразила продавщица. – В "Игре на чужом поле" только одна сюжетная линия, связанная со старушкой Вальтер.
    - Это которая "Макаров"? – усмехнулся Резун. – Пожалуй, Вы правы.
    - Не понимаю, - удивилась покупательница. – Почему у старушки мужская фамилия?
    - Потому, - ответил Эдик, - что "Вальтер" и "Макаров" – марки пистолетов. "Вальтер" – фамилия криминальной бабуси, а "Макаров" – её кличка.
    - Беру! – решила покупательница и купила "Игру на чужом поле".
    - Ещё "Стилиста" рекомендую, - посоветовал Эдик. – Сплошные афоризмы!
    Покупательница задумалась: покупать или нет.
    - МнЕ "Стилиста"! – заявил мужчина с помятой физиономией, который, проходя мимо лотка, услышал последнюю фразу Эдика.
    - Тогда и мне! – решилась, наконец, покупательница.
    - Спасибо! – мило улыбнулась молодому человеку продавщица. – Вы прирождённый рекламный агент.

    Наконец, начинающий автор пришёл в издательство "Ариэль". Осмотрев сотрудников, он определил, что "Ривинсоном" может быть только невысокий чуть седоватый мужчина в очках.
    - Скажите, пожалуйста, Вы – Александр Абрамович?
    - Кто же ещё?! – усмехнулся Ривинсон. – Я Вас слушаю.
    Резун протянул рукопись и смущённо проговорил:
    - Вот …
    - Так … Понятно. Что там у нас? "Э. Резун". "Уральский мост"… А что? На Урале только один мост?
    - На Урале – много. А у нас в Питере – только один, - пояснил Эдик. – Через Смоленку. Там рядом преступник жил.
    - Хорошо, товарищ "Э. Резун". Оставьте свой "опус"… Стоп! "Э.", значит, "Резун"! Как же я сразу не заметил! Какой знакомый псевдоним! – рассмеялся Ривинсон. – Я даже догадываюсь, откуда Вы его стащи… то есть позаимствовали!
    - Клептоманией не страдаю! – вспылил Эдик.
    - И на иврите, конечно, ни одного слОва не знаете? – усмехнулся издатель.
    Резун призадумался и ответил:
    - Пожалуй, два слОва знаю.
    - И эти словА – "Аба кан"?
    - Нет. "ШалОм" и "шЕкель". А псевдонима у меня нет. Я с рождения "Резун", … а заодно и "Эдуард".
    Молодой человек, чтобы не быть голословным, протянул заводской пропуск.
    - Ммм-да! Действительно, "Резун"! – удивился собеседник. – Никогда бы не подумал!
    - А что? Есть ещё один "Резун"?
    - Есть. И тоже "Э". Только не "Эдуард".
    - "Эмиль"? – предположил Эдик.
     - Неважно. Приходите месяца, эдак, через два.

    На обратном пути от издательства к метро Резун размышлял о таинственном однофамильце: "Как же его зовут? На "Э.", но не "Эдуард" и не "Эмиль". "Эрнест"? "Эльдар"? "Эразм"? … Нет! Это маразм! Тогда уж более реальный "Эраст", вроде Гарина-Фандорина… Или "Эммануил", вроде Казакевича-Виторгана. То есть "Моня"! Такой вполне "тянет" на приятеля Ривинсона.
    Затем Эдик пришёл к выводу, что найти таинственного "Моню" поможет не менее таинственное ивритское "заклинание" "аба кан".
    Резун вспомнил, что слышал в детстве словосочетание (точнее, "топонимосочетание") "АбакАн-ТайшЕт". Оно означало то ли газопровод, то ли нефтепровод. (Придя домой, Эдик заглянул в энциклопедию и выяснил, что "Абакан-Тайшет" – это железная дорОга, предтеча знаменитого БАМа.) Но иврит здесь явно ни при чём.      
    Молодой человек подошёл а  метро и увидел свою недавнюю знакомую.
    "А вот и знаток требуемого иностранного языке!" – подумал он и направился к продавщице книг.
    Юная книготорговка обрадовалась:
    - Сейчас торговля снова оживится!
    Но Эдик на сей раз не оправдал её ожиданий и смущённо произнёс:
    У меня тут вопросик наметился…
    - Я вся внимаю.
    - Нет, я стесняюсь…
    - Как меня зовут, что ли?
    - Ну…
    - Лина.
    - Очень приятно. А меня – "Эдик"… А ещё вопрос можно?
    - Хоть десять!
    - Как переводится с иврита "Аба кан"?
    - "Папа здесь", - всё ещё улыбаясь, ответила продавщица и вдруг удивлённо воскликнула. - Откуда ты знаешь?!
    - Неважно! – ответил Эдик, подражая Ривинсону. – А чтО я, собственно говоря, знаю?
    - Неважно! – ответила Лина, подражая Эдику.
    - Не хочешь – не надо! – обиделся Резун и ушёл.
    "Быстро мы с тобой на "ты" перешли!" – подумала девушка.
    Примерно то же самое подумал Эдик, спускаясь на эскалаторе.

          Глава 2
    В тот день Ривинсон, придя домой, вынул из портфеля рукопись и положил перед женой:
    - Аллочка! Как тебе это понравится?
    - Шекспир? – усмехнулась Алла Ароновна, намекая на комедию великого драматурга "Как вам это понравится?"
    - Далеко не Шекспир. Даже не Сергей Михалков.
    Тут супруга издателя взглянула на обложку рукописи и сильно удивилась:
    - "Э. Резун"?! Но ведь это не её почерк!
    - Текст тем более не её! Ты будешь смеяться, но автор – настоящий "Эдуард Резун"! Он мне пропуск показал.
    - Интересно, что он там "нашкрябал"? – проговорила Алла Ароновна и открыла рукопись.
    - Быстро надоест, - заметил муж. – Я просмотрел наугад три страницы. Язык на уровне троечника строительного ПТУ.

    Через час с работы пришла дочь. Александр Абрамович решил преподнести ей сюрприз и обратился к жене:
    - Алла! Дай-ка рукопись.
    - Отстань. Потом дам.
    - Что ты к ней прилипла, как к "соломенному бычку"?! Неужели интересно?
    - Не оторваться!
    - Ты думаешь, такое можно напечатать?
    - Нет, конечно.
    - Мама! ЧтО за "шедевр"?
    Мать протянула рукопись и с усмешкой заметила:
    - Неизвестное произведение известного автора!
    Девушка прочитала фамилию "известного автора", полистала рукопись и уверенно заявила:
    - Я тут ни при чём. Кто-то "позаимствовал" мой псевдоним.
    - Этот "кто-то", - возразил отец, - настоящий Эдуард Резун. И носил он эту гордую фамилию ещё тогда, когда твои родители не были знакомы!
    - "Эдуард", - проговорила девушка, - то есть "Эдик"! Кажется, начинаю понимать… Папа! Это тЫ ему про столицу Хакассии сказал?
    - Про какую ещё столицу?
    - "АбакАн".
    - Я, но не одним словом, а двумя… А ты, выходит, с ним уже общалась?
    - Он со мной.
    - И как впечатление? – спросила Алла Ароновна.
    - Никакого впечатления … я на него не произвела.
    - А Он на тебя?
    - Ну, мама! Какое это имеет значение, если я на него не произвела? … Кстати, а почему "такое" (и она кивнула на рукопись) нельзя печатать?
    - Словарный запас автора на уровне твоей тёзки людоедки!
    - Чуть побольше, - возразил  Ривинсон. – "Людоедка Эллочка" не знала слово "клептомания"!
    Алла Ароновна усомнилась:
    - А разве в его романе есть такое слово? Впрочем, я ещё не до конца прочитала.
    Александр Абрамович пояснил:
    - Это иностранное слово автор произнёс в личной беседе. Я намекнул (как потом выяснилось – напрасно!), что он стащил псевдоним. А этот нахал ответил, что "клептоманией не страдает"!
    - Папа! Ты не прав! Тебя бы в таком обвинили – не такое бы ответил!
   
    Через некоторое время, когда Лина пошла мыть посуду, Алла Ароновна сказала мужу:
    - Что-то она его слишком рьяно защищает! Уж не влюбилась ли?
    - Не знаю. Но я бы на её месте в такого парня обязательно влюбился! … Или влюбилась…

          Глава 3
    Прошло полтора месяца. Резуну позвонил бывший однокурсник Володя Гальперин:
    - Эдик! Мы в эту субботу вечер встречи выпускников проводим … у меня.
    - Давно пора.
    Резун записал адрес и время начала вечера. Неожиданно Гальперин поинтересовался:
    - Кстати, а это не ты печатаешься в "БадЭрэхе"?
    - Да вроде, не я. Разве что кто-то мог от моего имени послать… А что это за "Бадэрэха" такая?
    - "Бадэрэх". Газета, которую выпускает еврейский молодёжный клуб на Лесном проспекте. В переводе с иврита: "В пути".
    - Володя, а у тебя эта газета есть?
    - Целая пачка. И все – разные.

    В субботу Эдик пришёл на вечер встречи. Он поздоровался с бывшими однокурсниками и, не тратя времени, обратился к хозяину квартиры:
    - Где твоя "целая пачка всех разных"?
    - На секретере тебя дожидается.
    Резун взял пачку газет "Бадэрэх", сел поуютнее на диван и вдруг удивлённо воскликнул:
    - Лина?!
    С газетной фотографии Эдику чуть кокетливо улыбалась кареглазая продавщица книг. Молодой человек даже не заметил, что фотография чёрно-белая.
    - Знакомая? – заинтересовался подошедший Гальперин.
    - Самую малость. Она книжки у метро продаёт.
    - Но ты уже знаешь, что она – Лина!
    - Так тут же написано, - нашёлся (как ему показалось) Эдик. – Вот, смотри: "Элина Могилевская". А сокращённо – "Лина". И вообще, не мешай читать!
    Гальперин усмехнулся и отошёл… Эдик с интересом прочитал статью Лины. Там говорилось о летнем молодёжном лагере в Комарово. Статья была написана живым весёлым языком и читалась на одном дыхании. Юмор был естественным и ненавязчивым.
    Эдик стал внимательно перечитывать по второму разу. Вроде бы слова самые обычные, и содержание не Б-г весть какое, а интересно.
    Тут всех пригласили к столу. Между вторым и третьим тостом Гальперин поинтересовался:
    - Как тебе "Э. Резун"?
    - Ой! А я о нём и забыл! – воскликнул Эдик. – Могилевской увлёкся.
    - СамОй или её творчеством? – ухмыльнулся Володя.
    - Ешь свой винегрет! – буркнул Резун.
    Вскоре начались танцы. Эдик вернулся к дивану. Женскую "половину" этот поступок не обидел – мужчин и так было больше половины!
    Резун продолжал просмотр газеты. В поисках своего однофамильца он с сожалением пропустил несколько заметок Элины Могилевской. Почитать их хотелось. Но Эдик боялся, что времени в обрез.
    Наконец, попалась статья, автором которой был нужный "Э. Резун". Даже не статья, а рассказ со странным названием "Папа здесь", уже ранее слышанным от Лины.
    В этом рассказе говорилось о злодейском убийстве бизнесмена Фраермана. В рабочем календаре покойного была обнаружена необычная запись: "Звонил Коля Иванов, город "Папа здесь"."
   
    Вы прочитали бесплатные 25%. КупИте книгу ПОЧТИ бесплатно.
                ***