Maria Rilke Die Rosenschale Чаша роз

Чаша роз

Как в мире нашем необъятном событий много неприятных.
Мальчишки в драке вдруг сцепились, упали в пыль и покатились,
Как зверь ужаленный пчелой. Актёры роль скверно играют.
Коня загнали, он упал, и голый череп, и оскал людей пугает.   
Таких событий целый ряд, они, увы, не веселят,
Чтобы исправить впечатленье, на розы в чаше бросим взгляд.
Как неприятное забыть, спокойно жить, сейчас узнаешь,   .
Чудесной чашей, полной роз,  ты к счастью , обладаешь.
Ты их вниманьем одари, прислушайся к намёкам тайным,
У них всё так же, как у нас, и наша жизнь не будет крайней.
Понятной станет, склонность наша  плохое помнить,  замечать.
Цветы поведают, как можно, от бытия  приятность получать.

И пусть там тоже, без конца жизнь тихая продлится.
Преобразим пространство, тут прежнее нам вовсе не годится.
Изменим очертания предметов, размер дадим другой.
Заглянем внутрь, царят там нежность, и покой.
Им красоты  невинность добавляет, и хочется понять,
Такое можно в нашей жизни отыскать?

Если внимательно всмотреться, то возникнет  ощущенье,
Как внутри спящего цветка вдруг проявляется движенье.
Вот приоткрылся, словно веко, один из верхних лепестков,
Под ним лежит ещё десяток, и каждый двигаться готов.
Они скрывают  в сердцевине тычинок возбуждённых лес.
По капле сумрак разгоняя, и как из тысячи небес,
Сквозь фильтры лепестков к тычинкам проникает свет. 
И в этом огненном сиянии загадки кроется ответ.

Вселенная лучи с небес им щедро посылает,
Движеньем лепестков их воля управляет.
Так каждый мелкий луч и малое движенье.
А вместе создают прекрасное виденье.

Вот,  роза белая, раскрылись лепестки.  Она на чудный сон похожа,
Как Афродита, мрамор, перламутр, широкий лист ей составляет ложе.
А эта,  алая, смущаясь, к соседке повернулась, наклонилась,
Та, гордо красотой сверкая,  надменно отдалилась.
Вот эти,  сбросили одежды, диктует им желанья власть,
Без лепестков  они не так красивы, им красоту заменит страсть.

Не может быть, тут в чаше роза жёлтая одна,
Как будто соком апельсиновым окрашена она,
С оранжевым оттенком ярким, как корка перезрелого плода.
А эта, как назвать, не знаю, возможно, что-то в воздухе взяла,
И  цвета привкус фиолетовый, с горчинкой лёгкой приняла.
Тут есть батистовая роза, как нежная сорочка у лесной купальни,
Лежит на платье в утренней тени и тела юного хранит дыханье.
А  эта, как опаловый фарфор японской, хрупкой чашки,
В красивых бабочках, на них  не пожалели краски.
И есть цветы такие в чаше, они не говорят нам ни о чём,
Их содержанье пусто, как и наше, когда бездумно мы живём.

Так в чаше с розами мы видим целый мир,
Чего боимся мы, а кто для нас кумир.
Добро и зло, всё в полном равновесии.
Влияние далёких звёзд, и облаков движенье в поднебесье.
Весны цветенье, ветер, дождь, и тьма земли вечерней.

В открытых розах это всё, без всяких исключений. 

               

               Die Rosenschale

Zornige sahst du flackern, sahst zwei Knaben
Zu einem Etwas sich zusammenballen,
das Ha; war und sich auf der Erde w;lzte
wie ein von Bienen ;berfallnes Tier;
Schauspieler, aufget;rmte ;bertreiber,
rasende Pferde, die zusammenbrachen,
den Blick wegwerfend, bl;kend das Gebi;
als sch;lte sich der Sch;del aus dem Maule.
Nun aber wei;t du, wie sich das vergi;t:
Denn vor dir steht die volle Rosenschale,
die unverge;lich ist und angef;llt
mit jenem ;u;ersten von Sein und Neigen,
Hinhalten, Niemals-Gebenk;nnen, Dastehn,
das unser sein mag: ;u;erstes auch uns.

Lautloses Leben, Aufgehn ohne Ende,
Raum-brauchen ohne Raum von jenem Raum
zu nehmen, den die Dinge rings verringern,
fast nicht Umrissen-sein wie Ausgespartes
und lauter Inneres, viel seltsam Zartes
und Sich-bescheinendes – bis an den Rand:
ist irgend etwas uns bekannt wie dies?

Und dann wie dies: da; ein Gef;hl entsteht,
weil Bl;tenbl;tter Bl;tenbl;tter r;hren?
Und dies: da; eins sich aufschl;gt wie ein Lid,
und drunter liegen lauter Augenlider,
geschlossene, als ob sie, zehnfach schlafend,
zu d;mpfen h;tten eines Innern Sehkraft.
Und dies vor allem: da; durch diese Bl;tter
das Licht hindurch mu;. Aus den tausend Himmeln
filtern sie langsam jenen Tropfen Dunkel,
in dessen Feuerschein das wirre B;ndel
der Staubgef;;e sich erregt und aufb;umt.

Und die Bewegung in den Rosen, sieh:
Geb;rden von so kleinem Ausschlagswinkel,
da; sie unsichtbar blieben, liefen ihre
Strahlen nicht auseinander in das Weltall.

Sieh jene wei;e, die sich selig aufschlug
und dasteht in den gro;en offnen Bl;ttern
wie eine Venus aufrecht in der Muschel;
und die err;tende, die wie verwirrt
nach einer k;hlen sich hin;berwendet,
und wie die k;hle f;hllos sich zur;ckzieht,
und wie die kalte steht, in sich geh;llt,
unter den offenen die alles abtun.
Und was sie abtun, wie das leicht und schwer,
wie es ein Mantel, eine Last, ein Fl;gel
und eine Maske sein kann, je nach dem,.
und wie sies abtun: wie vor dem Geliebten.

Was k;nnen sie nicht sein: war jene gelbe,
die hohl und offen daliegt, nicht die Schale
von einer Frucht, darin dasselbe Gelb,
gesammelter, oranger;ter, Saft war?

Und was f;r diese schon zu viel, das Aufgehn,
weil an der Luft ihr namenloses Rosa
den bittern Nachgeschmack des Lila annahm?
Und die batistene, ist sie kein Kleid,
in dem noch zart und atemwarm das Hemd steckt,
mit dem zugleich es abgeworfen wurde
im Morgenschatten an dem alten Waldbad?
Und diese hier, opalnes Porzellan,
zerbrechlich, eine flache Chinatasse
und angef;llt mit kleinen hellen Faltern, -
und jene da, die nichts enth;lt als sich.

Und sind nicht alle so, nur sich enthaltend,
wenn Sich-enthalten hei;t: die Welt da drau;en
und Wind und Regen und Geduld des Fr;hlings
und Schuld und Unruh und vermummtes Schicksal
und Dunkelheit der abendlichen Erde
bis auf der Wolken Wandel, Flucht und Anflug,
bis auf den vagen Einflu; ferner Sterne
in eine Hand voll Innres zu verwandeln.

Nun liegt es sorglos in den offnen Rosen.

Фото автора