Резервация. Лабиринт. Глава 5

 Моника, мутант, 21 год.
***
   Затея с похоронами провалилась даже не с треском - со скрежетом, тем самым, который издал нож самоубийцы, наткнувшись на каменный пол Лабиринта, скрытый под тонким, менее фута, слоем плотной, пронизанной корешками трав почвы, когда Контра начал копать могилу. Та же история повторилась в добром десятке других мест, где парень пытался вырыть яму. Теперь стало понятно, почему в оазисе не выросло ни одного дерева, им просто не хватало глубины, чтобы зацепиться корнями. Не желая сдаваться, мод предложил было скинуть труп в пролом, но тут уж уперлась Моника: мало ли, как тут циркулирует вода, глупо было бы травить ее трупным ядом. Контра согласился, и теперь мертвец лежал у дерева, на котором его нашли, кое-как присыпанный землей, которую упрямый модификант наковырял там, где позволили плотно переплетенные корни местной флоры, жадно цеплявшиеся за каждый кубический миллиметр драгоценной почвы.
   - И все равно мало, - проговорила Моника, разглядывая то, что с известной натяжкой можно было назвать веревкой. Комбинезоны таки пришлось порезать, хоть и не полностью: теперь и блондинка, и мод щеголяли в "летнем варианте", с обрезанными до самых плечевых швов рукавами и штанинами, превращенными в элегантные шорты. Тощие,  перевитые синими венами конечности модификанта смотрелись жалко, а стройные ножки Моники - просто великолепно, и Контра отчаянно старался на них не особо пялиться. Получалось плохо.
   Веревка выглядела ужасно. Ткань комбинезона, распущенная на узкие полосы, рястягивалась и рвалась, так что девушке пришлось сплетать полоски в косицы, связывая кончики узлами, а затем получившуюся плетенку она привязала к орудию самоубийства ученого. Все вместе вышло длиной ярдов в двадцать, и теперь девушка стояла перед выбором: раскромсать тенниску и джинсы, которые лежали в ее пакете, добить остатки комбинезона, раскопать ученого и стянуть комбез с него (от этой мысли Монику передернуло) или прислушаться к совету Контры и обрезать волосы, пустив их на благое дело, последовав примеру Рапунцель.
   - Темнеет, - Контра отряхнул перепачканные сухой землей ладони, а затем вытер их о бока комбеза, оставив коричневые полосы на белой ткани. - Голодная?
   - Нет, - соврала Моника. У нее оставалось всего шесть кубиков. Нормой было по три на день, но она сразу урезала ее до двух, меньше не получалось, начинала кружиться голова. В Лабиринте она была уже неделю, первые четыре дня одна, потом с Контрой - прибыли они вместе, но, когда на выходе с Площадки на группу напала какая-то зверюга, потерялись в хитросплетении коридоров, а когда через время встретились, были так рады друг другу, будто знакомы давно. Моника даже не понимала сразу, как ей повезло: будь на месте модификанта кто другой, ее  бы уже сто раз могли ограбить, изнасиловать и убить, причем не обязательно в таком порядке. Дошло позже, почти через сутки, когда она проснулась утром, а спящий парень мирно сопел рядом, прижавшись к ней спиной.
   - За что ты здесь? - вдруг спросила она. И тут же почувствовала неловкость: не задавать вопросов о прошлом было негласным правилом. - Не отвечай, если не хочешь.
   - Не хочу, - ответил модификант, укладывая обратно в пакет флягу, порядком опустевшую. Еще одно негласное правило: свои вещи каждый носит сам. Лабиринт мог развести их в любой момент, такое уже случалось, проход однажды закрылся у Моники перед самым носом, и они полдня бродили, разделенные стеной, перекрикиваясь, пока не нашли другую нужную арку.
   - Битый джойнт, - слова парня прозвучали, когда пристыженная Моника уже не ждала ответа. Она подняла глаза, непонимающе глядя на парня. Вздохнув, тот пояснил: - Программка со сбоем. Все как обычно было, у хорошего поставщика брал. Воткнулся, поплыл. А когда выплыл, руки до плеч в кровище, а... Да не важно уже. Ты не бойся, это в прошлом теперь все.
   - А...
   Моника помолчала, уткнувшись взглядом в веревку, которую перебирала пальцами. Честно говоря, она предполагала нечто подобное. Нейро не был смягчающим обстоятельством, как не была "синева" или алкоголь. Не вызывающий физического привыкания наркотик имел другое побочное действие: он разрушал ощущение реальности. Программы - иллюзии, фантазии, заключенные во флешку, транслировались в мозг напрямую, не задействуя внешние рецепторы. Вкус, запах, текстура, звуки - все было куда реальнее, чем любой сон. Выбирай, кем хочешь быть, владельцем гарема эльфиек или самой эльфийкой, маньяком или жертвой, драконом или всадником. Или можешь побыть всего лишь комком обнаженных нервных окончаний, лишенным разума сгустком чистого удовольствия. Механизм предохранения был прост: программа блокировала двигательные центры, оставляя работать лишь те, что отвечали за поддержание жизни, вроде дыхания и сердцебиения. Часто ли от нейро сходили с ума? Да. Часто ли программы давали сбой? Нет. Однако случалось.
   - Прости, - тихо сказала девушка, не поднимая глаз. На душе было муторно: она ожидала встречного вопроса. Контра молчал. Однако Моника понимала, что за откровенность положено платить той же монетой.
   - Контра, я... - начала она, но тут на плечо опустилась смуглая рука с обломаными ногтями, украшенными темными полосками набившейся земли. Жест ободрения? Девушка подняла голову, чтобы взглянуть в лицо модификанту, но он смотрел не на нее. В глазах парня плескался страх.
   - Бежим, - прошептал он, а затем дернул Монику на себя, рывком поднимая с земли. Та, не сообразив, что к чему, вскрикнула от неожиданности, а потом машинально проследила направление взгляда Контры.
***   
   Больше всего тварь напоминала собаку. Большую. Мертвую. Умершую от рака, пролежавшую пару месяцев где-нибудь на дне болота, так, что плоть слезла с костей, а к телу присосались сотни длинных, тонких червей, теперь свисающих и вяло шевелящихся. Глаза монстра выглядели слепыми, напоминали белесые бельма, глубоко спрятанные в складках разбухшей плоти, но смотрели они, все четыре, прямиком на изгоев.
   - На... Ма... - пропищала Моника. Она не была трусихой, но монстр, мало похожий на живое существо, показался ей посланником ада, прибывшим конкретно по ее душу. Ноги подкосились, и девушка упала бы, если бы Контра не дёрнул ее к себе и буквально не поволок прочь, к ближайшему искусственному дереву. Способность мыслить и желание жить вернулись вместе с болью от его пальцев, впившихся в плечо, Моника рванула вперед с такой скоростью, что обогнала мулата, взобравшись на дерево так же легко и быстро, как по лестнице. Каким образом ей это удалось, она искренне не понимала уже спустя пару минут, сидя в десятке ярдов над землей на соседней ветке с модификантом. Тварь стояла внизу. Нет, она не рычала, не бесновалась - просто застыла, задрав голову и приоткрыв пасть, усеянную зубами в два ряда. Вязкая слюна вытекала из пасти и струйкой тянулась вниз, пачкая траву. Чувствовалось, что стоять вот так, выжидая, она может очень, очень, очень долго.
***

   - Когда ж ему надоест? Чертов цербернар, - проворчала Моника, пытаясь поудобнее устроиться на ветке, с которой уже дважды едва не свалилась на радость адской твари. Ее присутствие выдавал запах и редкое хриплое дыхание, похожее на стон умирающего, видно чудовища не было, его надежно скрыла ночная тьма, не разбавленная звездным светом, пожиравшая все, что находилось дальше пальцев вытянутой руки. Ночь в Лабиринт не приходила, она обрушивалась лавиной, практически пренебрегая фазой сумерек, как бывает в горах, будто кто-то просто выключал свет рубильником. Может, так и было, Моника не знала.
   - Притихнешь, может, и надоест, - флегматично ответил Контра. Девушка бросила злой взгляд в ту сторону, откуда донесся его голос. Ему-то что, он и поесть успел, и отлить, в случае чего, может прямо с ветки, хоть бы и монстру на башку. Пакет Моники остался внизу, в отличии от Контриного, с собой она прихватила только веревку, которую как держала в руках, так и не выпустила, причем взбираться на дерево ей это ничуть не помешало, страх творит чудеса. Теперь хотелось есть, пить, спать и материться. С последними двумя пунктами было попроще: в конце концов Моника догадалась обвязаться веревкой, принайтовав себя к дереву, так что зверюге ничего не светило.
   Сколько времени они уже вот так сидели, понять было сложно, минуты тянулись, как прилипшая к подошве жвачка. Может, час. Может, половину ночи. Модификант временами тихонько шуршал пакетом - наверно, менял флешки, парень притащил с собой целую фильмотеку, и сейчас, вставив в слот очередную запись, смотрел кино. Моника отчаянно завидовала Контре, ей было скучно, но болтать им было просто не о чем. Запрокинув голову, девушка смотрела в черное небо и думала о той странности, что заметила в дневнике.
   Первая запись, в которой Бриггс обвинял начальство в том, что их экспедицию бросили, была шестилетней давности. Для высылки изгоев Резервацию открыли около года назад. Как давно пробили портал на развилку миров, Моника не знала и сомневалась, что подобные сведения доступны широкой общественности, но одно знала точно: и два, и три года назад программа исследований считалась работающей. В прессе появлялись статьи, в новостях - видео. Значит, какая-то из сторон лгала, причем зачем это мертвецу, Моника не представляла, значит, врали те, что отвечали за программу на Земле. С какой целью?
   Ответ был прост и очевиден: деньги. Суммы, которые были буквально выброшены в потерянные миры Запорталья, было страшновато даже представить простому небогатому человеку, для которого десять и сто миллиардов примерно сопоставимы в силу своей одинаковой невообразимости. Сам механизм махинаций Моника представляла смутно, как и объемы, которые округлила до "дофига". Ясно было, что на этом делались состояния, а надо-то было всего ничего: заткнуть несколько десятков ртов, уменьшить до минимума число причастных и сделать так, чтобы сюда не явилась какая-нибудь проверка от органов, которым причастные не успели вовремя сунуть на лапу. Вот для чего нужно было превращать Лабиринт в Резервацию! Какой бухгалтер или налоговик сунулся бы в Лабиринт для сверки отчетов по пропавшим финансам, зная, что тут разгуливают смертники?
   Но тогда... Тогда выходило, что и весь Референдум, имевший целью отмену смертной казни в странах-участниках с заменой ее на ссылку, мог быть организован именно этими самыми причастными. Хотя почему "мог"? Был! У Моники даже голова закружилась от понимания, какие силы замешаны в афере. Или это от голода? У нее были проблемы с инсулином, врачи пророчили диабет, но пока удавалось обходиться строгим поддержанием режима да периодическими курсами лечения. Теперь, похоже, проблема вернется.
   - Жрать хочешь? - спросила Моника монстра. - Я тоже хочу.
   Тело затекло. Блондинка потянулась, выгнув спину и хрустнув костями. Да так и замерла.
   Луч зеленого света, мощный, слепяще-яркий, разрезал черноту неба, теряясь в низких облаках. Он бил вертикально вверх. Моника моргнула, с непривычки ослепленная, а потом нащупала в темноте голую ногу Контры и дернула, едва не скинув того с ветки.
   - Смотри! - крикнула она, прерывая поток ругательств.
   - Куда? - переспросил модификант, наконец вытащив из слота флешку. Луч исчез, словно и не было.
   - Там был свет! - Моника ткнула пальцем в ту сторону, совершенно забыв и о том, что в темноте ее не видно, и о том, что моду нужна минута, чтобы восстановить зрение после отключения программы. Она была так возбуждена происшествием, что не упала с ветки только благодаря веревке.
   - И что? Может, кто-то догадался взять фонарь. Мы тут не одни, в Лабиринте, так что не ори, - спокойно ответил Контра.
   - Нет! Там точно не фонарь, луч очень мощный. Зеленый! Это лазер!
   - Лазер же невидимый? - переспросил парень, наконец заинтересовавшись.
   - Так смотря какой лазер. Ты физику не учил? А, да... Ну, в общем, химический запросто может быть видимым. Если надо, - сбивчиво пояснила Моника.
   - А кому надо? - задал модификант логичный вопрос.
   - Ты лучше спроси, у кого мог в Лабиринте оказаться мощный химический лазер. Ну, соображаешь? Или разжевать по полочкам? - Моника торжественно подняла палец. - Это сигнал. И там должен быть тот самый лагерь, из дневника. Контра, к черту портал, мы идем туда. Дай нож!
   - Полезешь собачку резать? - спросил парень, но нож дал - не свой, а тот, что принадлежал самоубийце. Перехватив запястье Моники, которая собиралась уже цапнуть невидимый нож за лезвие, мод осторожно вложил в ее ладонь рукоять. Девушка кивнула и принялась наощупь вырезать на дереве стрелку, указывающую туда, где видела свет. Как это поможет, когда они покинут оазис, она пока не знала, направление движения они потеряют после первого же десятка поворотов, но уж хотя бы утром смогут разобрать, в какой стороне предполагаемый лагерь.
   - А, указатель делаешь, - догадался Контра по звукам. - Толку с него. Если только по стенам пойти...
   Моника опешила. Идея была проста до гениальности. Ведь теперь у них была веревка, длины которой хватит с головой, и еще деревья, которые местами располагались практически вплотную к стенам.
   - Контра, ты гений, - проговорила она искренне, возвращая нож.
   - Я? Я да, - ответил модификант серьезно. Уж он-то в себе никогда не сомневался.