Эржебет Батори

«Мой милый сынок, я каждый день
молила Бога о том, чтобы он помог мне уберечь тебя от всякого зла. Но, видимо,
наш мир настолько жесток, что укрыться от подлости, коварства и алчности просто
невозможно. Я не смогла защитить тебя. Постарайся меня простить за те ужасы,
которые тебе довелось пережить в последние годы. Я не писала раньше.
Боялась. Не потому, что ты мог бы меня не понять. Я уверена, ты до сих пор поддерживаешь
свою мать. Я чувствую. Наверное, лишь это ощущение помогало мне не сдаваться. А не писала я потому, что мне не хотелось бы навести на тебя какие-либо
подозрения. Ты не должен оказаться в той грязи, которой закидали меня.
Мой дорогой, любимый, спасибо тебе за все: за каждую улыбку, каждый поцелуй,
каждое ласковое слово. Я благодарна Богу за то, что он дал мне возможность
соприкоснуться в этом прогнившем насквозь мире с такой светлой душой как ты. Сохрани,
пожалуйста, эту чистоту внутри на всю жизнь.
Пронеси ее сквозь года. Это единственное о чем я прошу. Пишу эти слова,
и по щекам катятся слезы. Я вспоминаю, как мы любили проводить время вместе.
Помнишь, мы играли в воинов: делали мечи из дерева, а потом сражались;
отправляли письма с секретными посланиями? Жаль, что не удастся это повторить…
Хороший мой, если ты узнаешь, кто виноват в
том, что случилось, постарайся не мстить. Не омрачай свою душу. Просто опасайся
этого человека и помни, что я всегда буду любить тебя. Навечно твоя, мама Эржебет. Храни воспоминания обо мне в своем сердце,
тогда я всегда буду с тобой».
Стальное перо последний раз скользнуло по бумаге и, поставив жирную точку, отправилось
отдыхать на хлипкую деревянную скамью. Бледная женская рука, покрытая паутинкой
из синих вен, прикоснулась к шероховатой поверхности этого «стола» и подхватила
желтоватый клочок бумаги, исписанный мелким почерком.
- Надеюсь, он поймет меня, - машинально
произнесла женщина, макая палец в кружку с молоком. На белоснежной глади
напитка остались кровяные следы.
- «Вот и все…кончено», - подумала графиня, сложив листок пополам.
Она огляделась, пытаясь в густом сумраке распознать очертания знакомых ей
предметов: низкой односпальной кровати, шаткого стула и деревянного ведра,
наполненного мутной водой, предназначенной для умывания. Взгляд графини Батори
несколько раз прошелся по этим незамысловатым предметам, которые были слабо
освещены через щель в наглухо заколоченных окнах. Наконец женщина подошла к
двери и приглушенно позвала стражника.
- Передай это послание графу Палю Батори.
- Это невозможно.
- Послушай, у любых, даже самых страшных преступников, есть право на последнее
желание. Считай, что сейчас я пользуюсь этой возможностью, - произнесла
женщина, задыхаясь, - если в тебе есть хоть грамм человечности, ты мне в этом
поможешь.
Голос Эржебет звучал очень хрипло.
- Хорошо. Только это письмо сперва прочитает великий палатин Турзо, -
послышалось за дверью после некоторого молчания.
Женщина усмехнулась.
- Да хоть сам дьявол!
- Такое общение, графиня, это уже ваша привилегия. Я же служу на стороне
правосудия, - проговорил стражник, и оба собеседника рассмеялись.
______

Графиня долго не могла заснуть. Она
вспоминала тот страшный, роковой день, когда в замок ворвались вооруженные
стражники и схватили ее, обвиняя в жестоких убийствах, пытках и кровавых
ритуалах.
- «Убийца!» - раздавались озлобленные
крики, которые в сознании у Эржебет теперь звучали постоянно.
- Боже, как же болит голова. Я так больше не могу. Помоги мне, Господи! – прошептала женщина и погрузилась в
глубокий сон.
______

- Как мило и благородно! – произнес
Турзо*, прочитав письмо графини, и его лицо расплылось в язвительной улыбке, - и
не скажешь, что эта женщина лишила жизни сотню невинных дев.
Замок наполнился раскатистым смехом.
- Мой милый граф, зло, как правило, умеет хорошо маскироваться, прикидываясь
воплощением непорочности, - ехидно проговорила Каталин – жена палатина.
- Как славно, что мы вовремя успели открыть это зло общественности, а главное –
достопочтенному королю Матьяшу, который нас щедро за это отблагодарил.
Помещение снова пронзилось громовым
раскатом хохота.
- Что ж, думаю, что это письмо никак не навредит юному графу Палю, - глаза
Турзо заблестели от искры хитрости, промелькнувшей у него в сознании, - стража!
- Граф, - почтительно произнес, входящий стражник, и поклонился, - что вам будет угодно?
- Передай это письмо Палю Батори, - сквозь
зубы процедил палатин, не глядя на прислугу.
- Как скажете, граф, - стражник снова поклонился и замешкался в дверях.
- Что-то не так? – раздался строгий голос Турзо, который заметил смятение мужчины.
- Вы просили докладывать о состоянии графини, - стражник на мгновение замолчал
и опустил глаза, - графини Батори.
- Да все понятно с ее состоянием!
Высекает отметки на стене по количеству дней, проведенных в заточении, чтобы не
сойти с ума, - гордо продекламировала Каталин, уверенная в том, что говорит
что-то действительно остроумное.
- Закрой рот! – прокричал Турзо, - если ты не хочешь оказаться в таком же
положении, - добавил мужчина, сбавляя тон.
- Как ты можешь? - женщина расплакалась и, оттолкнув стражника, выбежала из
комнаты.
- Что там с графиней? – Турзо спокойно продолжил разговор, поднося к губам
бокал с красным вином.
- Она мертва.
Фужер выскользнул из рук палатина, окропив его одеяние и руки багряными
каплями.
______

Слезы скользнули по разгоряченным
щекам Паля, когда в его руках оказалось письмо матери. Сначала он бегло
пробежался по коряво выведенным буквам, жадно проникая в смысл написанного. Затем юноша несколько раз основательно прочитал
письмо, пытаясь сдерживать подступающие к горлу рыдания.
- Милая моя матушка, Вы писали
кровью! – проговорил Паль, прижимая письмо к груди, - любимая моя, почему Вы не
оставили никакого намека? Кто он?
- Конечно, конечно, я помню наши игры. Я тогда
еще задел Вас мечем, оставив на плече огромный синяк, а потом долго ходил за Вами
и просил прошения, хоть Вы и говорили, что не сердитесь. А еще, когда мы
пытались прочитать "секретный шифр" - письмо отца, на котором Вы
дописали, что-то молоком, я случайно сжег этот листок. Мне было очень стыдно,
ведь Вы берегли все его письма.
Лицо молодого человека озарилось
улыбкой.
- "Мама, моя дорогая, как же нам было
хорошо вдвоем", - подумал Паль, и в его голове мелькнула поразительная мысль.
Юноша поднес листок к свече,
освещавшей комнату.
На бумаге стали виднеться крупные
буквы, которые постепенно сложились в слово "Турзо".
- Да! - воскликнул Паль, и его лицо исказилось гримасой ярости, - Турзо.
Этот самодовольный, напыщенный петух. Нет, матушка, мстить я не буду. Я лишь
заставлю его заплатить по счетам, поступлю с ним его же методом. Я отберу у
него самое дорогое...
______
https://ru.wikipedia.org/wiki/Батори,_Елизавета (просьба обратить внимание на альтернативную версию)

https://ru.wikipedia.org/wiki/Турзо,_Дьёрдь
Возможно, кому-то будет интересно:
http://www.kinopoisk.ru/film/222056/