Старый кедр

Однажды ранним утром, меня разбудил телефонный звонок. Было воскресение и обычно в этот день я сплю долго, часов до одиннадцати утра и стараюсь отключать мобильный телефон, чтобы, не дай Бог, какой-нибудь чудак соизволил разбудить меня в такую воскресную рань. Мой организм уже за многие годы привык к тому, что конец недели обусловлен иным расписанием, нежели будничные рабочие дни, поэтому спит вольготно, не ожидая команды мозга, беспрекословно поднимающего его часов в 6-7 утра ежедневно, кроме субботы и воскресения. В субботу он, организм, еще вздрагивает по инерции пятницы и просыпается  уже не в шесть-семь, но еще не в 11, а между где-то 8-9 часами. В воскресение же спит до упора, но упора хватает именно до одиннадцати — не более. Потом начинает, как правило болеть голова и желательно не затягивать времяпрепровождение в постели.
 Стрелки часов только что пробили отметку в восемь часов утра и когда я взял в руки  телефон, увидев сколько времени, то сразу же выключил его, пренебрежительно бросив пластмассовую черную штучку в ноги, на постель. Однако, вдруг я вспомнил, что когда я мельком взглянул на телефон, то мне показалось, что имя звонившего было «Отец». Мои глаза сами по себе посмотрели в верхний уголок телефона, где мелькали часы, а абонента из списка не заметили, словно игнорируя: так уж приручил я сам себя к единственному полноценному выходному дню, чтобы иметь возможность полностью от всего отключиться. Однако, отцу я не мог отказать в звонке и неохотно подавшись вперед, достал телефон с того места, куда бросил и еще раз взглянул на него, удостовериться: права ли была моя полусонная память, намекнувшая мне, что звонил не кто-нибудь, а отец? Так и есть, звонок был от Михаила Ивановича, так звали моего шестидесяти пятилетнего отца. Он был у меня очень строгим мужчиной, работавшим в свое время на руководящих постах, посему привыкший к послушанию его персоны не только подчиненных, а и домочадцев. Мне самому уже исполнилось больше сорока лет, но я все еще его слушался, и не только из-за сыновнего долга, а потому что и в эти годы побаивался своего грозного отца. Я сразу же перезвонил ему, переборов свой сон.
Привет папа! - произнес я, зевая.
Привет! Я разбудил тебя? - послышался бодрый голос отца в ответ. Он всегда вставал раным-рано и выходные не были для него исключением.
Ну...да, - затянул я, как маленький мальчик, как бы жалостливо прося, чтобы меня оставили сейчас в покое.
Вчера дождь проливной прошел, а потом солнце прогрело землю хорошо. Сегодня же тоже погода ясная: не понимаешь на что я намекаю?
Нет! - не сообразил я сразу.
Грибы сегодня собирать нужно идти обязательно. Ты давно меня просил, чтобы я тебя за грибами взял с собой. Вот я и звоню!
     «Только мне грибов сейчас не хватало», - подумал я, но отцу я не мог отказать, боясь обидеть его.
 Понятно.... , - я не стал отвечать определенно, явно выжидая пощады, но ее не последовало.
Вставай, одевайся и через час я жду тебя у себя, - скомандовал отец и мне ничего не оставалось, как ответить:
Хорошо, буду! Давай хотя бы только в десять утра.
Нет! - отрезал Михаил Иванович. - Поздно уже будет — все грибы дачники соберут. В девять то уже некстати! - добавил он.
Ну, все иду в душ, - подбодрил я самого себя, а также подчиняясь командному голосу отца.
    Менее чем через тридцать минут я уже несся на скорости сто километров в час на своем авто в сторону поселка «Благодатный». В этом поселке и проживал мой отец. Поселок находился в тридцати километрах от моего дома, который находился в конгломерации тоже поселка, но современного городского типа и рядом с большим городом. Его же поселок был старым и дома в нем одни были отчасти  ветхие, другие отчасти реконструированные, чтобы выглядеть более сносно, и совсем немного домов напоминали современные коттеджи. Дом отца походил как раз на что-то среднее между современным дизайном и домом старой постройки, т. е. он был реконструированным. Название поселка было дано в честь места на котором он был расположен. Когда-то давным давно в тех местах нашли золото и люди пришлые, золото-искатели, и дали название этим окрестностям - «Благодатное местечко». Чуть позже, когда  в округе поселились люди и была построена шахта, местные жители поправили название, преобразовав в поселок «Благодатный».
     Ровно через час я был на месте.
Так ты почему в туфлях то приехал и в джинсах добрых? - спросил строго и слегка недовольно, отец. Он ожидал меня во дворе дома, одетый уже по-походному: черные резиновые сапоги, темно-зеленые брюки, сшитые специально для леса, ветровка с длинными рукавами.
     Я виновато посмотрел на свой вид. Я оделся действительно не для леса: туфли и джинсы, модная футболка, правда, старенькие, но все же странновато для выходы на природу в поселково-деревенском понимании. Отец решил именно так, а еще потому что за свою жизнь не привык к роскоши: одевать  к примеру туфли на лесную прогулку, хотя и мог себе позволить жить по-другому, с барскими наклонностями!
Туфли в лесу — это точно уж лишняя и к тому же смешная деталь на лужайке возле березок, - иронично произнес отец.
Так они вроде поношенные и для леса сгодятся, - я попробовал возразить.
Не пойдет! Иди в дом переоденься! В прихожей на вешалке висят брюки рабочие,  выберешь, какие подойдут, куртка, и сапоги резиновые в углу стоят.
    Я молча отправился переодеться и чуть ли ни как в армии, через какие то секунды стоял возле отца, готовый в поход. Он улыбаясь подал мне пустую плетенную корзинку, с лежащим  ножиком внутри и мы бодро зашагали в глубь его огромного огорода (соток двадцать пять), где имелась калитка, за которой сразу же начинался лес.
     Мы медленно шли, отец впереди, а я чуть сзади. У него несколько последних дней болела спина и он сказал, что не будет нагибаться, предоставив мне, молодому это занятие. Сам же он не оставался безучастным, а помогал искать грибы. К тому же он заверил меня, что отведет в те места, где обязательно встретятся такие грибы, как красноголовики, подосиновики и белые грибы, но по пути к грибным местам, он то и дело подсказывал мне, где срезать тот или иной гриб, попадавшиеся попутно. Зрение у него было плохим, но очков отец никогда не носил и поэтому было очень странно, что он замечает грибы в густой траве, в то время, как я ничего не видел, имея отменное зрение.
Как ты умудряешься заметить грибы? - недоумевал я.
Я их чувствую носом, - шутил отец.
- А если серьезно, - не отставал я.
Я уже сколько лет здесь собираю грибы?! Все их места уже давно изучил. Знаю куда глядеть!
Хорошо здесь! - вдохнул я свежего лесного воздуха.
То-то же! А ты спишь все! - улыбнулся отец. - Так самое прекрасное в жизни проспишь!
Да я ничего...
Ты по-больше воздуха здешнего вдыхай — по-больше, - напутствовал отец. - Место-то благодатное!
Благодатное? - удивился я. - Ты же мне рассказывал, что название здешним местам дали золотодобытчики, которые назвали это место из-за найденного ими золота, не так разве? Свежий воздух и не причем вроде!? - с иронизировал я.
Так-то так! - ответил, почесав затылок отец. - Но я не это имел в виду слово «Благодатное», где имеется в виду золото, за которое веками...., - отец замялся, - Тысячелетиями люди убивают друг-друга в прямом и переносном смысле. Сегодня тоже ничего не изменилось! Ни по эту сторону, где живем мы — «старые коммунисты», -  усмехнулся он, - Ни по другую, где демократы одни, мать их, - выругался он, но не зло.
Ты имеешь в виду, что хорошее в смысле природы...?
Природы! Воздух ощущаешь какой ненасытный, я бы даже сказал вкусный?
     С этими словами отец вдохнул поглубже полной грудью, закрыл глаза и только спустя минуту выдохнул.
        Я тоже проделал тоже самое, вроде как не доверяя ему, но выдохнул сразу, потому что не имел столько силенок, как мой старенький, но еще полный силушки отец. Вкус свежего лесного воздуха был чудесен. Я вроде как и не замечал давно этого. Только в далеком детстве, когда с родителями или с мальчишками со двора бегали в лес, играть в казаки-разбойники, замечал подобное, а сейчас вспомнил, давно позабытые ощущения. Когда стал взрослым ходил в лес, чтобы поджарить шашлык, выпить водочки и точно не задумывался вдохнуть воздуха, а вот шашлычного запаха обнюхивался, как наркоман кокса.
Воздух превосходный! Соглашусь!
Посмотри красота-то какая, - провел рукой отец по воздуху, развернув ее на сто восемьдесят градусов. - Этим деревьям, - он видимо имел в виду высоченные сосны, - Лет по сто уже - не меньше. Дальше в глубь пойдем, старый кедр покажу — ему лет триста, наверное, если не четыреста. Ты себе представь, что ни меня еще не было ни отца моего, а эти деревья уже были. А сейчас..., - глаза отца погрустнели, - … Приходят так вот просто и рубят почем зря, покорители природы ... уроды невежественные, другими словами, а не покорители! - разошелся отец в своем гневе.
     По мне так пальмовые аллеи, были куда прекраснее, чем эти беспорядочно растущие сосны, потому что посещая заморские страны я наслаждался запахом морского бриза, гуляя по вечерам. Любовался красотой чужеземных деревьев, высаженных на одинаковом расстоянии друг от друга, вдоль тротуаров, вымощенных красивой плиткой, по которой вступали мои резиновые сланцы. Прекрасные дамы в разноцветных и порой чересчур откровенных купальниках...
Цивилизация, - заметил я робко, не смея перечить отцу.
Да причем тут цивилизация, сынок? Что цивилизация приказывает нарушать строгий порядок, придуманный не ею?
Не понял тебя, пап?
Вот посмотри внимательней кругом: всякая живая тварь, будь то насекомое, или животное, дерево или травинка, гриб.... место свое знает и время, данное ему! Только человек бесится жиру и только он разбрасывается своим временем по чем зря, поэтому в его душу закрадывается невежество, благодаря которому он рубит деревья, осушает болота, истребляет насекомых, животных, всю эту красоту, которую ему дали, чтобы он, увидев ее, понял, в чем суть мира, созданного для него же. Но он или мы точнее будет сказано, и я до последних лет своих, не понимали и не понимаем этого! А ведь нужно всего лишь понять, то, что в мире существует строгий порядок, который мы всего лишь должны разгадать, изучая его, а не разрушая, крича после во всеуслышание, что мы люди - есть покорители вселенной! А еще мы творцы своей жизни и всего-того, что мы видим, потому что вправе и в силах это изменить со временем, в том виде, как нам заблагорассудится!? - грустно хмыкнул отец.
    Отцу нужно было выговориться — это было очевидно. Учитывая, то что ему некому было сказать этих слов, то уши его сына больше всего подходили для этого. Еще, скорее всего он предполагал или даже был уверен, что понять его может только самый родной человек, а это его единственный сын. Мой отец прожил бурную жизни и еще лет пять назад, он думал по-другому, - это точно, потому что говорил совсем про иные вещи, где чаще всего присутствовала одна житейская скука, оцененная в денежные единицы. Теперь же он больше не говорил про деньги, а только про историю, поступки людей, смеясь или ругаясь. Теперь он понимало насколько глупого и действительно невежественного словоблудия и рукоприкладства творится в мире.
    Отец вдруг замолчал. «Устал может быть?», - мелькнуло у меня в голове. Дальше мы шли молча и только изредка отец останавливался, показывая на гриб, который я тут же срезал. Он же мне, полному профану, объяснял какой гриб я срезал и почему он так называется. Последнее время он читал много книг о флоре и фауне и делился с окружающими своими познаниями, например, как я или соседи, пенсионеры из города, которые на старость поселились здесь же в Благодатном поселке.
Строго все в мире - строго! - продолжил отец спустя некоторое время.
  Мы как раз пришли на одну полянку, где по его словам должно было быть много грибов красноголовиков, но грибов не оказалось, зато кругом была примята трава — здесь уже побывали другие грибники. Отец только развел руками.
Раньше надо было выходить! Кто раньше встает — тому Бог подает! Пойдем еще в другое место — там может быть нам больше повезет, - предложил отец.
     Мы двинулись дальше в гущу леса, немного лишь задержавшись, еще раз пройдя по периметру поляны, чтобы не проглядеть вдруг грибы.
Строго — строго, - повторил отец. Было видно теперь, что не поход за грибами был для него главным в тот день, а слова, которые он мне приготовил, пытаясь отчего-то меня уберечь, как «мудрый старец» еще несмышленого «сорокалетнего юношу». - Все в лесу на первый взгляд выглядит, как бы хаотичным, непонятным и вроде где-то местами некрасивым! Это тебе не аллеи, украшенные пальмами, где все архитектурно вылощено, как на цветной картинке из мультика, - отец видимо передохнул и с новыми силами начал делиться со мной наболевшим.
    «Он мои мысли что ли прочитал?», - подумал я тогда, когда он произнес фразу про пальмы.
Только на первый взгляд непонятно и странно, но на самом деле, каждый штрих этой великой картины имеет значение, причем настолько глубокое и неотъемлемое от общего изображения, что человеку еще долго придется докапываться  до таинства нашего мира, если его руки конечно не уничтожат до конца все, что мы сейчас с тобой видим! - Наблюдать, чтобы понять как устроен мир и почему он таков — это велел нам Тот, Кто все это создал, - намекнул отец скорее всего на Бога. Он вообще чаще всего стал упоминать Бога. За ним раньше этого не водилось. Не был он никаким коммунистом, хоть и иногда и шутил, обзываясь этим именем, но и человеком набожным тоже не слыл. Теперь же сменил свой «тон» и развернул свой взгляд совсем в иную сторону. 
Черт! - выругался я, когда не заметив паутину, со всего маху уткнулся в нее лицом. - Фу, фу, - заводил я истерично круговыми движениями по лицу, смахивая паутину, на вид, словно умываясь.
Ничего — ничего! - подразнил меня отец. - Аккуратней! Смотри, куда идешь!
Не видно эти паутины совсем! - недовольно буркнул я.
Вот-вот, - мигнул отец мне в ответ. - Вот так и человек, разрушая то, что не им создано и не им же понято до конца, наставляет себе «невидимые паутины», на которые сам же и натыкается немного погодя.  И если же с тобой ничего страшного не приключилось, когда ты на паутину набрел, сплетенную пауком, то «человеческие паутины» куда страшнее, а порой смертельны для него же самого, в первую очередь, того, для кого и был создан этот удивительный мир, чтобы вселить его для совсем другой цели. И не для того, чтобы тешить свое «Я»! Слышишь меня? - посмотрел на меня отец строже обычного.
Слышу! - ответил я немедля, как послушный ученик.
Слушаешь или слышишь?
Слышу! - соврал я, потому что до конца все-таки не мог уловить: чего он от меня хочет добиться, говоря к тому же всякого рода притчами? Что хотел он мне объяснить, говоря о природе и ее Создателе?
     Следующая полянка, где мы рассчитывали найти семейство грибов — тоже было пусто и также трава была примята.
Не повезло сегодня нам! Ну да ладно, - голос отца был немного огорчен.
Ничего пап! Смотри в корзине хватит грибов для грибницы и пожарить...
Засолить уже будет нечего!
Сходим еще! - заверил я его.
Так ты все спишь! - усмехнулся отец.
Лучше пойду за грибами! - я не врал. Мне действительно, как-то стало лучше и в теле и на душе. Все негативные мысли, коими была полна моя голова, исчезли, растворились в этом кристально чистом и удивительно вкусном воздухе, запутались в паутине, упали в густую траву и были унесены бойкими муравьями, чьи многочисленные домики мы встретили, ища грибы.
    Обратно мы шли также не торопясь. Я видел, что отцу немного тяжеловато. Может быть спина была виновницей неудобства, которое он испытывал в тот момент, когда мы шли по бугристой почве, наступая временами на кочки, в болотистых местах.
Все мы хотим сделать для себя стерильно, гладко, понятно, чтобы ни комаров, ни лягушек, ни змей — никого не было на свете, кроме железобетонных конструкций, асфальта и белых диванов!
Про диваны я не совсем понял, - улыбнулся я.
Про диваны я так! - улыбнулся он тоже. - Любим мы просто все мягкое и белое, а ведь это настолько нежит и расслабляет, что человек в итоге облик свой теряет, превращаясь в одуванчик какой-то! На него как дунешь и нет его уже на свете! Посмотри вот на лес еще раз! - предложил отец.
    Я послушно озарился вокруг.
Нет ничего здесь гладкого и пушистого! Одни колючки, да шишки на тропинке, идя по которой ты боишься споткнуться и упасть! «Гладь» только в карьере или лесной луже, которые сегодня нам то и дело встречаются, - заметил он.
Это правда! - я огляделся вокруг, ища подтверждения, хотя уже обратил внимание, что после вчерашнего обильного дождя имелось много микро-водоемчиков.
Но вода в них темноватая и живности разной полным-полно в них уже водится! Брр, - он нарочито сморщился. - Однако, чувствуется какая-то благодать в этих местах есть. Сила невидимая после таких прогулок пристает к тебе. В городе же сегодня, ты силу свою природную наоборот отдаешь или теряешь, превращаясь в какого-то «городского слизня»!
Не буду спорить! Город отнимает все силы, вытягивая последние жилы.
Не в городе, однако, дело! - возразил отец. - И в городе можно жить и процветать. Я не имею в виду: обрастать рублями, - пояснил он. - Лезем мы куда не надо! В этом все дело! И самое страшное, что идем мы по жизни методом тыка, не разобравшись, как слепые котята, которые к тому же не слушают их мать кошку. Вон смотри!
    Отец показал мне в сторону, где виднелось коричневое пятно. Было похоже, что кто-то бурил землю, из недр которой вылетев нижние слои, рассыпались вокруг лунки.
Что это? - поинтересовался я.
Это золото снова искать стали, новым методом. Бурят, а потом вроде как какую-то химию заливают в ямку: определяют есть ли здесь золото по химической реакции. Дело не в том, что искать золото это плохо или хорошо, а в том, что делается все это варварским способом и химия которую они льют проникает в почву и вон посмотри, что деревья расположенные рядом немного подсохли и листья-то желтеть как-то рано стали на березах, трава засохла. Там и глядишь от химии и мутанты-насекомые появятся. Те же клещи энцефалитные: откуда они взялись у нас на Урале? Задай себе вопрос, я думаю ответ не долго искать будешь, - отец привел первый пришедший на ум пример, но он попал в самую точку.
     Я обратил конечно внимание на место вокруг лунки, но изменений сильных не увидел, хотя я здесь не ходил, как мой отец, каждый день, поэтому не мне было судить.
Хотя бы убирались за собой и противоядие бы с собой несли, чтобы потом утилизировать вредные следы, чтобы вреда большого не было. Природа бы восстановилась со-временем и все было бы как раньше! Но ведь нет! Напакостят и бросят все как есть. Тут в в том году недалеко отсюда заправку делали. Видел наверное?
Да! - подтвердил я.
Площадку, когда они трактором равняли, то лишнюю землю, в основном глину, вывезли тут же в лес, целую поляну засыпали, где столько всякой интересной и полезной растительности росло.  Все погубили! Так было дешевле! Деньги одни на уме!
     Отец снова выдохся, опустошив свое негодование. Далее до самой калитки, через которую мы покинули владения отца и оказались в лесу, мы шли молча. Отец, как мне казалось о чем-то думал, а я просто наслаждался природой, нисколечко не жалея, что провел с отцом этот выходной в лесу.
     Когда мы подошли к калитке, отец вдруг остановился и произнес мне следующие слова, которые теперь стали моей путеводной звездой по жизни.
Знаешь сынок, я ведь тебя не зря в лес сводил. Грибов мало набрали — ну и Бог с ними — не это главное. Я тебе экскурсию, как бы в душу человеческую устроил. Душа наша — это как лес дремучий! Все также не понятно и противоречиво порой, чему мы не можем найти объяснение! Но это не говорит о том, что мы должны ее менять — душу нашу! Мы только лишь заглянуть в нее можем и попытаться объяснить себе: почему так вот в ней все устроено и почему так хорошо потом, когда в лес этот дремучий сходишь, пусть и не надолго! Если же попытаемся своевольничать в душе, то погибель нас ждет и телом и душой. Ты думаешь, почему в мире зла все больше и больше? А потому что в душе нашей, мы решили свои порядки навести, как в лесу, который только гибнет, если с ним обращаться невежественно. Погубим мы вот лес, ища золото и ходить то некуда будет больше, чтобы сил набраться — сгинем тогда все с этого прекрасного мира. Если же в душу будем заглядывать только ради поиска ответа на то, как стать еще богаче, и порядки свои там наводить, то и там у Него в обители, ходить по раскаленной пустыне будем!
    Прогулка была закончена. Сказав последние слова, отец отварил калитку и мы прошли во двор.
Вот...забыл совсем, старый дурень, - выругался отец, только зайдя во внутрь, - Про кедр-то совсем забыл!
Не переживай пап, теперь я часто буду ходить в лес! А старый кедр в следующее воскресение обязательно навестим! - произнес я веселым голосом. Мне вдруг стало все понятно и я взглянул на мир совершенно иными глазами, намного раньше по возрасту, чем взглянул на него мой отец, но это лишь благодаря ему, а еще старому кедру, скорее всего он прошептал моему отцу загадочные слова, открывшие Михаилу Александровичу истину...