А смысл в вине. Глава 1

Совсем скоро настанет тот день, когда я снова расстанусь с ней, с моей милой миссис Глеминг. Осталось три месяца. Три месяца. И сколько часов разлуки впереди : недели, месяцы, годы... Ее родители итак презирают меня, а что будет после, совсем боюсь представить, - вдруг я вовсе не вернусь..
Меня растили в семье уважаемого человека, мой отец был мэром Детройта в штате Мичиган, а мать дочь генерала-лейтенанта морской пехоты. Все с самого начала велось к тому, что мне придется идти по стопам отца, более того, он мечтал чтобы я стал президентом Соединенных Штатов Америки. С самого детства меня пичкали ненужной мне информацией о политике, экономике, истории и посвящали во все дела Грэ Уолтера (мой отец) иногда он даже брал меня с собой на работу, в поездки, собрания. Была бы воля Грэ, он с удовольствием таскал бы меня по заседаниям, только вот это было строго запрещено. Можно сказать истинное детство я чувствовал только тогда, когда ездил в гости к сэру Метью - мой дедушка и отец моей матери Сары Кроун по совместительству. Когда мне исполнился первый десяток Мэтью вышел на пенсию, и только тогда я ощутил вкус детства. Каждые каникулы, каждый свободный день, час, даже во сне я проводил время со своим любимым дедушкой. После уроков я бежал к нему сломя голову и умолял родителей остаться ночевать в его загородном доме. Жены у Мэтью уже тогда не было, она не вынесла долгих расставаний и ушла от него к другому мужчине, вскоре погибла в аварии. Я ни разу не видел бабушку и ничуть не горевал по ней, но надо было видеть лицо Мэтью когда он рассказывал мне о Софии, он сиял от счастья показывая ее фото, и в тоже время я замечал как слезы накатывались  на могучие карие глаза. Будучи сдержанным, серьезным человеком дедушка как не пытаясь не мог утаить свою горечь.
-Рэй!
-Да, дедушка.
-Разожги камин.
У меня эта фраза до сих пор вызывает непоколебимое чувство радости и предвкушения. Ведь всегда : не важно то ли зима, то ли лето (а зимы у нас в Детройте мягкие, но снежные) когда звучала эта фраза я ждал захватывающих морских приключений. Может и глупо греться у камина в жаркие летние ночи, но звуки трескающегося хвороста, прищуренные глаза от ярко пылающего огня, еле слышная мелодия старого приемника - не глупость, а лишь маленькое сумасшествие скрепляющее узы двух дорогих друг другу людей.
-Готово! - закричал я, и уже мысленно отгадывал о чем же будет сегодняшняя история.
-Ну садись, - пробурчал Мэтью. Сегодня мы отправляемся в Сидней, Австралия.
Глаза мои горели. Я ждал чуда. Дедушка всегда смотрел четко на меня рассказывая удивительные истории. Все просто, мои ярко-зеленые, большие и с длинными ресницами глаза напоминают ему о Софии, иногда мне даже становилось страшно и я резко отводил взгляд. Но ему. это не доставляло  дискомфорт, томный, завораживающий взгляд не выдерживал на себе никто. И врать ему было тщетно, после нескольких отчаянных попыток я даже не пытался. Каждый раз после историй я не спал ночами и перебирал слова.
-Рэй, садись по удобнее, не ерзай. Юго-восточное побережье Австралии, восемь утра,  "Круговая пристань".  Пришлось в слепую пришвартовывать корабль, густой туман нависал над водами Тасманова моря, влажный горячий воздух обжигал тело, направление ветра - северо-западное, лишь восходящие лучи ярко-желтого солнца местами пробивают скопившиеся капли воды в воздухе. Не успел пройти час как все вокруг прояснело, кучевые облака уже толпятся на небе,  не давая солнцу вонзать свои пестрые лучи в горизонт. Толпы кораблей, от Кечей до Фригатов; Бригантины, Лайнеры, Авианосцы, Яхты, Угольщики, Паруса.. Крики, визги морских чаек парящих в полу метре над водой , волны разбивающиеся о борта могучих и гордых кораблей, - жизнь кипела в сиднейских паромах, каждый вздох, каждый глоток морского воздуха -ингалятор для моряка, его отдушина. Каждый закинутый якорь - осколок души, резьба на сердце, отпечаток в памяти.  Здание сиднейской оперы - прекрасное днем, волшебное ночью. Огромные, стремящиеся ввысь небоскребы, зеленые лужайки, панорамные улицы. И мы, как дикари , уставились на сокровища Нового Южного Уэльса.  Около двух часов дня, я услышал рев рассвирепевшего желудка просящего еды. Я так устал от морской еды, что решил отправиться в город. Люди весьма добры и улыбчивы, кроме тех что спешат на работу, вид у них уставший и жаждущий крови. Так, вот, Рэй, сел я в автобус, во время поездки любовался прекрасными улицами, с тех пор любимого города, вышел Джордж-стрит и зашел в ближайший ресторан. Заказал свежо-выжатый апельсиновый сок, стейк и пасту. Умял все это за пол часа, а после с умным видом разглядывал помещение. Высокие потолки серых оттенков, мебель из красного дерева, вокруг полно живых роскошных цветов, прозрачные стекла во всю стену, с различными созывающими надписями, за ними прохожие, ни один из которых не взглянул на происходящее за стеклом. Приятная музыка - винил. И режущий голову звук столовых приборов бьющихся о посуду. Я взглянул на часы уже было три часа дня, мне срочно нужно было возвращаться в порт, ведь в четыре часа мы должны были бороздить воды Тихого океана на встречу к Европе. Я вернулся во время, мои не расспрашивая ни о чем, молча готовились отправиться вплавь. Спустился в камбуз, налил стакан воды, зашел в каюту и уснул. Проснулся около восьми вечера, очень странно что меня никто не тревожил, поднялся на палубу решил поговорить с капитаном Рио (также мои лучшим другом). Был абсолютный штиль, множество звезд разбросаны в хаотичном порядке и только вокруг белой блямбы ни звездочки. "Полнолуние" - промолвил Рио. И после, мы сидели в тишине, ни дружеских разговоров, ни вздохов, ни всхлипов, каждый из нас как-будто был чем-то околдован. Целый час мы сидели молча уставившись в синь, как вдруг мелодия - свист нарушил покой, вдали виднелись паруса огромного судна. Свистеть в море табу - вдруг вспомнил я. Лицо капитана резко изменилось в точности как и погода: луна спряталась в тени размашистых туч, ветер повеял могильный, паруса шелестели. Свист уже стих, корабль исчез вместе с ним. Погода становилась все хуже.  Рио уже стоял за штурвалом, пытаясь развернуть корабль и опередить шторм. Приказы отдавал четко и внятно : " Привязать все канаты!, Убрать все, что не закреплено!, Задраить клюзы якорных цепей!, Проверить исправное действие штормовых шпигатов!, Ждать следующих указаний!". Через пол часа снова послышался ужасающий свист, снова порхающие паруса. Команда молча ждет указаний. Шторм миновал. "Плаванье без ветра, что жизнь без любви" -закричал матрос. И команда запела очередную морскую песню. "Держим путь на военно-морскую базу" - выкрикнул я. После шторма мы уже как месяц не видела берегов, путь с Австралии в Европу был утомляющим и достаточно долгим. Дни шли на отсчет, осталось две недели и мы "дома". Последний дни для меня были изматывающие, Рио чувствовал себя плохо, постоянно спал и оставил меня за главного. Я не мог сосредоточиться, только лишь и думал, что об этой неизвестной хвори, чем быстрее, тем лучше - думал я. Доставим его в одну из итальянских больниц и совместно выполним полученное задание. Ожидание стремительно близилось к окончанию нашей поездки. Для меня время тогда остановилось.  Было слишком поздно. Рио скончался не успев доехать до клиники. Я проклинал тот день, ненавидел себя,  ненавидел команду. море корабли. Всю мою страсть разгладила бритва, острая, жесткая, явно по сердцу. И не выскрести, не вырезать тот жгут, что с невероятной болью душит меня по сей день. Рио был пират, но с чистой душой и не запачканной репутацией. А знаешь что сделал я? Я, Рэй, струсил. Струсил идти в море снова, не первый раз оно забирало и с жадной силой тащило на дно то, что мне было дорого. Я выполнил обещание и привез его гоплитагагосам на родину в целости и сохранности, отчаянная команда, где все брели к новым капитанам, искали новый дом на воде, и продолжали свое горячо любимое дело. А я не смог - я трус. Решил  что хватит жертв, бросил море, а вскоре службу - ушел в отставку (на пенсию) и теперь сижу перед тобой, моим любимым внуком, и никакая серена не утащит его в свое логово. (Еще тогда Мэтью глубоко заблуждался на мой счет).