Еще не спето столько песен

За столом, накрытым розовой скатертью, плакал человек...
В глазах не было слезы, но в горле клокотал протяжный судорожный стон...это была пропасть отчаяния, в которую и бросился человек. Человек этот был мал и слаб.
Он не был даже задумчив.
В человеке случилась какая-то стихия...происходила неудовлетворенно ность человека своей жизнью.
Что она есть?
Какое-то жалко пресмыкание перед такими же обезьяноподобными тварями...
Яму казалось, что он всю свою жизнь служил красоте - служил самозабвение , неистово и злорадно. Но эта красота вдруг оказалась уродливей гримасой времени.
В стороне сидел смеющийся олух и надрывался от насмешки:
- Ты дай мне полюбоваться смыслом твоей жизни.
Ты сказал, что должен быть совестью семьи. Но если ты можешь стать совестью двух или трех человек, то еще легче стать совестью человечества.
Ты невзрачен глуп; ты юродивый семейный...
Ты будешь слюнявиться и молоть всякую чушь возле розовой попочки!
И ты не в силах обеспечить беззаботное розовое существование своей семьи, ибо напротив тебя стоит железобетонное общество, кото рое ты не пробьешь ни одной мечтой...
Ты - жалкий ПОХОТЛИВЫЙ дуралей! Общество, наконец, тебя и раздавило - ему ты никогда и не был нужен: в конце концов, ему не нужны эти миллионы никчемных людишек, оно обойдется и тысячей балбесов.
А во что превратилась твоя примадонна? В  придурковатую злобную
бабу-ягу.
Ты устроил, батенька, семейный балаган, в котором то малые плачут, а взрослые смеются, то взрослые плачут, а малые смеются...
Мыльный идеальчик, батенька!
Этот человек в стороне закончил свою речь спокойным голосом, но был угрюм и мрачен.
Когда он закончил говорить, человек, склонивший голову на розовую скатерть, прохрипел:
Послушай...
Не хочу я слушать твоих басен! Что ты мне еще расскажешь?! Дескать, сгубила тебя роковая любовь... Вздор, батенька!
Не страсти человека губят, а дурь. Поменьше бы на умников оглядывался. Всякий умник - это общественно признанный балбес.
А любовь?
Любовь - признание собственной неполноценности.
Дескать, жалок я, но возле меня есть и пребудет домашнее божество ...мое собственное божество...
Ты же вообразил несчастную любовь - и тебе прекрасный мир кажется с овчинку. Но черта с два женщина что-нибудь значит для тебя.
Ты лишился возможности наслаждаться с ней. Но позволь возразить, что человечество слишком огромно и совершенно не трудно найти себе женщину. Но тебе хочется содержать возле себя идеал.
И ты впадаешь в дурачество: содержать возле себя красивую женщину
это эстетический реванш эгоизма.
А семья, батенька, есть нравственный реванш эгоизма. И ничего нового своей несчастной любовью ты человечеству не проповедуешь. Носишься со своим переживанием как чорт с писаной торбой! Экая важность человечеству твои шуры-муры!
Раскудахтался!
Дал бы я тебе в зубы с пустячка, со злобы - для острастки, так хил ты, батенька: ноги вытянешь! А мне не хочется на твою злобу любви лить елей страдания. Выхаживать эту болезненную злобу для всякой мещанствующей братии - это дело неблагодарное! Впрочем, от дурачка мне благодарность и не нужна. Да только постыдно ублажать и порок, и добродетель. 3ймись-ка, батенька, самосостраданием. Не кляньчи сочувствие ближнего!
Один плачет, другой смеется - подходящий случаи для удивления. Образовалось противоречие. Из него любовь корень пускает.
• • •
Веселие им.
Он в волосах ее купает свое лицо - а радость ему необыкновенная, он до сих пор и не знал таких ласк и всякие движения с женщиной были ему недоступны, быть может, от того и радость такая необыкновенная, что неизвестная она.
Ему еще все будет непривычно: и поцелуй, и всякие неуместные слова, и волесодрогание...
А теперь он ничего не умеет...копошится, чтобы успеть что-нибудь сделать, когда она вдруг не замечает будто всяких вольностей... какие там вольности: руку погладить, к плечу прикоснуться или к ноге, повздыхать…
И отчего это человек становится вдруг неушлым, растерянным, огорошенным?! Знать, хорошенько стукнуло его по башке или по чему там теще!
Психологический удар.
Невротический удар.
Смыслосообразие.
Ах, Мудохья! Была бы у меня другая радость, я последнюю променял бы, чтобы тебя только видеть и желать.
Как это - желать?
Как по природе...без воздержаний - в них кривляние одно, человек в них не эстетичен и не гуманен.
У тебя, Волосий, память хорошая: слова мудреные запоминаешь. От памяти и умения у человека всякие, а с умением человеку жить легче.
А только зря мы на этой заваленке рассиживаемся: папаня меня в вольную тебе не отдаст!
Почему ты так думаешь?
Отца твоего Иваном босым дразнят. Живете вы бедно. У папани сказ короткий: нечего нищету плодить!
А любовь он во внимание не принимает?
Он только посмеется. Скажет, что любовь никто не понимает. Я папаньку знаю как облупленного. Да он к правду говорит.
Вот что ты о любви понимаешь?
Сразу так и не ответишь. Подумать надо.
Про то, что известно, думать не надо. А любовь неизвестная.
Ты норовишь рукам волю дать, а там и под подол с колотушкой своей залезть. Это скоро получается, припоминать не надо, что и как делать. А любовь свою припоминаешь, припоминаешь - и вспомнить не можешь...как и чем она воспринимается?
Женщина мужчине для жизни нужна.
Чтоб по ночам на заваленке не сидеть и не вздыхать, про всякое запретное не думать, а в собственном доме свободно друг дружке радость чинить...
- Так и мы можем свободно...
Какая же свобода, Волосий?!
Своего пома у тебя нет. Первое время о родителями жить надо. А у вас в доме народа, что в колхозном клубе. И у каждого и глаза, и уши.
Уж так тебя разглядят! Э-э-э...
И в примаки тебя папанька к нам не возьмет. Примацкая жизнь...
Чего же ты со мной сидишь тогда?
А вот чтобы знать, как с парнями сидеть на лавчонке, что позволить, чего нельзя.. жену верную и  мать заботливую из себя высиживаю на этой заваленке.
А если я на этой заваленке из тебя суку подзаборную строгать стану?
Не станешь, Волосий! Тихий ты человек, совестливый...
Сделаю тебе пузо...
И папанька тогда поклонится!
Этим ты его с гонора не сшибешь!
А может, тебе слюбится на моем жеребчике поскакать. Возьми-ка под уздцы!
Девка брала в руки то, что Волосий доставал из штанины и тихо ойкала.
Жеребчик у тебя справный...
Под тихий шепот все и сделалось: Волосий опрокинул девку на спину, раздвинул ей ноги — и погнал жеребчика на пойменные луга...
. . .
Девка Мудохья была права: папаньку ничто не пробирало. И плакала она вместе с матерью, и молила до немоты, и на колени становилась, и пузо поглаживала.
Только про любовь не ойкай! Не задерживается у этого воза блудливая коза, - приговаривал папанька; по животику хлопал дочку, - А если у тебя тут жизнь новая завязалась, так и она взрастет и отшумит.
МОЛОДОМУ ПЛЕМЮ НЕ ОТЦЫ НУЖНЫ, А ПРОРОКИ!
Сын и с отцом дураком будет.
А пророк нужное слово скажет.
Человек должен путь себе выбрать.
И нечего тебе слезы лить. Экий пустяк, чтобы возле юбки какой-нибудь дуралей ошивался! А колесо свое и без него смажешь!
Ты мекя, папанька, в юродивые не гони! - кричала девка.
Да папанька и слушать ее не стал.
. . .
А пошла бы ты за меня замуж, Фенечка? - спрашивал Волосий с озорства.
И от такой неожиданности содрогнулся, ссутулился и уже боязливо ожидал ответа и уже не рад был, что затеял этот несвоевременный разговор.
А чтобы мне и не пойти! - с радостью покрикивала Фенечка. - Да я за всякого пойду который на руках меня носить будет! Ты посмотри , какая я красавица! А гладкая...ни прыщичка на мне, ни соринки! косточки не прощупываются. Одни удовольствия мужику возле такого тела понежится.
Ты Мудохедии своей всякие обещания давал, в ножи ей кланялся - а внимания тебе нет! Ее отец тиранит. А я сирота. За мной глаз нужен. Побожись, что хозяином будешь, что лелеять станешь меня, как если бы я ангелом твоим была.
А будешь ли ты ангелом- Баба сварлива.
Поверь на слово. Слово обворожительно. Мало тебе сказа, в глаза смотри, улыбку запоминай - я вся на виду.
- Бывают ли ангелы...с виду ли бывают ангелом?
Душа, наверное, есть великая...
Не знаю я, Волосий, души.
Что-то есть...только словом человек не обходится.
Душа несказанная.
Сдуру ляпнешь два-три слова - и идея готова!
А душу не ляпнешь! Она только в откровении дается человеку. Наверное, страдать надо...
 Зачем же непременно страдать?! - удивлялась крутобокая Фенечка; и плечиком поворачивала в каком-то восторге; трудно понять восторг человека... - Солнце улыбается, человек улыбается, все вокруг улыбается - откуда же страданию взяться!
Оно изнутри откуда-то...

Может, это печаль? Печаль страданием не может быть; после всяких душевных бурь она и случается - смиряется человек...
Печаль - это радость разочарований.
Ах, как легко ты, Фенечка, находишь поэтическое слово!
- Слово должно быть поэтичным.
Человеку надо знать слово к вдохновению.
Так за всякими словами и состоялось согласие - молодым долго раздумывать не пришлось...после долгих раздумий одни сомнения человеку...
Сомнения - вот мудрость человека.
ЧЕЛОВЕК МУДР ДЛЯ СЕБЯ.
НЕИСТРЕБИМОЕ Я.
Я
МИР ЧЕЛОВЕКА
НАДЕЖДЫ И РАЗОЧАРОВАНИЯ -СУЩЕСТВОВАНИЯ
Прошло много лет. Ничего не надо вспоминать. Все на виду: муж в доме, дети выросли и разъехались, есть внуки...
Но человек вспоминает самого себя. Человек всегда для самого себя. Печаль - это всегда воспоминание человеком самого себя.
Человек хочет другой жизни. Но у человека не может быть много жизней. Та, которой он живет, - дар судьбы. Печаль - это плач человека пред таинствами своими: дайте мне другую жизнь!
Человек не волен над своей жизнью, им распоряжается общество ...человек выброшен на брег человечества издыхать - и он не ропщет, ибо в нем развита патология цивилизации; он боится и не умеет быть естественным, ему надо быть цивилизованным варваром...культура социальной цивилизации не спасает человека от помешательства, страх этот перерождается в манию величия, мания величия и делает человека идиотом... человек покорно несет бремя идиотизма, ибо он не знает, как воспротивится человечеству... грядущий век - это история бунта человека против человечества; история классовой борьбы сменяется историей индивидуальных революций... одиночество ждет человека впереди, а пока как чертополох взрастает обыватель...
Только подумай, как Волосий свою Фенечку жалеет. Она у него как барынька живет: лишнего шага не ступит, на перинке нежится... с ТАКИМ хозяйством один Волосий управляется, а она на разные хвори жалуется; от безделия и хвори липнут к человеку. Расперло ее как тесто; а он от подгорелой корки оторваться не может...
Я таких мужчин не уважаю... да у него от мужчины только пугало для попы и осталось!
Не для того человек на свет родился, чтобы хныкать да на кровати валяться. Экое бесполезное существо!
Нечего бабе потакать!
А если и впрямь хвора, то не беда, что от трудов раньше издохнет; нечего человека для страдании беречь! Смерть избавит от страданий...
Не говоря эти слова, Мудохья сожалела, что когда-то судьба обделила ее. Был бы у нее сейчас Волосий...
Она рано овдовела; дети были взрослыми, но жизнь в обществе установилась так, что этим взрослым людям надо было помогать, чтобы они укоренились в никчемной жизни, состоящего из судорожного быта и общественных уродств. В этих условиях состояться личностью было невозможно, но общество этого и не требовало, оно шло в идеологическую атаку на человека, человеку достаточно было слушать слово вождей. В этих условиях человеку оставалось только выжить. Что это за общество, в котором добыча пищи и жилища становится головоломкой?!
В этих условиях личная жизнь человека превращалась в издевательство над смыслом мыслящего существования.
До тех пор пока обеденный стол, постель и сортир будут оставаться основными местами священнодейства человека, уверенно можно полагать, что мыслящее существование человека не состоялось.
Цивилизация и не в состоянии совершить человека мыслящим.
У Мудохьи никогда не было общественной жизни, со смертью мужа не стало и личной. Жизнь превратилась просто в удовлетворение потребностей. Но удовлетворение потребностей не приносило удовольствия. Кажется, было исполнение потребностей: каждый день в один тот же час прием пищи, сон, изнурительный и бессмысленный труд, кажется, и в собственное благо - но это благо невозможно определить; человек оставался растерянной тварью, даже не пытаясь освободиться от этого своего состояния в природе и в обществе; так продолжалось прозябание человека.
Кажется, разумно было бы воспротивиться такому состоянию человека в обществе. Но кому воспротивиться? Кто виноват в идиотизме человека?
Краешком сознания несчастная женщина понимала причастность общества к этому злу, но уже всем сознанием она была уверена, что про
тест против общества невозможен. Не ко времени растопчут. И она только прослезилась. От слезы же чувством подать до мечты или
воспоминания.
Мудохья чуралась ж того, и другого.
Она впала в умопредставление.
Соседка, эта пышнотелая и сварливая охотница до мужчин и сплетен, заподозрила, что с Мудохьей творится что-то неладное и поспешила
В каждый двор С чудной вестью.
Впрочем, едва ли  кто верил в его рассказы.
На мечте и воспоминании помешаться нельзя.
Память же всегда в готовности.
Откуда берется дурь?
людишки этого не понимали, а потому и были в сомнении, может ли какая-то простая баба взять в голову что-нибудь неовладеваемое. Ну, мужа у нее нет - и какой-то там компресс в одном месте не помешал бы для здравия ума. Так мужа у нее давно нет -и она к этому обстоятельству должна бы приспособиться.
Воздержание же всякое, говорят, полезно для нравственности человека. А нравственного человека сшибить со здравого смысла невоз-
МОЖНО.
Вот какие страсти!
Каким же оказалось умопредставление?
Кажется, она проглотила мужчину и от неожиданности он завопил:
- Спасите!
Женщина засмеялась.
Ты испугался утроба? Из него ты родился.
Я увидел свет - и мне хочется в нем остаться! В этой же темнице мне нет свободы.
А нужна ли она тебе? И был ли ты свободен человеком? Может быть, тебе остаться зародышем? Через тысячи лет тебя выпустят из этого чрева как джина - и ты сотворишь чудо: ты сотворишь новое человечество.
Мне и с этими людьми хорошо. А в твоем утробе мне страшно ожидание. Ожидается неизвестность...
Да все ли тебе известно о собственной жизни?
От себя не скроешь...
Люди знают, что Фенечку свою ты балуешь как малое дитя. А от себя ты это скрываешь...
Больна она. А больного человека нельзя работой ломать.
Или ты здоров?
Болезни разные бывают. Мои - посильные. И терпелив я.
А Фенечка к терпению не приучена. Возле нее ты комедию послушания ломаешь. За что те ей такое угождение?
Она ангел. И ее беречь надо.
Над ней все посмеиваются. Только для тебя она ангел. Ко ведь не человек ангелу служит, а ангел человеку есть великий помощник.
Во всех делах она мне и помогает, душой и радостью своей окрыляя всякий мой помысел.
Так неужто с сострадательным вниманием своим не видит она, как надрываешься ты в трудах. И неужто в праздности может быть человек сострадательным?
Что же ты кроме пустой похвальбы обрел возле нее? Знать, одно только терпение. Так, может быть, в терпении своем лелеешь ты не ангела себе, но ведьму, посмеявшуюся над призванием мужчины? Свободный человек не может быть ничьим рабом. А ты во власти капризов женщины - не каких-то там особенных призывов к вдохновению, а матерого невежества, идущего еще от власатых кож.
Узнать бы о невежестве...
И к чему посильно вдохновение?
Невежество меняет лик? Отметина чудес?
Почему же природа не дала каждому человеку дар совершить чудо? Я ХОЧУ НЕМЕДЛЕННО
И услышан будет глас вопиющего.
Ты сам услышишь свой глас из будущего.
Проходит и будущее, и настоящее. Прошлое будущего и настоящего.
Ты услышишь повесть судеб. И узнаешь, что должен совершить.
Надобно ли узнавать судьбу?
Все приходит и уходит.
И разум приходит - и уходит. И разума не станет в мире. Зачем же буйствовать о смысле человека, если стихии миросозидания стерут его с поверхности существований?! Не останется человека... И я не жду будущего!
Я живу минутой дня. Эпохи мне не нужны. А с минутой страдательных гармоний в радость мне жену свою беречь от неугодий бытия и малых чад своих взрастить для жизни счастливейшей...
Жену беречь от неугодий бытия? Но можно ли сберечь от судьбы?
Стало быть, судьба такая ей. и мне...
Пребывать в темнице беспамятства, идолопоклонства. Ни в одной темнице света нет. А ты в моем утробе ропщешь...
Желает человек родиться!
РОДИ МЕНЯ!
Не ищи мне смысла великого! Роди меня для жизни бестолковой - она не станет мне невмоготу...
ЕСТЬ БОЛЬ - смыслу она не подает руки... беспомощья, бусплодья, неузнаванья знак - не стерпит человек в миру своих присутствий...
Он с криком входит в мир - он предчувствует, он зовет боль свою...
В утроб мой входит с радостью - предпразднество ему...
Потом куда бежит?
Нельзя остаться...простор вселенен - и затерялся след ... не знает КРУГ ПУТИ - куда он брошен?
Летит - и падает...полет падения..
- Полет рождения - человек рождается во вселенность...
Рожденья нет у вечности...
Родился ты - родилась вечность...родилось чудо.
Человек есть чудо.
Не человек рождает человека. Есть таинство рожденья человека.
Но если таинство, то как же знать рожденье человека?
Уж слова не скажи!
Для острастки ума и скажешь...
Ума не знаешь, знать нельзя...он совершается немедля, как надоб¬ность в нем есть и тотчас устраняет необходимость знания и веры... меж знанием и верой есть истина? Ум заранее не дан никому...заранее ум и не нужен.. .разум ежемгновенно сотворяется в миллиардах головах - но разум не стон и не крик...
- Спасите!
И спасенный человек поник головой...на розовую скатерть упала сле¬за - и пролился плач на неблагодарный помысел...
ЧТО ВЗРАСТЕТ НА МЕСТЕ ЧЕЛОВЕКА?
Мы ждем чудо обновления человека. Но проходит год за годом, век- за веком - а человек по-прежнему ужасающе дик, хищен...
И слеза этого юродствующего дикаря кажется издевательством над смыслом разумного существования... как образумить человека? какое слово найти для спасения его от бесцельной жизни?
Или слово бездеятельно?
Но ведь же были в истории человечества шаманы от веры и идеологии, которые повелевали толпами?! Но они звали народы на бойню. Еще никто не сказал человеку цели разумного существования. Все заклинания пророков заканчивались травлей мещанствующего дурачка: хлеба и зре лищ обывателю! Накормите пузо до отвращения!
Ублажьте похоть до звериного экстаза!
Вдохновите человека на дурачества!
Сколько же можно пребывать в эйфории цивилизации?!
Цивилизация, которая ничего не произвела для удовлетворения мыслящей головы...
И без цивилизации человек сохранился бы как биологический вид. Для мыслящего существования не нужны горы оружия, сокровища воров и злодеев, нижнее белье проститутки и прочей пустозвонной братии, 

цепи рабства и оголтелая нравственность невежества!
Человек смирился с цивилизацией. Он не знает ей альтернативы. Он не способен помышлять себя действенной антиобщественной силой.
Последний рубль пропиваешь! - кричала Фенечка с надрывом, чтобы ей поверили, в какую беспросветную жизнь вовлек ее мужчина, который за столом в кампании подвыпивших дружков выглядел ужасающе молодецким и беззаботным. - Забывать стал обещания свои, Волосий!
А что нам помнить?! - весело отзывался мужчина. - Уже нечего помнить. Все уже закончилось. Старость...за дверью смерть ждет... а счастья как не было, так и нет...вроде и не похабничал в жизни, каждому памятным остаться хотел, ни слова, ни руки не поднял на ближнего - а в руках силы нет и слово каждое без вдохновения!
Так и не понял, зачем же жил на белом свете. Подолом цветной юбочки мир закончился.
Не надо жить ради - у жизни нет предназначенья!
Разум потерял за бутылкой!
 Бутылочка - самый уютный, непознанный угол цивилизации: ни счастья, ни страдания, человек всего лишенный...
Умалишенный ты, совестилишённый...
Лишенный веры, надежды, любви...
Ничего этого человеку не надо...когда человеку ничего не надо,
. тогда и свободный он.
Свиньи не кормлены, коров перенять надо...
А чего это она у тебя раскомандовалась?! - прикрикнул какой-то неприметный мужичок. - Сама свиней не накормит! Мужская ли это работа?! Ишь мадам Безделушка!
У меня ты поговорила бы! Раскормила зад!
Пошла вон! Не поскудь здесь застолья!
И вся кампания засвистела.
В ужасе Фенечка побежала прочь из этого места, где не ценили ни ее толстого тела, ни ее немощей. Кампания улюлюкаем ей вслед.
Ах, эти бабы! Так и лезут в писаные красавицы. Свиней кормить ей не хочется, а так и глядит, чтоб дурачка между ног зажать.
Так эта жирная ляжка смыслом твоей жизни была?
В работу ее! В каторгу!
Долой женщину!
Даешь матрешкуI
Прибежав домой, Фенечка в сердцах кричала:
Л никогда его не любила! Я никогда его не любила! Я никогда его не любила!
Накричавшись вволю, она уже не плакала. Порозовев, она стояла как монумент странной цивилизации, гонимой призраками голода и похоти в пропасть вырождения...
Здесь не рождаются здоровые и разумные люди. Здесь рождаются беспомощные существа, уроды, калеки, идиоты. Она упала от приступа воспоминания - и уже не поднялась...
Зачем я родился?! Зачем я здесь живу?!
За столом, накрытым розовой скатертью, плакал человек...
Он выдавливал из себя предупреждение человечеству - судорожный стон разочарования: однажды с розовым рассветом не наступит человечество...
.... 1995 год.