Клеветникам России

В 1831 году 14 сентября в петербургской газете «Северная пчела» появится заметка: «В книжном магазине А. Ф. Смирдина поступила в продажу книжка: На взятие Варшавы. Цена 2 рубля». Тираж  2400 экземпляров. Формат: 25х16 см. Чрезвычайная редкость!» В ней будет напечатано два стихотворения Пушкина («Клеветникам России», «Бородинская годовщина») и стихотворение Жуковского «Старая песня на новый лад» и посвящены они польским событиям.

Это будет время революционных волнений: во Франции произойдет свержение Бурбонов. Бельгия борется за независимость от Нидерландов, а в России «свирепствуют холерные бунты и бушует польское восстание».

Польский парламент провозгласит независимость Польши, Николая I и его семью объявят лишенными прав на польский престол. Мир будет стоять на пороге европейской войны. Мнения на эти события расколют общество в России и в Европе.

«ПОЛЬСКАЯ КАРТА»

Первым «польскую карту» разыграет еще Наполеон: он предложит польским патриотам идею восстановления  польской государственности. В 1806 году Пруссия потерпит поражение, в Польше вспыхнет восстание, которое перекинется на польские земли, отошедшие к Австрии. В 1809 Наполеон разобьет Австрию, а на польских землях, захваченных Пруссией и Австрией, создаст Герцогство Варшавское. На этой территории начнут действовать наполеоновские законы: «Равенство граждан перед судом. Отмена пережитков феодализма, личной зависимости крестьян». Подпишут и варшавский договор, согласно которому поляки обязуются осуществлять поставки продовольствия и сырья. В условиях «военного времени» мужчины от 16 до 55 лет не должны уклоняться от  рекрутского набора.

«Польские легионы» свято верили, что Наполеон поможет отбить у «москалей» земли Белоруссии и Украины, но эти мечты в ноябре 1812 года утонут в реке Березине, как утонут и остатки Великой  наполеоновской армии.

Летом 1813 русская армии займет Польшу и снова произойдет раздел Польши, но уже между Пруссией, Австрией и Россией. Пруссия  получит Познаньское великое княжество, куда войдет и «вольный город» - Гданьск. Австрия — район Велички, а Краков превратится с прилегающими землями в Краковскую республику под совместным управлением России, Австрии и Пруссии, где пойдет насильственная германизация. Остальная часть Варшавского герцогства отойдет России как Королевство Польское, которое будет управляться польским правительством во главе с царским наместником в лице великого князя Константина.

Александр I подпишет Польскую Конституцию, согласно которой признается «Равенство граждан перед законом, неприкосновенность личности и имущества, свобода печати и вероисповедания». Поляки получат свой парламент-сейм. Внешняя политика Королевства Польского будет находиться в ведении правительства Российской империи, но при этом у Королевства сохранится своя армия, независимый суд и денежная система.

В 1816 году в Варшаве откроется университет с преподаванием на русском, немецком, польском и латинском языках. В гимназиях обучение ведется на польском языке. Таким образом будут выполнены все пожелания польской прогрессивной общественности.

Такие «права и свободы» окажутся не по вкусу «истинным патриотам», и вскоре оппозиция начнет «подготовку» к выходу из состава Российской империи. Польское  «Патриотическое общество» установит связи с заговорщиками из среды русского дворянства, декабристами, и провозгласит свой Лозунг «За вашу и нащу свободу». Они убеждены: только свергнув царизм и утвердив справедливое общество, демократическая Россия сможет даровать Польше долгожданную свободу.

То что произойдет в 1830 году — это  не стихийное польское восстание, а тщательно подготовленное и спланированное. Этим объясняется последующая жесткая внутренняя политика Николая I. А «польскую карту» будут не раз еще разыгрывать в мировой истории сильные мира сего. Польша — это «внешний термометр», которым проверяют силу и жизнеспособность всех революций и войн.

«Я КОНЕЧНО ПРЕЗИРАЮ ОТЕЧЕСТВО МОЕ С ГОЛОВЫ ДО НОГ - НО МНЕ ДОСАДНО, ЕСЛИ ИНОСТРАНЕЦ РАЗДЕЛЯЕТ СО МНОЮ ЭТО ЧУВСТВО»

Известие о польском восстании потрясет Пушкина, и он обратится, в первую очередь, к иностранным державам, которым, видимо, не терпится повторить 1812 год в России:

И что ж? свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русский штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь -
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
Под злаком северных полей!

Пушкин не только поддержит действия русского правительства по подавлению польского восстания, но и гневно обрушится на его подстрекателей и западноевропейских критиков, которые с бешеной клеветой ежедневно нападают на Россию:

И ненавидите вы нас...

За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
 Мы не признали наглой воли
 Того, под кем дрожали вы?

Как никогда активизируется полемика на страницах журналов и газет с политическими кругами Европы, которые выступали в защиту Польши: «За что же этот гнев? За то, что Россия спокойна, счастлива, с негодованием отвергает лжеумствования, губящия народы, и твердая в Вере отцев своих, в преданности к Престолу...» «Какое же употребление сделала Россия из своей силы? Освободила Европу от всемирного завоевателя, восстановила падшие народы и престолы, и обеспечила всем права и мудрые законы». «Какая цель врагов наших? Возбудить противу России ненависть Европы? За что же эта ненависть? За то, что Россия могущественна, спокойна, доброжелательна ко всем народам, гостеприимна и торжествует над врагами, дерзающими вызывать ее на поле битв...»

Политиков, которые подстрекают к войне, назовут «народными крикунами», которым ненавистна не только власть российская, но и всякая власть. Ведь эта ненависть может обернуться с равным ожесточением и против их собственного правительства, не так ли?!

«МЫ НЕ ХОТИМ ВОЙНЫ!»

А правительства Европы и не спешат на помощь Польше: одни займут двойственную позицию, другие будут категоричны. Австрия и Пруссия, опасаясь волнений в своей стране, сами энергично будут помогать царизму в расправе с восставшими поляками. Ни одного шага, направленного на помощь полякам, не сделает и Англия, за что Премьера Англии лорда Пальмерстона Энгельс назовет «злейшим врагом» Польши и «пособником России».

Французы продемонстрируют «восставшим полякам несколько нерешительных дипломатических реверансов», но реальной помощи так и не окажут. Более того, французский поверенный в делах в Петербурге заверит царское правительство: «Франция стремится к укреплению связей, соединяющих ее с Россией в течение последних 15 лет». «Франция отнюдь не хочет занять враждебную позицию в отношении к России». «Мы не хотим войны!» «Франция должна признать за Россией полную свободу подавления беспорядков в Польше». А когда «беспорядки» в Варшаве будут подавлены царским правительством,  министр иностранных дел в палате депутатов Себастиани произнесет: «Порядок царит в Варшаве».

Это официальная позиция французского правительства. Либерально настроенная часть палаты будет настаивать на оказании помощи польским повстанцам. Они отчаянно критикуют свое правительство. У стен русского посольства в Париже пройдет демонстрация студентов, которые в революционном порыве разобьют  в здании окна, скандируя лозунги: «Да здравствует Польша». «Война России!».

Правительство примет решительные меры: «Общество друзей народа», организовавшее демонстрацию, будет арестовано и предано суду. В русское посольство отправят адъютантов с извинениями, а в Петербург — официальную ноту с сожалением о случившемся. Огюст Бланки, пламенный революционер, выступит с речью, в которой осудит раболепствующую позицию французского правительства: «Русские уничтожили Польшу. Наше правительство воскликнуло «очень хорошо!» и пало ниц перед Россией».

Французы еще не забыли 1812 год!

В 1848 Карл Маркс и Фридрих Энгельс снова начнут призывать с «оружием в руках потребовать от России отказа от Польши...». Выходит, в 1830 году — это была одна из репетиций событий 1917 года?!


«... ДЛЯ КОИХ ВСЕ РАВНО: БЕГАТЬ ЛИ ИМ ПОД ОРЛОМ ФРАНЦУЗСКИМ, ИЛИ РУССКИМ ЯЗЫКОМ ПОЗОРИТЬ ВСЕ РУССКОЕ - БЫЛИ БЫ ТОЛЬКО СЫТЫ»

А в России стихи Пушкина у одних вызовут восторженные высказывания: «Какие возвышенные, прямо русские чувства». «Вот вы, наконец, и национальный поэт; вы, наконец, угадали свое призвание. <...> Стихотворение к врагам России особенно замечательно...»

У другой, либерально настроенной публики — негодование: «... я потерял к нему уважение даже как к поэту». Римский-Корсаков настолько возмущен, что после выхода в свет оды Пушкина отказывается «приобретать произведения Русского Парнаса». Братья Тургеневы выскажутся в личной переписке:«... Как поэт, думая, что без патриотизма, как он его понимает, нельзя быть поэтом, и для поэзии не хочет выходить из своего варварства».

Белинский категоричен в «Письме к Гоголю»: стоило Пушкину «написать только два-три верноподданических стихотворения (…) чтобы вдруг лишиться народной любви».

События в Польше будут предметом напряженных размышлений и душевных терзаний мыслящей части русского общества, которые разделят на «Своих» и «Чужих» старых друзей и знакомых.

Русские либералы подхватят лозунги польских повстанцев, которые делают определенный акцент: оружие направлено не против «своих русских братьев», не против великого русского народа, а против царской тирании. И как будто не будут замечать, что на польском сейме 20 декабря 1830 года ставилось восстановление Польши в границах 1772 года: с белорусскими, литовскими и украинскими землями, включая Киев. И в этом вопросе поляки не пойдут ни на какие компромиссы и не отступят от своего ультиматума даже когда русские войска окружат Варшаву перед штурмом. 

Это ничуть не будет занимать ни западную прессу, ни нашу либерально настроенную публику. А что сделало бы любое другое правительство, отстаивая интересы своей страны?! Неужели, оно поступило бы иначе?! Тогда к чему эти лицемерные вызовы?!

Наши и западные «миротворцы» совсем не будут замечать, что польские повстанцы сразу отвергнут путь мирных переговоров, отвергнут первоначальные попытки Николая I избежать военного конфликта и начнут с вооруженного нападения на Бельведер, где находится резиденция наместника Польского Королевства, князя Константина. Погибнут русские генералы и офицеры.
 
Отчего такое сочувствие и яростная защита одних, и такое напускное безразличие к другим? Но это неудивительно: когда Александр I даровал полякам свои царские благодеяния, именно эта же публика совсем недоброжелательно встретила польские инициативы государя. В то время их возмущение было бы, по меньшей мере, оправдано и понятно: то, что даровал Александр I польскому народу, в России об этом могли только мечтать. Выходит, прав Пушкин: «... Для коих все равно бегать ли под орлом французским, или русским языком позорить все русское — были бы только сыты».

«ТЫ ПРАВДЫ ЧИСТЫЙ ЛИК УВИДЕЛ, И НЕЖНО ЧУЖДЫЕ НАРОДЫ ВОЗЛЮБИЛ, И МУДРО СВОЙ ВОЗНЕНАВИДЕЛ»

А позиция Пушкина ясна и понятна. Для него русско-польские отношения имеют длинную историю. Это и память о былых обидах и примирениях, о поражениях и победах:

Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.

Для Пушкина памятны события 1812 года, когда польские войска выступали в составе наполеоновской армии. Помнит он, как после разгрома наполеоновской армии, Россия, решая судьбу Польши, сохранит не только территориальную целостность Польши, но и предоставит польскому народу Конституцию; Россия будет содействовать сохранению польской армии, национальной денежной единицы, польского языка. Поэтому   восстание Польши против России, подстрекаемое западными «доброжелателями», воспринималось русскими как вопиющая неблагодарность и предательство. Вот эту позицию и высказал Пушкин как гражданин, как патриот, а не «варвар» коим его хотели представить те, у которых память слишком коротка и однобока.

И для Пушкина, который уже работал над  «Историей пугачевского восстания», отношение к революциям и мятежам резко непримиримое. Он понимает всю опасность и крайнюю жестокость стихийного народного возмущения, не говоря уже о спланированном, подстрекаемом определенными кругами в своих интересах: «Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».

Для Пушкина свобода и независимость поэта и гражданина проявляется в возможности свободно высказывать свое мнение, независимо от того, совпадает ли оно с мнением и позицией власти или нет. Для либералов — свобода и независимость — это непременно оппозиция  существующей власти, недовольство всем русским, неприятие всего русского и восхищение всем западным:

Ты просвещением свой разум осветил,
Ты правды чистый лик увидел,
И нежно чуждые народы возлюбил,
И мудро свой возненавидел.


Для Пушкина это неприемлемо, потому что Он — сын своей Отчизны. Он — Патриот. Он  — Гражданин. Он — Пушкин!