Лес-антиутопия

Этот лес – единственное, что у меня есть. Он должен быть только мой. Я пробираюсь сквозь кустарник. Борьба за каждое дерево, которое растёт в этом лесу, каждую ветку этого дерева и каждый листок – это единственная моя настоящая война. Я вижу какую-то тень вдалеке и стреляю. Кто бы это ни был, он не должен быть здесь. Я убиваю любого, кто попадается мне на пути – человека, зверя, птицу, чудовище. Их мёртвые тела мгновенно испаряются, и это прекрасно. Раньше я встречал чужаков гораздо чаще. Вообще-то я думал, что уже убил всех, но кое-кто, как видите, ещё попадается. Это ненадолго.
Я знаю, что я прав. До наступления Глобального Разгрома меня учили не задумываться, не рассуждать, а просто делать то, что говорят. Я и делал. Теперь рядом со мной никого нет, и я никого не подпущу. Некому мне что-то говорить. И я забыл, как можно рассуждать. Мне приходится только делать – так, как придётся. Я пытаюсь почувствовать, как поступить будет правильнее, и я убиваю. Я хочу быть здесь один, значит, я прав.
Я давно не был за пределами моего леса. Я не хочу возвращаться туда, откуда пришёл. Там тоже есть чудовища, как и здесь, но те чудовища страшнее. Их много, и они сильнее меня. А здесь я самый сильный, потому что здесь я один. Здесь я хотел бы ничего не бояться, но не всегда получается. Я слишком хорошо помню Глобальный Разгром и то, что было незадолго до него. Именно тогда я узнал, что значит страх. Именно тогда я уловил связь между страхом и войной. Страх первичен. Сейчас я воюю за лес, потому что боюсь быть слабым.
Я продолжаю идти. На небе горит осколок луны, хотя сейчас день. Этот осколок ночью не видно. Это раньше яркая луна была только ночью, а ещё она каждый вечер появлялась в разных фазах. Мне она всегда казалась чем-то вроде легкомысленной девчонки, которую заботит только то, чтобы каждый вечер показываться в новом наряде. А теперь это женщина-калека. Я не знаю, что именно случилось с луной, нам ничего не сказали. За пределами леса ночь всегда темна. Есть, конечно, звёзды, но они тусклые. Мне это быстро надоело.
Я ночую на тропе. Тропа здесь одна, но она очень длинная. И она петляет по всему лесу. И только с тропы можно увидеть лицо на небе, которое появляется по ночам. Я не хочу его видеть, но я должен. Это женское лицо. Лицо моей матери, лицо моей возлюбленной, то лицо, которое всегда будет улыбаться мне. Должно улыбаться мне. Но нет, я не вижу никакой улыбки. Я не знаю, может ли это лицо ошибаться. Я знаю, что я прав, но это только днём, когда мне не от кого ждать поддержки или одобрения. Я прав, когда я один.
Я не знаю, что случилось со всеми, кто остался за пределами моего леса. Мне не очень интересно, ведь у меня там нет друзей. Думаю, если бы они были, я бы их взял с собой сюда. Тогда моя война была бы не за силу. Хорошо, что у меня нет друзей.
Лунный осколок начинает двигаться. Я пытаюсь вычислить его траекторию, но не могу. Не знаю, что это значит, если осколок будто бы плавает по небу. Не знаю. Надеюсь, не то, что скоро начнёт темнеть. Я не хочу, чтобы кончался день, не хочу выходить на тропу и видеть лицо. Я боюсь наступления ночи.