Удвоенная радость. рассказ Слинько Галина

- Майя, ты слышала новость? Валентин объявился.
 Вот радость-то у Василия Петровича с Любовью Михайловной. Восемь лет ни слуху, ни духу, с тех пор, как в Афганистан ушел воевать!
  И вот, нате вам! Живой! Чудеса! Не зря баба Ксения все молилась, утверждая, что ее внучек любимый жив и она не помрет, пока не дождется его,  мертвым-то его никто не видел.
 А ей ведь уже девяносто пять годков. Вот ведь как! Права оказалась бабуля. Жив Валька. Вечерком сходим, навестим? Родня ведь наша, хоть и не кровная.
 -Подумай только, Валька-то прямо на Пасху нашелся, словно воскрес из мертвых. Двойная радость у них в доме.
- Обязательно пойдем! Я слышала, что он не один приехал, какой-то не¬русский с ним, то ли туркмен, то ли узбек. Поди, полон дом народа будет? Семья-то, уважаемая всеми. Городок небольшой, что твоя деревня. Все о всех знают, да и телефоны - великие помощники в обсуждении происходящих событий.
 Все праздничные дни над городом, в весеннем воздухе, периодически проносится торжественный пасхальный колокольный перезвон.
 Люди по обычаю несут в храм освятить пасхальную трапезу.
 А в доме у Василия Петровича с Любой особенная радость. Пропавший без вести сын вернулся. Двери в дом не закрываются. Все приходящие несут крашенки, куличи, поздравляют с пасхальной радостью. Стол расцвел ярким цветом пасхальных яиц,  да чего только не было на столе: и окорока, и холодец, а уж сладостей и сдобы всякой! Сколько искренней любви исходило от людей, приходивших поздравить Василия и его семью с радостной встречей. Хоть и сед хозяин дома, но как будто помолодел годков на десять.
  Сразу и не понять, что изменилось в нем. Улыбка не сходила с его лица, счастьем светились глаза, как будто возвратилась в его жизнь когда-то потерянная надежда на что-то очень, очень важное.
Сейчас в комнате собрались друзья, бывшие  однополчане сына. Присутствующие слушают воспоминания о боях. Какой-то паренек, тихонько бренча на гитаре, поет грустную песню о неведомой горной стране. Но все собравшиеся ждут главного рассказа от виновника встречи. Рядом с Валентином сидит его бабушка  Ксения Федоровна, в беленьком платочке, в новой пушистой голубой кофточке, привезенной внуком в подарок. Она напоминает маленькую девочку, которая получила долгожданный подарок. Время от времени поднимает она свою сухонькую руку и как будто хочет своим прикосновением разгладить шрамы на лице и шее своего внука. Спрашивает: «На погоду болят раны-то, внучек?», Валентин смущенно берет маленькую руку бабушки, прижимает к своему лицу, говоря: «Бабушка, все в прошлом, не тревожься напрасно. -Наклонившись к ее уху, шепчет: -Я тебя очень люблю, бабуля». «Ох, внучек, не напрасно твои родители крестный ход совершили да всенощную отстояли в храме вчера. Господь все слышит», - бабушка загадочно улыбнулась.
Слово взял военком: Высокий, полноватый не по годам:  -Встреча у нас сегодня необычная. Но тем радостнее она, что у родных почти угасла надежда с сыном.
 Я рад, что ты, Валентин, нашел силы, смог справиться с обидой на власти, смог найти силы вернуться в отчий дом. Я даю слово, мы поможем восстановить твое честное имя и все такое. Думаю, что и награды вернем тебе, они честно тобою заслужены. Давайте выпьем. За встречу!. Многие поддержали тост, выпили. Но в комнате установилась какая-то напряженная тишина.
- Что я сейчас слышал? Вы что ж, знали  о том, что Валентин жив?
- это голос дядьки Валентина Петра Петровича.
– Знали! Разведка не дремлет, а что толку было говорить. То ведь был тогда не человек. Так, «фарш», кто думал, что он выкарабкается.
 –Ох, детки, «Все мы землю носим, по земле ходим и землею будем. Горе высокомерному!» -это не мои слова , а Св. Ефремушки Сирина, а я с ним согласна», - тихим, но настойчивым голосом перебила речь военкома бабушка Ксения.
– Позвольте, баб Ксеня, я доскажу.
 -Доскажи, доскажи.
–Крепким орешком оказался наш воин. С честью выдержал все. Сказалась и порода, сейчас модно говорить, гены. И наша с тобою учеба в военной академии, и спорт, помнишь?... О! Годы юности далекой. А главное - велика у тебя воля к жизни.
А может, любовь к Ирине удержала тебя на плаву?- военком, помолчав, добавил: -Да только она вот не дождалась тебя, герой!. Налив еще рюмку, выпил, взял со стола яйцо, звонко стукнул себя по лбу: «Простите, дел много. Весенний призыв. Заходи, Валентин Васильевич, поговорим». Под давящее слух молчание  военком вышел на улицу. Да не верьте вы ему. Этот насочиняет, разведчик,
 - Петр Петрович сокрушенно махнул рукой, вышел проводить военкома. Через окно было видно, как они о чем-то говорят.
– А Ирина-то, забрав детей, ушла от него. – Вернется, куда  ей идти? С тремя-то детками. Рядом с Валентином вполголоса разговаривали две женщины между собой. Валентин поднялся: «Ну что ж, не буду вас всех томить. Рассказ мой будет долгим, и чуть позже. Так что, давайте сначала все вместе пообедаем, а заодно и поужинаем. С Пасхой Святой вас,  люди добрые!»  - Валентин поклонился гостям.
- Христос Воскресе! Внучек! -улыбаясь, громко сказала бабушка, протянула внуку ярко-красное яйцо.- Воистину Воскресе!.
Валентин трижды поцеловал бабушку. - Ух, ты! - только и смогла произнести Ксения Федоровна. Тут началось настоящее веселье, шутки, смех, песни. Мать с отцом сидели напротив своего единственного сына и не могли наглядеться на него. Счастью их не было предела. Молодежь обслуживала собравшихся многочисленных гостей. На улице уже стало темнеть. Гости вдруг стали вспоминать о своих делах. Некоторые начали корить себя тем, что о чести забыли. Каждый уходящий, прощаясь, громогласно утверждал,  что не прощается!. И что главная встреча впереди!. Остались лишь двое друзей и близкие - родные. Все расселись у разожженного камина - в ожидании обещанного рассказа.
Валентин пододвинул свое любимое кресло- качалку ближе к камину. По его смуглому лицу стали пробегать отблески огня, освещая его серебристые виски и длинные, до плеч, слегка курчавые, как у матери, волосы. «Особо рассказывать-то и нечего, - сказал он, глядя на огонь - многое стерто из памяти. Может, за ненужностью?. - Он как-то виновато улыбнулся. -Рассказ будет из того, что я помню: «Шел обыкновенный бой, один из многих. «Духи» как будто появлялись из земли, хотя за местностью долго велось наблюдение и разведка не обнаружила особых изменений. Помощи так и не дождались, боеприпасы на исходе, отступали к небольшой пещере, там было НЗ с боеприпасами. В пещере, в двухстах метрах от нас, раздался взрыв, было прямое попадание снаряда. Осталось нас семь человек, трое раненых. Окружение все плотнее, а когда они поняли, что мы практически безоружны, стали теснить нас к обрыву. Даже стрелять не стали, просто скинули со скалы. Тут я и закончу свой рассказ».
 В комнате повисла тишина.
- Продолжу я, Мамед. Мы в кишлаке слышали бой. Пастухи рассказали, что видели, как русских сбросили с горы живыми. Запрягли мы к вечеру осла в бричку, с братом поехали к ущелью. Нельзя, чтобы птицы и звери растерзали тела. Положено мертвых земле предать. Насчитали семь человек. Все мертвые, темно уже было. Привезли в медчасть. Уже ночь... Меня знают в долине. На неделе заехал в часть, попросили овощи завезти, а мне говорят: «Один живой, но, наверное, помрет, ни одной кости целой нет». Я помолился. Попросил посмотреть на него. Разрешили. Долго сидел. Много думал. Много молился.
Часть переезжала. A oн после очень сложной операции. Хирург, не веря, что выдержит операцию, все ж собрал ему кости. Перевозить нельзя. Трогать нельзя. Твердят: «Не выживет». Я попросил оставить его. Долго говорил. Данные мои записали, палатку оставили, много лекарств оставили. Ушли. Душманы не появились.
-Трудно было вам с ним?- спросила доселе молчавшая мать, Любовь Михайловна.
Мамед помолчал, потом ответил:
-Нет. Он спит, я работаю, молитвы читаю. Потом, было «весело». Стонет, ругается. Бредит. Воюет.... Лекарство дам. Спит. Я молитвы читаю.. Когда глаза у него стали умными, спрашиваю: -Как зовут? - он глаза закроет, молчит. Тайна! Мамед с серьезным видом поднял руку вверх, засмеялся
-Козьим молоком с тертыми орехами, с мумие поил, с маленькой ложечки, он показал на ноготь своего мизинца. Травы, отвары. Поломанные кости горячим молоком с медом массировал, каждый день. Долго... Мамед помолчал. - Внучка помогала. Два года поднимали. Из части никто не приехал. Я слух пустил, что он помер. Учили ходить, говорить. Долго молчал. Потом стал кое-что вспоминать. Вспомнил, что есть у него бабушка Ксения, что она Библию читает, эту главную книгу- мать всех книг и что она тоже молится. Очень переживал, что, может, уже и в живых нет бабушки. (Ксения Федоровна вздохнула, вытерла набежавшие на глаза слезы и сказала: «Жива я! Еще жива!»)
- Я запомнил, как он говорил, что от своей бабушки Ксении он никогда не слышал жалоб и стонов. От него тоже я не слышал жалоб, а стонал он только в бреду. Тогда я больше Валентина захотел увидеть такую сильную женщину. Бабушка Ксения поднялась, улыбнувшись, спросила: «Увидели?»
-Увидели! Пусть Аллах хранит Вас. Спасибо Вам, Ксения Федоровна, за прожитую хорошо жизнь, за детей, которые, как цветы, живут для мира и добра. За внука.
 - Внуков у меня много, а этот - мой любимчик. Ничего не могу с собою поделать. Знаю, что грех, нельзя сильно никого любить, Бога гневить. Он - наш Владыко, должен всегда быть на первом месте. Наша любовь к Богу не должна знать меры. Каждый день в молитвах прошу Его простить мне эту сердечную слабость - любовь к внуку. А вот эти рученьки восьмерых детей подняли. Времена? Тоже, ох, и непростые были.   А насчет стонов, я скажу так. Ты, Мамед, и все вы, присутствующие, запомните: « Господь стонущим, стоны и подает». Верно  это!. Вот примечайте по жизни. Прости меня, Мамед, продолжай свой рассказ.
- Стали мы думать, как нам приехать. Долго собирались. Кишлак далеко. Большой  риск, можно не доехать. Всевышний помогал, добрые люди помогали, деньги собрали, документы сделали.. Слушайте, что вам скажу: - Валентин - человек не простой. Он-  Избранный. Ему новый путь начертан на небе. Я долго, очень долго молился.
Мамед замолчал. Потом, извинившись, заговорил на своем родном языке, обращаясь к Валентину, тот, улыбнувшись, быстро стал отвечать ему. Отец, все это время молчавший, сказал: -Ну что ты, Мамед, удивить нас решил? Да Валентин с детства был полиглотом, языки учить для него, - что семечки щелкать, а у тебя и школа, видно, была, что надо.
  - Прощения прошу!- Мамед поклонился.
- Я его прошу сказать о своих планах.
 А он говорит, что успеет. Не время еще. Все устали, и пора отдыхать.
- Что ж, он прав, действительно, очень поздно. Доброй всем ночи! Времени теперь у нас много, успеем наговориться и планами поделиться. Гости стали прощаться.
На следующий день дом был опять полон гостей. Мамеда приодели в русский наряд. Его полосатый походный халат весело болтался на веревке, овеваемый весенним ветерком. Василий Петрович разговаривал с ним, сидя на веранде.
Валентин, стоя у окна, с улыбкой смотрел на родные места. Как же долго он шел к ним!. Впервые за годы разлуки в его душе поселились несказанный покой, мир и радость. Одевшись, он вышел на веранду. Увидев сына, Василий Петрович поднялся навстречу. Обняв его, все еще как будто не веря своим глазам, радостно сказал: «Надеюсь, сын, теперь мы с тобой никогда не расстанемся?».
- На все воля Божья, отец!..
 Каким неожиданным показался ответ сына Василию Петровичу!. Он   растерянно смотрел на него, не зная, как и что ответить. Мамед тихо произнес: «Амэн!» Валентин удалился, оставив отца в недоумении.
-  Василий, вчера ты назвал меня своим братом.
- Да.
 - Тогда послушай меня, как старшего по возрасту. С твоим сыном теперь все будет хорошо! У места захоронения своих  солдат Валентин сам, без всякого проекта, построил часовню. А небольшую комнату с камином, почти таким же, как у вас в доме, сделал себе прямо в скале.
 Я спрашивал, откуда у него все эти непростые знания. Он говорил, что все чертежи приносят ему во сне люди в белых одеждах. И учат его, как и что надо делать. Два года назад невдалеке он очистил источник, сейчас воды много, теперь сад посадили. Твой сын очень уважаемый человек в наших краях. Он честен и чист, ему помогает сам Всевышний.
 Война закончилась. К нему идут и едут люди отовсюду. Его слова для многих - вес золота имеют. Сейчас его место там.
 Святой Иоанн Златоуст говорил: «Если презришь все мирское, будешь драгоценнее целого мира». Твой сын, Василий, из этого рода. - Да, я вижу, не без твоей помощи он стал таким. Ты ведь в своих краях тоже не последний человек? Тоже Божий слуга или воин?
  Мамед, улыбнувшись, ответил:
- Я бываю очень счастливым и, наоборот, очень несчастным, когда не могу достучаться до сердца того, о ком плачет моя душа. Всю свою жизнь хочу познать Бога и душу и ничего, кроме этого.
- Прости, Мамед, тяжело мне,всё это принять и понять, пойми. -Василий Петрович замолчал...
- Когда отъезд планируете? -опустив голову, спросил он.
- В конце недели.
- Значит, через четыре дня. Возьмете меня с собою? Я имею право.
- Конечно, дорогой!  Мой дом - твой дом. Ты не пожалеешь, Василий Петрович. И сердце свое успокоишь. Поживешь, увидишь все своими глазами. Знай я полностью твоё решение одобряю.
 Мамед поднял руки и поблагодарил Бога. Василий Петровичу вышел во двор, где оживленно беседовали собравшиеся гости.
- Вот, Василий Петрович, пришли посмотреть на воскресшего твоего сына. - Валентин стоял в окружении пришедших людей. - Мы так рады встрече с ним! Вот уж поистине Святой праздник - Пасха. 
 -Да! Праздник
- Свят!.
Василий Петрович оглянулся вокруг.
 -Господи! Да что же это со мною?! Сын! Мой Сын! Жив! Он вновь в свете Твоём, Боже! Слава Тебе! Во веки веков!
 Впервые за все время последних событий он не смог сдержать своих слез. Сколько радостных, счастливых лиц вокруг! Василий Петрович широко распахнул руки, громко сказал: «Пасха Господня! С праздником! Всех вас! Спаси вас Бог за то, что в этот Великий праздник вы пришли ко мне в дом!.., и удвоили мою радость.