ХАНИ МАНИ

         


Глава 1


Первый сон банкира

- Летать! Летать! Черт…не получается! Хоть бы ползком, летать… Нужно взлететь!
-Простите, могу  одолжить у вас машину,  на работу опаздываю? Спасибо.
- Летать…
-Ой! Собачий холод, а вы  налегке вышагиваете, вконец ведь окочуритесь. Возьмите плащ, а то промокнете. Шарфик? Тоже забирайте. А что там  интересного  читаете? А… спасибо! Оо! Папа перебрался в Мекку, а те - в Ватикан? Забавно. Слушай! Кенийцы одолжили Арканзас у бедных янки,  а те попросились в Бушеру.  О-о-оо! Молодцы! Мы будем изготавливать аж тридцать миллионов урн в год для китайцев! Недопонял, балда! Не для избирательных участков,  а в последний путь проводить. Как за сколько! Что за сколько?  Ты что, забыл? Сейчас же все  за «просто так». Бери, кто хочет, сколько хочет, когда хочет, кого и как хочет.
- Да, Седа,  здравствуй. Твой сын ночевал у нас. Он такое чудо! Я его оставлю себе на время. Хотят с моим старшим смастерить дельтаплан. Думают, на нем у меня получится взлететь. На, Седа, прочти, конечно. Колесо запасное отдай мужу. Стаканчик сметаны, и все хватит…   Что он спросил? Портфель? Конечно, пусть берет. Дай только бумаги достану. Какие? Да ты прав, какие там бумаги?! Забирай, конечно!...
-Где бумаги! Где бумаги, я тебя спрашиваю!.. Покажи мне их, а то сейчас тебя во-от-т так чмокну! - Шеф резко вскочил  и,  подойдя на неприятно близкое расстояние к банкиру, полез чмокать того своим слюнявым ртом, норовя попасть  в губы.   
-Не лезь ко мне! Я сейчас попробую взлететь, ну дай мне настроиться. Летать охота, ле-тать…

***

-Успокойся милый, да успокойся ты! Вставай, тебе уже пора, - Нелька буквально уткнулась своим лицом в вспотевшее лицо банкира, - Вилик, ну вставай же,  ну сколько можно  говорить: не засиживайся  так допоздна на работе. Беречь себя нужно..
-Да, Нелька, спасибо, милая. Если бы не ты… пропал бы я совсем. Дай  я тебя поцелую. – Полусонное бормотание  Вилена  Апресяна как нельзя кстати соответствовало ритуалу утреннего пробуждения, но  мутный взгляд на часы   резко изменил плавную текучесть ритуала.  Вилик спрыгнул с постели аки с раскаленной сковороды  и побежал в ванную.
Оттуда полетела первая его за  день звучная команда.
- Нелька! Срочно звони этому балде,  мы через десять минут выезжаем.
- Сам набери, не видишь:  и я  собираюсь,  - откликнулась жена. Она  уже уютно расположилась  на мягком стульчике напротив огромного зеркала и спокойно наносила на свое уставшее от ночного макияжа утреннее лицо очередной слой какого-то нового парфюмерного чуда. Женщина бальзаковского  возраста, она  с годами она все больше и больше влюблялась в себя,  и вследствие этого влюбляла в себя своего любимого. Да и кокетство, зрелое и неглупое,  было ей к лицу.
-Нет, не вижу! - взвизгнул, банкир, вылетая из ванны. Забавный его вид вызвал истерический смех  супруги. Банкир слегка  растерялся, но, придав лицу рабочую важность,  строго спросил, -Чего  смеешься? Поторапливайся лучше, я опаздываю, через двадцать минут у меня совещание.
–Расслабься и  подойди сюда поближе, - наблюдая в зеркало за своим любимым супругом, выдавила  сквозь смех  Нелька.
-А что? –упавшим голосом  спросил банкир.
-Подойди, подойди! – не отступала Нелька.
Банкир сделал несколько неуверенных шагов.
-Взгляни на себя в зеркало.
Зеркало отразило  стоявшего бочком  высокого упитанного мужчину лет сорока - сорока пяти. Пухлые  щеки  обильно покрывала  пена для бритья,  волосы разбрелись в разные стороны. Но приступ  смеха  у Нельки вызвали маленький проем широких  дедовских шаровар, который злорадно  демонстрировал осторожненько выглянувшую часть мужских прелестей. Впрочем, в таком состоянии прелестями назвать их было нельзя.   
-Ну и что? -  взглянув в зеркало, обиженно пробубнил банкир.
-Ничего не заметил?
-Нет! –отрезал  банкир и ретировался в ванную, - Мне не до тебя, я же сказал, опаздываю!
-Ты прав, там особо ничего и не увидишь, - съязвила Нелька, - разбуди лучше ребенка, сегодня у него трудный день, опять рано уснет и не увидит тебя.
-Старшего? – спросил банкир, направляясь в спальню к детям.
-Нет, Давидика буди, а тот пусть отоспится,  пришел только под утро.

В то время как  банкир будил  своего младшего, которому едва исполнилось девять лет, Нелька накрикивала ему  распорядок дня мальчика.
- Ребенка после школы нужно будет отвести на английский, после - у него теннис, потом -музыка… «Бедный ребенок», - подумал банкир.
-А что это за вкуснятина? – удивился  банкир,  осуществляя ритуальный вылет из квартиры через кухню.
-Поешь кусочек гаты, вчера для тебя принесла. Мама испекла.
Банкир аппетитно откусил с полкуска и зарычал в открытую дверь на весь подъезд.
-Чуть было зуб не сломал из-за этой чертовой монеты. Черт, вечно они  мне попадаются!
- Любят тебя деньги, - догнал банкира у лифта приговор Нельки.

                ***

Подъезд  дома выходил на одну из центральных улиц города. Буквально рядом  располагалось маленькое кафе, где поутру  жильцы близлежащих  домов  не спеша пили свою первую чащечку кофе, настраивая себя на очередной рабочий день.
Банкира всегда раздражал этот нерасторопный люд. Обычно, он по утрам всегда спешил, хотя к полудню  он обычно терял остатки энтузиазма, делать было уже нечего, и он все остальное время посвящал себя тому, чтобы, изображая дикую занятость,  обустраивать свой остальной день, однако об этом позже. Сейчас же банкир, выбежав из подъезда, не увидел своей  служебной “Волги”. Нервно походив взад-вперед, он нажал на быстрый набор телефона.
-Ты где? Я же опаздываю…
Видимо услышав удовлетворивший его ответ, банкир глубоко вздохнул и  подошел к  столику, за которым сидел  седовласый мужчина лет шестидесяти пяти, с наслаждением зафыркивающий  очередной глоток ароматного кофевприкуску с вчерашней газетой  «Постсоветский Голос Мира»…
Завидев банкира, примчалась официантка Седа со  стаканом, наполовину наполненным сметаной. Со времени учебы, а потом частых командировок в Россию, у Вилика устоялась   привычка проглатывать  полстаканчика сметаны. Делал он это залпом, после чего его обильные южные  усы  мгновенно белели.
И сейчас залпом опорожнив стакан, он  посмотрел на часы и  снова нажал на кнопку телефона. Вероятно вновь  услышав что-то его удовлетворяющее, промолчал в ответ, отключил телефон  и снова вздохнул. Из подъезда выскочила  Нелька, таща за собой еще не совсем проснувшегося мальчика. Бедный ребенок был такой худой и бледный, как будто его  кормили от случая к случаю.   Увидев  рыжего кота, вальяжно расположившегося на тротуаре напротив подъезда, ребенок прижался к матери и начал тащить  ее обратно в подъезд.
-Ма-а-а-а, я боюсь его! – кричал ребенок.
-А ну-ка  быстро уберите это животное,  быстро! – крикнула Нелька в никуда, - Успокойся сынок, он тебя не тронет, – начала успокаивать она ребенка, на всякий случай, с ненавистью посмотрев в сторону кота, а потом и  банкира. 
Вилик подошел к сыну, посмотрел ему в глаза и важным тоном сказал, -Сынок, запомни: котов бояться не нужно. Ты понял меня?
-Понял,  папа. А можно со следующего раза? Сейчас  побоюсь, а потом уже  не буду, ладно? - ответил мальчик, и немного успокоившись, начал догонять собственную руку, которая, плененная Нелькой, мчалась за ее скорострельными  шажками.
-Можно сынок, только совсем недолго, а то  в школу опоздаешь, - бросил  банкир вслед уносимому мальчику и снова посмотрел  на часы. 
-Не переживай, сейчас допью кофе и довезу тебя,- обратился к банкиру читатель вчерашней газеты, все так же медленно попивая кофе.
-Нет, спасибо, Сероп Маркосович, сейчас моя машина  подъедет, - ответил банкир и, повернувшись в сторону суетящейся хозяйки кафе, крикнул.- Мой опять вернулся  очень поздно,  Седа, видимо опять с твоим в стрелялки стреляли. Удивляюсь. Мы в их возрасте влюблялись, за девочками ухаживали, не пойму эту молодежь.
-Да ладно тебе Вилик, помню, как ты ухаживал, - наскрестив   что-то из воспоминаний  юности, крикнула в ответ  Седа.
-Представляешь, опять эти в секторе Газа друг друга бить начали, - начал комментировать прочитанное седой мужчина. - Уж никак не пойму, что за сектор, что за газ? То  теракт, то возмездие,  теракт-возмездие. Как будто не могут взять и все разделить, одному сектор другому газ,  или наоборот. И неужели никогда не бывает, чтобы  сначала возмездие было, а потом теракт?
-Это просто брендовая бойня. – как бы невзначай обронил  банкир.
-Какая? – переспросил сосед
- Брендовая, то есть раскрученная, вот ты, например, слышал  про Шанель?
-Ну…
-А ведь, скорее всего,  до сих пор не можешь понять:  все-таки  это больше духи, сумка или женщина.
-И причем здесь газ?
-А притом, что перестань так  часто писать об этой драке  -  давно перестали бы драться, - закончил банкир.
-  Почти все как всегда понятно…Ладно, поехали, а то твой водитель, видимо,  опять не успел, - закончив пить кофе,  встал с места Сероп Маркосович.
 Банкир опять нажал на кнопку, и уже садясь в машину соседа, крикнул в трубку:
- Все! не могу больше ждать, подъезжай на работу.
Как только  машина с банкиром вырулила на улицу,  на противоположной стороне притормозила “Волга”, из окна машины вытянул шею водитель, поймал   укоряющий взгляд Седы, развел руками и поехал опаздывать за шефом дальше.

Сосед доставил банкира прямо к парадной  здания центрального купюро-распространителя страны. Видимо, охране уже была знакома машина, на которой частенько подъезжал на работу заместитель председателя, поэтому один из дежуривших у входа подбежал, открыл дверь машины. Банкир попрощался с водителем–соседом, выскочил из машины и, поздоровавшись с охранником, залетел в здание. Его кабинет располагался на четвертом
этаже пятиэтажного здания, выше этажом располагался кабинет самого председателя.
Он уже опаздывал на совещание к шефу, однако ему еще надо было забежать к себе и захватить папку с документами. Забежав на свой этаж, банкир приоткрыл вторую дверь с лева по коридору и крикнул.
-Лева! Шеф ждет меня, занеси мне информацию по аудиторам, - не дождавшись ответа он пробежал дальше и рядом со входом в свою приемную открыл еще одну дверь В этой комнате мирно сосуществовало шестеро дам и двое мужчин честно отрабатывая свое вознаграждение в виде со вкусом выгравированных бумаг, безжалостно уничтожавших большую часть дней своей жизни. Один из мужчин  сидел за столом в левом углу, и, судя по размерам стола и кипам бумаг на нем, именно он был главой процесса бумагомарания. Начальник комнаты был всегда очень занят и зол. Не любил отвлекаться на всякого рода бесполезные и пустые разговоры, а потому  как, в принципе, его инженерные мозги очень редко видели в чем-то что-то полезное, то он, можно сказать,  не отвлекался вовсе. Его звали Исаком, но банкир поминал  его за упрямство не иначе как Иааком или Иоо. Иааку всегда казалось, что банкир относится к своим обязанностям не с должной степенью серьезности, и поэтому недолюбливал своего шефа. Впрочем, здесь царила полная взаимность. Второй  жилец комнаты был жизнерадостным, немного даже ветреным молодым  человеком. Банкиру общаться с ним было намного комфортнее, вот почему он частенько ставил перед  Суреном (так звали его, хотя банкир чаще называл  его  Сьюриком или Сьюром)  разные, чаще всего не касающиеся дел финансовых, задачи. Сьюр в плане отношения к работе был полной противоположностью Исаку: в нюансы порученных ему дел он не вникал, поэтому с удовольствием брался за все, что ему поручал банкир. И что самое удивительное, у него все получалось намного лучше, чем у других. Но сейчас банкиру было не до антиподов и он  обратился к одной из шести мирно тренирующихся у своих мониторов женщин.
Миловидная дама, сидевшая  у дальнего от двери окна, была настолько поглощена своим монитором, что не сразу отреагировала на требование  шефа предоставить документы для совещания.
-Карин! Занеси мне быстренько бумаги!– крикнул банкир. Женщина, оставив без внимания обращение шефа,  смотрела на свой монитор так умиленно и страстно, будто перед ней сидел самый желанный мужчина ее жизни.
-Ахчи! Мардт пахчи! - выкрикнув  последнее, банкир залетел в свою приемную. Его с молниеносной скоростью настиг громкий рев Карины.
-Господи,  совсем забыл, что у этой дурехи  муж не вернулся с заработков. Успокой ее и забери у нее вчерашние документы, - обратился банкир к своей секретарше, стоя ожидавшей своего начальника, и зашел в кабинет.
-Доброе утро Вилик Владимирович! – бросила ему вслед секретарша. В ее голосе послышалось:  «вообще то, нормальные люди сначала здороваются!».
Не успел банкир дойти до своего стола,  как зазвенел главный телефон его кабинета. Пришлось сделать прыжок  и через стол потянуться к телефону.
-Ты где?- Голос в трубке прозвучала гортанная атака,  стандартная для современного чиновника такого ранга. И чем выше был ранг чиновника, тем больше была гортанная масса в диалоге с подчиненными. – Я уже третий раз тебе набираю, - размеренно задерживая произношение каждого слова, произнес шеф.
- Через пять минут буду,  шеф!- торопливо  выстрелил банкир, и, не дождавшись ответа, бросил трубку.
Вилик Апресян был человеком в высшей степени коммуникабельным, с отменным чувством юмора, прекрасно эрудированным и достаточно информированным. Вследствие этого он успел достаточно досконально изучить природу чиновника нынешнего пошиба.
Сам он в этой когорте выглядел белой вороной. Но среди высоких  государственных чинов к нему относились снисходительно,  любили его манеру  рассказывать анекдоты и забавные истории из жизни. Ему очень легко давалось общение со своими коллегами: те воспринимали его не совсем всерьез, а он  подстраивался под них. И поэтому получалось так, что  никто в общении практически не ощущал иронию банкира.
Однако вернемся в кабинет нашего героя.  Ему, действительно,  катастрофически не хватало времени, и нужно было уже бежать  наверх.
-Айда! Где Лева, где бумаги? – рявкнул в телефон  банкир.
-Левон Мамиконович уже  заходит, и бумаги я  сейчас занесу, - ответила секретарша.
Сразу же  в проеме двери появился Лева, ожидая приглашения банкира войти. Это был типичный представитель подсиживающего  и по-пластунски продвигающегося отряда чиновников. Причем  такой  способ передвижения  порождает пластунскую систему мышления (а может, наоборот: первично здесь мышление - неважно).  Представьте себе двоих, взбирающихся на высокую гору. Один из них  идет во весь рост, подставляя свое лицо ветру и раскаленным лучам солнца, осматривая маршрут, наслаждаясь очаровательным видом  с высоты.  А другой идет за первым, прижавшись к земле, чтобы не ошибиться, в любой момент готовый к тому, чтобы столкнуть своего проводника и занять место идущего впереди. У таких обычно больше шансов добраться  до вершины, но только не дано им насладиться  прекрасным  видом, ощутить резкого воздуха свободы …
-Подбегай Левка, садись! – скомандовал банкир. Он видел насквозь своего подчиненного, чувствовал  его раздражение от  такого панибратского общения, но так как недолюбливал его, всегда старался  при  возможности испортить ему настроение. – Уже известно кто прилетает? – спросил банкир, протянув  руку в ожидании какой-нибудь бумаги.
-Вилик  Владимирович, я запросил информацию…      
-Фамилию и должность! - не дав заместителю закончить, рявкнул банкир.
Левон открыл  папку, которая всегда была при нем и, не спеша, стал перебирать бумаги.
-Давай быстрее! Айда, где  Каринины бумаги? –банкир повернулся  к микрофону телефона.
- Не можем никак ее успокоить, Вилик Владимирович.
-Кого? – спросил банкир, но поняв о ком идет речь, досадливо  вскрикнул, - Э-э-э! Нашла время расстраиваться, попроси прощения от моего имени, пусть не ревет.
-Прилетает заместитель начальника департамента по кредитованию, отвечающий за  восточноевропейские страны. Голландец, вот его фамилия и имя, -Левка наконец-то вставил бумажку в протянутую руку банкира.
-Что еще о нем известно? -  направляясь к двери, спросил банкир.
-Я отправил запрос в Комитет Национальной безопасности еще вчера, но…
-В этом твоем комитете лишь  портреты Дзержинского остались, ладно, я побежал наверх, голландец ты сказал?
-Да, еще с ним вместе два сотрудника, кажется, аудитора.
-Когда  мы их ждем? – уже на выходе из  кабинета спросил банкир.
-Сотрудники  прилетают утренним рейсом, приведут себя в порядок в гостинице  и сразу хотят приступить к работе. На полчаса позже прилетает их шеф из Парижа. Я могу встретить его, если не возражаете, – предложил Левка.
Банкир, ничего не ответив, влез в темный пиджак для совещаний и выбежал в приемную. Там вокруг Карины сгрудились  все женщины с этажа. Банкира изумили опухшие от рева глаза Карины. Она держала в руках стопку бумаг и была полна решимости  швырнуть их в лицо шефу, вот почему не поддавалась уговорам коллег передать этот пакет Аиде. Банкир подошел к ней, и, не терпящим возражений, но в то же время каким-то отеческим тоном, сказал:
-Ладно, ты тоже! Нашла время обижаться на меня. – он вытянул из руки  потерпевшей бумаги и продолжил уже за дверями приемной, - Ты подожди, я тебя за такого замуж выдам, все от зависти на ушах будут стоять. И чтобы  больше никогда не ревела! Поняла?
Робкие поддакивания  потерпевшей уже не сильно интересовали находящегося на взлете на самый верхний этаж банкира.
Последний этаж был только что отремонтирован и кардинально  отличался от всех остальных этажей здания. Естественно, здесь четко просматривался потрясающий и простой до гениальности вкус обитателя этого этажа. Собственно, весь этаж состоял всего из четырех частей, вернее трех пространств и маленькой комнатки, не считая, конечно, коридора. Маленькая комнатка примыкала непосредственно к лестничной клетке и предназначалась для доблестной личной охраны председателя. Огромное витринное стекло резко контрастировало с маленькой комнаткой и особенно еле помещавшимися в ней двумя охранниками. За этим стеклом они напоминали двух сидящих в клетке огромных Кинг-Конгов. Охрана нежно  вмонтировалась в сознание нашего обывателя непосредственно вместе с такими понятиями как  перестройка, ускорение, гласность. А дальше по нарастающей: демократия, суверенитет, «во что-то интеграция». Раньше была одна огромная охраняемая  по внешним периметрам зона, внутри которой в мирной самодостаточности жило - не тужило целое ментальное сообщество. Сейчас же все те человеки, которые  поотстали от более расторопных, стали охранять этих самых  более расторопных. Живым доказательством этой антропологической теории явился и наш частный случай, когда охраняемый был на голову выше, а овал шеи на порядок превосходил ту же часть охраняющих охраняемого. Кстати, эта волосатая утварь из-за биологической близости с Телом, как правило, позволяла себе панибратское общение со всеми теми, которые работали с этим самым Телом.
-Вилик, здорово! Вчера хоть домой доехал? – спросил тот, который был волосатей и шире диаметром. Он не раз слышал от Тела, что Вилик весьма ветреный и несерьезный. Знал, что Тело устало от него и терпит его только потому, что самый большой директор  страны наказал  ему учитывать заслуги отца банкира, когда-то занимавшего одну из руководящих должностей в стране.
Именно по этой причине, обладавший рефлексом хозяйского песика охранник  позволял себе панибратский тон с банкиром. Вилик же, пролетая рядом с клеткой, как ни в чем не бывало ответил,
-Мерси, Горш джан. Шеф, полагаю, на месте?-  на ходу риторически бросил банкир и пробежал в направлении пространств.
-Да, он ждет тебя, давай быстрее! –скомандовала волосатая шея. Вообще-то, во времена счастливого достатка, шею звали Гургеном.  А Горшем он был наречен с легкой руки  банкира. Смысл  этого слова не вызвал  бы  восторг нареченного, но банкир точно рассчитал, что звучный псевдоним окажется по душе волосатому, а  в таких  случаях смысл полностью теряет свое значение.
Коридор резко разбивался  о первое пространство этажа, которое когда-то нарекли приемной. Раньше, во времена все того же счастливого достатка, этих пространств  было совсем немного и, вследствие этого, многие слышали про такое пространство, но лишь немногие бывали в них. Многие  мечтали оказаться в этом пространстве,  посидеть здесь, подождать. Сейчас же, вследствие организованно возникших рыночных  сношений, каждый уважающий себя субъект этого рынка был  просто обязан  обзавестись подобным помещением. Представьте себе, сколько этих самых субъектов зауважало себя!  Вот и превращались коридоры в хрущевках в приемные, а кухни - в комнаты отдыха. А представьте себе, какие пространства чертились воображением и средствами наиболее успешных личностей! Вот и новая приемная Тела, будучи  уже  третьей у него, проектировалась им лично и  честь лицезреть ее имел весьма ограниченный круг посетителей заветного этажа.
Это была большая квадратная комната, подозрительно пустая, если не считать сидящего напротив входа за небольшим  столом  еще одного атрибута постутопического состояния души. Это была ее величество Секретарь. Пространство было настолько огромным, что не сразу можно было заметить, что этот самый атрибут вообще-то тоже является предметом интерьера и подчеркивает вкус Тела.  По обе стороны комнаты-приемной  середину стен венчали двери: одна парадная, другая - поменьше. Всякому  сразу становится ясно,  за какой из дверей восседает Тело. Для особо непонятливых на парадной красовалась огромная табличка с гравировкой  золотыми: “Бархударян Зарзанд Бабкенович”. Но банкир устремился в третье пространство, под названием «зал  совещаний»,  предварительно выполнив ритуал, благодаря которому его доступ к Телу был обеспечен бесперебойно.
-Ната джан? –подбежал к интерьеру  банкир,  – Как ты, солнышко? Ахчи, не надо сводить с ума меня. Все, работать больше не получится! – закончив свой очередной  комплиментарный монолог, он чмокнул в щечку привыкшего к такому обряду  интерьера, и уже сделав шаг к двери, изменив тон, полушепотом спросил:
-Как он сегодня,  в настроении?
-Нет,  Вилик джан! Вроде, он злой на тебя. Ладно, заходи поскорей,  а то  опять тебя спрашивал. –  участливо  поторопила его секретарша.
- Спасибо тебе, сладкая! Не унывай, - игриво закончил банкир и открыл дверь пространства.
Войдя, он мгновенно преобразился. Это был уже совсем другой, серьезный, немого даже задумчивый и озабоченный бременем проблем чиновник.
За  дверью открывалась обширная панорамная комната с огромным столом для совещаний человек на тридцать пять и внушительного размера  телевизором в противоположном конце комнаты.  Тело, проводя совещания, сгонял в этот зал людей со всех этажей, чтобы заполнить непомерно огромное пространство и придать особую помпезность проводимым совещаниям, хотя две трети из присутствующих не имели никакого отношения к тому, что там обсуждалось. Вот и сейчас Тело восседало во главе стола  на смахивающем на трон стуле, рядом -  подобно спящей собачке уютно расположился телефонный аппарат, который  на каждом совещании обязательно использовался либо по прямому назначению, либо… ну, вобщем,  не важно.  Равное количество народа в одинаковых пиджаках для совещаний по правую и левую руку Тела заполняли ровно половину овала стола, и  одинаковыми ручками, практически одинаковым темпом  выводили, что-то примерно одинаковое на одинаковых бумагах. Вход банкира был намеренно проигнорирован, поэтому он,  не дождавшись приглашения, подчеркнуто тихо, мелкими  шажками подошел к столу и выбором места, чтобы сесть,  нарушив равновесие, перевесил правое от Тела крыло. Почуяв недовольство шефа, он аккуратно встал с места и пошел в противоположный конец стола, но   и  тут понял, что, сидя здесь,  перевесит левое крыло. Выручил Левка. Он неожиданно зашел в зал, мгновенно сориентировался,  и сев напротив банкира, восстановил равновесие. Обрадовавшийся  банкир даже не заметил торжества Левки,  оказавшегося здесь без ведома своего непосредственного начальника. Он стал спешно вглядываться в бумаги, вырванные из дрожащих рук Карины, одновременно пытаясь вникнуть в процесс  совещания. Но тут Тело развернулось к банкиру:
-Вчера мне было поручено, - чтобы всем было понятно, кем было поручено, Тело вскинуло пару своих, расположенных в опасной близости друг к другу  глубоко  всаженных малюсеньких  глазок к своим проросшим бровям, – до завтрашнего вечера  закончить все приготовления, потому что в пятницу в 12.00 прилетает Сам…
Здесь  он сделал небольшую паузу ровно для того, чтобы вышеописанная пара глазок опустилась к бумаге, на которой была выгравирован, очевидно Натой, какой-то текст. Этой информации  было суждено  быть безбожно поглощенной этой  парочкой глаз, доставленной  в серый маленький отсек, непосредственно расположившимся за глазками, и, проделав  небольшой  крюк через гортань, прозвучать благодаря вышеописанным губкам Тела. -… Сам директор.. рас- пря - ди –ти -тель ..
-Распорядитель. -  вырвалось у сотрудницы юридического департамента, сразу же осознавшей, что данное слово вырвалось у нее,  минуя  ее сознание, и обеспечило  этим грозный взгляд Тела  в свою сторону.
Остановившись на пару мгновений на перепуганных и молящих о пощаде глазах оступившейся, Тело вновь  медленно повернулось  в сторону банкира.
- Одним словом,  из за вашего головотяпства хотели вообще отменить..- тут он опять замялся, уткнулся  в  бумагу, но, решив  не рисковать,  продолжил, - Его визит. Но, слава Богу, не отменили, и в пятницу документы будут   подписаны. Подписаны по-любому, все поняли? – Вопрос был задан голосом на полтона выше, поэтому все как по команде повернули головы в сторону вопрошающего и,  словно повинуясь  палочке дирижера,  покивали ровно три раза. Удовлетворившись реакцией подчиненных, Тело продолжало. - Там они отправили свои поправки  к документу, ты успел изучить их? – вопрос был адресован банкиру, который резко  встал с места и,  не отводя свой взгляд от  Карининых бумаг, начал своим звучным и задорным для этих случаев голосом.
-Да,  Зарзанд Бабкенович! Мы вчера практически до самой ночи анализировали этот.. э-э-э, эти два до-ку-мееее-нта, - банкир только  заметил, что предложений  поступило два,  и затягивал слог, чтобы успеть пробежать глазами  второй документ,  – Они конечно не то, что мы ожидали от них, но… .  Затянувшаяся пауза могла перейти допустимый рубеж, но,  быстро определившись с дальнейшей логикой промывки мозгов шефа, банкир продолжил.
- Но самое интересное, что уже завтра  утром от них прилетает  руководитель достаточно высокого ранга с двумя ассистентами,  –  он перевел свой взгляд на Левку,  выпученные глаза которого выражали  недоумение (ведь он сам предвкушал доложить всю эту информацию Телу).
Банкир почувствовал это и стал смаковать ситуацию дальше.  – Нам уже известно имя прилетающего заместителя руководителя департамента, -  Банкир  краем глаза посмотрел на бумагу и торжественно произнес,  - Это Питер Хайнцман. Мы вчера послали запрос в КНБ и.., – тут он опять посмотрел в сторону Левки и продолжил с торжеством в голосе,  – и спасибо вам, Зарзанд Бабкенович, что пригласили на совещание Левона Мамиконовича. Он непосредственно занимался этим вопросом,  и с вашего  позволения  доложит по этому вопросу.
Закончив, банкир сел, не дожидаясь разрешения шефа. Левка уже стоял весь багровый и дожидался одобрительного кивка  Тела. Телу нравилась услужливость Левки:  вот почему он время от времени любил приглашать его  на совещания. На Левку было также  удобно спускать всех собак за промахи и ошибки: в отличие от того же банкира он не искал доводов в свое оправдание, и просто  банально извинялся. Поэтому кивок не особо заставил себя ждать.
Левка взял со стола свою папку и начал.- Уважаемый Зарзанд Бабкенович, мы действительно направили запрос в комитет национальной безопасности, более того я лично позвонил туда моему знакомому заместителю начальника управления, они подтвердили, что  интенсивно начали работать по прилетающим… Тело взглядом остановило Левку, потом последовала гортанная атака
-Ты что-нибудь конкретное узнавал?
-Зарзанд Бабкенович.., - попытался продолжить Левка…
-Ара, я тебя спрашиваю, ты что-нибудь конкретное узнал или нет? –  Тело медленно протянул руку к телефону. Банкир к этому времени уже успел изучить бумаги, подготовленные  Кариной,  и,  почувствовав, что страсти накаляются   до нежелательного предела, встал и вмешался в разговор.
-Зарзанд Бабкенович, Левон Мамиконович видимо не решается вам сказать, но без вашего звонка ничего не получится. - Банкир отлично знал, что звонки различным государственным мужам в присутствии подчиненных были  любимым занятием Тела. И на этот раз он тоже не прогадал.
- Тысячу раз вам говорил, - обратилось Тело в никуда,- если это нужно для дела, можете меня поднимать хоть ночью, спокойно приходить в мою приемную. Говорил,  или нет? – прокричало  Тело и, передумав использовать телефон не по назначению, просто поднял трубку.
-Соедини меня с Минасяном! – скомандовало Тело, - скажи Зарзанд Бабкенович хочет срочно поговорить,  – и, дождавшись ответа на том конце провода,   положило трубку.
Вспомнив про банкира, Тело опять повторило свой вопрос, -Так какие бумаги все-таки они хотят подписать?          
- Они прислали два варианта соглашений, Зарзанд Бабкенович. В одном - фигурирует сумма, запрошенная  нашим правительством:  50 миллионов долларов, а по второму соглашению они предлагают..,  – тут банкир сделал паузу, даже его иронии не хватило переварить второй вариант соглашения, - здесь они предлагают  всего один миллион…
-Что?! Один миллион?! Да пусть приходят, я из  своего кармана достану и отдам этим ишакам несчастный  миллион! – перешел на крик Бархударян. Телефонный звонок был как нельзя кстати.- Да, -прогортанило Тело,  - соединяй!
Весь совещающийся люд мгновенно устремил свой взор на середину стола. После некоторой паузы Тело расплывшись в улыбке, уже несколько компромиссно гортанным говорком произнес. – Минасян джан? Здравствуй, дорогой! -  улыбка Тела растянулась по всему лицу и по залу прокатился звучный удовлетворенный хохоток. – Хе-хе-хе!  Спасибо тебе,  ахпер джан, спасибо…хе-хе-хе. Слушай, мне  шеф  поставил задачу по приезду этого, который в пятницу, ну ты понял… Мои запрос отправили вашим по одному.., - он запнулся, видимо выслушивая вопрос собеседника, отодвинул трубку от себя и обратился к Левке.
- Кому ты отправил запрос?
-Зарзанд Бабкенович…
-Фамилию!-  рявкнуло  Тело
-Казаряну,- запинаясь, ответил Левка.
-Казаряну, - повторило Тело,- Хорошо, Григорьевич джан. Да не знаю, вот не могу этим объяснить, прямо  зла не хватает. Ладно, спасибо тебе,  – Он положил трубку и все части лица приняли исходное положение. – В следующий раз я тебе голову за такие вещи откручу, понял? – бросил  он в лицо Левке.
- Понял, -  понуро ответил Левка.
- Костьми ляжешь, но в пятницу ровно в 12  положишь мне на стол для подписания ту бумагу, которая нужна нам. Делай с этим проверяющим что хочешь, либо в пятницу будет подписан документ,  либо твое заявление об увольнении. Здесь уже никто тебе не поможет, это международный уровень, - заключило Тело и всем своим видом дало понять, что совещание закончено.

                Глава другая

Фасад Дом культуры  был покрашен в ярко-оранжевый цвет и радовал глаз всех мимо проезжающих. Как-то проезжал мимо этого здания президент и, взгрустнув от  жалкого облаченья здания, приказал его покрасить. И  теперь оно  радовало всех. Правда, жаль, что не было никаких распоряжений по поводу внутренних помещений здания…
Забредший  сюда по неосторожности, пройдя через холодный вестибюль,  попадал в зал с прогнившими полами и раскуроченными стульями производства эпохи  счастливого достатка. На сцене,  под горевшей единственной лампочкой,  располагалось сообщество людей по степени своей усталости и отсутствия энергии  напоминающего что-то испорченное,  древнее и бесполезное. Это сообщество называлось духовым оркестром защитников правопорядка. Пятнадцать совершенно разных на лица но  абсолютно идентичных по подобию людей пару раз в неделю собирались, чтобы заняться  взаимомучительным процессом. Случайно забредшему сюда было не совсем понятно кого больше жалеть: инструменты или дующих в них по команде людей.  Никто никогда не считал количество потраченного ими времени. Каждый из них где-то работал, а здесь отдыхал от основной работы.
Та-таа-та-та-та… Звучала музыка, отдаленно напоминающая  известный строевой марш. Лищь отдаленно, ибо  во время репетиции участники  оркестра умудрялись обмениваться  новостями, ругаться друг с другом, выяснять отношения, да еще и выпивать. Это был балаган, куда собирались сильно уставшие от всего люди, чтобы теперь уже  устать от музыки.
Дедушка-трамбонист больше походил на монашествующего старца,  и хоть  дул в  инструмент,  возрастом чуть моложе его уже  более пятидесяти лет, инструмент ему не подходил совершенно.  Рядом с ним располагался трубач, который был почти вдвое моложе него. Его взгляд на тромбониста  был полон отеческого осуждения. Сколько таких трубачей  в порыве творческого экстаза упирались в правый бок старца, и скольких ему приходилось наставлять на путь истинный. Ашотик  сидел на этом месте последние полтора года, с тех пор, как ему удалось найти работу, с которой ему удавалось совмещать репетиции. Он нравился старцу своей непосредственностью и наивностью. А Ашот относился  с огромным уважением  к дяде Гургену.
Мелодия мягко угасала, хотя до конца произведения было довольно далеко. Все начали свои параллельные музыке процедуры. Кто-то говорил по телефону, кто-то с соседом,  один только Кайфик (так его прозвали в оркестре), играющий на синтезаторе,  с отрешенными глазами отрабатывал свою партию. Его должность была придумана совсем недавно специально для него, хотя маршировать он с синтезатором, естественно не мог по самым что ни на есть объективным причинам. Просто он приходился зятем новому дирижеру оркестра, который и назначил того своими глазами и ушами в оркестре
-Что сынок, опять не выспался? -Спросил старец у Ашотика.
-Да, дядь Гурген, очень поздно заканчиваю работу.  Вон, и Марго получила повышение по службе, занята весь день. Хоть все бросай и иди,  сам сиди с детьми. Отец  болеет, такой… - Тут ему пришлось по указке старца проиграть часть своей партии, после чего продолжил -..невыносимый стал, все ему не нравится.
-Ни в коем случае нельзя позволять, чтобы…, -«бу-бу» выдавил старец из инструмента …, - женщина зарабатывала больше, чем мужчина, сынок. Это начало конца.
-Начало чего? – опешил Ашот, машинально посмотрев между своих ног.
-Что ты уставился туда? – возмутился старик. -  Землю грызи, ночи не спи, делай все, чтобы ты приносил домой деньги и содержал семью, иначе это начало конца интереса твоей жены к тебе.
Старец заметил  лежащий рядом с Ашотиком телефон, который выплясывал конвульсивный танец, вибрируя на жесткой поверхности стула, и взглядом показал на него. Трубач посмотрел на телефон с такой ненавистью, что старцу показалось: Ашотик сейчас возьмет этот аппарат и разобьет его о стену.

                Глава 2

-Айда! Давай срочно сюда Левку,  Карину, Сьюрика, Диану и этого Иооо! – прокричал банкир, пролетая свою приемную после совещания у шефа. Широко распахнув дверь в свой кабинет, он подбежал к столу. Вдруг  зазвонил мобильный телефон.
Он в номер и нажал на кнопку. -Нель, говори быстрее,  мне некогда
-Что там у тебя, ты сильно занят Вилик? – не спеша начала было Нелька, - я уже соскучилась по тебе, молодой человек.
-Я тебе перезвоню, - чуть  разомлев от признания жены, проворковал  банкир. – Я совещаюсь, целую. -  Нелька видимо хотела продолжить разговор, но банкир прервал ее, - все,  делом займись, пациенты у тебя перевелись,  что ли?
Уже садясь за свой рабочий стол, он потянулся за подготовленной Левкой бумагой,  аккуратно положил его перед собой рядом  с  документом  Карины. Весь народ, затребованный банкиром, уже дожидался в приемной. Опаздывал только Сьюрик, который к своему счастью  успел залететь к шефу последним.
Кабинет  банкира  вряд ли походил на помещение финансового учереждения,   и чтобы посетитель  сразу смог   понять, что зашел к персоне, распоряжяющейся  деньгами, банкир над своим изголовьем повесил портрет местной  купюры,  в  центре которого красовался лик Вашингтона в парике. При  более внимательном рассмотрении, в портрете можно было углядеть феноменальное сходство улыбающегося Вашингтона с хозяином кабинета.
Для всех совещающихся не хватало места, Аида занесла два стула и передала их Сьюрику. Тот недовольно забрал у нее и демонстративно уронил один из них напротив стола шефа.
-Ты кроме меня никого здесь больше не заметила, да? –Полушепотом спросил недовольный Сьюрик.
-Как же я могла пропустить такого парня как ты,  Сьюр джан, - громко съязвила Аида.
-Разговорчики, - прикрикнул  банкир, - ты сядь быстрее,  а ты иди на свое место.
Окинув своим наигранно грозным взглядом собравшихся, банкир начал совещание номер два (согласно порядковому номеру и  важности).
-Итак, что мы имеем? То,  что подготовили вы своим потерявшим совесть отделом, называется.. А давайте каждый придумает как это называется. Левка, давай начнем с тебя.
-Вилен Владимирович, я пока не успел проанализировать этот документ.
-Название! – крикнул банкир
-Безобразный, скажем так, - выдавил из себя уже в который раз облаянный Левка.
-Исак,  ты!
-Я скажу так: как бы мы не называли эти документы, смысл от этого не изменится. Об этом мы с вами, уважаемый Вилен Владимирович, должны были подумать еще четыре месяца назад, когда был подписан меморандум между нашим руководством и директором- распорядителем  этого авторитетного  деньгодавальческого  фонда, а сейчас…
-Деньгокабального, - остановил его банкир, - ты тоже был причастен к этому безобразию, а сейчас не стоит все сваливать на своих коллег.
-Нет, Вилен… – попытался возразить Исак.
-Не нет, а да! –прорычал  банкир, - ладно,  толку мало от вас, нужно смотреть что мы сможем сделать?
-Шеф, а можно я назову?- спросил Сьюрен.
-Что назовешь,  Сьюрик? – недовольно откликнулся банкир.
-Ну, бумаги, документы эти назову, – он весь сиял в надежде, что шефу понравится его эврика.
-Ну давай,  назови.
-Я это назову.., - здесь он сделал паузу и посмотрел в сторону Левки с Кариной, -  я это назову бестолковщиной от Левона, - и довольный своим  изречением,  залился  фирменным смехом, похожим больше на ругань.
-Ну какой же ты тупой,  Сьюр!- разгневался  Левка.
Сьюрен соскочил с места и полетел на Левку.
А ну сядь на место,  балбес! – крикнул банкир.
-Шеф, дай я этому пауку морду набью, - чуть ли не  плача,  попросил  Сьюрик.
-Остынь, ничего  толком придумать не можешь, - ответил банкир, давая понять, что инцидент исчерпан.
-А ты, вместо того, чтобы реветь по всякой мелочи, могла бы хотя бы четверть своего рабочего времени посвящать, тому, ради чего тебя сюда посадили. В пятницу уже подписание, а мы не смогли за все это время обосновать, зачем  нам нужны эти деньги? – слова банкира, естественно, были адресованы Карине, которая, немного наклонившись вперед, как пантера перед прыжком ждала нужного слова, чтобы вдоволь высказаться. К счастью, банкир заметил воинственный настрой сотрудницы вовремя и перешел на более миролюбивый тон. – Ладно, вам с Дианой поручаю составить график пребывания этого Питера, кто его знает, может быть твой негодник будет локти кусать именно из-за него. – многозначительно улыбнувшись,  закончил было банкир, но увидев вопрос в лице Карины, продолжил,  – Диана на всякий случай, если вкус этого европейца окажется не совсем на высоком уровне, – Тут он увидел недовольно изменившееся лицо Дианы, самой молодой и самой вульгарной среди совещающихся, но решил “женскую” тему на этом закрыть.
-Значит так, Левка займется добычей информации и будет дожимать братьев гебешников.
-Иакик, ты постараешься до завтрашнего утра пройтись по  документу и найти обоснование, согласно их требованиям.
- Одним словом,  мне до завтра нужно успеть сделать то, что не смогли сделать всем управлением за четыре месяца?- запротивился  Исак.
-Не до завтра, а до завтрашнего утра, иначе у тебя появится наконец-то шанс задышать в полную грудь. Если не подпишем с ними пятьдесят миллионов, я вынужден буду написать заявление, - сказал банкир и по очереди посмотрел в глаза Левки и Исака. Кстати, сразу после  совещания Левка успел довести до сведения всем, что от этого документа напрямую зависит дальнейшая карьера их шефа.
-А ты старайся не показываться на глаза гостям, только всегда будь на связи с девочками, на предмет, если чего-нибудь понадобится, – а это указание предназначалось уже Сьюрику, - В четыре часа опять собираемся для подведения промежуточного итога. Добро?
Все стали расходится, Сьюрик чуть задержался и, подойдя к шефу, взволновано прошептал.
-Шеф, этот козел уже успел всем рассказать, что ты через три дня будешь уволен, дай я ему морду набью. – еле сдерживая дыхание, прошептал Сьюрик.
-Успокойся, ты что с ума сошел что ли? – банкиру показалось, что тот на этот раз настроен более чем решительно.
-Шеф, я давно хотел с ним разделаться,  – продолжал подчиненный.
-Выбрось из головы все это, иди, работай, - перейдя на рабочий тон,  закончил банкир.
Сьюрик, немного успокоившись, покинул кабинет шефа.  Банкир посмотрел на часы, время приближалось к двенадцати, он нажал на громкоговоритель.
-Аида, передай водителю, через десять минут выезжаем, пусть будет готов.
-Хорошо, Вилик Владимирович.
Банкир принялся перебирать и визировать оставленную  на столе стопку бумаг, но опять зазвонил телефон и  сквозь маленькие решеточки громкоговорителя в кабинет залетел волшебный голос Аиды.
-Вас Карен Георгиевич спрашивает.
- Скажи, что меня нет, пусть на мобильный перезвонит. – ответил по-детски изменившийся в лице банкир.
-Хорошо, Вилик Владимирович. Водитель поехал заправляться, но обещал через десять минут быть здесь.
Чуть позже зазвонил мобильный телефон. Увидев номер звонящего, банкир полез в  карман за другим мобильником,  спешно включил его и лишь после этого ответил на звонок. В запасном телефоне  был записан громкий голос Тела на какого-то совещании,  и банкир, спешно бросив в трубку «Не могу говорить Нель»,  нажал на отбой.
Но  практически сразу телефон зазвонил  снова. Банкир применил тот же самый прием, только из другого аппарата доносились  на этот раз набирающие оборот стоны женщины, готовящейся к блаженству  оргазма.
-Алло, Кар джан, привет. Ну что освободился, или еще мучаешься?- глубоко и учащенно дыша в трубку, спросил банкир. Карен был одним из его лучших друзей, которого он  знал  еще с детства. Вместе они учились, ездили в пионерские лагеря, когда были еще совсем подростками, потом  стали ездить отдыхать, будучи студентами. Они дружили, так как в свое время дружили их отцы, сейчас же дружили их дети. Карен выбрал профессию врача,  не послушавшись  отца, видевшего сына  гуманитарным грандом. Но из него получился совсем неплохой хирург. Он, естественно мог бы стать врачом получше, но ладно пригнанная  уже на протяжении стольких лет компания друзей оставляла слишком мало времени для профессионального совершенствования.
-Вроде уже заканчиваю, но если мы собираемся встретиться вечером, то, может быть, отложим обед? А ты, я смотрю, опять зря времени не теряешь? Имей совесть, в разгар рабочего дня! – пожурил друга хирург.  По довольному виду банкира было понятно, что тот попался на его розыгрыш.
-Как хочешь. Тогда, я, как закончу, поеду к матери, она вчера звонила, говорила, что вкусный кончол приготовила. Послушай, кстати ты не можешь мне подсказать, кто у нас есть в Голландии из знакомых ребят? – спросил банкир.
-Тема.
-Какой Тема?
-Ну помнишь, был такой.  В конце девяносто первого забрал продукцию с лампового завода  и поехал в Польшу их продавать.
-Нет, не помню.
- Как же так! Мы с тобой попросили твоего отца, чтобы тот позвонил своему украинскому коллеге, так как его не пропускали на украинско-польской границе. Тема, Артем Хачатрян!
-А! –вдруг вспомнил банкир, - так бы и сказал, а то Тема какой то. Конечно, помню.
А что,  он сейчас в Голландии?
-Да, а что тебе нужно? –спросил Карен
-Да по работе мне нужно кое-какую информацию раздобыть об одном деятеле. Может он мне позвонить?
-Я сейчас попытаюсь найти его,  Вилик, а ты перестань наконец-то мучать свой любвеобильный организм, тем более на стороне.
-Хорошо, буду ждать его звонка,  - банкир положил трубку и с чувством выполненного долга откинулся в кресле. Наконец-то за день  он мог позволить  себе перевести себя, любимого,  в расслабленный режим. Очередной розыгрыш друга удался на славу.
-Аида, может, мне чай приготовишь? – умиротворенный голос банкира означал, что рабочее утро кануло в безвозвратное прошлое, и можно было вовсю заняться своими делами.
-Конечно, Вилик Владимирович, - раздался кокетливое сопрано  из громкоговорителя.
-Ахчи,  так ангельски излагаешь, что уже даже чай не хочется пить. – произнес банкир.
-Э-э!? Вилик Владимирович, опять вы за свое…
-Нет, Айда джан, не за свое, за твое.. Ладно, неси чай.
Не успел банкир отхлебнуть глоток ароматного чая, как опять кабинет залился знакомым нам певучим голосом.
-Вилик Владимирович, тут вас Артем какой-то из Голландии спрашивает, говорит, что вы ждете его звонка.
-Да, соедини, Аида.
-Секундочку.
-Ало-о-о! - Прозвучало в трубке после небольшой паузы. Голос был звучный и немного недовольный
- Да! –  банкир  применил свой задорно-панибратский концепт в голосе, - Артем джан, здравствуй, сколько лет - сколько зим, как ты?
-Хорошо,  Вилик джан, слава богу, что у тебя там случилось? Карен мне сказал, что тебе нужна информация.
-Да, мне нужно кое-что узнать об одном нашем госте. Он завтра прибывает к нам и нам очень важно понять, что это за тип. Ты смог бы мне помочь в этом?
-Фамилию можно узнать у тебя?
-Конечно, его зовут Питер Хайцман., работает заместителем начальника департамента кредитования по восточной Европе международного деньгодавальческого фонда.
-Хайнцман, говоришь, офис у них в Амстердаме? –переспросил Тема.
-Да, точно.
- Хорошо, понял. К вечеру  я тебе наберу.
После разговора с Темой банкир снова нажал на вечную кнопку.
-Аида, я уже выхожу, водитель подъехал?
-С минуты на минуту будет, Вилик Владимирович.
-Тогда соедини меня с матерью, - распорядился банкир.
-Ало, ма-а-ам? –лицо банкира расплылось в умиленной улыбке. Он стал похож на малыша, которого вот-вот  заберут с детского садика. – Мам джан, как ты? Чего  там делает  отец? – Не дав ответить,  банкир продолжил, - а ну скажи, ты не оставила мне тарелку кончола? –  ответ удовлетворил банкира,  он забрал со стола свой мобильный телефон и вышел из кабинета, в предвкушении вкусного материнского обеда.
-Эй,  где ты?- банкир стоял перед зданием конторы  в ожидании своей  “Волги”.
-Шеф, ты куда?-  высунул голову из своей маленькой иномарки Сьюрик, - давай отвезу тебя.
-А ты куда? Обедать едешь?
- Да нет, я сейчас в Минфин, за цифрами Левки. Садись, подвезу тебя, ты к маме?
Банкир еле втиснул себя в малюсенькую машинку Сьюрика.
-Ало, Аида! Куда делся этот балбес? Ну ладно,  скажи ему  пусть подъезжает  через час, нет через два домой к отцу. 
-Хорошо, Вилик Вла..- конец своего отчества он уже не дослушал, машинку Сьюрика наполнила душераздирающая мелодия:  звонил второй телефон банкира.

                Глава другая
-Эй, Арташес! Ну, сколько раз я тебе говорил:  дуть нужно с любовью, размеренно, – возмущался заместитель дирижера оркестра Манук. Заместителем он считался  потому, что  всегда замещал дирижера, с тех пор как того назначили.  Новому руководителю должны были присвоить очередное звание, а должность не позволяла, вот почему он оказался здесь. Будучи с жилкой предпринимателя, он сразу выбрал на все готового Манука своим заместителем, а родственника привел, чтобы тот следил за всем, что творится в коллективе. Только родственник оказался совершенно не подходящим к такой миссии, но отличным актером. В те редкие минуты, когда дирижер оркестра появлялся на репетициях, родственник входил в роль, а члены оркестра помогали ему в этом.
-Манук, я тебе тысячу раз говорил, не используй это слово  не к месту, – начали извечный спор два непримиримых  музыканта.
-Когда хочу, тогда и применяю, понял?- рявкнул на того уполномоченный должностью и удостоенный вниманием всего коллектива Манук. Затем  он победоносно откинул голову  и взметнул дирижерскую палочку вверх. Но Арташес был бы не Арташесом, а оркестр - не оркестром, если бы все на этом  и закончилось.
-Любовь не применяют и не дуют, любовь любят, – аккуратно, словно боясь поранить свой этот афоризм,  растягивая  каждое слово,  произнес Арташес, - но тебе этого не понять.
Манук опустил палочку и приготовился к серьезной атаке, но Кайфик, заметив надвигающийся кризис, вовремя вмешался и остановил ссору.
-Эй, философы! Главное, дуйте вовремя и в такт, тогда к вам никаких вопросов не будет. А то заладили: с любовью,  без любви…

                Глава 3

-Ало, говорите быстрее,  мне некогда,  Ало-о-о! Ну что же вы молчите?  Ало-о! –  Глубоко вздохнув,  расстроенный молодой человек нажал на кнопку телефона, ознаменовав конец так и не начавшегося разговора. Его глаза наполнились грустью, но только на миг, так как времени у него было в обрез. Ближе к полуночи   начиналась регистрация  на рейс, который  доставит его  в очередную банановую страну, где все всегда для него было одинаково понятно. И хотя время было только предобеденное, он спешно принялся раскладывать стопки  бумаг в свой все съедающий портфель и одновременно  нажимать на клавиши своего ноутбука самой последней модели, но зазвонил рабочий телефон.
-Мистер Хайнцман, вас просит мисс Элеонора  с центрального офиса. Говорит, что это срочно.
-Соединяйте, - согласился молодой человек.
-Ало, Питер,  добрый день, не могу дозвониться вам по мобильному…
-А, это вы звонили только что? – с какой-то грустью в голосе произнес Хайнцман.
-Да, вы во сколько вылетаете из Парижа? – спросила Элеонора.
- Поздно вечером, но я не получил еще окончательного варианта меморандума по восточной Европе и Африке, сейчас над этим работаем.
-Вам придется изучить  весь пакет документов  уже в дороге. Надеюсь, вы не забыли, что в субботу большой совет, где вы должны будете защищать и обосновывать каждый миллиард. Господин Чемберлен просил передать, чтобы вы обратили особое внимание на проект по разработке нефтяного месторождения в Ливии, ему вряд ли  удастся переговорить с вами в ...- тут ассистент руководителя запнулась и, видимо прочитав  название, продолжила,  – в стране, в которой будете завтра.
-Только не пойму, почему нужно было лететь черт знает  куда непосредственно перед большим советом, когда нам каждая минута дорога, - парировал с досадой Хайнцман, - ведь эти наши, с позволения сказать,  коллеги  до сих пор не смогли ни одного цента обосновать! – чуть ли не плакал в трубку молодой человек. – Мне же так нужно было хотя бы на день попасть домой в офис до субботы.
-Да, кстати, вам  тут передали потрясающий букет тюльпанов.  Хайнцман, вас можно поздравить с новым романом? – не дождавшись ответа, Элеонора продолжила, - документы по вашей поездке вам доставят к стойке регистрации, до встречи в субботу.
Опять зазвонил мобильный молодого человека. Хоть Хайнцман и был предельно организован и в высшей степени эффективен в работе, но сейчас катастрофическая нехватка времени, кипа бумаг, высвечивающий цифры монитор,  информация от Элеоноры  о букете и номер, высвечивающийся на дисплее айфона, грозили окончательно разладить годами выстроенную структуру мышления молодого человека. Другими словами ощущалась реальная опасность стресса. Подумав долю секунды, он все-таки решился ответить на звонок.
-Ало-о! – Его ало, с ударением на последнее «о», было похоже на мурлыкание обиженного котенка, - мне не очень удобно говорить, ты смог бы перезвонить мне через двадцать минут, у меня будет ланч,  и мы смогли бы переговорить с тобой.
Видимо, услышав что-то не совсем его устраивающее, молодой человек попытался быть категоричным, но от этого он показался более смешным, - ну что же, тогда извини,  ничем помочь тебе не могу. – В следующую же секунду он понял, что натворил что-то невероятно страшное и попытался исправить ситуацию, - Гарри! Гарри, послушай меня, по.. – айфон доносил до обескураженного  Хайнцмана короткие  и беспристрастные: «Ту, ту, ту..».
Но времени впадать в уныние у него не было. Положив в портфель все, что касалось субботнего совета, он принял решение после ланча не возвращаться в парижский офис, а спокойно поработать в фойе гостиницы. Но перед уходом он еще раз   зашел  в переговорную, где совещалась группа цифроедов, готовящая меморандум по восточной Европе.         
-Ну что же,- с порога произнес Хайнцман, -  самые слабые позиции у нас по агросектору  у румын, пусть предоставят дополнительно запрошенные бумаги, а  наш соответствующий департамент должен не позднее вечера четверга дать мне развернутое заключение. Отправите мне на почту. Иначе я не подпишу им эти бумаги,  и не видать им двухсот миллионов как своих ушей. Обобщенный меморандум также  отправьте мне на почту, я просмотрю его в дороге, а подпишу, когда прилечу к себе.
-Вы, кажется,  летите куда-то далеко,  - с томной печалью в глазах спросил самый молодой из четырех совещающихся.
-Да, мне нужно будет подготовить визит господина Чемберлена в эту, с позволения сказать, страну. Это уже не бизнес, это политика и тут уж ничего не поделаешь, Едем подписывать кредитные бумаги аж по целому  миллиону, - все присутствующие рассмеялись.
- Ну все,  джентльмены, желаю эффективно потрудиться, - бросил Хайнцман,  выходя из переговорной, но,  вспомнив, что среди совещающихся была и женщина,  повернулся к ней и по-дружески произнес, - Кларисс, пока!
Через пару минут бесконечный лифт вынес молодого человека на нулевой этаж одного из бизнес-центров деловой части Парижа. С бешенной скоростью проследовав на выход, молодой человек буквально залетел в ожидающий его автомобиль и скомандовал,-  в гостиницу!
-А вы разве не в Амстердам, мистер Хайнцман?
-Нет, - рявкнул Питер на водителя, как будто  виновного в том, что ему придется  два дня неизвестно зачем провести в неизвестно какой стране.
Звонка он так и не дождался. Машина припарковалась у входа гостиницы, но Хайнцман, выйдя из нее,  прошел в соседнюю кофейню утолить жажду и голод стандартным демократическим набором.  Перекусив,  он провел еще некоторое время, уткнувшись в монитор своего переносного чуда техники, со скоростью света нанося удары по клавишам  своим пальцебойным аппаратом. И только закончив свою очередную битву, довольный Хайнцман собрался и покинул гостиницу.
Предвечерний Париж был особенно тосклив. Уныние от чувства одиночества всегда переполняет  человека, особенно в это время суток, когда город постепенно погружается в темноту, а уличное освещение еще не  включено.  Хайнцман  смотрел в окно автомобиля, но  не видел ничего. Он не мог сконцентрироваться  на какой-то конкретной мысли, в голове все у него  перемешалось, а это для него было не свойственно. Он всегда знал, чего он хочет, в какой последовательности и зачем.  Но вот сейчас  у него произошел разлад с Гарри, с которым они не расставались на протяжении последних четырех лет. Он очень тяжело переживал это. Гарри был единственным человеком, который мог манипулировать его чувствами и поступками. Будучи человеком, далеко не глупым, Хайнцман это прекрасно осознавал, вот почему решил покончить со всем этим, но это давалось ему с великим трудом. Вот и сейчас  звонок Гарри полностью выбил молодого человека из колеи. Да еще эта чертова поездка! И когда снова зазвонил телефон, Хайнцман  неимоверным усилием заставил себя  не ответить на звонок. Когда гудки прекратились, он облегченно вздохнул и обратился к водителю.
-Я просил, чтобы мне подготовили немного шоколада  и воды в поездку,  вы все забрали?
-Да мистер Хайнцман, но  зачем вам столько? Презентовать собираетесь?
-Какой там презент? – возмутился Хайнцман,  – я там буду два дня,  и откуда мне знать, найду ли я там что-либо сьедобное?
…Лайнер вырулил на ярко освещенную взлетно-посадочную  полосу уже далеко за полночь, чтобы к утру   приземлиться  в непонятном городе с Хайнцманом и его багажом на борту.       

                Глава другая

-Хватит репетировать без конца эту мелодию! Новое время требует новых подходов к строевому шагу, а значит что? Правильно, новую маршировочную музыку! – дирижер неожиданно появился на репетиции со своими друзьями. Те уселись на останки кресел в зале и с интересом наблюдали, как проводит с оркестром музыкальную тренировку новоявленный дирижер.
-Это раньше в строю полагалось  чеканить дружный шаг. Сейчас другие времена,  и перед нами стоит задача показать индивидуальность каждого шагающего,  – заметив, что  его не слушают, дирижер повысил голос,  – Поняли? – Все развернулись в его сторону, отвлекшись от своих дел, и, словно по команде, покивали  головами. 

                Глава 4

        -Аида-а?! Это что такое? – удивленно-вяло спросил банкир,  заходя в приемную.
После обеда он обычно приходил на работу лишь для того, чтобы честно просидеть  свой рабочий день и уйти с чувством честно исполненного долга. Это настроение  передавалось  остальным сотрудникам его этажа, кроме, конечно, двух его постояльцев. Кого? Вы, наверное, уже догадались.
-Аида-а! Ты что с ума сошла что ли? Ахчи,  это что такое? – Аида стояла спиной к банкиру и, чуть наклонившись перед факсимильным аппаратом, терпеливо наматывала рулон напечатанной бумаги на руку.
-Вилик Владимирович, что я могу поделать? У нас опять завис интернет, а это все для вас, сказали срочно, - ответила Аида, довольная тем, что на этот раз шеф застукал ее за общественно- полезным занятием, – отправляет какая-то корпорация с долгим названием.
-Что за компания? – не терпелось узнать банкиру.
- Название я написала, лежит у меня на столе, прочтите, я пока занята, - важно вздернув руки с внушительным рулоном, ответила Аида.
-Ладно,  как закончишь, занеси все это мне. Этот паршивец опять не забрал меня из  дома, но я с удовольствием прогулялся. Опоздал он и к Нельке, отвести ребенка на занятия.  Как вернется, дай мне знать,- скомандовал банкир, заходя в кабинет.
-Хорошо, - ответила Аида, но в нос пробурчала, - сколько у меня рук? Как будто не видит, что я занята.
Банкир, действительно, иногда  с удовольствием  прогуливался по центру города. У  него было много  старых знакомых и друзей, с которыми  он с удовольствием делился последними новостями, и эта часть дня была особенно им любима. Сегодня, пообедав у матери, он прошел через дорогу и оказался на Центральном проспекте, где собиралась наиболее революционная часть общества. Здесь  он встретил несколько знакомых. Каждый из собравшихся здесь выполнял свою миссию. Одни выражали свое недовольство действующим положением дел, другие отрабатывали свои гонорары, третьи выклянчивали себе должности. Система  работала безотказно: взобравшиеся на властные кресла мужи сразу же оказывались в самом незавидном положении. Незавидность этого положения усугублялась еще тем, что мужи даже не подозревали, в насколько незавидное положение, стремясь туда, они себя загоняют.
- Мы должны спросить у этого преступного режима, куда уходят средства, которые могли бы пополнить корзину малоимущих наших граждан! К ответу их!– пламенно кричал в мегафон  назначенный на сегодня предводитель митингующих. Несколько десятков собравшихся  дружно скандировали– К от - ве - ту!  К от - ве- ту !
-Сколько можно терпеть это безобразие? Почему они не выйдут к народу и не объяснят нам…, -  в этот момент стоящий рядом с предводителем что-то шепнул ему на ухо, тот дослушал и  выпалил в микрофон, - например!
-На-при-мер! На-при-мер! –скандировал митинг.
-Марат? Привет.  Ты что тут делаешь? – поинтересовался банкир, приблизившись вплотную к группе митингующих. Он успел по пути разговорить  владельца уличного кафе неподалеку, который радовался, что в последнее время дела у него шли намного лучше, благодаря митингующим. Правда, приходилось делиться доходами с милицией, пожарными, санитарными врачами… Если бы банкиру пришлось дослушать, с кем еще тому приходилось делиться, то он просто, опоздал  бы на работу.
– Не представляешь, лучше меня считают мои деньги, даже бухгалтера держать не нужно. Говорят,  это мы тебе  митинги организовали, вот и будь добрделиться  с нами. Я у них спрашиваю: «причем тут вы?», а они: «если бы не мы, с какой стати  так много людей собралось бы здесь?»
-Привет,  Вилик джан, да просто так пришел сегодня… Говорят Первый должен выступить, по телевизору же ничего не показывают.  Хочу послушать, может быть, что-нибудь умное скажет, – ответил Марат.
-Мелсик Григорьевич джан, и  ты здесь? – банкир поздоровался и с бывшим председателем его ведомства, очень интеллигентным  человеком. Он был, к сожалению,  теоретиком и вследствие этого полностью развалил всю состряпанную  на скорую руку финансовую систему государства.
Банкир не заметил, как оказался в центре митингующих.
-Как вы, как Алиса Александровна?...
-И мы должны, мы просто обязаны довести наше правое дело до конца. Борьба,  борьба! До кон-ца!–бушевал  мегафон.
-  Борьба,  борьба! До конца! –скандировали митингующие, воинственно размахивая правой рукой.
-  Борьба, борьба! До конца! – разговаривая со своим бывшим коллегой, машинально проскандировал вместе с митингующими банкир. Потом, поймав на себе несколько косых взглядов, поспешил попрощался со своими знакомыми и продолжил свой путь по проспекту. «Править - все равно, что умирать. Все знают, что есть загробная жизнь, но не знают, какая она. Эти тоже приходят во власть и никому не рассказывают, какого быть в ней. А ведь есть  притча про бочку,  наполненную фекалиями с тонким  верхним слоем меда. Вот почему столько желающих туда, и нет желающих обратно, пока их за уши не вытаскивают оттуда и сами  на радостях не попадают туда. Какой-то принцип вечного двигателя», -  размышлял банкир.   
-Ну как твои дела,  Макарик? Как бизнес? – спросил банкир, проходя мимо сидящего на лесенке попрошайки. Тот  был непонятного возраста, с сильно помятым лицом, которое  уютно спряталась за обильной и беспорядочной бородой.
- Вообще-то, Макар Мэлсович, молодой человек. Не забывайся, пожалуйста! – недовольно пробурчал попрошайка.
-Извини меня, дорогой Макар Мэлсович, ты что не в духе сегодня? – остановился рядом с ним банкир.
-И сегодня, и вчера, и, кстати, позавчера, если хочешь знать! – ответил раздраженно попрошайка.
-Если будешь продолжать таким тоном, то будешь не в духе и завтра и всегда, - присев на корточки перед попрошайкой,  сказал банкир.
-Тебя  больше заботит состояние твоего духа, - злорадным тоном ответил попрошайка. –  Что, не дают вам деньги?
-С чего ты это взял? – спросил банкир, уже присевший  рядом с ним.
-Отойди, не мешай мне работать, самое хорошее время дня губишь. После того как набьют свой желудок,  люди на  короткое время становятся очень добрыми. Только ты, прикидываясь добрым, получаешь от меня бесплатные консультации, – отрезал попрошайка.
Он  вытянул руку и  жалостливым голосом  стал просить деньги у прохожих. – Подайте, пожалуйста, бедному участнику войны.
Никаким участником войны он, конечно же, не был. Банкир познакомился с ним лет двадцать пять назад. Встречались они на республиканской олимпиаде по физике, позже банкир,  работая в каком-то агентстве по развитию, приводил гостей в  обсерваторию, в которой трудился наш горемыка. Лет семь или восемь назад обсерватория закрылась, пошел разлад в семье и он спился.  Сначала  подрабатывал, где получалось, но в последнее время стал попрошайничать.  Сначала он пробовал попрошайничать под брендом  нищенствующего физика, но  эта концепция потерпела полное фиаско вследствие того, что нынешний состав жертвователей, мягко говоря, не был предрасположен жертвовать физикам и прочим непонятным элементам. Концепция участника войны идеально подходила  Макару Мелсовичу, так как плюс ко всему, не требовала пожертвовать бородой. В отличие от других попрошаек  местные блюстители порядка его старались  не трогать:  он  их пугал угрозами подачи жалоб в международные организации на предмет попрания его гражданских прав. Такого набора полупонятных для защитников порядка слов было достаточно, чтобы те держались  от греха подальше. 
Банкир протянул руку в карман, достал оттуда немного мелочи  и положил в головной убор попрошайки.
- Почему бесплатно? Так, все-таки, ты думаешь, что денег нам не дадут?- послеобеденный банкир, действительно,  излучал умиротворенное блаженство.
- Думаю. Потому что просить по-человечески не можете! Я тут гроши  выклянчиваю, и то знаю, к кому какой подход нужен, кто может достать и последнее тебе отдать, а кто будет давиться. Есть и такие, которые не подают из принципа.  Вот ты, например…Сколько ты мне денег дал за все это время, которое меня знаешь. Мне кажется, что помнишь до последней копейки. Хотя, зачем такую чушь в голове держать и мучиться, я не знаю.  Вроде бы респектабельные, одеты в дорогие костюмы, а издеваетесь над этим бедным людом,  – попрошайка показал на митингующих. - А ведь вы - те же самые попрошайки, только  низкого пошиба и  не имеете  ни принципов, ни совести, - заключил он, на всякий случай, положив себе в карман мелочь, поданную банкиром.
 - Проси эти деньги так, чтобы потом, потратив их,  не подавиться. Даже занимаясь попрошайничеством, нужно помнить, что попрошайничаем мы под Богом! –  с достоинством произнес банкир, почему-то сам, вытянув руку. И в этот самый момент один из прохожих положил ему мелочь в руку.
-Вот видишь? Уже получается. Урок пошел на пользу. Теперь клади на место. – сказал просящий и забрал у банкира деньги.
Вдруг специальная мелодия в телефоне банкира возвестила о том, что его очень хочет услышать Нелька. Он прижал телефон к уху, в надежде опять быстро закончить разговор,  но Нелька опередила его.
-Не клади трубку и выслушай! – сказала она тоном, не терпящим возражения. – Поговори со своим сыном!
-Что случилось? -забеспокоился банкир.
-Привезла я его на занятия по верховой езде, а он  не хочет садиться на лошадь, боится, истерику тут мне закатывает.
-Ты уже три месяца с ним ходишь на эти занятия, он что,  до сих пор не катался верхом? Ладно, передай ему трубку.
-Ало, пап!.. – услышал он голос ребенка.
-Сынок, запомни! – не дав договорить ему, начал банкир. – Запомни, сынок, это очень важно! Никогда не нужно бояться лошадей, понятно?
-Хорошо, пап, ладно, но можно в следующий раз, не сегодня?
-Можно, сынок, передай трубку матери. – ответил банкир. Видимо,  резко изменившееся настроение ребенка Нельке было не совсем кстати.
-Тебе то что! Я бросила свои дела, привезла его к черту на кулички на такси, так как твой водитель, как всегда, опоздал, а ты его балуешь, я уже не знаю…
-Все, не могу говорить, - отрезал банкир и отключил телефон. Попрошайка, отвлекшись от своей деловой активности, наблюдал за банкиром.      
-Спасибо тебе,  Мэлсович, за преподанный урок, пошел применять его на практике, а ты старайся меньше пить. – Банкир поднялся с места, попрощался с просящим и продолжил свой путь.   
После обеда  Банкир в своем кабинете обычно любил отдаваться виртуальному миру. Поглощал   мировые новости, но на финансовые сводки времени не тратил, даже курсы валют  по привычке запрашивал у  подчиненных. Он с удовольствием участвовал во всяческих форумах, регистрировался на всевозможных сайтах по поиску интересных собеседников. Едва он уселся в кресло в предвкушении начала самой приятной части  рабочего дня, как вдруг зазвонил телефон.
-Вилик Владимирович, есть информация  от компании «Люминисцент Инкорпорейтед», -  еле зачитала Аида. –Тут есть все контакты президента компании,  некоего Артура Беглера.
-Передай  это  Левке, пусть вместе с этим всезнайкой  выяснят, что это за инкорпорейтед. И почему они нами заинтересовались?
-Эту макулатуру тоже передать им?
-Нет, занеси ко мне. – банкир не хотел попусту терять время на непроверенную компанию, но и лишней  информацией не хотелось делиться с коллегами.
Вошла секретарша и, посмотрев на увлеченную физиономию шефа, с укором в голосе спросила. -Тебе кофе принести?
-Нет, Аида джан,  спасибо, иди. – ответил банкир,  не заметив, что Аида опять перешла на «ты».
Она работала у него почти девять лет и кочевала из приемной во все более обширные  приемные по мере карьерного роста  шефа. Банкир давно перестал задаваться вопросом,  а какие качества больше всего привлекали в такой незаменимой сотруднице:  его Величество сила привычки все поставила на свои места. Аида искренне переживала за своего шефа, вот  и теперь недоумевала,  как может он не изменять  своим привычкам даже в такой ответственный для него момент, когда над ним нависла прямая угроза потери работы. Эта новость стала хитом сегодняшнего рабочего дня:  одни ее смаковали, другие сожалели, что это может случиться, третьи искренне переживали за него. Вот почему Аида не понимала, как он может сейчас так спокойно ковыряться в Интернете.
-Ну иди, чего стала?–пробурчал  банкир, даже не посмотрев в ее сторону. Ему не терпелось прочесть письмо, которое принесли ему сегодняшней почтой.  Аида развернулась и, фыркнув, вышла из кабинета. Банкир посмотрел вслед выходящей секретарше, и его лицо сразу же озарилось   фирменной улыбкой, которая лучше всего  выдавала его сущность.
Прочитав письмо,  он нажал на волшебную кнопку, чтобы услышать обиженный  голос Аиды.
-Передала? - Спросил банкир.
-Да, Левон Мамиконович сразу же  передал все Исаку.
-Хорошо, набери мне Армена Константиновича, пожалуйста
-Что,  в Москву? – удивилась секретарша.
-Да, он мне нужен.
- Сейчас, - ответила секретарша, но ее ответ скорее был похож на вопрос «зачем тебе этот Армен сегодня?»
Не успел банкир положить трубку, как телефон опять зазвенел.
-Ало? Армен джан, ты?.. А слушаю, говори быстрее. – бросил расстроенный услышанным голосом банкир.
-Быстро не получится, - это был Иаак, – я по поводу «Люминисцент Инкорпорейтед». Это крупнейшая в мире компания, владеющая 18% мирового рынка производства и продажи осветителей и светильников, а господин Артур Беглер является владельцем компании. Центральный офис находится в Амстердаме, но есть представительства в тридцати пяти странах мира…
- Ну? - перебил его банкир
-Вас может заинтересовать еще следующее, - невозмутимо продолжал Иаак,  – тут я нашел одно интервью, где он говорит, что у него армянские корни: якобы дедушка у него был армянином.
-Ладно,  - не дал ему докончить банкир и бросил трубку, которая сразу же зазвонила вновь.
-Армен Константинович на связи,  – прочеканил надоевший за столько лет голос.
-Алло, Армен джан, привет! Как ты? Слушай,  сейчас прочитал письмо от Димы, вы вроде сегодня собираетесь, да? А что ты, паршивец,  мне не сказал?..-  И здесь зазвонил главный телефон кабинета. Банкир попридержал трубку, быстро достал один из своих мобильных аппаратов, нажал на какую-то кнопку, откуда сразу стали доноситься голоса совещающихся, и лишь потом поднял самую важную трубку. Представьте себе Банкира, у которого между правой щекой и плечом застряла одна трубка, в одной руке  - другая, а третья  поднесена к левому уху.
-Да, шеф, -низким баритоном прочеканил банкир, – как раз совещаемся.
Видимо на том конце его резко перебили, поэтому банкир рявкнул в никуда – Замолчите! – и отключил  телефон с гулом совещающихся. - Да шеф! Конечно, сейчас Левона  отправлю, оформит как положено. С утра они приступят к работе, а я зайду к вам с первыми результатами. Хорошо. – Банкир бросил  ненавистную трубку и сразу же переключился на разговор со своим студенческим другом.
-Так что гады,  решили без меня, да? Ладно, я вам припомню.– Банкир на этом завершил  разговор со своим московским товарищем и  позвонил Левке. Он поручил ему срочно съездить в Комитет и,  сославшись на договоренность руководителей, оформить официальную заявку на запрос информации.
-Но через час ты должен быть здесь на совещании, - предупредил его банкир
Потом он вспомнил про информацию Иоо и нехотя притянул к себе внушительный  факсимильный рулон. Через несколько секунд кабинет наполнился истерическим смехом. Зазвонил телефон.
-У вас все в порядке? – спросила напуганная Аида.
-Как его зовут, говоришь?
-Кого? – удивилась Аида
-Артур Беглер? – ухахатываясь,  переспросил банкир
-Да.
-Соедини меня с ним.
-Хорошо.
Банкир стал разматывать нескончаемый клубок, продолжая смеяться.
-Вилик Владимирович,  служба помощников  Беглера запрашивает информацию о вас и о теме беседы и предлагает организовать телефонный разговор в четверг в промежутке между семнадцатью двадцатью и семнадцатью двадцатью семью минутами…
-Ладно, я сам, -ответил банкир.
В следующую секунду он стал набирал номер с мобильного.
-Алло, Карен, передай Темику, пусть наберет меня еще раз, пожалуйста, срочно, а то до него не дозвониться.
-Вечером все без изменений? - спросил Карен
-Вроде бы да, хотя, я тебе еще перезвоню, - ответил банкир.
 -Аида,  собирай весь утренний состав ко мне. Там только нет Левки, он уехал по очень важному заданию.
-Вас Артем спрашивает, который звонил утром, соединить или сказать, что вы заняты?- спросила Айда
-Соединяй! – скомандовал банкир и в следующую секунду он уже говорил с Артемом - Артуром Беглером.
-Алло,  Артем джан, получил от тебя информацию
-Слушай, Вилик! Мы потеряли много времени из-за того, что вы меня дезинформировали. Он из восточной Германии и поменял фамилию недавно. А так - там все есть про него. Самое главное, что он ярый антисоветчик, ненавидит коммунистов, прекрасно владеет  русским, у него непререкаемый авторитет в своей конторе, все документы, подготовленные под его руководством, подписываются сразу же. Но знай, он к этой поездке относится очень негативно. Не рассчитывайте  на получение  кредита, скорее всего, у вас ничего не выйдет, так как у них уже готово отрицательное заключение. Кстати,  он сейчас в Париже и прилетит к вам оттуда. Так что у меня нет времени обработать его, мне нужно было позвонить хотя бы за три-четыре дня. Все остальное – в посланной мной информации. Да, вот еще что... - на том конце наступила некоторая пауза.
-Что еще? - спросил  Вилик.
-Он любит мужиков.
-Как это? – удивился банкир
-Ну, не знаю, как у вас это сейчас называют. В общем, он «голубой», теперь понял? И он планирует там у вас встретиться с некоей Гоар. Его настоящее имя Гокор, часть из их переписки и все контакты этого Гоар-Гокора я отправил тебе. Извини, пока больше ничем помочь тебе не могу.
-Понял,  Артем джан. Спасибо тебе большое, - поблагодарил  раззадоренный информацией банкир.
Пока Вилик  говорил по телефону, весь совещательный орган, с согласия шефа, стал занимать места  в кабинете. Не было только Левки и Сьюрика.
- Девочки, вам не повезло с гостем, - с энтузиазмом начал совещание банкир.
-Почему? -  Не смогла сдержать своего разочарования  Каринка.
-Потому что наш гость любит мальчиков, - ухмыльнулся банкир.
-Как мальчиков?! – послышался голос  Аиды из-за двери.
-Ой, какой срам! - вырвалось у Карины
-Вяхк! – брезгливо продолжила вторая пролетевшая.
-Так что.., – в этот момент в кабинет залетел как всегда опоздавший Сьюрик.., - так что развлекать нашего гостя будет Сьюр.
Кабинет залился коллективным хохотом
-Почему именно я? – не зная, о чем идет речь, на всякий случай расстроился Сьюрик.
-Потому что ты красивый  мальчик.
Все совещающиеся кроме Иоо продолжали  громко смеяться.
-Ладно, смех смехом, - сменил тон на деловой  банкир. Но у меня к тебе будет конкретное  предложение, но об этом позже. Останешься после совещания, я тебе все объясню.
-Я что шеф… Я же .. Что я шеф!? –Не зная, что ответить, вскрикивал Сьюрик.
-С документами я так понял у нас полный провал и к утру изменить ничего не получится, так что лучше  предоставить  ему тот пакет, который они один раз уже забраковали. Левка утром  встретит их в аэропорту. А вы в течение дня постарайтесь сделать все, чтобы к нему в руки попадало минимальное количество нужных ему цифр, но так,  чтобы он не взбесился. Иооик, его работа в офисе должна протекать под твоим чутким руководством.  Я постараюсь быть уже к десяти часам, и вместе нам надо будет  пережить завтрашний кошмар. Все, все свободны, - отрезал банкир и когда все вышли, обратился к Сьюрику
-Сьюр,  тебе нужно будет сейчас попросить Горша, чтобы тот тебе дал кого-нибудь из своих  и поехать вместе с ним вот по этому адресу, – банкир выписал из факсимильного рулона  адрес и номер телефона. Его зовут Гокор. Этот Гокор переписывался с нашим гостем.
-С этим п..ом,   что ли? – Еле сдержал себя взволнованный Сьюрик
-Послушай, ты с таким настроем все дело нам погубишь! – рассердился банкир, -успокойся и слушай дальше. Так вот, нужно встретиться с этим Гокором и одолжить у него на эти два дня его мобильный и запретить ему отвечать на электронные письма на это время. Завтра  наш гость тебе позвонит. Пригласишь его в какое-нибудь кафе, потом договоришься насчет вечера. Я обещаю, долго не буду тебя мучить, так как по программе вечером я  должен буду ужинать с ним.  С этой затеи мало, что может получиться, но попытка не пытка, дорогой  Сьюрик!
-Так завтра я могу не приходить на работу, шеф?
-Ты можешь уже сейчас уехать, сделать все, что я тебе сказал и гуляй,  Сьюрик.
- Хорошо шеф! Пусть попробует не дать нам денег, я его, - Сьюрик в порыве будущей миссии покачал взад-вперед бедрами, при этом издав фирменное «Ппа», но поняв, что перегнул палку,  быстро ретировался.
-Аида! – крикнул в телефон банкир
-Что,  срочно заказать билет в Москву? – раздалось из телефона в ответ.
- Нет, позови ко мне Иоо, и проверь, какой ближайший рейс на Москву, и учти, что под утро мне нужно вернуться.
-Вилик Владимирович, может не стоит, ведь завтра такой ответственный день.
-С каких это пор ты стала учить меня? –рассердился  банкир. – Это у вас завтра ответственный день, вот делайте все, что я вам поручил!
- Через двадцать минут начинается регистрация на рейс компании «СрамАвия», у них же есть обратный рейс в шесть утра, в девять часов можешь быть на работе, – минут через пять обиженно протараторила Аида и заключила,  - Исак ждет в приемной.
-Пусть войдет.
Когда вошел Исак, банкир протянул ему длиннющее факсимильное послание.
-Тут огромное количество информации о Хайнцмане. Посмотри, может, что-то интересное найдешь. Я уезжаю на совещание к министру финансов и уже не вернусь,  увидимся утром.
Не дождавшись ответа, банкир сорвался с места и удалился в комнату отдыха, давая понять, что разговор окончен.   
-Алло,  Нелька! Меня не ждите, мы здесь на работе готовимся встретить гостей, закончим поздно, увидимся только завтра. Позвони водителю, пусть заберет тебя, – Вилик  быстро прочеканил жене набор слов и, включив вспомогательный телефон с голосом Тела, быстро закончил,  – все, не могу говорить,  захожу к шефу.
Потом были классические сборы, аэропорт, несколько звонков по телефону и взмывший вверх самолет, оставивший на земле все переживания и обязательства банкира. Он уже был в ожидании новых старых ощущений.   

                Глава другая
-А что у тебя губы такие синие, Арташес, замерз что ли?  - попытался уколоть Манук  вечного «друга», а теперь и подчиненного.   
-У него не только губы синие, у него огромный синяк под глазом, - вмешался в разговор Ашотик. – Я у него уже целый час спрашиваю, что случилось, а он не хочет ответить мне.
-Почему? – с неподдельным сожалением спросил Манук. Оркестранты перестали дуть в свои инструменты и приготовились смаковать историю Арташеса.
-Да ничего не случилось! – обиженно отпарировал Арташес – Дуйте дальше, чего на меня уставились?
-Что,  опять с соседом поцапался? –выждав для приличия,  обратился к нему дядя Гурген.
-Мне остается его просто убить. Договориться не получится, совсем озверел, – чуть не расплакался Арташес.
-Давай я его прибью на месте, и прямо сегодня, - предложил взволнованный Ашот.
-Ну что ты так уперся из-за  этой  кладовой, - будто не замечая воинственного тона соседа,  продолжил старец, - десять лет назад, я понимаю, твои дети были маленькие, жена много банок с компотами и вареньем закатывала, некуда было ставить, а сейчас дети разъехались, жене уже не до закатов, дома места хоть отбавляй, а ты все по старой инерции терроризируешь этого твоего соседа. Оставь его в покое, может тогда он позволит иногда и пользоваться своей кладовой. Ты ведь целый день то на работе, то здесь в  дуду дудишь. Кто же первым придет на помощь, случись что с твоей Заро? Постыдись.
Арташес слушал старца и вроде бы соглашался с ним, но вдруг  резко отставил инструмент и прикрикнул на старца.
-Ты что,  с ума что ли выжил? Ты хочешь, чтобы весь дом надо мной смеялся? Да что там дом, весь двор высмеет меня, – и с каждым словом, вновь приобретая  извечную уверенность в своей правоте, Арташес последние слова выкрикнул стоя. – Кладовка у меня на этаже, рядом с моим лифтом и она должна принадлежать мне, даже, если я ее никогда больше не  открою.  Все! После завершения сей  пламенной речи, весь оркестр замолк  и стал ему аплодировать

                Глава 5

Маршрут, которым время от времени пользовался банкир, сильно грел его душу. Он приноровился к нему еще с тех  времен, когда билет на самолет стоил 17 рублей, а улицы этого города казались  настолько широкими и светлыми, что любому страдающему клаустрофобией сильно не хотелось назад в свой город. Это был город, который, поймав единожды, не отпускал никогда. Превращал  добропорядочных людей  в садомазохистов. Их бьешь плеткой, выгоняешь в дверь, а они лезут в окно. Город-наркотик, город, бесконечные проспекты которого распластали  свои щупальца в раздольную даль, пожирая поля, леса, реки. Нигде в мире нельзя найти навевающего тоску подобного пространства.  Время от времени ее матрицу пытаются подпортить, отравить; но  отрава не доходит до конца, ибо нет  конца  и края, и, излечившись, с новой энергией врезается в матрицу. Иногда больно, иногда бьет по всем, какие есть, почкам, иногда бывает так, что матрицу чуть не сносит. Но бескрайность вечна и непотопляема, так как орган жизнедеятельности этого пространства не матрица, а душа. А ее, чтобы загубить, нужно сначала найти… Вот в такой круговорот прилетел в очередной раз наш герой.
Будучи выплюнутым за пограничный и таможенный контроль, банкиру предстояло преодолеть  еще одно препятствие:  протащить  себя и свою сумку через плотный кордон соотечественников, которые степень своей тоски по исторической родине выражали плотностью кольца перед дверями,  из которых  выходили  прилетавшие сородичи. Но  протиснувшись сквозь эту толпу, гость столицы оказался в  беспощадной блокаде таксистов.
-Дарагой,  куда едэш?  Давай недорого,  за тры рубл отвезу, – при виде банкира начал беспощадно коверкать свой родной язык самый проворный среди них.
-Нет, спасибо, меня встречают. – отмахнулся  банкир, хотя его прилет был  не только сюрпризом  для сокурсников, которые собирались сегодня отмечать очередную годовщину со дня окончания института, но и полной неожиданностью для самого банкира, который принял решение прилететь буквально несколько часов назад. В последнее время ему хотелось быть там, где его нет. Ему не хватало пространства, а душа грезила раздольем.
-Поедешь в город? – брезгливо отвратительным тоном последней надежды бросил в сторону банкира таксист-неудачник, выкинутый из “аллеи приветствия”  своими более напористыми коллегами.  Его вопрос скорее был укором  и  означал: «Ведь не поедешь же гад черно… бровый…»
-Сорри? – на безакцентном английском переспросил банкир, перевязав свой шарф на европейский лад и надев свои оптические очки,  припасенные в основном для подобных случаев.
Таксиста словно подменили. Весь фасад его светлого лица мгновенно начал излучать озарение.
-Ю .. ю спик  инглишь,  сер? – воскликнул  обрадованный неудачник.
-Ес офкорз, - продолжал банкир
-Ай  го сити сер, ю кам? - Продолжал демонстрировать свое идолопоклонническое отношение к английскому таксист
-Ес офкорз, - повторил банкир
-Сорри, сер,  ай спик инглиш но гут. Фив доллар окей? – потом, поняв оплошность, сам поправился – файв зиро окей? Последние слова сопровождались демонстрацией обеими руками цифры 50,  между которыми светилась все та же умоляюще светлая,  широкая улыбка. Английский у таксиста действительно был при смерти, еще не успев родиться.
-Ес офкорз,  – постарался не изменить своей привычке и на этот раз банкир.
-Тенкью,  сер. Тенкью вери матч! – таксист отобрал сумку у банкира и смотря то ему в лицо с благодарностью, то в стремительно редеющий кордон  “бомбил” стал расталкивать людей,  освобождая путь  желанному гостю.
-Ай донт такси, но! – пытался оправдываться таксист, когда они уже были на пути в город.- Ай мюзик,  сер.
Банкир  молчал, он был в предвкушении встречи с людьми, которые делили с ним воспоминания времен счастливого достатка. Эти встречи ему были особенно дороги, так как  когда то давно, заканчивая экономический факультет, они так устали от всяких разных цифр и всего, что было связано с ними, что договорились встречаться каждый год в условленное время, но при этом не говорить ничего о финансах и бизнесе.
-Ай мюзик, сори сер,  ай но спик инглиш. Май вайф гут спик, - банкир в следующее мгновение понял, кого имеет в виду таксист.
 – Ало Надь, тут у меня в машине сидит англичанин... Подожди ты,  не перебивай меня! Ну что ты за порода, тьфу,  блин! Я передам трубку ему, скажи, что я музыкант, может он продюсер. Не представляешь,  как он по-английски шпарит. Подожди!
Он повернулся к банкиру, протянул ему трубку,  - Ес! Ес! Май! Ес! – когда банкир хотел забрать трубку, он вдруг резко дернул назад. - Надь все говори, передаю.
Было забавно наблюдать за таксистом, словно активированным после неудачного дня.
-Сори, гуд ивнинг, найсту митю, -послышалось из трубки, едва банкир успел приставить ее к уху, - май хазбант плей мюзик инструмент.
-Вау!  – воскликнул банкир.
-Ес, ес! Ю лайк мюзик? -  Спросила обрадованная Надя.
-Ес офкорз! – продолжал игру банкир.
-Хи плей балалайка, - продолжала жена.
Таксист, умоляюще посмотрев на банкира, резко  вырвал из его рук трубку.
-Ты четам болтаешь? Скажи ему,  что я музыкант,  – рявкнул он на женщину.
-Я и сказала, что ты играешь на балалайке, - обиженно прокричала она  и отключила телефон.
-О, ес, балалайка! Ю но балалайка?
Банкир смотрел на таксиста, но  не слышал его. Вдруг таксист резко притормозил. Выбежал из машины, открыл багажник и вытащил оттуда огромную балалайку, которая показалась банкиру больше самой машины. –Балалайка, зис балайка! Ю но? – опять спросил таксист опешившего  банкира.
-Ес, офкорз, -опять не блеснул оригинальностью банкир.
-Гуд, сер! Вери гуд!
…Когда машина подъехала к ресторану, банкир протянул  водителю деньги, попрощался с ним и подбежал ко входу в предвкушении скорой встречи с родными ему людьми.
-Вы куда?  - Из ночной тени вдруг появился и преградил путь банкиру местный Горш.
-Мне сюда, - ответил банкир и попытался пройти мимо него.
-Ваша фамилия! – грозно скомандовал кинконгообразный.
-Извините, видимо я ошибся адресом, - ретировался, что-то надумавший банкир, которому не хотелось, чтобы сюрприз был провален.
Он отошел к такси, которое только-только разворачивалось, чтобы уехать. Банкир властно поднял руку и сквозь опущенное стекло обратился к таксисту.
-Пойдем со мной, может быть, я найду сегодня время прослушать тебя.
-Вы говорите по- русски? - Расплывшись в улыбке, спросил очарованный таксист, - как вам удалось.
-Так же как и тебе,  - отрезал  банкир и потащил его ко входу в ресторан. – Ты как будто мой охранник, понял?
;ни подошли к двери, которую сторожил Горшеобразный.
-Вы ку.. – не успел спросить охранник, как таксист рявкнул на него, - стоять! – и бросился обыскивать ошалевшего  кинконга. Банкир даже опешил от такой немузыкальной креативности  таксиста и усмехнулся, заметив двойную диспропорцию между громадным обыскиваемым и тощим обыскивающим. Вдруг таксист начал понимать, что в  мозгах  кинконга назревает мысль о неестественности происходящего.  Поэтому,  он засунул левую руку во внутренний карман, правой продолжая обыскивать растерявшегося бедолагу.
– АПП при президенте! - Крикнул он, вытащив  пурпурную книжечку из кармана, – здесь проходит мероприятие?
-Какое мероприятие? – спросила уже не на шутку испуганная глыба мускулов.
Таксист вопросительно взглянул на еле сдерживающего смех банкира, потом расслабленно  потрепал рукой щеку охранника, еле дотянувшись до нее.
-Профессионал,  - игриво произнес он, потом  командным тоном продолжил,  – обеспечьте беспрепятственный проход  гостю.
-Слушаюсь! -  С готовностью произнес обрадованный охранник, с энтузиазмом показывая путь в зал.
-Что за АПП? – спросил шепотом банкир,  восторгаясь от находчивости таксиста.
-Ансамбль песни и пляски.
-Молодец, ты все очень хорошо придумал, - похвалил таксиста банкир.
Ресторан был чрезмерно  помпезный. Проходя через большой и аляповато обставленный зал, на сцене которого  оркестр  тихо играл  какой-то безнадежный джаз, охранник повернул к банкетной  комнате, откуда доносился гомерический хохот. У входа в комнату стоял еще один кинконг, готовый на самые решительные меры. Таксист опять приготовился  к атаке,  -АКП при президенте! – прошла команда сопровождающего.  Принимающий эстафету верзила  понимающе покивал головой своему коллеге и пропустил гостей в комнату.
За столом сидели человек двенадцать. Увидев банкира, они  удвоили громкость и темп своего итак запредельно гомерического хохота.
-Только что вспоминали, как тебя уволили из санатория, - с противоположного конца стола прокричал  толстенький дядечка с холеным лицом, в то время как все встали из-за стола и  по очереди приветствовали банкира.
-Здорово,  Ильич.  Какими судьбами?  Как хорошо,  что прилетел! – мужики были искренне рады такому сюрпризу.
Толстый с конца стола продолжал, -Вилик, пока не расскажешь, как это случилось, не дадим тебе притронуться к еде. Валяй, рассказывай.
 А сесть, действительно, было негде. Специальный стол мог уместить ровно то количество людей, которые сидели. Поэтому  сбившиеся в кучу администраторы и официанты перешептывались, как рассадить незапланированных  новых гостей.
-Вил, ну пожалуйста,  расскажи...

… Отец отправил как-то Вилика поправлять свое молодое здоровье в санаторий. В тот город, где  вода сильно отдавала железом, обычно  приезжали на лечение члены семей слуг народа. Программа лечения была обязательная к соблюдению,  и не принимались никакие отговорки по поводу ненужности той или иной процедуры. «Вы что! Партия и правительство на вас такие средства тратят, а вы еще смеете отказываться от  клизмы?» - сокрушались врачи. Вот и лежал наш герой в термальной ванной,  обиженный ненавистной клизмой  и, низко опустив голову над водой, размерено дул в нее, желая таким образом защитить себя от  почти что кипятка. В это время  к соседней ванне подводят очередного больного, по всей видимости, готового с особым  прилежанием пройти через всю вереницу процедур. Это был очень колоритный пожилой среднеазиат в тюбетейке. Его яркий халат украшали ордена и медали за заслуги, вероятно,  на хлопковых полях. Ассистент раздевала его очень долго: под халатом был теплый свитер, под свитером -фуфайка с длинными рукавами, дальше - майка… Пока изрядно вспотевшая медсестра добиралась до  тела, достопочтенный хлопкороб орлиным взглядом  наблюдал за лежащим в ванне молодым человеком. Наконец, тело заслуженного работника перекочевало в ванну рядом с молодым Апресяном, который  повернул голову в его сторону,  не переставая при этом дуть в воду.
-Это ты чо телаэш? – спросил хлопкороб.
-Пию,  – ответил молодой шкодник.
-Как пиеш? Памагает?
-Вы понимаете, - перешел на безакцентный и быстрый русский язык Апресян,  - вследствие употребления внутрь данной жидкости, содержащей аминокислотные наполнения вегетативного характера положительно воздействующего на моноцеребрал  астралосодержащих…
-Сколко? - перебил нагло придуманную ахинею  хлопкороб.
-Что, сколко? Сколко совет стоит? – продолжал язвить Вилик.
-Сколко раз пит нада?
-Тесят,  – продолжал шутить молодой человек
И вдруг хлопкороб громко произнес,  -иии расс! –и  заглотнул  внушительное количество воды из ванны. –Иии тва! – очередная порция воды ушла в желудок труженника села. - Иии тры!...
На счет «иии восем» хлопкороб медленно ушел под воду. Теряющего сознание, стонущего старика  Вилик с медсестрой с огромным трудом вытащили из ванны. Вся эта история закончилась тем, что Вилика вызвали к начальнику санатория, а потом выгнали из здравницы…

Пока  собравшиеся от души смеялись, банкир  заметил, что таксист чем-то непомерно расстроен. Поймав вопросительный взгляд  Вилика, тот с укором спросил,
-Так ты не продюсер?
-Познакомьтесь с моим гостем, -  увильнув от ответа,  представил банкир таксиста.
-Меня Сема зовут, Семен, - представился обиженный таксист.
-Ну, садись, Семен, -  опередил всех округлый мужик с холеными щеками.
-Это еще кто? – спросила сидевшая рядом с банкиром Марина, со студенческих времен не изменившая ни компании, ни своим привычкам.
-Это мой сюрприз, – ответил банкир
-Так ты еще умудрился  с сюрпризом прилететь? – удивился  Армен,  еще не оправившийся от появления банкира. Он-то знал, что его товарищ без пяти минут безработный.- И ты еще имеешь силы делать сюрпризы?
-А что случилось? – спросила сидевшая за столом вторая женщина.
-Да ничего страшного, Армен как всегда сгущает краски. Я очень рад вас всех видеть ребята, правда, я не надолго, мне  через несколько часов  опять в аэропорт, так что если позволите, мы с моим гостем  выпьем штрафной.
Банкир, как и в прежние времена, был душой компании, говорил много тостов, успевал пообщаться со всеми своими сокурсниками, правда на протяжении вечера ему приходилось несколько раз отвлекаться и отвечать на телефонные звонки из на время покинутого мира. Звонили Айда, Нелька, Шеф банкира. Так как они не знали, где он находится, ему приходилось изворачиваться, применяя вышеописанные приемы со своими телефонами. Самый забавный звонок, который раззадорил банкира, был от Сьюрика.
-Ну что встретился с этим… этой? – спросил его Вилик, в надежде быстро закончить разговор.
-Конечно,  шеф! - Кричал в трубку взволнованный Сьюрик.
-Все по плану?
-Конечно,  шеф. Хотя наши горшевские его испугались. Этот.. эта оказалась, тьфу, оказался, ну, в общем, это  знаменитый Гокор Монументский.
-Да ты что! Этот авторитет,  что ли? И как ты уладил это дело? – спросил сильно удивленный банкир
- Как видишь, с  его телефона звоню. Уже одну “эсмеэску” получил от нашего гостя. В общем, шеф, у меня начинается роман, – сквозь свой заразительный смех заключил Сьюрик.
-Смотри, чтобы не понравилось, - банкир положил трубку и подошел к столу.
Пока он разговаривал по телефону, все участники  застолья переключались на обсуждение деловых тем. Надо сказать, что  все они, кроме Марины и ее супруга- однокурсника, достигли больших успехов в бизнесе. Округлый дядька был учредителем одной из крупнейших нефтяных компаний, его звали Кирилл Михайлович. Рядом с ним сидел худощавый немножечко сутулый Марк Маклицкий - он возглавлял  инвестиционную компанию. Армен работал у Кирилл Михайловича правой рукой, поэтому  и сейчас он сидел справа от шефа. Марина время от времени перекочевывала из одной организации в другую: помогали друзья, по очереди устраивая ее  в разные офисы, дабы сбить ее воинственный пыл по отношению к собственному мужу, которого она считала причиной всех своих неудач. Ее супруг Дмитрий  был лучшим студентом курса.  Закончив  аспирантуру, он работал заведующим какой-то лабораторией какого-то макроэкономического института. А в свободное от работы время выстраивал концептуальную защиту против постоянных нападок супруги. И сейчас, несмотря на то, что они сидели друг рядом  с другом, Марина практически не общалась с ним. Вот почему они с радостью разделили свои стулья с опоздавшими гостями:  Марина с банкиром, а  муж - с таксистом.
-Теперь мой сюрприз, -  переключился на компанию банкир, вдоволь насмеявшись после звонка Сьюрика. Он повернулся к уже хмельному  и пока не простившему ему обман таксисту.
-Сем, ну неси свой инструмент, - предложил банкир
-Что,  прямо здесь? – удивился  покрасневший от спиртного и всего  происходящего  таксист.
-Конечно. Давай быстрее! –скомандовал  банкир, не придавая значения изменившемуся настроению своего гостя.
Когда таксист ушел за инструментом, банкир обратился к друзьям.
-Семен  признан лучшим балалаечником  мира прошлого года.
-Ты все-таки молодец,  Ильич, всегда нам даришь сюрпризы.  Помните, как он  свозил нас  в горы, у себя там. Какой барашек был вкусный, – закатив глаза, размечтался  овальный Кирилл Михайлович.
-Какой был забавный  этот, как его…да, Акоп. Какой  был мужчина! Как там было  хорошо! – продолжила Марина, нагло глядя в сторону своего супруга.
И вот,  в сопровождении администратора и официантов,  с инструментом в руках вошел таксист.
-Извините, но у нас в ресторане запрещено играть на принесенных с собой музыкальных инструментах, – строго произнес администратор.
Банкир, сидевший на краю стула вместе с Мариной, повернулся в сторону  администратора и, поняв по выражению его лица, что с ним не договориться, обратился  к человеку - кругляку.
-Кирюш, ребята! Я ведь с таким трудом упросил Семен Моисеевича …
-Семен Витальевич, - перебил его таксист.
Банкир пнул того ногой и продолжил, – …Семен Моисеевича выступить на нашей встрече, а вы не можете уладить этот маленький вопрос?
Уязвленное самолюбие сидящих за столом  мужчины  заставило их схватиться за телефоны, а банкир наклонился к уху таксиста и тихо произнес, - считай, что с сегодняшнего дня это твой сценический псевдоним.
 Администратор повернулся и, всем своим видом выказывая  недовольство, ушел.
-Ребята, по-моему, здесь не совсем будет удобно, это концептуально другой ресторан, – попытался вмешаться Дмитрий, просидевший весь вечер рядом с таксистом.
-Для тебя разве что-то возможное есть? – съязвила Марина,  – не мешай ребятам.
-Адрес, - крикнул кругляк в сторону охранника, так как Армен куда-то вышел.
-Что? – кинконг уставился на шефа.
-Адрес этого заведения.
Тот пробубнил что-то в свою рацию и, отпустив палец с кнопки, услышал:
- Ленинградский проспект, дом 33.
Изрядно выпивший Кирилл Михайлович важно прокашлял  свои голосовые связки и нажал на кнопку телефона.
-Алло,  Марфинушка. Меня интересует это… инвестпроект по адресу Ленинградский проспект, дом 33. За тридцать…, - посмотрев на недовольное лицо банкира, он поправил,  – за двадцать пять минут.
Когда  вернулся Армен, банкир предложил очередной тост: тост  за Родину. Все встали и залпом опустошили свои стаканы, забыв, что теперь у каждого из сидящих была своя Родина. Не прошло и двенадцати минут, как зазвонил телефон Кирилл Михайловича.
-Алло, да, Марфинушка.
-Объект приобретен,  – отчиталась сотрудница.
-Спасибо тебе родная, все! – Кругляк положил трубку и показал на дверь охраннику, - позови этого администратора. Армен наблюдал,  не совсем понимая, что произошло.
-Слушаю вас, – надменно произнес администратор, порядком уставший от гостей.
-Ты уволен. Позови официанта, который нас обслуживал,  администратор теперь он.
-Вы извините, но сегодня не первое апреля, а у меня много работы, - администратор важно удалился. И Армен,  и Марк вовсю переговаривались по телефонам.
-Кирилл,  мы купили здание штаба ОДКБ по Ленинградскому проспекту 33, а этот дом- 23-й. -  Армен был не на шутку встревожен. Кругляк опять нажал на кнопку телефона,
-Марфа, стерва ты! Ты хоть соображаешь что покупаешь: что я теперь буду делать с этими генералами?  У тебя еще десять минут! Дом номер 23, не ошибись?
Поняв, что произошло, вся компания от души начала смеяться, за исключением кругляка, Марка,  Армена и таксиста. Последний  не совсем понимал, что происходит.
-Ладно, давайте выпьем за новый непрофильный, так сказать, актив Кирюши, – сквозь выступившие от смеха слезы предложил банкир и встал, чтобы произнести тост, но тут, понурив голову, подошел администратор,
-Нам сообщили о покупке ресторана. Я подготовил свое заявление,  на чье имя нужно подписать его?
-Тебе нужно учиться с людьми общаться, - тоном победителя ответил кругляк,  – проводи сначала этого господина на сцену, - он  показал на таксиста, но вдруг его перебил  Армен в этот момент говоривший по телефону, -мы не успели купить ресторан, кто-то только что опередил нас. А теперь предлагают в два раза дороже.
Все уставились на ухмыляющегося Марка, который махал своей худющей ручкой Кириллу.
-Ах ты, гад! –Прорычал кругляк,  – Марик, ну когда ты бросишь свою студенческую привычку зарабатывать на друзьях!
-Профессиональная привычка, извини,  – съязвил Марк
-Почему же? Он молодец,  – остановил банкир Кирилла Михайловича, - сэкономил нам деньги. Иди играй в свою балалайку, - обратился он к таксисту.
-Как! - Вдруг засуетился Марк.
-Так! Теперь ресторан твой, и ты же не будешь возражать против сюрприза твоего друга?
-Нет,  конечно, - ответил растерянный Марк. Но, вспомнив, во сколько ему обошлась только что совершенная сделка, умоляюще посмотрел на банкира. -Ну, хотя бы пусть вернет  мои деньги, – молитвенным тоном произнес он, показывая на толстяка.
-Сегодняшний стол за твой счет, - добавил Армен.
-Так не пойдет, - запротестовал Марк.
-Это как! – попытался влезть в торг кругляк.
-Все нормально, Кирилл, -  спокойно произнес Армен, - он купил на 30% дешевле, чем мы собирались.
-Нет, я все равно не согласен.  Я заплачу за сегодняшний ужин, а ему пусть остается этот ресторан. Ильич прав, иди играй в свою гармонь,  – торжествующе резюмировал кругляк.
-Эх вы, бизнесмены хреновы! А еще клялись когда-то,  что во время наших встреч будет табу на тему денег. Всего один вечер,  и то расслабиться не можете, – с укором произнесла Марина…
Ресторан вздрогнул от первых нот вконец обозленного таксиста- балалаечника, а банкир - от понимания того, что тот не умеет играть на инструменте. Страшная фальш   беспорядочным маршем  пошла гулять по  пропитанному ароматом благородных вин залу  пафосного заведения. Выдворенные со сцены музыканты, осознав чрезвычайную обстановку,  по очереди вернулись на сцену и… стали импровизировать на слащаво-русские мотивы бренчащего балалаечника. Пошла плясовая. Солистка, буквально несколько минут назад выдавливающая из себя джазовые стоны, распустила волосы и во весь проникновенный голос  запела. Все гости ресторана, еще недавно  изображающие из себя гурманоидов, слились воедино в агонии танца. Бездарным нотам таксиста была уготована  долгая и счастливая жизнь.
-У-ух, гуляем ребята! – кричал счастливый кругляк.
-И чтобы завтра вместо этих стульев стояли  длинные скамейки, - скомандовал  банкир официанту.
-Ильич, какой же ты молодец! –   все повторял, обняв банкира,  взволнованный кругляк.
-Спасибо тебе старик огромное, - подскакал к банкиру активизированный танцем и обстоятельствами последней сделки Марк.
-Кстати, если хочешь, могу уговорить, чтобы он остался тут работать, со всего мира его поклонники будут прилетать, чтобы послушать его, – пытался перекричать громкую музыку банкир.
-Да? Пожалуйста, договорись с ним, если сможешь. Я прошу тебя! Буду тебе благодарен, правда, больше пяти тысяч в месяц платить ему бессмысленно, - Марк на мгновение вернулся в реальную экономику.
Вечер удался на славу. Все разъезжались по домам  далеко за полночь. Один только Марк остался довести  до сведения персонала свои первые управленческие решения. Сцена прощания была очень трогательной. Когда все разъехались, Армен пошел с банкиром к своей машине.
-Сначала поедем ко мне на чай, потом водитель отвезет тебя в аэропорт.
-Нет спасибо тебе, уже очень поздно. Поцелуй детей. Мы тебя завезем домой и сразу же в аэропорт.
В это время  из ресторана выбежал таксист в обнимку со своим инструментом. Он подбежал к банкиру и с благодарностью начал пожимать ему руку.
-Они выложили мне три тысячи в месяц. Это фантастика!
-Они предложили тебе слишком мало, - увидев укоряющий взгляд Армена,  попытался выкрутиться из ситуации банкир. Потом они с Арменом рассмеялись.
-Принеси мне сумку из твоей машины, – попросил банкир таксиста.
-Ну нет, я сам отвезу тебя в аэропорт.
-Хорошо, - согласился  банкир и, попрощавшись со своим другом, сел к таксисту.
На Тверской было пустынно и безлюдно. Банкир немного загрустил.
-За обратный путь я возьму с тебя всего тридцать, ладно? – предложил таксист. Они подъезжали к Пушкинской площади.
-Останови здесь,  - попросил банкир. Он протянул таксисту  деньги,  забрал сумку с заднего сиденья и, сухо попрощавшись, зашагал по улице.
Ночной город из последних сил держал оборону пред рассветом, но это было заведомо провальным мероприятием. Банкиру часто приходилось во времена счастливого достатка возвращаться в общежитие пешком. И сейчас он, напевая давно забытую мелодию,  направился в рассвет.
В аэропорту он уселся поудобнее в кресло в бизнес зале и почти сразу же уснул.

Глава другая

-Арташес, можешь заменить меня сегодня, палочкой помахать. У меня что-то настроения нет, - Манук жалостливым тоном обратился к своему извечному оппоненту.
-У меня глаза болят,  не могу, – отказался было Арташес, заподозривший очередной подвох со стороны Манука. Но увидев подавленное состояние коллеги, забрал у него палочку.
-Что случилось,  Манук? Почему ты такой расстроенный? – спросил Арташес.
-Сына моего арестовали, наверное,  лишат родительских прав и депортируют.
-Вай, ара, да ты что! – завопил Арташес, - А почему твоего-то сына?
- На улице дал ребенку  подзатыльник,  какой-то прохожий увидел и вызвал полицию. Невестка рассказывает, что приехали полицейские, повалили его на землю, закрутили и забрали всех в полицейский участок,  – Манук рассказывал, и на глаза наворачивались крупные слезы. Он задыхался от досады и волнения.
- Представляешь состояние ребенка в этот момент? Там мальчонка  спросили «Папа часто бьет тебя?».  Он ответил «нет, не часто», те невесте сказали, что «значит бьет все-таки».  Говорил я ему, «сынок не нужно тебе ехать в эту страну, поживем, перетерпим трудные времена здесь, а он «нет отец, у них там гражданское общество, я там самореализуюсь». Продал все, что мы нажили за все эти годы, а хватило только на то, чтобы через океан перелететь. Теперь это гражданское общество встало между ним и его родным ребенком.
-Ну как объяснить этим дебилам, что даже с самым сильным подзатыльником мы своих детей любим в сотни, в тысячи раз больше чем  они.  Сопляки, не понимают, что если так правильно воспитывают своих детей, почему у них такое большое количество домов престарелых и одиноких стариков? Почему не задают себе вопрос,  как наши старики тут выживают на  такие маленькие  пенсии? Да потому что здесь никто на них и не живет! – начал опять кричать растроганный Арташес.
-Я уже сколько лет не слышал, чтобы кого-то родительских прав лишали. Когда это было? Помнишь Розу, мою соседку с девятого этажа? – продолжал он,  - когда ее пытались лишить родительских прав, слух прошел по всему городу, как она умоляла всех заступиться за нее, как она потом каждый день старалась доказывать, что не зря ей дали шанс, а сейчас, вон у нас тоже начали строить этот, как ты называешь, строй, гражданский что ли?
- Какое там у них гражданское общество? Гипсокартонная страна и гипсокартонное  общество, - вставил дядя Гурген. – Скоро все развалится как карточный домик.
- Как он посмел на ребенка руку поднять? Пусть только его нога ступит сюда, я ему покажу, как ребенка трогать. Я ему таких подзатыльников навешаю, что век помнить будет!–грозился  сквозь слезы Манук.
-Вот он и помнит, - под нос пробурчал Ашотик.

                Глава 6

-Добро пожаловать,  господин Хайнцман! Очень рады приветствовать Вас,  – увидев прошедшего пограничный контроль худощавого смазливого мальчика с серьгой на ухе, Левка изобразил  радость. Специально для этого случая он даже выпрямил спину.
- Да какой я тебе Хайнцман, отвали! – на сильно акцентном русском ответило существо среднего рода, - не дадут нормально на родине побыть, варвары…
 - Блин! –  расстроился Левка, которому пришлось всю свою тонко нарезанную энергию потратить на черт  знает кого.
-Вы кого-то ищете? – раздался голос со стороны  спины.
-Какая тебе разница, иди, как шел! – рявкнул Левка.
-Грубиян,  –  послышалось в ответ.
-Господи, господин Хайнцман! Прошу простить меня. Вы ведь уважаемый господин Хайнцман? – на всякий случай  переспросил Леква, обескураженный  своей же неуклюжестью.
-Точно. А вы, я так понимаю, господин Апресян? – спросил злой до невозможности Хайнцман. Он успел полистать в самолете подготовленный службой безопасности досье на людей, с которыми ему предстояло безжалостно убивать эти два так не хватающих ему  дня.
-Нет, уважаемый господин Хайнцман…
-Перестаньте называть меня уважаемым господином!
-Я Левон Мамиконович, заместитель Апресяна, - немного обидевшись, но оценив ситуацию,  опять расплылся в улыбке Левка. – Апресян не смог приехать встретить вас, был сильно  занят, – не упустил возможности уколоть  шефа Левка.
-Ну что же, тогда поехали.
-Сразу к нам? – спросил Левка.
-Сначала мне нужно привести себя в порядок, – последовал раздраженный ответ Хайнцмана. Это было более похоже на «у вас не принято умываться перед уходом  на работу?»         
-Ваши коллеги уже прибыли, уважаемый господин Хайнцман, их тоже отвезли в гостиницу. Конечно,  надо чуть отдохнуть
Хайнцман одобрительно кивнул  головой, что сильно обрадовало Левку. «Отношения налаживаются»,  - подумал он и скомандовал водителю, – в гостиницу.
-Мне нужен будет отдельный кабинет и чтобы мне не мешали. Ровно в девять часов начинаем совещание, так что я без пяти должен быть в банке. Моих коллег прошу тоже к этому времени доставить в банк.
-А к девяти Апресяна  в банке не будет, уважаемый господин Хайнцман,  –  Левка был в своей стихии.
-Он мне не нужен, - ответил Хайнцман. Ему вообще никто был не нужен, так как он собирался эти два дня потратить на  подготовку   к очень важной субботе.
…Ровно в девять  Хайнцман начал давать распоряжения своим сотрудникам, прилетевшим из Амстердама. Левка любезно предоставил ему свой кабинет.
-Так, чтобы было всем понятно. Здесь нам не нужно попусту терять  время, я привез с собой документы, касающиеся субботнего совета,– Хайнцман  говорил достаточно быстрым темпом. -Матиас, возьмите эти бумаги, а вам Грег вот этот пакет. Вам нужно еще раз пройтись по всему касающемуся вас перечню вопросов, а я постараюсь максимальное количество времени посвятить обобщенному докладу.  Думаю, шестнадцати часов мне вполне хватит. И по поводу этой дыры. Чтобы не вызывать скандала, нужно имитировать работу над их документами, но вопрос  окончательно решен:  в конце подпишем наш вариант, текст рецензии я уже подготовил.
-Судя по тому, что мы здесь имеем, Питер, чтобы предоставить кредитный ресурс в размере одного миллиона, нам нужно будет переделать  большое количество обосновывающих документов,  – сказал  Матиас.
-Это однозначно нужно делать, тем более что почти две трети этой суммы они заплатят нам за оказанные им услуги по тому перечню, который у тебя есть. Кстати, эта наша командировка тоже  обошлась им в кругленькую сумму. Так что вперед, отрабатывать зарплату. Вы посидите в общем отделе, а я закроюсь здесь. Обедаете и ужинаете без меня, я здесь по  отдельной программе. Все, ребята, удачи! – заключил Хайнцман.
Когда Грег с Матиасом вышли, в дверь заглянул Левка.
-Позвольте войти, уважаемый господин Хайнцман.
-Заходите.
-Вы знаете, хоть я все сделал для того, чтобы подготовить ваше комфортное пребывание здесь, но не все зависит от меня, поверьте. 
-Я вижу, постарайтесь, чтобы мы сегодня максимально эффективно поработали. Для этого нужно, чтобы вы меня поменьше отвлекали, хорошо? – предельно наигранным тоном ответил Хайнцман.
-Апресяна еще нет и не ясно,  когда его ждать, - попытался продолжить диалог Левка, но Хайнцман перебил его, - представьте ребят вашим коллегам и пригласите ко мне, пожалуйста, Исаака. Спасибо, – после чего демонстративно уставился в свой монитор.
-Хорошо, уважаемый господин Хайнцман, конечно, – ответил Левка и ретировался из собственного кабинета.
 Ближе к обеду Хайнцман, сделав все, что наметил к этому времени, набрал номер телефона Гоар.
-Ало-о-о, ну здравствуй, я  тебя не отвлекаю?  Я уже здесь, можем пообедать, если куда-нибудь пригласишь меня, - практически полушепотом проговорил в трубку Хайнцман.
Дождавшись ответа, он более деловым тоном продолжил, -я пройду пешком до вашей главной площади. Не беспокойся, не нужно за мной подъезжать, я нахожусь совсем недалеко и маршрут уже изучил. Так что встретимся через минут двадцать у входа в галерею и, кстати, можем пройтись посмотреть, что у вас есть в галерее, если не возражаешь. Ну все, до встречи,  – более умиротворенным тоном заключил Хайнцман.
Сьюрик сидел в машине  у  здания банка. После  звонка он от волнения вдохнул полной груди воздух, его лоб покрылся испариной…Сюрик основательно  готовился к этой встрече, с одной стороны он очень  не хотел подвести своего шефа, а  с другой…  «Какая галерея, где она там, на площади находится?» Он спешно набрал номер телефона, потом передумав,  поехал в сторону площади. Здесь он снова позвонил.
-Алло, Айдушик! Ахчи, подожди, послушай…  - видимо на том конце провода не блеснули особой вежливостью, поэтому Сьюрик  заорал в трубку, - ахчи, а я чем занимаюсь? Слушай, я с этим Иааком не в ладах, узнать у него,  где у нас на площади галерея. На центральной! На какой? –Сьюр опять повысил голос.  – Это, которое прямо сзади фонтанов, что ли? Вай! Спасибо, Айдик джан, тогда пусть он подскажет, что там у нас есть?... Да откуда я знаю, он так и спросил, «Что там у вас есть?», да, так и спросил. Кто? Айвазовский?... А я как сказал?... А что он там делает?.. Художник? Понял. Ахчи,  так бы и сказала. Ладно, понял, – полностью разобравшись в ситуации, довольный Сьюрик  бросил  машину прямо на площади напротив фонтанов и, не закрывая двери на замок,  спешно направился к зданию национальной художественной галереи.
Сегодня он выглядел не совсем обычно:  его сильно обтягивающие брюки,  обильно напомаженные гелем волосы,  яркая рубашка полностью подходили к его сегодняшнему имиджу и выполняемой миссии.
-Э-эй! – окликнул кто-то его сзади.
-Ты что,  ара, меня что ли? – Сьюрик  развернулся с сильно оскорблено-обозленным видом и увидел  полицейского с жезлом в руках: толстого,  сильно обгоревшего под солнцем  и странным образом очень похожего на председателя банка Бархударяна.
-Тебя, ара, тебя,  ай нафуфыренный индюк! – атаковал полицейский. Обычно,  степень стремительности и уверенности при проявлении агрессии на улицах описываемого мной города являлась определяющим в подобных уличных баталиях. А они, кстати, возникают   со  все более пугающей периодичностью между участниками обычных  улично-транспортных будней.  Сьюрик, естественно,  время от времени попадал в подобные передряги и был искушен в разрешении подобных ситуаций. В основном, ему везло, но как- то раз он попытался настойчиво посигналить остановившимся прямо на перекрестке и  создавшим  огромную пробку двум средствам роскошного передвижения, владельцы которых мирно беседовали. Вследствие своей “сигнальной”  оплошности он оказался мгновенно вытянутым из своего маленького авто бравыми Горшами, высыпавшими из вышеназванных транспортных средств.  Очнулся он чуть позже в заведении, куда не планировал попадать не только в этот день, но и вообще на протяжении долгих лет. После этого случая  он наловчился  проводить тщательный мониторинг ситуации и вырабатывать концепцию своего поведения, дабы избежать столкновения с агрессивной средой, обильно пропитанной постреволюционным духом. Агрессия стала единственным защитным заграждением между чутким и ранимым внутренним миром наспех трансформированных обитателей постсчастливого пространства и  дальними подступами к этому самому внутреннему миру.   
«Старший лейтенант в возрасте и состоянии «москвича 412», но калымит на площади, а простых калымщиков сюда бы не пустили, хотя..»,  - попытался он оценить ситуацию.
- Это ты кого назвал индюком? – Сьюрик приближался на опасное расстояние, и ему нужно было предпринять следующий, уже не имеющий точку возврата шаг.
«Машина у него, как инвалидная коляска, нарядился, как  новогодняя елка, которую с рождения не кормили, но что-то сильно уверен в себе этот гад»,  - проскочил экспресс- анализ в подточенных под такие ситуации мозгах овального полицейского.
-Вы почему бросили машину в неположенном месте? Срочно уберите ее отсюда,  гражданин водитель, - от греха подальше сориентировался полицейский.
-Кто тебе позволил так себя вести? – мгновенно уловив замешательство перешедшего на «вы» полицейского, вопросил победоносный Сьюрик, вплотную приблизившись к своему обидчику.
-Ладно, убери машину отсюда, - попытался пойти на мировую побежденный полицейский.
-Нет, ты скажи, это кем ты так подпрыгиваешь? – все больше наседал Сьюрик.
-Гилояном!- заорал загнанный в угол инспектор.
Поняв, что можно перегнуть палку, Сьюрик ретировался,  – передашьГилояну привет  от Артака.
-От какого? – попытался, нарушив недолгое перемирие, перейти в контрнаступление овалообразный инспектор.
-От Бархударяновского! – криком восстановил утраченные позиции Сьюрик, - присмотри за машиной, я через двадцать минут заберу ее, понял?
Это был технический нокдаун, после которого все судьи, в лице нескольких зевак, успевших собраться  посмаковать очередной самовозгорающийся уличный инцидент, присудили  единогласно победу Сьюрику.  И теперь  ему нужно было срочно настраиваться на самую важную встречу, к которой он  готовил себя со вчерашнего вечера.
В следующую минуту Сьюрик стоял у центрального входа галереи и с загадочно- грустной улыбкой встречал подходившего Хайнцмана. Он в пылу концентрации всего объема своего внимания на самого себя не заметил, как приближающийся  постепенно меняется в лице.
-Здравствуй,  Пите-е-ер? – изображая в голосе наигранную страсть, приветствовал Сьюрик,  и в ожидании первого прикосновения закатил глаза.
-Сур? Привет, - Сьюр открыл  глаза и увидел проходившую мимо  со своими двумя подружками Анушик. Эта вульгарная особа дружила с подругой застигнутого врасплох Сьюрика. Она буквально на пол-шага опередила опешившего Хайнцмана и, обняв  шею давнего друга,  нежно поцеловала его в щеку.
Сьюрик, заметив ее любопытный  взгляд, выражающий удивление его видом и местом нахождения, поспешил закончить неожиданную и нежелательную встречу,  - привет Анушик. Ты тоже в галерею собралась?
-Что я с ума сошла. А ты что тут делаешь?
-Я здесь по делам, занят, потом расскажу, не мешай, –  заспешил  Сьюр и наконец-то поздоровался с не менее опешившим Хайнцманом. 
-Значит, ты отправляла мне не свои фото, Гоар? – спросил расстроенный гость, обиженно протянув руку Сьюрику. 
Сьюрик краем глаза заметил искаженное лицо Анушик,  все еще  находящейся на судьбоносном  расстоянии от него. Она от изумления прикрыла рот рукой, а огромные глаза чуть было не выскочили из орбит.   Анушик  начала что-то  говорить своим подружкам. 
-Пите-е-ер, не расстраивайся, – начал было оправдываться Сьюрик, которому, несмотря на самое нежелательное развития  событий, нужно было спасать ситуацию. Но вдруг увидев быстро приближающегося   инспектора, он  взял руку гостя и потащил его  за здание галереи.
-Какое ты, чмошник,  имеешь отношение к Артаку. Я тебя уничтожу, тварь! – кричал издали запыхавшийся жезлодержатель.
-Что случилось и куда ты меня тащишь? – Хайнцман тщетно пытался  понять, что происходит, но крепкий Сьюриковский захват его руки и охватившее чувство страха показались ему очень даже романтичным, и он решил подчиниться ходу событий.
Обогнув здание, они пробежали через улицу и забежали в какое-то кафе, где сидело несколько типично местных  посетителей и уплетало что-то очень вкусное из местной кухни. Увидев двух запыхавшихся молодых людей, державшихся друг друга за руки, они как по команде  перестали есть и уставились на  вошедших. Отступать было некуда, и он подозвал официанта.
-Накрой нам в отдельном купе.
Официант, оценив взглядом новых посетителей, показал на стол в углу зала, - свободных купе нет, садитесь туда.
Сьюрик потащил за указанный стол своего гостя. Хайнцман все еще не хотел отпускать руку своего нового знакомого, но Сьюр, окинув взглядом зал, выдернул свою руку.
-Извини,  мне срочно надо позвонить,  – Сьюр встал, вышел из кафе и, шагая  взад-вперед перед входом, стал названивать в свою контору.
-Алло, Айда! Срочно передай шефу, пусть  что-нибудь придумает, позвонит, а то с моей машины сейчас номера снимут. Как  не прилетел! Ты что с ума сошла? А что я с этим.. – встретившись  с умиленным взглядом наблюдавшего  за ним Хайнцмана, он  прошелся в сторону площади и издалека увидел, как овал с жезлом откручивает номера его машины.
- Айда джан, несравненная моя, прошу тебя, все срывается, сделай что-нибудь, все, говорить больше не могу.
-Ты можешь объяснить мне, что случилось? -  спросил Хайнцман, когда Сьюрик зашел в кафе. Немец  хоть и рассчитывал увидеть совершенно другую Гоар, но Сьюр показался ему очень даже интересным.
- Инч днем («что принести», жаргон)? – грозно посмотрев на гостей, спросил подошедший официант.
-Что он хочет,  почему он на нас так смотрит? – спросил Хайнцман.
-Он  совсем не на долгое время решил поработать официантом и предлагает нам принести поесть, - ответил Сьюр, все еще находящийся на взводе.       
 -Так почему ты мне отправлял не свое фото? – снова поинтересовался  Хайнцман.
 -Я не был уверен, что наша переписка  так важна для тебя,   ты не сможешь понять меня, ты же гражданин свободного мира, –Сьюр все это  сказал  таким тоном, что вызвал чувство сострадания у Хайнцмана.
-Не расстраивайся, пожалуйста, успокойся, – ласково произнес  Хайнцман.
Сьюр так и поступил, подыгрывая  Хайнцману, но, заметив, что все гости кафе отставили тарелки вилки  и пристально наблюдают за диалогом двух молодых людей,  резко встал с места.
-Пойдем отсюда, – сказал он голосом обиженного ребенка, - вот видишь, как тут притесняют нас? Ты не представляешь, как тяжело тут нам. Предстоит преодолеть  огромное расстояние, прежде чем мы заживем также свободно и счастливо, как и вы. Ты понимаешь, о чем я говорю? – переспросил Сьюрик, когда те уже мирно прогуливались по  улице.
- Прости, но ты мне писал, что в последние годы у вас тоже наметился резкий прогресс, что даже среди больших руководителей есть прогрессивные, похожие на нас  люди. Разве это не так? – поинтересовался  Хайнцман
У Сьюрика от удивления  расширились зрачки.
-Я… Я просто хотел, чтобы ты не думал о нас, как о безнадежно отсталой стране, – опять расстроился Сьюр.
-Гоар,  я же не давал повода обманывать себя, и прошу тебя,  не расстраивайся.
-Даже, если они есть, все равно они очень боятся быть опознанными, вот почему нам нужна  поддержка прогрессивного мира, - воодушевился Сьюр.
-Я могу, например, договориться, чтобы здесь вам разрешили провести  голубой марш. Уверен, что они мне не откажут.
-Нет, ни в коем случае! - вскрикнул Сьюр,  – какой такой марш?
-Почему? – удивленно спросил  Хайнцман
-Ты что хочешь, чтобы они нашли меня и застрелили? Здесь можно помочь только деньгами.
-Тебе?
-Да при чем тут я? Стране нужны деньги, на развитие демократии. Без денег ничего не получится.  Но, к сожалению,  я не знаю, кто сейчас нам даст денег, – понурил голову Сьюр.
При любом упоминании его профессии, у Хайнцмана срабатывал рефлекс целесообразности.
-Не думаю, что это главная помеха на  пути к достижению свободы личности, даже наоборот. Деньги могут стать злом, если окажутся не в тех руках, – Хайцман преобразился и переключился на серьезный разговор. – Я  старался не говорить о своей профессии, но, как ни странно, именно  от меня зависит предоставление займа вашей стране. Так вот, я буду против, и денег вам не дадут.
-Почему? – Чуть не вспылил Сьюр,  но, почувствовав, что может выдать себя, наивно и томно переспросил, - почему ты так считаешь, Пите-е-ер?
-Потому что заведомо знаю, что деньги разворуют еще на пути сюда.
-Ты, главное, отдай нам, мы здесь знаем как их потратить, – на миг опять забылся Сьюр, но  взяв себя в руки, огляделся по сторонам и  развернул  Хайнцмана лицом к себе. Посмотрев страстно ему в глаза, он прошептал, - Петти, прошу тебя, если у тебя есть хоть какой-то шанс помочь нам – помоги. Пожалуйста! – и  стал медленно притягивать Хайнцмана к себе.
-Прости, но я не путаю  личные отношения с работой.   К тому же меня есть друг, которому я не изменяю, и мне  просто хотелось по-девичьи  с тобой пообщаться, - Хайнцман сделал  небольшое усилие над собой и освободил свою руку.
- Ну, нам пора, проводи меня до площади, – полушепотом, нежно улыбаясь,  предложил он.
Сьюрик  вскипел от гнева.  «С машины номера сняли, этот денег не дает,  шеф  черт знает куда пропал, снимут его с работы и мне придется уходить, с этим тухлятиной я работать не смогу, эта стерва Анушик  по всему городу обо мне растрезвонит...».
- Ты же не  свои деньги отдаешь! Жалко тебе, что ли? – чуть не сорвался на крик Сьюр.   
- Что с тобой,  Гоар, успокойся. Поверь мне, я найду способ помочь вам.
-Не нужна мне твоя помощь, и ты не нужен, уходи! – Сьюр демонстративно развернулся и с видом  обиженного и оскорбленного встал, понурив голову.
-Успокойся, прошу тебя, ты мне очень симпатична, я не хотел обижать тебя, поверь мне. Хочешь, давай вечером встретимся, поболтаем, куда-нибудь сходим? Давай?
Это было последней надеждой. Сьюр повернулся,  влажными  полными страсти глазами впился в Хайнцмана.
-Хорошо, буду ждать твоего звонка.
-Только у меня запланирован деловой ужин. Закончим, позвоню тебе, ладно?
-Ладно, -  согласился  Сьюр.
-Ну, тогда  вечера, - облегченно вздохнув, попрощался Хайнцман.
-Пока-а-а, -  помахал рукой  Сьюр, но вдруг изменился в лице, вспомнив про машину и снятые с него номера,  и опять позвонил.
-Айда, ну что ты за человек! Я вынужден буду из города уехать, если ты сейчас ничего не придумаешь.
-Хорошо, Сьюр джан, не волнуйся, я что-нибудь придумаю.
Сьюр немного постоял, и, вздохнув побольше воздуха,  направился в сторону воинствующего жезлодержателя. До него было метров двести. А Айда пошла на самый нежелательный для нее, но самый безотказно работающий шаг. И пока наш герой чеканил свои двести шагов, параллельные события приняли следующий  оборот. Айда перезвонила своей коллеге с верхнего этажа. –Ната, здравствуй.  Прошу тебя помоги,  Ната джан. Этот Сурен обедал  с нашим  гостем,  а у него номера с машины сняли, прошу тебя, опозоримся.
Ната положила трубку и побежала  в зал совещаний, где шло очередное похожее заседание. Она знала, что ее шеф ненавидит, когда снимают номера с машин его ведомства.
В зале, в обычно строго выстроенном порядке, заседали гении локального финансового мира. Левка стоял и докладывал о каких-то заминках в работе с комитетом национальной безопасности.
- Ара,  я тебе.., - бархударяновская  гортанная атака только набирала оборот, но его маленькая парочка глазок скосилась на дверь и гортань сработала в другом направлении, - что там, ахчи?  Я тебя предупреждал, если  ничего важного…
-Зарзанд Бабкенович! –задыхалась Ната,  там, представляете? Нашего гостя  отвезли  пообедать, а у них с машины сняли номера.
Рука Тела машинально потянулась   к телефону, трубка мгновенно перекочевала  к слуховому  аппарату.
-Алло! Куда она подевалась ? – возмутилось   Тело.
-Зарзанд Бабкенович, я же здесь! – пожала плечами  Ната.
-Беги к себе, нечего тебе здесь стоять ? – крикнуло Тело.
-Сейчас, - ответила привыкшая к подобным ситуациям Ната и, выбежав из кабинета в приемную, схватила  трубку, - слушаю, Зарзанд Бабкенович…
Дальше все пошло по привычному сценарию…  Так что, уже на подступах к машине  Сьюр увидел, как  жезл перекочевал под мышку овала, а освободившаяся  пятерня  полезла  шарить по многочисленным карманам в поисках телефона, издающего душераздирающую кларнетную мелодию.   Вторая его рука твердо сжимала  только что открученный ценный  актив в виде номерных знаков. Музыка  играла все громче и громче, после чего резко прекратила  свой щемящий сердце полет.
-Алло, кто? – пробасил недовольный овал. Сьюр по мере приближения  видел как резко багровеет его лицо.  Бедняга завершил разговор  ровно в тот момент, когда Сьюр подошел к нему  вплотную. На бедном овале не было лица, он  виновато  протянул Сьюру  внезапно  обесценившийся  актив. Кларнет зазвучал с новой  силой, овал отвлекся на очередной звонок, но Сьюрик не спешил забирать номера. Багровый цвет лица инспектора стал чернеть. –Да, да, , но… да, - все повторял он.  Зажав телефон в руке, он опять виновато уставился  на самого ненавистного,  в этот  миг человека.
- Сам и закрути, понял? – заявил ему полностью вникший в ситуацию Сьюр.
 От мелодии кларнета впору было рыдать.
 –Алло! – инспектор слушал и, присев, одновременно  закручивал номера,  непрестанно поддакивая в трубку.
 Сьюрик уже отъезжал, а звонки бедолаге  никак не прекращались..,
Хайнцман шел  через площадь к  месту  своей  временной дислокации.  Днем,  в предвкушении встречи  с Гоар, он не  успел толком осмотреться и теперь  наслаждался великолепием архитектурного пространства. «Боже мой,  какая огромная и красивая площадь. Какими все-таки лицемерами были эти архитекторы.  Являли  всему миру эти масштабные площади, а для людей строили маленькие скорлупки для имитации проживания».  Потом он начал думать о недавней встрече. Ему оставалось пройти  два пешеходных перехода, и вот на первом    загорелся зеленый, разрешающий переходить улицу. Едва Хайнцман ступил с тротуара на дорогу,  как его чуть было не сбила машина. От страха душа его ушла в пятки. Машина, немного проехав, притормозила. Водитель, сильно смахивающий на официанта из кафе, высунул  голову, сказал что- то с издевкой  и резко дал по газам.     Хайнцман, оглядываясь по сторонам,  быстро  перешел улицу.  Уже  на втором переходе он наконец-то понял, что цвета светофора здесь не имеют никакого значения . Все пешеходы гармонично делили движение с мчащимися  автомобилями. Это была полностью демократическая среда с равными правами  пешеходов и автомобилистов. Частенько  в этой игре  кому- то не везло, причем не трудно догадаться, кому не везло больше. Вот почему пешеходы с укоризной смотрели на Хайнцмана, пытающегося, переходя улицу  следовать  указаниям зеленого света.
В банке его опять встретил  вездесущий Левка.   
- Надеюсь, вы вкусно пообедали, уважаемый господин Хайнцман?
-Нет, я как раз не успел пообедать, если можно, пусть приготовят мне кофе.
- Ваши коллеги обедают, может быть, присоединитесь? – предложил Левка.
Хайнцман прошел по коридору,  приоткрыл дверь в общий отдел, где   обильное застолье  с огромным количеством локального съестного было в полном разгаре. Матиас с Грегом полностью окунулись  в атмосферу безделья. Компания находилась в полной гармонии, кроме, конечно же, зло озиравшегося на них Исаака. Хайнцман прикрыл дверь и предложил все-таки принести ему кофе.
- Верно ли я понял, что с сегодня ужинаю с господином Апресяном? - спросил он у Левки.


-Нам еле удалось связаться с ним, он будет только к четырем часам,- ответил Левка, - представляете, в такой ответственный момент взял и улетел в Москву. С чего бы это, как вы думаете?
-Откуда я могу знать? – вопросом на вопрос ответил раздраженный Хайнцман и зашел в свой временный кабинет.
-А сегодня мы получили факты о том, что он вчера был среди митингующих, - не унимался Левка, –наше руководство тоже в курсе.
-Ну и что.  Демократия на то и демократия, чтобы каждый мог бы выражать свое мнение, - отпарировал недовольный Хайнцман.
-Так эти митингующие ратуют за возврат старого, социалистического строя. И, кстати, вы знаете имя Апресяна?
-Его зовут Вилен, разве не так? – спросил Хайнцман.
-Так-то оно так, но знаете,  что означает это имя? – торжественным тоном спросил Левка, будучи уверенным, что применил тяжелую артиллерию.
-И что же означает? – спросил порядком уставший от Левки Хайнцман
-Вилен означает  - Владимир Ильич Ленин! – глаза Левки горели в надежде на реакцию собеседника.
-Послушайте, вы меня заинтриговали, очень хочется с ним познакомиться, так что спасибо  за информацию.
Зазвонил  телефон.
-Алло, гаспадын Хайрлцмааан! С вамы хотят пагаварить,- Айда блеснула своим  изысканным  русским и, не дождавшись ответа, соединила с девушкой, ожидавшей разговора. Это была мисс Элеонора с центрального офиса.
-Питер, я тебе отправила сообщение, срочно прочти его.
Хайнцман отпустил Левку. Сообщение от Элеоноры его обескуражило. Она отправила несколько фото, сделанные буквально час назад, где он был вместе с Гоар.
«Какое они имеют право влезать в мою личную жизнь», но следующая информация и фото успокоили Хайнцмана. Его извещали, что Гоар на самом деле -  Сурен Григорян, сотрудник данного заведения. Злости Хайнцмана не было границ. «Я покажу этим идиотам, как издеваться надо мной!»
Хайнцман нажал на кнопку телефона, - как подъедет господин Апресян, я хотел бы зайти к нему. 

 Глава другая

Арташ, Ар-та-а-а-аш! Ты совсем уснул! Играешь свою партию на полтакта  позже, так же нельзя, проснись, – голос  Манука хоть и был поучительным, но  был лишен обычной  агрессии. 
-Что не высыпаешься? – Манук подошел к нему, когда оркестр встал на  очередное техническое обслуживание.
-Снов своих начал бояться. Не могу понять, о чем они, о каком времени, к чему они клонят? – тронутый вниманием  коллеги разоткровенничался  Арташес.
-А разве сны бывают о времени, Арташ? По-моему,  сны бывают о переживаниях, о чувствах, о музыке. Мою Севаньезу я услышал там, во сне, хотя вроде бы там звуков не бывает. Помнишь, как мы разучивали ее, как она всем нам нравилась? – Манук был в объятиях сладостных воспоминаний. 
-Тогда ты не говорил, что его тебе подарил сон, – оживился Арташес.
-Тогда об этом нельзя было говорить…
-В начале жизни сны бывают о будущем, под занавес - они в основном о прошлом,  лишь немногие живут, словно видят сны, а во  сне, как будто живут.  Давай сыграем твою Севаньезу, хотя она не твоя, она просто через тебя. – Дядя Гурген, как всегда, лаконично и мудро заземлил витающие воображения коллег и подготовил свой инструмент к воспроизводству давно забытых нот.   



Глава 7               

Второй сон банкира.

Летать! Как было бы здорово летать, там ведь так высоко и так легко. Почему нельзя просто так взмахнуть крыльями и взлететь? Не-е-е-ет, не так! Ты распростерлась, расползлась, а мне хочется ввысь! На балалайке не считается. Отойди! Ты так на бабу-ягу похож с метлой.  Скажите, пожалуйста, как мне можно скинуть этот балласт? Как, какой? А вы правы, где же он? Его не видно, значит,  нет его? Тогда его больше, гораздо больше! Айда? Не мешай мне, я занят. Какая тебе разница? Это я тебе мешаю взлететь? Да ты что! Извини. Улетай! Без меня не можешь? Так я не могу никак взлететь. Подожди, посмотри, вот видишь, опять свалился.  Все! Балласт, балласт… Зарзанд Бабкенович! Зарзанд Бабкенович- балласт, но он не мой балласт.  Какие стоны? А когда, если не сейчас? Не мешай мне Зарзанд, я балласт ищу. Какой ты, все-таки, недалекий! Недалекий, значит близкий.  Да, какой ты все-таки близкий.  Он ведь есть, не так ли,  этот балласт? Тогда почему я не могу взлететь? Зачем мне взлетать? Чтобы вернуться, конечно! Почему,  нельзя возвращаться? Нет, так не хочу! Хочу вернуться, а мои дети, а Нелька? Нелька… Не мешай мне, я занят, я летаю.. Почему это вру? Я не вру, я пытаюсь взлететь, но пока не получается. Что за стоны? Какие там стоны?! Это я так стараюсь… Нель! Ты все время пытаешься в такие минуты мешать мне, это мои стоны перед взлетом, это тебе кажется, что они женские,  Нель.
                …………

Банкир проснулся от назойливого звонка. В  руке он держал свою “розыгрышную”мобилу, из которой доносились имитирующие оргазм женские стоны, которыми он иногда разыгрывал своих товарищей. Он пытался было ответить на звонок, но телефон замолчал. Вилик посмотрел на список  вызовов, на которые он умудрился ответить во сне. Список ошарашил его:  Айда, Нелька, Айда, Тело, Айда, Айда, Нелька, Айда. Последний звонок был от Нельки. Банкир посмотрел на часы и не поверил своим глазам.
-Вы почему не разбудили меня? –разбушевался он.
-Ваш рейс был задержан на четыре часа, вы улетаете через пятьдесят минут, - искусственно улыбаясь, ответила сотрудница бизнес-зала.
 Кстати, улыбка  при исполнении  служебных обязанностей тоже  являлась достоянием постсоветской натренированности. Тебя нацеливают на улыбку, вне зависимости от того, что там у тебя творится на душе. Но и  здесь, к большому сожалению, произошла небольшая заминка. Все тренирующие системы никак не могли предусмотреть, что в душе у постсоветской тренирующейся личности творятся вещи, не предусмотренные нормативами мира тренирующих. В результате чего, после выпуска на финишную прямую натренированная улыбка ценой неимоверных усилий выталкивается через стиснутые зубы, чтобы вдруг не выплеснуться  наружу вместе со всеми внутренними противоречиями.
Опять зазвонил телефон.
-Алло?
-Вилик! Что ты наделал? Тут все на ушах стоят. Вилик, ну проснись!…
Банкир, наконец, понял, что он натворил. В первую очередь он подумал о Нельке. «Это катастрофа! В ближайшие три часа она или убьет меня, или покончит с собой. Надо спешить!»
-Алло, Нель... Подожди, Нелька. Ну подожди! –то, что творилось на том конце провода, совершенно не укладывается в формат нынешнего повествования, но банкир, все-таки решил повторить попытку предотвращения килиманджарской трагедии.
-Алло, послушай меня, наконец! – это был фол последней надежды, – я вылетаю, через несколько часов буду дома,  у нас будет достаточно  времени обсудить все,  что ты пожелаешь. Можно будет поговорить и о той чуши, которую ты несешь! Тем более, что судя по всему, я уже безработный, -  пожалел сам себя банкир, вспомнив, что во сне успел поговорить и с Телом.
- Посадка на ваш рейс началась, желаю вам счастливого пути. – объявил улыбающаяся сотрудница…
В четыре часа банкир вошел в свой рабочий кабинет. Ему никого не хотелось видеть. Он попытался опять переговорить с Нелькой, но та на этот раз оказалась непоколебимой в принятой концепции дальнейшего общения с банкиром. Зазвонил основной телефон кабинета. Не успел  банкир поднять  трубку, как  в кабинет к нему в сопровождении Левки зашел Хайнцман. Левка тут же ретировался, оставив гостя одного. Банкир указал Хайнцману на стул, а сам приготовился к бесславной концовке  своего вчерашнего путешествия. Он, конечно же, не  представлял  себе такого переполоха:  до сих пор очень многое ему сходило с рук.   
-В такое время у тебя что-то еще может шевелиться? На митингах орешь, в заграницах кайфуешь, а дальше? Мы с тобой завтра поговорим, –  клокотало Тело. Банкир положил трубку и уставился на Хайнцмана.
-Господин Апресян, мне жаль, но документы не подготовлены,  и я не понимаю, что мы будем  завтра подписывать, –  не терпящим возражения официальным тоном начал Хайнцман. – Вот тут два варианта окончательного меморандума, один вариант ваш, - он швырнул  на стол банкиру бумагу, - ее можете выбросить.
-Почему же выбрасывать… Ее касалась ваша рука, так что оставлю себе на память, – невозмутимо ответил банкир и отложил бумагу. – Что дальше?
-А дальше, господин Апресян, наш вариант  меморандума мы подписываем только потому,  чтобы не вызвать международного скандала. Я просто не успею отменить завтрашний визит моего босса. И поэтому этот вариант вынужден был завизировать. Здесь не хватает только подписи наших руководителей, - он протянул документ  банкиру.
-Еще и моей, по-моему,  – улыбнулся банкир.
-Вашей, или любого другого заместителя, который может быть назначен на ваше место, – ответил раздраженный Хайнцман.
-Меня назначает и снимает с работы глава  правительства. Думаю, вы  успеете похлопотать: помогите премьеру  найти подходящую  формулировку и освободить  меня от занимаемой должности. Да еще постарайтесь убедить меня согласиться с этой формулировкой, иначе будет больший скандал. И, заметьте, все это нужно успеть сделать до завтра.
-Не нужно меня шантажировать! – сорвался на крик Хайнцман, - вместо того, чтобы подкладывать под меня ваших бесстыжих сотрудников, могли бы за полгода  подготовить  нормальное обоснование…
-Надкладывать, - спокойно поправил  его банкир.
-Что?! – Хайнцман был в ярости.
-Да успокойтесь вы,  Хайнцман,  я, конечно же,  подпишу я вам эту бумагу, - успокоив разъяренную пантеру, банкир  включил громкую связь, - Айда,  там Иоокик должен был выбрать нам с господином Хайнцманом место для ужина. Узнай адрес и напомни Горшу, что шеф должен был выделить нам подобающую машину. – Отключив механизм транспортировки команд в приемную, банкир  повернулся  к сидящему напротив проверяющему.
- Поедемте, Хайнцман, по дороге выскажетесь,  –  Банкир встал с места и пошел к выходу, не обращая внимания на оставшегося сидеть  Хайнцмана. Тот машинально забрал оставленные на столе  и неподписанные банкиром бумаги и последовал за ним.
Исаак, готовясь принимать гостя,  вычитал из нескончаемой информационной ленты, что Хайнцман в студенческие годы любил походы в горы. Поэтому он  выбрал небольшой трактирчик на высоте двух тысяч метров, куда, впрочем, частенько заезжал банкир.         
Тело распорядилось выделить свой служебный джип, который скорее смахивал  на бронетранспортер. Обычно Тело отправляло в такой поход кроме водителя, также охранника, чтобы тот охранял то ли средство помпезного передвижения, то ли людей, временно пользующихся этим  средством.
-Я не могу понять, зачем нужно было разыгрывать этот спектакль под названием Гоар? Это ведь низко - использовать подобные приемы для достижения меркантильных целей в бизнесе! – сокрушался Хайнцман в  бронемашине,  пытающегося  вырваться из судорожно бьющегося сердца города. Кинг-конг, восседающий на переднем троне всемобиля, развернулся и  посмотрел на Хайнцмана. Тот, поймав пристальный взгляд, ненадолго замолчал.
-Он что, тоже на время  решил поработать официантом? – вспомнив примерно такой же взгляд в кафе, куда они сегодня заходили с Гоар-Сьюром.
-Вилик? Какого еще официанта этот хочет в машине? –  прогортанил Кинг-конг.
-Твое счастье, что он не понял, что ты сказал, - пробормотал под нос банкир, думающий о чем-то своем. Сейчас ему было не до попутчиков, на душе кошки скребли. Он  сильно устал и чувствовал себя  опустошенным. «Ладно с работой, но Нелька! Неужели она могла поверить, что я был с другой женщиной? Может оставить эту ущербную утварь и поехать к  ней?».  Зазвонил телефон. Банкир, увидев номер звонящего,  потянулся было по привычке за вторым телефоном, но вспомнив, каких бед натворила эта  затея сегодня,  передумал  и ответил на звонок.
-Алло, слушаю Карен, – его голос  звучал меланхолично.
-Что, поездка боком пытается вылезть? Ты же вроде никуда не собирался вчера? – заметив спад настроения у друга, спросил Карен. – Ты где?
-Еду с моим гостем к Акопу на деловой ужин. Кстати, умираю с голоду, – ответил банкир.
-Хочешь, и я подъеду,  что-то ты мне не нравишься, – забеспокоился Карен.
Банкир посмотрел в сторону  нервно кусающего губы  Хайнцмана, пару секунд подумал и согласился, -А что, подъезжай. Как раз  пообщаемся.
-Господин Апресян, думаю приглашать на деловой ужин постороннего человека, не совсем правильно.
-Послушайте,  Питер, сегодня я  лишился не только работы. Вышло так, что я лишил себя и своей семьи. А ее, к вашему сведению, я создавал и берег на протяжении всей своей сознательной жизни.  Так что, расслабьтесь, этот ужин всего лишь дань уважения к человеку, впервые посетившему мою страну. К тому же, человек который присоединится к нам -  всемирно известный психиатр, и может когда-нибудь  вам пригодиться,  – безразличным тоном  проговорил банкир.
-Я просто прошу вас не забывать о том, что вы еще не подписали бумаги. Поэтому деловая часть нашего общения еще не закончена, – попытался парировать  Хайнцман.
-Считайте, что она закончилась, не беспокойтесь,  – успокоил гостя  банкир.
Страшила на колесах к этому времени вынырнула из городского водоворота и  вступила в больший конфликт с окружающим миром. Вечереющее солнце в содружестве с окружающей природой  нежно согревало намерения каждого участника этого короткого путешествия. Хайнцману действительно нравились горы, но он не взбирался на них давно и, тем более,  не рассчитывал видеть то, что сейчас он видел. Исаак и на этот раз не прогадал с выбором места.
Самая приятная часть дороги прошла в относительной тишине, лишь один раз безмолвие  нарушила мелодия звонка банкира.
-Шеф, я  вроде договорился встретиться с ним вечером, а он мне не звонит. Не знаешь, во сколько мы встречаемся?, - банкир отложил трубку и обратился к Хайнцману.
-Звонит Сьюрэн, спрашивает: у вас с ним все остается в силе?
-Пошел этот ваш Сюрэ-э-эн к черту! – обиженно воскликнул Хайнцман.
Банкир дословно  передал сей   эмоциональный ответ и положил трубку, а Кинг-конг  опять наградил  Хайцмана своим фирменным взглядом.
Квадратный короб на колесах,  нагло рассекая девственный горный воздух, уносил своих обитателей все выше и выше. Окружавшая природа  потрясла даже видавшие виды  Хайнцмана. «Иметь возможность каждый день радоваться такой красоте и быть такими  расхлябанными, безответственно относиться  ко всему тому, что имеешь» - подумал он.
 «Не понимаю этого Бархударяна: заставляет гробить машину на этих камнях, когда в центре города полно классных ресторанов»,  - негодовал в мыслях водитель.
«Не понимаю этого шефа. Почему все время заставляет бить  машину на таких дорогах, вон сколько в центре города хороших ресторанов»,  -копировал мысленное негодование водителя Горшеобразный.
Когда, доехали до пункта назначения, навстречу машине вышел  двухметровый обросший детина. Цвет его лица указывал на непомерное количество принятых за год солнечных ванн. Банкир вышел из машины, поздоровался с детиной.  Хайнцман, выпорхнув из машины, повернулся лицом к потрясающей панораме и стал медитировать.
-Вило, а кто это? – вопросил детина, указывая  на медитирующего иностранца.
- Оставь его в покое. Как ты, Акоп джан? Кстати, тебе свежий привет от Маринки.
-От какой Маринки? – прорычал детина, выражая сильнейший интерес к привету.
-От моей  однокурсницы, - напомнил банкир.
-Эта которая? – послышалось  восторженное рычание.
-Из Москвы прилетала с моими друзьями, забыл, что ли?
Глаза у детины  загорелись желанием.
-Да-а, вот была женщина, даже просила  меня провожать ее пописать. Что за  женщина! – закатил глаза Акоп.
-Ладно, давай нам побыстрее хорошего ягненка, а то наш гость очень голоден. Погляди,  еле сдерживает себя,  - спустил на землю смакующего воспоминания Акопа банкир.
Хайнцман иногда посещал своего психиатра, и тот ему советовал медитировать в  сложные периоды. Сейчас,  несмотря на то, что задача по подготовке субботнего совета в основном была выполнена, а эта командировка больших сюрпризов не преподносила, он чувствовал какое-то необъяснимое беспокойство. Возможно,  это было связано с Гари, может быть - с обманом Сьюрика, а скорей всего -  с циничным поведением все провалившего банкира.  Вот он и пытался, следуя совету своего психиатра, на лоне этой потрясающей природы  замедитировать свое беспокойство. Он был страшно голоден и ему нужно было настроиться на ужин. К этому времени подъехал друг банкира. Хайнцман отвлекся на гул мотора подъезжающего автомобиля.
-Господин Апресян, как финансист вы наверняка знаете цену деньгам. Поэтому, я не могу понять, почему вы высасываете из пальца дикие  проекты для финансирования, которые даже не можете обосновывать, и не замечаете потрясающих возможностей для вложений у вас под носом. – Хайнцман был возбужден от высоты и горного воздуха.
-Это Карен Георгиевич, о котором я вам рассказывал, - не обращая  внимания на монолог европейца, представил своего друга банкир. Все стали рассаживаться за накрытый прямо на природе стол.
-Карен, - протянув руку Хайнцману, представился доктор.
-Питер Хайнцман, -  он пожал руку доктору и   продолжил атаковать  банкира, – Вы подозрительно спокойны! Неужели не  понимаете, что вероятней всего лишитесь  своей работы, что благодаря вашим, так сказать, усилиям ваша страна лишилась пятидесяти мил..! – Хайнцман входил в раж. Но внезапно он устремил взор за спины вполуха слушающих его банкира и доктора и запнулся на полуслове.  Хайнцман мягко сполз  со стула: он  впал  в обморок. Банкир с доктором мгновенно развернулись и увидели, что Акоп дорезает горло барану.
-Вот, бестолочь! – вырвалось у банкира, и было непонятно, кому это было  адресовано. Доктор подошел к лежащему на земле без сознания Хайнцману, легонько потряс его. А банкир, недолго думая, влепил ему  пощечину в три с половиной бала по шкале Рихтера. Хайнцман зашевелился.
- Что со мной? Где я? – его с трудом  усадили на стул, доктор приложил мокрую тряпку на лоб потерпевшего. На глаза Хайнцмана опять попался Акоп,  ловко и нежно  сдирающий кожу с подвешенного на крюке бедного животного. Хайцман опять стал сползать  со стула, чтобы впасть в обморок. Банкир с доктором с укоризной посмотрели на  мирно высвистывающего какую-то безнадежно  плаксивую мелодию Акопа,  наклонились  к покоящемуся в забытьи Хайнцману, потормошили его, после чего банкир уже  пятибалльной оплеухой привел в чувство бедняжку Хайнцмана.   
-Варвары! Убийцы! Нелюди! -  запричитал Хайцман.
Акоп перестал свистеть и обернулся  на крик гостя. Поймав на себе  искаженный от ужаса взгляд Хайнцмана, он спросил, -Вилик джан, что он так смотрит на меня?
- Удивлен  твоим мастерством  разделывать тушу,  – ответил банкир, отжимающий предназначенную для гостя мокрую тряпку.
-Что он говорит? Этот убийца! Его за это нужно… - не успокаивался Хайнцман.
-Убить, -  невозмутимо закончил предложение  банкир.
-У вас еще хватает  совести подшучивать надо мной! – вскричал Хайнцман.
-Чего он так кричит, Вилик? – недоумевал Акоп.
-Он просит, чтобы ты научил его своему мастерству, –  банкиру все это начало надоедать.
Акоп расплылся в улыбке, - а ну-ка спроси у него, сколько он своему ремеслу учился?
-Почему? –не понял банкир.
- Ему кажется, что  я смогу прямо сейчас за десять минут научить  его? –снисходительно бросил  торжествующий Акоп. –  Ладно, через полчаса  мясо будет готово. - Потом, повернувшись в сторону своей времянки, крикнул, - ахчи Асмик! Давай закуски на стол.
-Чего он хочет, этот варвар? – не унимался   Хайнцман.
-Он просит прощения за то, что доставил вам такие переживания,  – банкир был в своей стихии.
-Как вы можете позволить себе  жить среди  таких людей! Доктор, вы же профессиональный психиатр, - обратился он к товарищу банкира.
-Я вообще-то  хи.. – Карен получил от банкира приличный пинок под столом  и, сообразив, что к чему,  продолжил,  -..хирромантического плана психиатр.
-Это еще что такое?
-Это древнее направление в психиатрии,  и таких специалистов всего трое в мире,  – подхватил инициативу банкир. – А этот, - он кивнул  в сторону мирно продолжающего свое дело Акопа,  - трофей с последней войны. Вы что не видите, какой он черный? Его взяли в плен,  и он все это время занимается этим безбожным делом.  Мы же давно бросили заниматься этим диким делом.
Доктор смотрел на невозмутимо врущего банкира и еле сдерживал себя,  чтобы не рассмеяться.
-Правильно вы говорите:  варвары и убийцы, – продолжал банкир. К этому времени  стол стал наполняться всякими яствами.
– Давайте все-таки начнем наш с вами деловой ужин, господин Хайнцман, – банкиру хотелось поскорее закончить общение с этим глубоко неприятным ему типом. Он в  мыслях искал  пути примирения с Нелькой, ну и  новую работу.
-Вы еще предлагаете мне кушать?- негодовал Хайнцман.
-Ну почему же. Сначала давайте выпьем, – предложил банкир.
Когда на стол поставили  аппетитно дымящееся  мясо, участники трапезы уже в третий  раз залили тело и душу терпким семидесятиградусным напитком кустарного приготовления. Хайнцман постепенно угасал, забыв о своих гуманистических переживаниях.  Банкир отвлекся от еды и смотрел,  с каким отменным аппетитом тот уплетает только что умерщвленную плоть животного.  Понаблюдав  за смачным  чревоугодничеством Хайнцмана, он подозвал к себе Акопа.
-Да Вилик джан. Ну что, понравилось? – спросил довольный поглотитель солнечных лучей.
-Акоп, все очень хорошо. Теперь послушай меня и делай все, как я тебе скажу. Вопросов лучше  не задавай:  объясню тебе в следующий раз. Понял?
- Понял,  Вилик джан. А что случилось?
- Уже начинаешь задавать  вопросы,  – пожурил Акопа банкир.
-Нет, Вилик джан,  не буду, – ответил с готовностью Акоп.
Хайнцману продолжал уплетать вкусное мясо и обсуждать с доктором  нюансы  хиромантической психиатрии.
-Сейчас мне принесешь тарелку  мясного бульона, я попробую его и начну кричать на тебя,- наставлял банкир Акопа.
-Почему, Вилик джан? –  не понял Акоп, но поймав  осуждающий взгляд банкира, быстро исправился, - а-а-а, понял! –После чего  он внимательно слушал банкира и не задавал ему никаких вопросов.      
Хайнцман вздрогнул от неожиданного крика банкира: он не ожидал  увидеть обычно спокойного банкира в такой ярости. Вилик  скинул со стола  тарелку, наполненную какой-то жидкостью,  Акоп же виновато следил за действиями банкира.  Потом Вилик  указал на пень невдалеке от стола, на котором совсем недавно разделывали тушу. Акоп покорно поплелся  в указующую перстом сторону,  встал на колени и склонил голову на пень. Он никак не мог понять,  с чего это  вдруг его старому приятелю понадобился  весь этот театр, но, как и обещал,  не стал больше задавать вопросов. Банкир резко встал со своего места и направился в сторону скрутившегося  калачиком большого человека. По пути он захватил топор. Хайнцман, увидев это, резко вскочив со стула, побежал за банкиром.
-Вы что собираетесь  сделать?! –  ужаснулся Хайнцман.
Банкир подошел к ошарашенному Акопу и взметнул  топор над его головой.   
-Стой! Стоять! Не смей! - Хайнцман, догоняя банкира, перешел на визг.
Банкир обернулся к нему и спокойно сказал, - не мешайте, я должен отрубить ему голову.
-Пожалуйста, не делайте этого, прошу вас! – Хайнцман бросился к Акопу и прикрыл его собой.
-Отойдите! Я прошу вас,  отойдите.  Иначе… – банкир угрожающе приподнял топор. Хайнцман выпрямился  и молитвенным тоном обратился к банкиру, - не убивай  его, прошу тебя.
Акоп, не осмеливаясь поднять  голову с пня, недоуменно вопрошал, - еще не хватит, Вилик? Голова разболелась, может, хватит, шеф?
Поняв, что действие близится к безрезультатной развязке, банкир вдруг спросил у Хайнцмана, - ты хочешь спасти его?
-Да, - ответил тот, с надеждой посмотрев в глаза  банкиру.
- Принеси бумаги, которые ты забрал  с моего  стола, - скомандовал банкир, все еще держа топор над головой Акопа.
-Сейчас, конечно! – Хайнцман побежал в сторону машины, в которой мирно спали два персонажа в черном. Он открыл дверь машины, взял с сидения свой портфель и запрыгал обратно к банкиру. На бегу он открыл портфель, достал из нее два файла с документами и протянул их Вилику.
-Мне они не нужны,  ты лучше знаешь, что с ними надо делать, -  командным голосом произнес  банкир.
Хайнцман, понурив голову, достал из  портфеля ручку и, чуть замешкавшись,  расписался под подготовленным банкиром  вариантом документа и, бросив его под ноги банкиру,  гордо произнес, -  теперь отпусти бедняжку. 
-Ты сильно просчитался, этого слишком мало, -  смаковал развязку банкир, - поднеси мне сюда бумагу.
 Бедняжка Акоп, которому осточертел этот балаган, опять попытался внести ясность в свою судьбу.–Вилик, человек ты или нет? Сколько мне еще стоять раком перед этим чертовым пнем?
- Акоп джан, держись! Скоро закончим, -  обнадежил его банкир.
-Не переживайте, все будет хорошо! – кричал Акопу возбужденный Хайнцман.
-Чего он на меня кричит, а? – вконец растерялся Акоп.
-Да лежи ты! – разозлился банкир, - он тебя спасает.
-От чего спасает? – разволновался  Акоп и попытался поднять голову.
-Ты что, не мужик что ли! Что ты мне обещал? – банкир боялся потерять контроль  над ситуацией.
-Ладно,  Вилик, но только одну минуту, у меня уже колени болят, – Акоп успокоился и начал в уме отсчитывать секунды.
Хайнцман поднес документ к торжествующему банкиру.
-Подержи! – протянув топор Хайнцману, банкир  вырвал у него из рук документ, на котором крупными цифрами было выведено пятьдесят миллионов. Он демонстративно приподнял над головой  ручку, а потом пририсовал еще одну единицу перед пятеркой. Протянул было бумагу обратно Хайнцману и вдруг, передумав, вернул и добавил ноль в конце цифр. И вот  новый документ с суммой в полтора миллиарда перекочевал в руки обескураженному Хайнцману, который, в свою очередь,  вернул  банкиру топор.   
- Вот настоящая цена за жизнь этого пленного! – торжественно заявил банкир.
-Ну и пусть! Отпусти его, варвар.  Я заберу его с собой,  а потом передам его родным и близким. Думаю, ты получил свое и не станешь возражать против этого, – Хайнцман был похож на спасшего мир от катастрофы голливудского героя.
  -Акоп, вставай, – спокойно произнес банкир, опустив топор и забрав бумагу у Хайнцмана. Хайнцман подбежал к Акопу поднял его с колен, посадил на пень и стал, тщательно разглядывая его, гладить по лицу. – Ничего, ничего,  все позади, успокойся,  милый, не переживай.
-Вилик, какого черта  он гладит меня!? Я  как дам ему сейчас! – Терпение бесконечно терпеливого Акопа было на самом исходе.
-Он хочет забрать  тебя с собой в Европу,  Акоп.
-Хорошо, но скажи ему, пусть меня больше не гладит,  – обиженно пробормотал  Акоп и присел в сторонке в ожидании окончания спектакля с непонятным ему сюжетом. «Что за Европа? Кто эта  Европа?», вертелось в его голове.
Хайнцман смотрел на Акопа  восторженными глазами и не переставал гладить его.
- По-моему, ты перегнул палку,  Вилик,  -  обратился к нему доктор, когда тот отходил от глубоко сыгранной  эмоциональной роли.
-А ну оставь его и садись сюда! – скомандовал банкир европейцу.
-Не кричи на меня! – достойно парировал Хайнцман.
Банкир взялся за только что подписанную бумагу  с намерением ее  порвать и повернулся к Питеру.
-Пей! – страшным голосом  скомандовал банкир.
-Не буду! – отказался Хайнцман.
Банкир надорвал краешек документа, и  Хайнцману пришлось  залпом выпить гремучую смесь домашнего приготовления. Банкир последовал его примеру.
– Еще, - не успокаивался Вилик. Хайнцман, решив  не испытывать судьбу,  опорожнил еще один стакан.
-Теперь садись поудобнее,  уважаемая дама, я буду говорить долго, старайся ничего не пропускать. Договорились? – получив покладистый кивок Хайнцмана, банкир присел напротив него и начал медленно говорить.
- Насчет варваров. То,  что он перерезал горло  животному, а мы не воспротивились этому – есть несомненное  варварство. Но вы же сами собираете миллионы собратьев этого бедного животного в один огромный амфитеатр. Вероятно,  вы там демонстрируете очень смешной спектакль, а они по очереди умирают со смеху, перед этим  завещая  свои тела в благодарность за предоставленные минуты блаженства.
-Это происходит в специальных местах, где нет людей, - попытался возразить Хайнцман.
-Не перебивай меня, я сказал! – доктор никогда не видел банкира в таком состоянии,  – здесь тоже нет людей:  есть лишь несколько трансформеров и один педераст.  Хочешь знать, что такое трансформер? Это предмет,  долго конструирующийся в одно, потом наспех трансформирующийся совсем  в другое.  Так ты  в обморок падаешь при разделке туши? Конечно, вы же тонкие натуры, вы эстеты! Вы за прогресс! Вы используете газовые камеры, кассетные бомбы, которые элегантно раскладывают строения, а  людей аккуратно упаковывают в плоские упаковки. Вы вдруг превратились в пацифистов и гуманистов, и приняли на себя нелегкую миссию спасения всего остального мира.  Спасаете целую страну от его  диктатора, так как вы, только вы понимаете, что он безбожно эксплуатирует свой бедный одурманенный народ.
-Вы, случайно, континенты не перепу…
-Молчать! –  рявкнул  банкир,  –  судьба того  континента, который имеешь ввиду, уже давно предопределена,  и ему ничем не поможешь. Я говорю именно о населяемом вами континенте...
Увидев  возбужденное состояние банкира, Горшеобразный решил вмешаться,  -Вилик, помощь не нужна? – посмотрев  на Хайнцмана своим фирменным взглядом,  спросил он банкира.
-Нет, - бросил  ему банкир и продолжил,-  ты думаешь, что если  любишь   мальчиков, значит,  у тебя не может быть детей? Ошибаешься, дорогой. Вот он - твой ребенок! - он показал на Горшеобразного, - вот тот тоже, - следующим был водитель, - почти все,  с кем тебе посчастливилось пообщаться здесь, есть твое поганое порождение! С какой стати ты,  Питттер, взял на себя миссию учить меня, как нужно жить?  Евроинтеграция, демократические  принципы, гражданское общество…  Соплежуи!  Уже забыли, что все, чем вы сейчас бравируете и все что демонстрируете  миру, создавалось у вас во времена жестокого абсолютизма? А что вы сейчас?  Как  избалованные и деградированные  дети богатых родителей,  тоннами употребляете  наркотики, трахаете мужиков, перекраиваете карты мира, раздаете  всему миру эти  фантики из-за океана, которые не то, что золотом, даже бумагой не обеспечены. К тому же  учите всех,  как нужно жить. Вернее,  как нужно выживать в этом страшном мире конкуренции. Выживает сильнейший: вот ваша философия - беспроигрышная и вечная! Я вам аплодирую.  Однако в погоне за местом под солнцем вы забыли одну очень существенную заповедь: за все воздастся!
Хайнцман  прекратил  попытки возражать банкиру. Он налил себе очередную порцию жгучего напитка и выпил. Банкир последовал его примеру.  Солнце, отказывающееся быть свидетелем этого монолога, незаметно ушло за горы.
-Вот ты,  Хайнцман! Ты ведь, насколько мне известно,  родился в восточной Германии, ходил в нормальную школу, какого черта  тебя вдруг угораздило возлюбить мальчиков? Ты хоть знаешь, что среди вас процент-полтора тех, которых природа сделала такими, остальные отдают дань моде, неизведанным новым ощущениям, а чаще – просто затрахивают свои комплексы. Как звали ту девушку с восьмого или девятого класса, которая отвергла твою любовь?  Сейчас вы создаете свои общества, организовываете шествия, пропагандируете свой образ жизни, навязываете ее мне, моему ребенку! – глаза банкира залило бешенство.
-Лиза, – глаза Хайнцмана наполнились слезами. Он снова  наполнил свой  стакан и залпом опустошил его.
-Что? – набросился на него банкир.
-Ее звали Лиза, я очень любил ее. Она была самой прекрасной девушкой на свете. Никогда больше нигде я не встречал девушку, похожую на нее.
-Фамилия! – скомандовал банкир.
-Хайнцман, - отрешенно ответил тот.
-Твоя фамилия уже второй день отбивает мне почки, печень и настроение. Мне нужна ее фамилия.
-Зачем тебе? – удивился Хайнцман.
Банкир опять взял подписанную бумагу и снова продемонстрировал желание  разорвать ее. Хотя на Хайнцмана это ожидаемого эффекта не оказало, он все же с таким же  отрешенным видом произнес.
-Штайнмайер, Элизабет Штайнмайер.
Банкир на время оставил гостя в покое и переключился на постепенно приходящего в себя доктора.
-Чего тебе? –  напрягся  доктор.
-Набери этому, как его, Темику.
 Доктор, чуть повозившись, выискал в мобильнике  нужный номер  и как только  нажать на кнопку вызова, банкир выхватил  него трубку.
-Алло, Тема! Да, спасибо тебе. Послушай, ты не смог бы найти  одну девушку там? Запиши, пожалуйста…  Элизабет Штайнмайер, да “р” в конце. Буду очень благодарен, - банкир отключил телефон и передал его доктору. Потом он налил себе стаканчик гремучего напитка  и залпом выпил. Хайнцман последовал его примеру. Доктор - тоже. После чего Вилик  чуть успокоившись, продолжил:
- Акоп - освобожденный тобой  пленник -  мой хороший и давний приятель, уже лет двадцать пять отсюда не спускался. А вообще - никакой он не пленник, просто родился и всю жизнь прожил в этих горах. Так что твоя наивность обошлась тебе в полтора миллиарда, – съязвил напоследок банкир и положил подписанную Хайнцманом бумагу на стол.
Хайнцман, наверняка удивлялся в последний раз за сегодняшний день. Силы и сознание  стремительно покидали его: он снова сполз со стула, лег на зеленую лужайку и уснул. Банкир подошел к мирно сопящему  Хайнцману и  присел рядом с ним. Чуть позже он проделал такой же путь со стула на траву и затухающим своим сознанием проследил за жестикуляциями доктора и Акопа.

………………

Третий сон банкира

- «За все воздастся!» -  хорошо, что помнишь это сынок, но ты забыл иное  «не суди да не судим будешь!»
-Ты назвал меня сыном. А ты кто? Отец? Отец, я взлететь хочу, помоги  мне. Не можешь? Можешь? Так можешь или не можешь?! Я на тебя свою оболочку  не повышал, извини, тебе показалось.  Тебе никогда ничего не кажется? Да что ты заладил! Хорошо, повысил свою оболочку. Не оправдываюсь,  Отец!
-Сынок, ты не общаешься со мной, ты с собой общаешься, расслабься и  вспомни, насколько давно ты задавал себе вопрос по поводу себя?
-Я каждый день себе вопросы задаю, но взлететь хочу! И причем тут вопросы, если я взлететь хочу…
-Это всего лишь сон, расслабься!
-Что? Где сон? Что за сон? Сон здесь, с тобой,  или там - с ними?
-Сон везде, если ты победитель.
-Я побеждаю каждый день, причем всех, кто мне под руку попадается. Отец, ты же все видишь!
-Чем больше ты побеждаешь окружающих тебя, тем больше  сил даешь вселившимся в тебя  двум страшным порокам, которые существуют и питаются благодаря подобным победишкам. И эти пороки -  страх и малодушие! От них исходит все, что вы легко назвали Злом, а я   говорю о Победе!
-Нашей страны над гитлеровской Германией, что ли?
-Нет, о гораздо большей Победе, хотя та победа тоже далась благодаря этой Победе!
-Отец, можешь помочь мне взлететь, или нет? Причем тут Победа? Я ощутить невесомость хочу. 
-Нет, сынок, я не могу тебе помочь взлететь. Ты или начнешь летать или нет, но для этого нужно одержать самую главную и единственную Победу своей жизни. После этого ничего и никого побеждать не нужно, и никто тебя не сможет победить, потому что ты одержишь Победу над собой. Для этого нужно научиться беседовать с собой, это нелегко…
-Я прошу научить меня летать, а ты предлагаешь беседовать, и с кем? С собой! И вообще, мне с ними проще, ты меня напрягаешь! Я должен благодарить тебя за то, что ты мне советы дельные даешь, а благодарить я, по большому счету,  не научился, не получается. Мне всегда казалось, что все, что я имею,  дано мне свыше. А свыше, значит Тобою, что ли? Так ты кто? Ты - Голос? А может - Дыхание? Или - Ощущение? Почему так тяжело постичь тебя?
-Опять не слушаешь меня! Совсем как малый ребенок.
-Какой там малый:  скоро мне сорок пять стукнет.
-Лет, веков, минут?… Это же миг! Единственная мера измерения времени, которую я считаю благодарной мерой. Вот ты уже начал задавать вопросы, только постарайся задавать их себе, начни общаться с собой, и помни, что самая тяжкая ноша  и беда, мешающая парить,  это слишком маленькая память, не на тренированная запомненность, а Память. На самых дальних подступах постижения  этой вот Памяти ты вспомнишь, как часто удавалось общаться тебе с собой в раннем детстве, потом ты вспомнишь, как ты это делал до обретения нынешнего обличья. Так что постичь нужно Себя! А  постичь себя можно – лишь погружаясь в нетронутые мечты. Ведь ты забыл, что раньше тебе удавалось летать, вот почему сейчас ты так хочешь взлететь, но не получится, потому  как взлетают, когда достигают полной гармонии. Правильно подсказал тебе остаток твоей памяти «За все Воздастся!».  Здесь все абсолютно и компромиссов никаких не бывает…
- Значит,  мне еще очень долго не получится взлететь?
-Миг, всего лишь Миг! Это так нескончаемо!...
- Сьюр, ты откуда здесь появился? Не мешай мне! Не видишь, я себя постигаю. С собой беседую. Бумага? Бумага летает, а я нет, и ты нет! Отец, не уходи! Боже мой! Ты же не ходишь! … К Нельке пусть летит эта бумага.  Нель, я же говорил, что ты несправедлива ко мне. Подожди,  Нель, дай я тебя обниму, ты все поймешь, несправедливость, кстати, тоже порок. Подожди, спрошу. Как кого? Себя, конечно. Я начал общаться, Нель, ну иди ко мне.
                ……………………………………….      

Солнце, удостоверившись, что вечерние страсти окончательно улеглись, осторожненько выглянуло  с противоположного горизонта  и медленно начало освещать результаты вчерашней вакханалии. Подаренное им тепло было очень кстати.
-Вай, ну вы даете !- Сьюр, разинув рот от изумления, стоял над изголовьем двух лежащих в обнимку на травке и мирно  посапывающих  мужчин. Закинутая на грудь Питера рука банкира смотрелась с особой нежностью.
 – Ара шеф, что ты наделал? Шеф! Неужто  ради каких-то денег ты  переспал с ним? – Сьюра охватило бешенство. – Я от тебя никак… Ну никак не ожидал, хотя бы меня позвал, так я бы опозорился, ну и черт с ним,  а сейчас? – он ходил  кругами над спящими и не переставал  сокрушаться,- а сейчас ты не только  себя, шеф, но и всех нас  опозорил. А ну,  вставай и да - вай отсюда! -  Сьюрик пнул ногой в бок Хайнцмана,  - вставай, кому говорю!
Хайцман на секунду приоткрыл мутноватые глаза и снова засопел. На крик Сьюрки вышел из своей времянки Акоп. Он был весь помят.
-Чего раскричался, не видишь, спят люди. Сбавь голос,  дай им немного отдохнуть.
-Ако-о-о-оп? Ты что,  с ума сошел? А ну быстро буди их. Шеф,  вставай! Шеф джан, ну прошу! – Сьюр, казалось, вот-вот расплачется.
Вдруг  Хайнцман снова открыл глаза и огрызнулся на  Сьюра.
-Ты что разорался дистрофик! Не трогай его, пусть отдыхает.
Сьюр, беспощадно разрывая свои голосовые связки, кричал в сторону шефа,- так это он тебя, шеф? Не верю! –  Сьюр заплакал.
-Что ты ноешь?  А ну успокойся! – Хайнцман был совсем не похож на того Хайнцмана, с которым Сьюр встречался днем раньше. Зазвучал уже знакомый всем кларнет. Акоп приложил к уху мобильник.
-Вай,  ара!  Через десять минут должны приехать на хаш, – обратился он к Сьюрику,  - это Барсег должен подъехать, кого-то сюда везет: то ли из Бразилии, то ли  Братиславы… Замучили они меня, а я эту свою отпустил, под утро только ушла, всю ночь их сон оберегала,  - Акоп кивнул  на спящего банкира и пытающегося вылезти из-под него Хайнцмана.
-Что он говорит? – спросил Хайнцман у Сьюрика. Тот увидел на столе подписанный документ на полтора миллиарда, взял его, поднес к глазам, потом обернулся  на спящего банкира и, проигнорировав вопрос Хайнцмана, пробормотал,  – и из-за этой бумажки ты нас так опозорил?
Хайнцман подошел к Сьюрику поближе, и легко пройдя по касательной его подзатыльника, переспросил.
-Что он говорит? –Питер сделал это так уверенно, что Сьюр растерялся и выложил всю правду.
- Он говорит, что у него сейчас будут иностранные гости, а вы здесь под столом спите.
-Говорил я ему вчера, что не нужно столько пить, - негодовал Хайнцман, кивая  в сторону банкира,- ладно, давай его перенесем к Акопу, а мы с тобой быстро поможем ему.
Сьюр машинально подчинился  команде Хайнцмана. Не успели они дотащить банкира до акоповского лежбища, как микроавтобус с гостями припарковался рядом с  джипом, в котором продолжали выполнять свою миссию мирно посапывающие люди в черном. Высыпавшие из транспортного средства гости  стали наслаждаться потрясающим видом.
-Акоп, еще не накрыли, что ли? Слушай у них всего час, давай,  хаш неси, – властно крикнул старший группы.
-Не кричи, сейчас все будет, –  успокоил его  Акоп. Сьюр с Хайнцманом донесли банкира до времянки Акопа, где Вилик  постепенно стал приходить в себя.
Банкир окончательно очухался, когда гул вертолетного двигателя накрыл все нетронутое пространство. С приземлившейся  винтокрылой машины  спрыгнули  мужчина и темнокожая женщина. Они направились в сторону банкира, но женщина, увидев Хайнцмана,   подбежала к нему и обняла его.
-Боже мой! Милый ты мой, что с тобой? Что ты делаешь в этой дыре? Все, молчи! Ничего не говори.  Я забираю тебя отсюда, – пышногрудая темнокожая красавица пылала страстью.
-Лиза, родная, как долго я тебя  ждал, – Хайнцман  обнял Элизабет.- Теперь я тебя никуда не отпущу! – положив свою голову на грудь женщины, прошептал он.
Прилетевший с Лизой мужчина подошел к сидевшему на скамейке банкиру, который пытался припомнить весь  вчерашний кошмар.
-Вилик, ее пришлось  из Латинской Америки доставлять, -  Темик довольно наблюдал за встречей влюбленных.  – Ну все,  я должен лететь обратно.
-Может,  тарелочку хаша покушаешь? – попытался остановить его банкир.
-Нет, времени позарез, спасибо. Хочу еще  отца повидать.
-Господин Беглер, подождите,  пожалуйста! Мы с вами, – замахала рукой  Лиза.
-Подожди, я сейчас, - попросил ее Хайнцман. Он подобрал с земли  свой телефон и набрал какой-то номер.- Алло,  Элеонора! Соедините меня с боссом, пожалуйста… Господин Чемберлен, я  все закончил, Мне нужно срочно вылететь, чтобы подготовить завтрашнее совещание, если мне разрешите. А документы  доставят вам в течение часа, – Хайнцман строго посмотрел на Сьюрика, которому видимо и отводилась миссия курьера судьбоносного документа. - Окончательная сумма к подписанию -  полтора миллиарда.  Потрясающий проект, на завтрашнем совете обо всем подробно доложу. Спасибо, господин Чемберлен.
Закончив разговор, Питер подошел к банкиру.
-Ну давай, держись,  Апресян, - он потянул к себе и обнял банкира. Тот сначала попытался сопротивляться, но потом тоже обнял Хайнцмана.
-Счастливого вам  пути, – пробурчал удивленный банкир
-Спасибо, а тебе желаю продуктивной работы. – Потом повернувшись к Сьюрику, Хайнцман скомандовал.
- Этот документ должен быть через час доставлен к подписанию, а второй можешь порвать.
Глаза Сьюрика залились истерическим восторгом. Он начал целовать Хайнцмана то в одну, то в другую щеку.
Хайнцман недовольно одернул Сьюрика, - что я женщина что ли?
…Банкир смотрел вслед уходящим к вертолету обнявшимся влюбленным, которых торопил недовольный Тема. Он опять затосковал по своей Нельке. Вилик не видел ее уже целых двое суток. Когда вертолет поднялся в воздух,  банкир забрал бумаги у Сьюрика, попросил у него ручку и подписал первый вариант документа, а полуторамиллиардную бумагу порвал и выкинул.
-Шеф! Шеф, что ты сделал? Ты что сделал! – заорал Сьюрик, подбирая с травы клочки  бумаги.
-Нам эти бумаги  не нужны Сьюр, я тебе другую бумажку дам, мальчик мой, - в шутку произнес банкир.
- Как не нужны? Еще как нужны! Ну что ты натворил шеф? –  все причитал Сьюрик…

                ………….



-Седа, ну дай мне на этот раз полный стакан, буду скучать по твоей сметане. –Банкир сидел у привычного столика перед своим домом. Рядом с ним сидела расстроенная Нелька. 
-Опять едешь глотать настоящую сметану, думаешь, жизнь бесконечна. Чего тебе нужно,  чтобы наконец-то успокоиться. Не понимаю. Зачем тебе нужно было в такое время куда-то улетать. Здесь бы нашел себе что-нибудь приличное, и успокоился. Думаешь, что тебе все еще восемнадцать лет. - Седа была категорична до неприличности.
- Седа, может уговоришь меня остаться? -   подшутил банкир, который как всегда был в своей стихии.
-Нет, езжай, пока молодой, нужно реализовывать себя, - подхватил разговор Сероп Маркосович, который должен был отвезти его в аэропорт.
-А что такое молодой,  Сероп Маркосович? –поинтересовался  банкир.
-Ты хочешь, чтобы я ответил на твой вопрос? – обиженно спросил сосед.
-Нет, я просто себя спрашиваю, - ответил банкир. –Кстати, насчет возраста, Сероп Маркосович.  По-моему,  тебе уже не нужно самому водить машину, если хочешь, можешь моего водителя взять на работу - он очень славный парень. Практически круглосуточно будет служить тебе.
-Ты прав,  Вилик джан, а как можно с ним переговорить? Я что-то до сих пор его не видел.
-Да хоть прямо сейчас, – обрадовался банкир и нажал на набор, когда они садились в машину.

                Глава другая
-Ну скоро дойдем, Ашот?  вот ты ввязал нас в  историю, - негодовал Манук.
-Совсем скоро, дядь Манук, не сердись, вспомни похороны твоего друга, - молитвенно произнес Ашотик.
-Что ты на парня наезжаешь, минут десять поиграем и все,  – защитил молодого человека Арташес.
Оркестр в полном составе быстрыми шагами пересекал центральные улицы города, стимулируя коллапс на дорогах. Огромные инструменты, казалось,  двигались сами по себе, без помощи своих носителей.
Телефон Ашотика вибрировал в кармане, но ему было не до звонка: непременно нужно было успеть все закончить. Когда вся группа, перейдя последнюю улицу до места назначения, заблокировала уличное кафе, автомобиль уже выруливал на дорогу.
-Чуть не опоздал,  - мелькнула радостная мысль в голове у Ашотика.
-Подожди, подожди! – Он перекрыл выезд автомобиля и подозвал всех своих друзей к машине. Наиболее  седые “инструменты”  подоспели позже всех. Когда оркестр оказался весь в сборе, Ашот оглядел всех  через лобовое стекло и  торжественно  кивнул Мануку. Тот взметнул палочку,   и оркестр заиграл самую любимую мелодию банкира: ту, которая частенько в течение дня звучала в его телефоне, когда ему звонила Нелька. Банкир сидел на переднем сидении и удивленно наблюдал за происходящим.
-Что это такое? – спросил Сероп Маркосович.
-Это мой водитель, кстати, - ответил опешивший банкир, не ожидавший  увидеть своего водителя в таком качестве.–Ах, ты успевал еще и на трубе играть?
-Шеф, это в твою честь! –крикнул  Ашот, на миг перестав  выдувать свою партию.
Только выйдя с соседом из машины, он заметил, что здесь собрались почти все сотрудники его доблестного отдела. Когда они, сгруппировавшись, начали усердно, под такт музыки, выплясывать приготовленную домашнюю заготовку, к месту импровизированных проводов банкира стали  постепенно подтягиваться  постояльцы кафе и соседи с близлежащих домов. Банкир был тронут таким сюрпризом.
-Счастливого тебе пути шеф! Ты потрясающий! Ты лучший! – подходили к нему по очереди его сотрудники. Диана и Аида элегантно подбежалипод такт музыки и поцеловали Вилика в обе щеки. Сьюрик  стоял  с одним из самых компромиссных горшеобразных, а Карина, к удивлению банкира,  подошла к нему в сопровождении Матиаса - одного из аудиторов Хайнцмана. Он так трепетно держал  ее за руку,  так влюблено вглядывался  в ее лицо, словно вел ее к Алтарю. 
-Ахчи,  это еще кто? –  Улыбнулся банкир, поймав на себе лжесмиренный взгляд Карины.
-Э-э-э, не знаю, Вилик Владимирович…
-Шеф, это новый жених Карины! - выкрикнул вездесущий Сьюрка.
-Молчи,  бесстыжий! Какой он еще жених? – смутилась Карина.
Нелька, наблюдавшая за всем этим с заднего сидения автомобиля,  тоже вышла и присоединилась к танцующей группе. Постарался также Кайфик, который успел-таки ко второй части представления: он вместе с ребятами из своего бывшего цеха со   стандартной аббревиатурой ВИА придал новый шарм звучащей музыке. Любимая мелодия банкира на этот раз звучала  особенно задорно и красиво, чем  привела в полный восторг всех собравшихся. Ашотик был счастлив, что сюрприз удался.
Растроганный банкир наблюдал за танцующей в стиле «вопреки всем и всему» Седой, к которой присоединился Иоокик, подхвативший ее стиль и состояние души.
  «А ведь она права насчет не бесконечной жизни», подумал он.


                Послесловие


                Некоторое время  спустя

-Вили-и-ик! Ай Вилик! Ночью опять летал? Какая будет сегодня погода? Не успел все сено вывести,  – старик кричал  издалека, но горное эхо, правда, с небольшим опозданием, доносило усмешку  каждого  его слова  до мирно погоняющего повозку с сеном банкира. Вообще-то,  эта маленькая повозка с непомерно огромным количеством  сена подпадала  под жесточайшие санкции сразу по нескольким статьям:  за перегруз, использование транспортного средства не по назначению,  вождение транспортного средства в состоянии аффекта, издевательское отношение к живому существу, и так далее. Но, к счастью, на эти горы еще не успела взобраться ни цивилизация, ни всякие контролирующие органы. Банкиру не хватило всего каких-то двух с половиной часов, чтобы разминуться с орущим на все это пространство стариком, которому он как-то раз имел неосторожность рассказать про свои сны. То, что ему не следовало так откровенничать, он  понял уже в процессе рассказа, но деваться было уже некуда. И вот ему время от времени приходилось  выслушивать ехидные замечания старика. 
-Конечно, летал, и как всегда тебя там не видел, - пробурчал себе под нос банкир.
Огромное  горное плато окружали скалы. Сюда редко кто поднимался:   ближайшая  деревня  располагалась на несколько сот метров ниже, и ее обитатели  норовили спускаться  ближе к цивилизации. А те,  кто были еще ближе к цивилизации, хотели попасть в самый ее центр. Ну  а находившиеся в самом центре цивилизации счастливчики и не догадывались, что на свете есть подобные горные плато, потому  как  все подобные места, как правило, находятся вне информационной досягаемости цивилизации. Но оставим дальнейшее описание этого уголка вселенной, дабы не восполнять этот самый информационный пробел.             Банкир тащил к своему  подворью за уздечку  осла, который в свою очередь тащил вышеописанную повозку. Большое подворье, где его уже вовсю ожидали нетерпеливые постояльцы,  напоминало ковчег, в котором  мирно сосуществовало  огромное количество живности. Завидев  банкира, они  будто по команде начали выражать свое недовольство.
-Эй, Давид, а ну-ка  сюда иди! – подозвал  банкир младшего сына, - почему они так на тебя жалуются? Опять не покормил бедняжек?
-Папа! – обиженно откликнулся ребенок, выйдя из домика с соломенной крышей,  -что ты ко мне придираешься? Они ведь чувствуют, что ты их будешь защищать, вот и привыкли жаловаться тебе. Все,  никогда больше не буду их кормить,  – Давид  развернулся и вошел обратно в дом. Смуглощекий и возмужавший, он  был совсем не похож на того ребенка, с которым мы знакомились в начале нашего повествования.  Маленькая собачка, кошка и два гуся побежали вслед за ним и вошли в дом. 
-Не обманывай меня! - попытался выкрутиться банкир, поняв,  что несправедливо обидел ребенка, - не могут они все быть не правы, а ты один прав. Старайся находить с ними общий язык.
Мальчик выглянул из-за двери и, поглаживая  прыгнувшего  к нему на  руки кота, недовольно отозвался,- не буду, пусть они сами находят со мной общий язык.
-Ладно, не обижайся, лучше иди, помоги  маме: вон она,  что-то опять тащит сюда, - обратился к сыну банкир. 
Мальчик, отмахиваясь от крутившихся  рядом с ним животных, подбежал к лошади, отвязал ее, запрыгнул в седло и поскакал.
Банкир степенно отпряг  осла, наклонился к повозке,  нажал на какой-то рычаг  и  сработавший хитрый механизм собственной конструкции тут же вывалил  содержимое повозки на землю.
-Это все, что смог насобирать за весь день,  Вилик? – возмутилась Нелька, не успев переступить  порог  своего пристанища, -   с таким кормом   бедные животные зиму не переживут.
-А у тебя, я  смотрю,  припасов навалом,  – рассердился банкир, увидев в ее руках какого-то  общипанного петуха. 
-А что делать? Эти сарухановские притащили ко мне  корову на прививку и отблагодарили вот этим.  Не возьми я -  выкинули бы бедняжку, видишь, еле дышит? –Она выпустила вынужденную переселенку в свое новое пристанище и передала сыну свою сумку.
-Давидик, сыночек, там пара кусочков вкуснейшей гаты. Тоже сарухановские испекли, они  еще теплые. Один сам покушай, другой оставь для отца.
Потом она обратилась к мужу. – Ну не ворчи, иди я тебя поцелую.  Ты у меня умница, смотри, сколько сена натаскал.  Я горжусь тобой!  - Ее щеки порозовели, в ней тоже что-то существенно изменилось, она была полна жизненной энергии.
Мальчишка, отбиваясь от козленка и ругая двух уток за ябедничество, на ходу достал кусочек гаты, откусил было,  но передумал и отдал отцу. Банкир  отщипнул кусочек взял  и нехотя начал жевать. Потом, войдя во вкус,  с удовольствием съел всю гату. К счастью,  монеты там не оказалось.
Из домика,  донесся  голос Нельки, - письмо получила от нашего старшего. Просит разрешения приехать на неделю к нам с каким-то своим другом. Как думаешь, Вилик, успеем мы к осени достроить эту чертову пристройку?
Банкир молча зашел в дом. Нелька сидела  на стульчике  перед зеркалом.  Это была единственная вещь, которую Нелька ни при каких обстоятельствах не захотела оставлять в  минувшей жизни.
– Давид, сынок, включи, пожалуйста, телевизор. Посмотрим,  что там внизу творится, - попросила она мальчишку, изучая в зеркале свое обгоревшее от солнца лицо.
Давид, сидевший  на топчане рядом с окном, с которого открывался потрясающий вид на  низину, дотянулся до пульта от телевизора и щелкнул им в  никуда. Вдруг из-под тумбы  вырос огромный жидкокристаллический экран,  который  перекочевал с банкиром из прошлого состояния души.  Вилик же подошел к  своей Нельке,  любуясь тем, как она любуется собой.
- Всемирную финансовую систему ожидают великие потрясения, - услышал он первое сообщение из телевизора.
-Переключи сынок, пожалуйста, - попросил банкир, не отводя глаз от  своей  любимой жены. Огромный говорящий экран  стал передавать уже другую,  более позитивную информацию.
- На международном  музыкальном конкурсе по этно-джазу победил знаменитый русский балалаечник Семен Моисеевич Пеликанов. Для возрождающейся Великой России  принципиально важно, чтобы лучшим в мире балалаечником стал именно Россиянин,  – доносился знакомый банкиру взволнованно-торжественный голос с экрана. По экрану пробежали титры - «Марк Маклицкий»,   но банкир  не слышал и ничего не видел:  поднял Нельку вместе со стулом  и потащил ее в спальню с густо наваленным на полы  пахучим сеном.
-Аккуратнее! Тише! Ребенок увидит, неудобно, слышишь? – Но легкое дыхание нежно сопротивляющейся  Нельки лишь  усиливало желание банкира.
-Пап, иди скорее, тут дядю Сурена показывают! – некстати крикнул мальчишка, переключающий каналы телевизора.
- Потом, сынок, ты лучше  ослику налей воду, а то я забыл напоить его.
“Всю Европу охватила волна выступлений представителей сексуальных меньшинств. Защитники традиционных отношений подверглись нападениям со стороны демонстрантов” – огромный экран высветил  разъяренное лицо Сьюрика, который рука об руку шел с Хайнцманом, его супругой Лизой и какой-то дамой потрясающей красоты, очень похожей на Элизабет.
-Не дадим увянуть отношениям между настоящими мужчинами и прекрасными женщинами. Ради этого мы готовы умереть! – кричал в микрофон корреспондента воодушевленный Хайнцман.
-Черт, чуть было зуб не сломал об эту гадкую монету! – вскричал мальчишка, видимо успевший надкусить  кусочек гаты.
- Не расстраивайся, сынок, тебе повезло, это самые сладкие деньги. Люди об нее разбивают здоровье, жизни, судьбы и совесть, - больше себе, нежели сыну пробурчал засыпающий банкир.
-Давид ложись спать, утром рано уроки учить! – крикнула счастливая Нелька, лежа в объятиях  мирно высапывающего  свой первый сон банкира.

Ноябрь 2008