Russian Love - 18

"Любовь по-русски" типа криминального романа с развитием в будущее

А отец пока пригласил Лёшку на кухню и сказал, -
– «Я вот ничего против тебя не имею, но пойми меня тоже – как дочь связалась с тобой у неё пошли неприятности. И Столбняк из-за тебя вроде окрысился. Это здорово, что всё так обошлось, а если бы она и на деле погибла? Ты понимаешь каково мне отцу переживать всё это? Теперь говорят эта война тоже из-за тебя началась, из-за того суда над Столбняком. Мафия не любит проигрывать. Я просто за дочь боюсь, пойми меня правильно, а ты словно притягиваешь неприятности? Да и бабка её сводная, она её к себе теперь утащить хочет, что мне и думать? Дочь и меня толком не слушается, а ещё ведь ребёнок»;
– «Ну, во-первых, не я Иришку на шею себе прицепил, а она сама мне повесилась. Потом мы одноклассники всё же, росли вместе, знаем друг дружку. Я её никогда не удерживал около себя, она гуляла с кем хотела. Почти все мальчишки окрестные за ней приударяли и что, я в этом виноват? И вообще когда я Столбняка задевал или трогал? Он как увидел Иришку, сразу приударил за ней, я ему в том палки в колёса не ставил и Иришку за руку от него не тащил. С кем бы она не гуляла-крутила из мальчишек, она всегда потом опять ко мне прибегала – это её пристрастие. И Столбняк сам на меня тоже пару отморозков своих насылал, видно отвадить от Иришки хотел. Уж больно вы всё на меня тут валите в кучу. И даже суд показал, всё из-за Татьяны произошло, она Иришу упредила каков Столбняк аспид и поплатилась за это. Вот тогда он её и нашёл и увёз. А вот вы где всё это время были? А теперь на меня всё свалить хотите? Вы же знаете что мафия с ментами повязана и всё там продано и куплено. Да, впрочем, что мне-то вам говорить. Мне Иришка сама рассказывала, вы её к другому сватать хотели, а какая с неё невеста в шестнадцать? Прямо как у арабов, вы бы её ещё в тринадцать замуж выдали? Из-за вашей дочери Столбняк и Татьяну изувечил и Веронику убил, а не из-за меня. Я лишь потом её спасать бросился. И теперь суд – надо было поблажку Столбняку давать? Может оправдать его, на свободу выпустить? У меня волосы на загривке шевелятся чтобы он с ней в том заброшенном домике сотворил! И я таким Столбняка сделал, а не он таким всегда был маньяком-садистом? До Столбняка язык боится вякнуть, так до меня решили добраться? Я ближе, доступнее, чтоб полкана спустить. И всё из-за того что жених вам другой нужен. Я глупый пацан, но какой из вас отец!? Вы себя-то боитесь. Дочери верить надо, а не бояться за неё. Тоже мне поддержка...», - Лёшка высказался без эмоций и Павел понимал, что Лёшка прав, но его идея с Ириной была иная. И тут не важно кто прав, а какая перспектива теперь у него и у дочери. Но Иришка нарисовалась на пороге кухни и всё по лицам поняла. Схватив Лёшку за руку, она утащила его из дома, даже не обернувшись на отца. И отец почувствовал, что она к нему становится всё более чужая. Конечно, Алексей теперь стал как герой, но сколько пришлось всем пережить за этого героя. А девчонки тянутся к героям, ничего не желая понимать. Татьяна отправилась после суда на обследование в Институт, но ещё хотела сделать пластическую операцию и сменить фамилию и имя. Ибо родители толкнули её замуж за того, кто в первый же момент трудности её бросил и даже подставил под Столбняка. Она не жалела теперь о том, что случилось. Известие о криминальном нашествии на Бердичев её немного застало врасплох, но она знала что её друзья уехали в Павлов-Пассад и хотела сама к ним туда приехать, чтоб быть с ними вместе. И вот по телевидению показали кадры освобождённого города. Ещё немного измождённые и порой перевязанные горожане (репортёр специально хотел показать следы прошедшей трагедии) и тут пока ведущая репортёрша описывала состояние горожан, где не чувствовалось праздника, в кадр попали идущие в обнимку Лёшка с Иришкой, притом подруга была перемазана в крови. Татьяна не сразу узнала Ирину, но Алексея узнала сразу. Это вызвало у неё некоторый психоз. Как они оказались в Бердичеве? Татьяне даже показалось что Лёшка помогает идти раненой Ирине. И она пыталась до них дозвониться, но тщетно. Тогда она набрала номер посредника от графини Беспаловой, заявляя что видела по программе теленовостей раненую Ирину, поддерживаемую Алексеем и хочет узнать о её состоянии. А у них телефон не отвечает. Только через полчаса, которые показались Татьяне вечностью, посредник от графини перезвонил и скупо дал понять, что с Ириной полный порядок. Но на возражения, что она видела Ирину в крови, он ничего ответить не смог. Только она обрела настоящих друзей и теперь боялась потерять. Она стала названивать знакомой подруге, но та оказалась раненой в больнице, что ещё нагнало психоза на Татьяну и тут позвонил сам Лёшка и сообщил что с ними порядок. На вопрос, что Ирина была в крови он наконец пояснил, что она во время мятежа, была типа санитарки и перевязывала раненых бойцов из горожан. Сама же Ирина не получила и царапины. Сам он тоже без единой царапины, а Юлька оставалась в Павлове-Пассаде на своей работе в клубе-салоне Белый Орёл. У Татьяны от уверенного тона Лёшки как гора с плеч свалилась – значит все живы и здоровы. Но и Лёшка тоже не знал, что от переживаний за него, через сутки приехала и Юлька и она тоже искала его и даже пыталась воевать, но попала в заложницы и теперь лежала с травмой головы в городской поликлинике. Лёшка узнал о ней случайно, так как его встретила тётка Юльки, Любовь Петровна. На приём к Юльке не пускали, она ещё не пришла толком в себя. Вот напасть, Лёшка теперь и сам был не рад, что нянчился с целым девичьим племенем. И какого лешего Юлька-то попёрлась в город?      
– «Невезучая я», - говорила сквозь слёзы Юлька, когда к ней наконец допустили Лешку, - «Я за тебя боялась»;
– «Что ж ты-то попёрлась на фронт? Какой с тебя боец? Работу наверняка забросила. Я же мальчишка, это наше ремесло. И за меня переживать было нечего, а наоборот верить надо было. Как видишь цел», - вздыхал Лёшка, поглаживая её по мокрой от слёз щеке. Странно было её видеть с остриженной перебинтованной головой. А Юлька сменила слёзы на улыбку и потиралась о его ладошку и вдруг спросила, -
– «А у вас всё тогда получилось с Ириной, в том пригородном летнем домике? Я спала там как убитая»;
– «Нет, не получилось. Только перемазались все, как глупые дети. Потом простыни пришлось прятать», - отмахнулся Лёшка и Юлька была готова рассмеяться если бы могла в таком состоянии травмы.
– «Я поправлюсь, ты не волнуйся. Я живучая. На мне всё как на кошке заживает. Мы теперь будем вместе», - как смогла постаралась уверовать Юлька, Лёшку, но он покивал одобрительно головой, чувствуя как ей ещё тяжело, даже разговаривать, и пожелав ей скорого выздоровления ушёл, велев ей отсыпаться. Потом его спросила про Юльку, Ирина, ибо бабуля звонила за неё и он рассказал без приукрашений её состояние. Ей ещё не менее месяца-двух, чтоб только прийти в норму. С головой шутки плохи. Потом возились приводя городок в порядок, и тут объявился Эрн и Эрика и они обнялись как друзья. Немцы не менее переживали за судьбу городка, даже для Германии это стало сенсацией. Дело Столбняка было закрыто в связи с его гибелью, но несколько его бойцов получили незначительные срока. А затем нарисовался и ангел хранитель Лёшки.    
– «Да, капитан, я разбирался с фактами гибели Вероники Клеменчук, я её брат Вадим. Но меня её в ранние годы забрала тётка по матери. Она меня и воспитывала, как отчасти и улица. Я рос во Владимире. С роднёй я уже фактически не виделся, а вот сестру почему-то запомнил. Я ей как-то письмо написал и пошло, право писали мы редко. А на телефон у неё денег не было. Мне тоже тётка позволила такую роскошь, когда я стал подрабатывать, чтоб сам мог оплачивать свой телефон. Тётка у меня строгая была и можно сказать правильная. А улица жестокая. Пару моих корешей в мафию подались. А я что, как сирота бездомный. И вот тогда, я вместо мафии, в армию пошёл. Я старше Вероники был на пару лет. Сначала в Саратовскую Область попал по распределению. Пехотная часть с уклоном на десантные операции. Там инструктор был по рукопашной, такой капитан Климентьев. Я значит Клеменчук, а он Климентьев. Но злой как собака. Сначала ничего. А потом задел я его пару раз, ибо он на меня как на криминал смотрел и к тому как я приёмы выполняю придирался. Раз по десять переделывать заново заставлял. Вот он и въелся на меня после сцепок. Потом перед строем выводил и при всех новые приёмчики показывал, притом меня кидал безбожно, словно сам мафиозный зверь. А у меня внешность может одна, а характер другой. Я сносил некоторое время, думал угомонится. А потом, взял и его кинул пару раз. Меня улица выживать научила. Потасовка знатная вышла, а по делу драка. Меня в дизбат упечь хотели, но батя, командир полка, нормальный мужик попался. Он меня вызвал – я ему прямо в глаза всё и выложил. И он мне посоветовал перевод в часть покруче и на границу. Это была альтернатива, потому как Климентьев рапорт в штаб уже послал. Закопать меня хотел. И я согласился. А там новая школа бойца. Я по всем параметрам хорошо пошёл, а главное выживал в боевых операциях и ребят порой выручал в неординарной обстановке...