Красная кнопка

 КРАСНАЯ  КНОПКА

                Рост  приводит  к  усложнённости,
                а  усложнённость – это  конец  пути.
                Норкот  Паркинсон
       Когда Осипов в понедельник не вышел на работу, Силин, не особо волнуясь, на всякий случай позвонил ему домой. Игорь с детства не славился отменным здоровьем и изредка обожал расслабленно погрипповать, когда ему лень было активно работать.
       К телефону никто не подошёл. Такое тоже иногда случалось, поэтому пока не особо тревожило Силина. У Осипова водилось множество родственников, которым он постоянно по своей доброте душевной чем-нибудь помогал, высунув от удовольствия язык, а потому, не дождавшись коллеги во вторник на работу и к телефону, Силин не стал преждевременно поднимать панику. Осипов мог внезапно уехать к кому-то на дачу и застрять там по не зависящим от него причинам, отключив все средства связи с внешним миром или находясь в её мёртвой зоне.
       После безрезультатного звонка в среду, Силин решил всё-таки наведаться в гости. Игорь часто и подолгу отсутствовал дома по служебным и личным делам, поэтому у Силина имелся запасной ключ от его квартиры, чтобы там никто ненароком не сдох из домашней живности, и ничего не завяло из декоративной растительности на подоконниках.

                / / / / / / / / / / / / / / / / / /

       Силин приехал к дому Осипова, когда уже совсем стемнело. Света в окнах нужной квартиры не было, и Анатолий решил воспользоваться своим правом заместителя отсутствующего хозяина.

       Квартира встретила его застойной многозначительной вонью уже давно перегоревшего, и пока натурального алкоголя. Васька не вякал навстречу, значит, пытался самостоятельно выжить где-то снаружи, но даже если бы он сейчас и орал, путаясь под ногами, Силин послал бы его на очень большое расстояние, смущенный ароматами, судя по густоте, царившими в доме уже достаточно долго.
       Силин осторожно шагнул в плотную темноту комнаты с наглухо завешенными окнами, увидел кого-то, неподвижно лежащего на кровати, почти подбежал к нему, гонимый нехорошими предчувствиями, и коротким рывком откинул одеяло.

       …Осипов лежал на боку, острым носом в стенку. Ощутив лёгкую нервную дрожь в руках, Силин наугад в полутьме поспешно ткнул пальцы в шею лежащего - туда, где по его дилетантскому мнению у человека была сонная артерия. Почувствовав слабые, но ровные удары сердца, он убрал руку, и только тогда услышал лёгкий храп.
       Силин окинул оценивающим взглядом батарею пустых бутылок, заполнявших столик у кровати, почесал в задумчивости успевший за день основательно подзарости подбородок, брезгливо принюхиваясь, огляделся, и наконец включил торшер.

       Осипов был жутко заросший и противоестественно бледный, на его спине красовались заметные следы долгого сна в одной неудобной позе. Силин посмотрел на этикетки выпитых  им ёмкостей, поморщился ещё брезгливее, чем от запахов, и звонко шлёпнул доктора наук в прогулах по сухой заднице, слегка выглядывавшей из семейных трусов.
       Осипов захрапел на весь дом, свернулся несвежим калачиком, и стал рефлекторно царапать себя пальцами по тощим волосатым ногам в поисках удравшего куда-то одеяла.
       Силин взялся рукой за костлявое плечо и перевернул зарвавшегося во многом приятеля на спину.
       Сразу же застучав зубами, Осипов наконец не без труда открыл мутные красные глаза.
       - А, Толик... - сипло и вонюче, как в заброшенном винном погребке, сказал он. - Будить меня пришёл, петушок ты мой ненаглядный?.. Так рано же ещё... Рано...
       - Это смотря для кого! - Силин взял со столика пустую бутылку и вылил остатки « Портвейн – 777 » на впалую грудь перспективного будущего российской ядерной физики.
       Осипов как-то сразу обрёл осмысленность в глазах и сел на кровати, прижав коленки к груди.
       - Ты чего припёрся, золотой гребешок?! Думаешь, я от тебя на работе не устал?! Дай отдохнуть хоть в выходные!
       - Дам... - пообещал Силин. - Обязательно дам! Когда они придут. А в рабочие дни попрошу меня терпеть.
       - Имей совесть! - взмолился Осипов, всё более трезвея. - Завтра, Толя, завтра! А сегодня воскресенье и я имею право на досуг! Или ты волюнтаристским приказом его отменил?
       - Сегодня  уже кончающаяся среда... - сказал Силин, беря в руку другую пустую бутылочную тару, на дне которой жидкости осталось чуть больше, чем в предыдущей.
       Осипов торопливо натянул на себя одеяло, согреваясь и прикрываясь.
       - Среда?.. Как среда?!
       - А вот так... Среда и не менее того.
       - Так это я что, так - почти неделю?.. - Осипов провёл рукой по ежу подбородка, отдёрнул её, точно уколовшись, и посмотрел на неё удивлёнными, уже почти трезвыми глазами. -  Точно, даже зарасти успел... А пролетело - как один день...
       - Беда какая? - прямо спросил Силин. Он не видел иного повода для запоя у человека с хронической язвой желудка.
       - Пока только ожидаемая. Но уже неотвратимая... Как неизбежная кара Господня…
       Осипов ищуще погромыхал пустой винной посудой, убрал её со столика на пол, достал из-под кровати полную бутылку, открыл, налил себе почти полстакана вина.
       - С твоего позволения... - сказал он извиняющимся тоном. - Башка жутко трещит. Надо слегка опохмелиться, иначе я не смогу вразумительно рассказывать.
       Силин сел на стул, терпеливо глядя, как Осипов, неумело, давясь, пьёт суррогатное вино. Видимо, на хорошие напитки денег ему в данной ситуации почему-то было жалко. Или не хватило…
       Игорь вытер рот ладонью, сипло и часто подышал, приспосабливая свой слабый организм к принятой дозе.
       - Ты помнишь наш последний эксперимент двухмесячной давности? - спросил он наконец.
       - На новом ускорителе?
       - Да, именно на нём. У нас тогда всё был занят всякой посторонней ерундой главный вычислительный комплекс, а мне не терпелось проанализировать результаты. Я не выдержал, и самое главное неделю назад принёс домой. Хотелось хотя бы приблизительно определиться с помощью моего хорошего домашнего компьютера.
       - Ты, кстати, завтра принеси всё это обратно в институт, - сказал Силин. - Через пару дней у нас появится возможность заняться этим материалом вплотную.
       - Теперь уже не особо к спеху. Я прямо здесь и прямо сейчас скажу тебе главное.
       Осипов помассировал пальцами виски, убирая из головы остатки похмельной боли.
       - Мы пришли к краю, Толик... Ты не забыл, что на следующий день после нашего планового эксперимента над всей Европой повисли мощные северные сияния, на Солнце образовалось гигантское пятно, а на Марсе через месяц открылся действующий вулкан? Это только начало, Толя! Когда до нас доберётся свет от далёких небесных объектов, объявятся новые и не менее странные неожиданности.
       - Ты хочешь сказать, что наш пробный пуск послужил чем-то вроде казуса белли?
       - У нас сверхмощный ускоритель, - продолжал Осипов, точно не слыша. - Аж на два порядка мощнее всего того, что было на вооружении у физиков Земли до сих пор. Толя, это была попытка спровоцированного резонанса! Нами спровоцированного! По моим подсчётам, если добавить энергии ещё на десять процентов, начнётся цепная реакция...
       - Чего?
       - Деградации вещества Вселенной и даже вакуума. Всепоглощающая и всё сжигающая вспышка, после чего будут миллиарды и миллиарды лет НИЧЕГО, пока пепел погибшего мира, подчиняясь законам гравитации, не соберётся вместе, и, разогревшись от давления, не взорвётся в новой фазе существования материи...
       - Масштабы, Игорь! Масштабы! – профессионально возразил Силин. -  Мы ещё не доросли до того всемогущего уровня, чтобы иметь возможность ТАК воздействовать на целую Вселенную! Мы можем пока уничтожить свою Землю или, в крайнем случае, Солнце! Но не более того!
       Осипов был худ и страшен в чёрно-белой щетине. Как Смерть в мужском обличии.
       - Я тоже так же наивно думал до недавних пор. Природа подсовывала нам загадки, провоцируя наше любопытство, и мы, достигнув определённого уровня, отвечали самим себе на заданные ею вопросы. Чем дальше вглубь тайн, тем азартнее и безрассуднее мы становились в своих экспериментах. И вот тогда она провокационно подсунула нам преждевременный ответ на ещё не заданный нами вопрос...
       - Ты о чём, Игорь?..
        - Всё о том же. Согласно общепринятой теории, мир непрерывно пульсирует. У него бесконечно большое Будущее и, соответственно, должно быть и бесконечно большим Прошлое. Спрашивается, почему мир не перенаселён сверхцивилизациями из прошлых фаз существования? Каждый цикл жизни Материи длится десятки или даже сотни миллиардов лет. Это довольно солидный срок для остывания раскалённых изначально планет, возникновения на них сначала Жизни, потом Разума, и достижения этим Разумом уровня развития, достаточного, чтобы уйти из Вселенной до момента её нового сжатия, раз уж нельзя этому помешать активным действием. Уйти в другую, пока цветущую Вселенную, или, дождавшись где-то нового расцвета, вернуться в эту, родную. Почему же мы этого не наблюдаем?!
       - Это всё пьяные бредни, - сказал Силин. - Мы можем видеть, но не понимать сути. И, кроме того, Разум вряд ли может быть вечен. Рано или поздно должно наступить его старение, вырождение, потеря интереса к накоплению знаний.
       - А может, дело совсем в другом, Толик? Я так подумал, получив результаты своих расчётов. Допустим, Вселенная ЗАПРОГРАММИРОВАНА на цикличность, на режим Феникса. Причём, режим этот задублирован. Если плотность вещества во Вселенной выше критической, её разлёт рано или поздно сменится сжатием, после чего цикл повторится...
       - А если плотность ниже?
       Осипов зябко поёжился под тёплым одеялом.
       - Тогда создаются условия для возникновения Разума с заложенным в него суицидом...
       - Суицидом?! - Силин нахмурил кустистые брови.
       - Да, именно суицидом, который в основе своей и является стремлением Разума к познанию окружающего мира. Риск! Ты же знаешь, что опыт - это основа основ. Сначала мы что-то делаем, затем смотрим, что из этого получилось, и только потом пытаемся понять, почему получилось так, а не иначе. Теория у нас всегда безнадёжно отставала от практики, и, без сомнения, во всех других разумных сообществах царят те же правила, поскольку опыт - самый простой и доступный способ познания. Можно безнаказанно удовлетворить своё любопытство в познавании материи, разбивая кувалдой камень, но этот же метод уже чреват последствиями при исследовании гранаты. А нам в груде камней подсунули именно её. Специально подсунули... Чтобы мы не только подорвались сами, но и вдребезги разнесли всё вокруг... В живом организме запрограммирована Смерть, для генезиса его вида, а что если и сама Вселенная живёт по тем же принципам?..
       - Я во многом с тобой согласен, но не разделяю твоих страхов, - спокойно сказал Силин. - Ну, добрались мы до той самой красной кнопки, на которую ни в коем случае нельзя нажимать, так что же нам мешает разослать циркуляры во все исследовательские центры Земли, которые, кстати, по своим возможностям значительно уступают нашему, а потому в принципе не способны спровоцировать всеобщую катастрофу. Ладно, в этом направлении нам следовать нельзя, прицепим в нужном месте яркую запретительную табличку, повесим тяжёлый амбарный замок, поставим на него крепкую пломбу, и пойдём в другую сторону...
       - Это мы... - устало сказал Осипов. - Но в одной нашей Галактике, согласно формуле Дрейка, возможны десятки, если не тысячи обитаемых миров. Весь ужас ситуации - в том, что мы пришли к этой проклятой кнопке незадолго до того момента, когда сможем оперативно предупредить об опасности всех, кто способен на неё ненароком нажать. Нас спас Случай, ведь спонтанное превышение энергии на те самые пресловутые десять процентов могло произойти даже в нашем последнем эксперименте. Представь себе атомную бомбу посреди джунглей, населённых огромным количеством чрезвычайно любопытных, но ещё совершенно бестолковых обезьян... Мы и некоторые другие приматы спохватились, уже положив палец на роковую кнопку, но ведь найдутся, обязательно должны найтись и те, у кого энергия эксперимента вслепую случайно превысит те самые десять процентов, до которых мы совершенно случайно не дотянули. И тогда...
       Силин открыл рот, глядя на Осипова круглыми глазами, потом медленно его закрыл.
       - Именно так... Когда я это дело проглотил, то тоже долго хлопал глазами и ртом... - Осипов отбросил одеяло, торопливо вышел из комнаты, вернулся с ещё одним стаканом и налил из бутылки в оба.
       - Давай по махонькой. Возможно, через минуту у нас такой возможности уже не будет... Я предлагаю выпить за то, чтобы другие обезьяны как можно дольше не слазили с деревьев.
       Силин сейчас бы совсем не против. И выпивки, и тоста...

   Нажавший  кнопку, не  всегда  уверен  в  том, что  лифт  поднимет  его
                в  Рай, а  не  спустит  в  Ад…