Тусовка 24. Финал

32.

     Действительно – зачем? И незачем, да и некуда, по большому счету… Я долго сидел в машине, курил, потом пил кофе и снова закуривал. По большому счету, у меня было даже несколько причин, что бы принять приглашения Ящера и заночевать. Во-первых, я пил. Во-вторых, Лилия как-то там посчитала, что сегодня Крыса может появиться и здесь. То есть можно будет и девочку увидеть, и привет через нее Эсмеральде передать. А еще погода начала портиться… Да, причины были. Даже желание было, но все-таки я попрощался с ними и ушел. Ушел, чтобы скоротать ночь в машине, на дороге, под этим странным, и наверное, все-таки, неприветливым небом…

     И вот, сейчас, я сижу в машине, курю и смотрю вперед. Смотрю и понимаю, что и ехать-то мне, собственно говоря, некуда. Черт возьми, это же так просто, как смотреть под ноги – ехать некуда. Это не значит, например, что нет угла, в котором, я могу есть, могу спать, куда я могу, если мне приспичит, привести подружку на ночь… Вот как раз такое место – есть, а вот дома нет. Места, куда сам возвращаешься с радостью и где тебе всегда рады, и всегда ждут. Место, куда ты не приведешь, кого попало, потому что это твой дом, и ты его защищаешь, ты за него отвечаешь…
- А ведь был дом, - пробормотал я, чувствуя, как чья-то рука сжимает горло, не дает дышать, - да был. И сын был, и жена…

     Но тогда почему, все это, быть перестало?! Почему, когда я сам свалял дурака, Александра не сделала ни одной попытки повлиять, изменить, спасти. Нет, не нужны мне причины, то есть другие причины, когда есть всего одна – она тоже не очень-то дорожила и самим домом, да и мной, по большому счету… Что ж, тогда дома, действительно, нет. И что же тогда… А вот что – за все прожитые годы, так и не сделал я ни одного настоящего мужского дела…
- Как там говориться-то? Дом, сын, дерево…
     Ничего… Хотя, нет, сын все-таки получился. Правда, это только последнее время, кое-как удалось нам наладить какой-то контакт… Да и то, если бы не Крыса, с этой своей тетрадкой, еще и не известно, получилось бы…
- Черт возьми, ну практически везде Крыса. Такое чувство, что светит нам не солнце, и не Луна, а именно Крыса… Обидно…
     А с другой стороны, а что Крыса. Ушла, бросила все в этом мире и сбежала. То есть, действительно, поступила как животное… Нет-нет, ну какие я могу предъявлять претензии ребенку, пусть даже она, что-то там может. Это ведь не главное… Но что же тогда главное… Что-то я сейчас такое сказал. Что-то такое умное, важное…
     Пришлось начать очередной круг размышлений, только на этот раз слова уже не резали так больно, не было так обидно, слова опять стали просто словами…
- Вот черт!
     Это всегда так бывало, скажешь, или там, подумаешь, обретешь мысль какую-нибудь важную, а тут раз, и что-то отвлекло. Вроде как оглянулся на мгновение, просто за спину посмотрел, а вернулся, и уже нет того, что и глаза бросалось, и значение имело первостепенное… Правда, была и другая сторона…
- Ну конечно, Крыса, точнее не эта Крыса, а крысы вообще…

     Что ж, такое тоже бывает. Ушла мысль туманная, неясная, так, и мысль даже, а только ее предчувствие, а вернулась уже готовой к употреблению и развитию идеей. Да и не такая уж это была и хорошая мысль, если так подумать – давно она известно. Если крысы корабль покидают, то тонет корабль, готов, так сказать, пойти ко дну… Вот и получается, что не просто так Крыса ушла из этого мира, а как бы почувствовав его приближающую гибель… И сама ушла, и себе подобных забрала…
- Ну и что? Что в этом нового, или, что в этом полезного…

     Да, действительно, что в этом такого? Что, я без Крысы не знал, что в этом мире давно уже не все в порядке. Не знал, что лихорадит мир, что все эти смерчи, очередные революции, террористические акты, предсказания какие-то безумные, что, разве не знал я, что всегда так бывает, когда грядет в мире какой-то очередной перелом… Знал, конечно, да мало того, что знал, а сколько разговоров было переговорено на эту тему. Когда просто так, под водочку, в уютном купе какого-нибудь поезда ужасно дальнего следования. Или даже вот в этой самой машине, когда, жалости ради подбирал попутчиков. Редко ведь кто молчит – дорога, она как бы располагает к разговорам задушевным. Ну а кто самый лучший слушатель или собеседник? - Конечно, брат водитель. Вот так, за разговором можно ехать и ехать. Да, до новых земель, до счастливых стран… Только вот ведь, ерунда какая – нет уже счастливых стран. Куда теперь не глянь – нет. Теперь уже все страны несчастливые…
- Только вот, неплохо было бы знать, как скоро…, - пробормотал я.

     А что, мысль и в самом деле была неплохая. Можно было бы спросить хоть у Лилии, хоть у того же Ящера, они-то наверняка должны знать, а то чтобы они около этого самого переход ошивались… Конечно, как только наступит время «Ч» они раз, и туда. Это когда все хорошо, можно играть там всякими верю – не верю, а когда подышит в затылок холодом, то и вера сразу придет, и любая чушь приглянется…
- Да ладно, черт с вами, я ведь не осуждаю. В конце концов, это дело личное. Ты так решил, я – по-другому… Только вот беда, я-то еще ничего не решил. Да…

     Собственно говоря, а если так подумать, как следует, то есть, какие у нас есть варианты? Не много, сразу надо признать – можно жить дальше. Наверное, самый простой вариант – живи себе, пока не грянет над головой какой-нибудь мировой смерч. Можно так поступить? Можно, конечно. А вот другой вариант посложнее – не дожидаться никаких мировых катастроф, а скрутить петельку, через сук перебросить, толкнуть табурет, и все дела… Да, конечно, этот вариант посложнее, живет же в голове мыслишка, а вдруг поторопился. Вдруг, хватит на твой век нормальных денечков. А кроме того, этот вариант он ведь всегда под рукой. В любой момент, в любом месте… А что еще можно? Ах, да, конечно. Есть еще один вариант, кстати, тоже неплохой, да только для меня совсем неприемлемый – можно вернуться, пасть в ноги Ящеру, а то и самой Крысе, напомнить, что когда-то вступился за нее в драке… Короче, просить ее взять в свой мир, так сказать, к себе под крылышко… Небось, да не откажет. А там, потихоньку и дожить свой положенный век. Что и говорить, соблазнительный вариант.
- Соблазнительный, но не мой, - пробормотал я, - приоткрывая форточку, чтобы проветрить салон машины, - однозначно, не мой.

     А почему? А это просто совсем, я практически, уверен, что не подойдет мне ее мир для жизни, совсем не подойдет. Не избранный я, нет в моей душе тяги к справедливости. А почему? А потому что, не знаю я, что это такое. Как она выглядит эта ее справедливость. Я так думаю, не может быть справедливость только для кого-то отдельно, она ведь должна быть одна на всех. А когда справедливость от обиды от детской – это что-то неправильное совсем… Да… Так что выходит, что, нет мне туда дороги, а есть только дорога вперед… Да, пока время есть, поездим, поглядим, глядишь, что-нибудь, да надумаем… Я завел машину, прикрыл окно, глянул в зеркала заднего вида, и включил сигнал поворота и аккуратно тронулся вперед…

Эпилог.

     Они втроем стояли на уступе скалы и смотрели вниз, как раз туда, где только что, за поворотом, скрылась машина…
- А мне его жалко, - неожиданно и тихо произнесла Лилия, - не такой уж и плохой человек. Просто запутался…
- Чудная ты, Лялька, - Сергей обнял за плечи подругу.
- Ничего я не чудная.
- А я сказал чудная, просто ударение не там сделал, - рассмеялся Сергей.
- Не смейся надо мной. Тебе хорошо, ты умный, ты знаешь как правильно.
- Знаю, это верно, но сколько раз я ошибался, сколько раз возвращался к началу, или ты это не принимаешь в расчет…
- Принимаю, но все равно…
- Остановись, Лялька, куда-то тебя несет…
- Люда, скажи ему, он опять надо мной смеется, - она повернулась к девочке, которая стояла чуть поодаль и рассматривала то ли дорогу, то ли небо, то ли…
- Прости, я прослушала, - Людмила моргнула глазами, словно ее только что разбудили, и вопросительно посмотрела на женщину, - что ты сказала?
- Она меня ругает, - опередил подругу Сергей, - сравнивает меня и Евгения Петровича, причем, явно не в мою пользу…
- Ой, да ну вас, опять вы надо мной смеетесь, - отмахнулась Людмила…

     Она изменилась, Людмила, то есть. И дело не только в том, что она сменила свою дорожную одежду на настоящее скромное, девичье платье, изменилась она и изнутри. Не так велика была разница между ней самой и ее спутниками. Но на фоне друг друга, разница эта увеличивалась. Людмила из младшей сестры Сергея или Лилии, становилась их дочерью…
- Людок, я там постирала дорожное твое, а еще там была дыра на джинсах, прямо на коленке, я латочку поставила, прямо в цвет подобрала, почти незаметно
- Спасибо, Лялька, могла бы и не хлопотать…
- Нет, ну как же, - не согласилась женщина, - ты ведь по миру ходишь, люди на тебя смотрят…
- Хорошо-хорошо, спасибо, - поторопилась согласиться Людмила…

     И причина на это была вовсе не обидная. Девочка не злилась и не была раздражена заботой подруги, просто ей было жалко тратить эту часть времени на пустые препирательства. Она кивнула, показав, что с благодарность принимает заботу, повернулась в сторону обрыва и смотрела, как падает за горизонт солнце…
- Сережа, что это с нашей, - наклонившись к самому лицу и понизив голос до предела, поинтересовалась Лилия.
- Что с нашей…, - передразнил подругу Сергей, - эх, Лялька. Ты хоть представляешь, как тяжело ей? Она ведь каждый раз уходит из мира, который она создала. Она словно маленького ребенка от себя отпускает, даже, и не зная, вернется назад или нет…
- Почему же она все это делает – осталась бы там…
- Почему… Я так думаю, она хочет вытащить всех, всех таких же неприкаянных, как она… Просто она знает, каково быть таким, знает, каково быть одному, она ведь уже, сколько народа вытащила, я даже и со счета сбился…
- Надо будет с Эсмеральдой поговорить, пусть она там за ней присматривает…
- Лялька, а ты думаешь, чем она там занимается, ну, кроме того, конечно, что поет и сцены ставит…
- А ты почему, так уверен?
- Господи, Лялька, она же женщина. Баба, по сути своей, неужели ты думаешь, что она, глядя на нашу, не заволнуется за нее… Она ведь, небось, и есть ей готовит…

     Солнце упало за горы, звезды приблизились и сменили дневное светило. Людмила вздохнула, оглянулась на смолкнувших спутников и улыбнулась:
- Готовит, конечно, готовит. Она ведь чувствует, когда я в очередной раз собираюсь, поэтому прямо с вечера начинает меня обхаживать… Во мне, тогда, все, словно теплый шоколад становиться – таять начинаю…
- А тебе этого не надо, - вдруг, словно шагнув вперед, догадался Сергей.
- Лишнее это, лишнее, - призналась Людмила.
- Но почему, - оглянулась на девочку Лилия – та промолчала, - почему, - она повторила вопрос уже для Сергея.
- Я тебе чуть позже поясню, - шепотом ответил он подруге, а вслух поинтересовался у девочки, - хочешь, мы поговорим с ней.
- Обидишь, - отрицательно качнула головой девочка.
- Нет, я очень аккуратно, или даже не я, а вот, Лялька поговорит. Думаю, две бабы сумеют договориться.
- Обидишь, - повторила жест Людмила.
- Но как же ты, черт возьми!
- Ой, да я привыкла…
- Ну да, к этому привыкнешь, - с сомнением, вроде как отступил, Сергей.
- Правда-правда, привыкла.
- Люда, а ты когда собираешься-то опять? - вмешалась в разговор Лилия.
- Как обычно, на новой Луне.
- Новой нашей, или новой той, - решила уточнить Лилия.
- Моей, ну той… Да, кстати, надо будет сказать Эсмеральде, что приезжал ее, ну этот… Вы уж это как-то сами, ладно.
- Думаешь, надо?
- Мне иногда кажется, что она ждет его, считает, что если он придет – это будет правильно…
- А это правильно?
- Эх, Лялька, - рассмеялась неожиданно девочка, - правильно Ящер тебя так называет… Не знаю я всех ответов – не знаю, да и не могу знать. А если ты спросила о том, что я думаю – изволь – они не вместе, потому что так и должно быть… Эсмеральда сделала свой выбор, а он еще нет… Это Эсмеральда готова идти вперед, а он нет, он чего-то ждет, чего-то боится, о чем-то там своем думает…
- Но…
- Не перебивай. Идти вперед, когда перспектива перед тобой – это одно. А Эсмеральда готова идти дальше, туда, на территории, о которых, она ничего не знает, она даже не слышала никогда, о том, что такие территории существуют – такие территории и такие времена… Понимаешь, жить вперед, даже и не предполагая, что ей готовят ей новые времена – это отвага… Понятно сказала, или так себе? 
- Нормально, - кивнул Сергей, пока Лилия еще только пыталась осмыслить сказанное…, - образно, должно запомниться…
- Нет, - Лилия посчитала необходимым, вставить свое слово и свою оценку, - нет, Людочек, если ты скажешь так человеку на бегу, не подготовленному, он, вряд ли, правильно…
- Лялька, да это не важно, что он не поймет. Это сразу, как ты говоришь, на бегу, намного важнее, что бы мысль была наподобие колючки, чтобы она зацепилась за мозг, чтобы заставила его кровоточить, тогда человек уже никуда не денется – будет думать, а это иной раз намного важнее доходчивости. Понимаешь, некоторыми людьми жесткая, корявая пища переваривается лучше, нежели чем разжеванная…
- Скажешь, тоже, - фыркнула Лилия.
- А что, разве я не прав, - Сергей обратился к девочке.
- Не на сто процентов, потому что, на оставшиеся проценты, права Лилия.

     Лилия зябко повела плечами и прижалась к мужчине.
- Замерзла?
- Прохладно, что-то, - кивнула девушка, - Людочек, ты не замерзла?
- Есть немного, пойдемте домой…
- Пойдемте, - решила за всех женщина, - пойдемте, у меня печка натоплена… Молоко у меня есть… Покушаем, да возле печки спать будем. Хорошо…

     Троица отвернулась от обрыва и направилась вниз по тропинке. Сергей поддерживал подругу, а девочка в подобной заботе не нуждалась, просто шла, предавшись каким-то своим мыслям, лишь изредка их озвучивая…
- Она сегодня будет петь…
- Эсмеральда?
- Хозяйка. Значит, Эсмеральда будет злиться, и обязательно будет ругаться…
- А с кем ругается Эсмеральда, - и Лилия и Сергей впервые слышали о таком поведении актрисы.
- Она всегда ругается с Луной.
- А чем Луна-то актрисе досаждает?
- Из-за меня. Ее ругает, меня жалеет… А при чем здесь Луна?
- Людочек, ты думаешь о том, стоит ли остаться у нас на ночевку, - решила на всякий случай уточнить Лилия.
- Угу. Она ведь не знает, что не я подчиняюсь Луне, а она мне… Представляешь, что будет, если она узнает?
- Не представляю, - созналась женщина.
- Я тоже. И пробовать не хочу… Ну и ладно, пусть все будет завтра.
- Ладно, - не поняв с чем именно, согласилась женщина.
- Ладно… Сережа, ты предупреди Эсмеральду, что я у вас.
- Конечно, - легко согласился мужчина.
- У тебя как-то так получается интересно, она тогда с утра всегда добрая бывает.
- Предупрежу…
- Лялька, - девочка быстро обернулась, скользнула под рукой женщины, а оказавшись позади нее охватила Лилию за талию, - Лялька, ты мне молока погреешь?
- Господи, да что за вопрос, конечно, - женщина сцепила руки позади и обняла девочку.
- А песенку споешь? - продолжала выдвигать требования Людмила, - только колыбельную…
- Людочек, да я тебя даже и на руках покачаю, если захочешь…
- Захочу. А завтра я раненько встану, на море схожу… Завтра, а сегодня…