IV Познавший Всё. 8. Познавший Всё

       ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.

       Часть 4.
            ПОЗНАВШИЙ ВСЁ.
       Глава 8.
            ПОЗНАВШИЙ ВСЁ.

   На наше с Петриком счастье, Канеке обнаружил способности к исцелению. Что-то он сам умел, наученный ещё бабкой, а что-то объяснял ему Таен. По всему было видно, что, несмотря на некоторые познания в медицине, Таену эта наука не была интересна. В силу обстоятельств он нахватался разных сведений, но касались они, в основном, гимнастики, спорта и укрепления здоровья посредством плавания и поездок на двухколёсе. Ещё Таен мечтал научиться кататься на лыжах, ну хоть чуть-чуть. Немного оклемавшись, он сумел помочь Чудилке, свалившемуся с летучей лодки на железную крышу. Благодаря его усилиям, Петрик вскоре почувствовал себя значительно лучше. Канеке упрекнул Таена:
   - Посжигал тут всё, что можно и нельзя. Мне бы найти зимпуру пурпурную. Это вещь! Дяденька Петрик знает: она лечит всё подряд вообще без разбору. Силы придаёт.
   - Зимпура пурпурная растёт во влажных лесах по краю полян и лужаек. В городе ты её вряд ли найдёшь. Следует идти за дорогу.
   Зря Таен это сказал. Канеке подхватился – и только мы его и видели. Он надел свой парик, пробрался за ослабленную защиту лагеря Муравия и больше чем полдня болтался неизвестно где за этой самой дорогой. Вернулся с добычей и моментально заставил всех жевать свежие листья зимпуры пурпурной. Действительно, замечательная вещь. Когда человек здоров, его воротит от этих листьев. А если он болен или ослаблен – наоборот. Я высказал предположение, что Канеке в детстве обкормили зимпурой. Потому что энергии в нём хоть отбавляй, а всяких, пугающих нормальных людей придумок – и того больше.
   Несмотря на все невероятные выходки, что позволил себе этот юный авантюрист, у нас никак не получалось отругать его как следует. Вроде начнёшь, а он в это время капает в стаканчик для Петрика микстуру, прописанную доктором, или заговаривает рану Таена, чтобы не было воспаления… В общем, начнёшь его воспитывать, да и бросишь. Тем более, что Канеке совершенно не спорил – до того был счастлив, что добрался до Таена. Вы представляете, через что прошёл мальчишка, какие преодолел расстояния, какие использовал уловки и заклинания – взрослому суметь бы такое! Таен тоже был сам не свой, заполучив Канеке. Обо всём его расспрашивал и хвалил почём зря. Очень гордился им. Рассматривал его рисунки. Смеялся его рассказам. Мы с Петриком недоумевали: то ли он раздумал помирать от радости, то ли решил отложить это на потом. Сам Таен не видел ничего противоречивого в своём поведении и мировоззрении.
   Таен расспрашивал Канеке о Злате. Какая она сейчас? О чём они говорили? По-прежнему ли носит всё ту же причёску? Где скрывалась? Что говорит о нём? Таен был сильно увлечён, это сразу бросалось в глаза. Но прошло уже несколько лет после того, как он в последний раз видел Злату. Как-то у них всё сложится теперь, когда они повзрослели, изменились, многое испытали порознь? Для меня главное, чтобы Таену снова не понравилась Ната.
   Таен вообще только и делал, что нас о чём-нибудь расспрашивал. Правда ли, что жива ещё собачка Моська у соседей Мале? Она была совсем мелким щенком. Неужели и впрямь стоит ещё тот старый дуб у ручья, где мы играли в детстве, и под ним всё та же скамейка? Кажется, в прошлом году его хотели спилить. Не спилили? Вот здорово! Неужели на месте верёвочные качели у Икки? Помним ли мы о муравьиной тропке между камней в углу детской площадки у парка? В мастерской моего отца действительно не заделаны зарубки, отмечающие наш рост? Не уберёт ли он их при следующем ремонте?
   Зарубки-то? Заглядывая через кристалл в мастерскую Арика Аги, Таен был не слишком внимателен. На выступающей балке нынче красуются мелко написанные разными красками имена всей нашей компании, включая имена сестёр и племянников Наты, наших с Рики двоюродных сестёр, детей родни из Айкри и других мест, нескольких кузенов и кузин Мале, Лалы Паг, Розочки, Мурика и Арика… Вот только имени Таена там больше нет. По настоянию мамы. Ей, кажется, было всё равно, как отнесусь к этому я, тринадцатилетний мальчик, лишившийся друга. И Чудилка, которому, к тому же, как раз запретили говорить мне, что я его брат.
   А ещё на балке, отведённой в мастерской моего отца для такого хорошего дела, нет имени Мичики Аги. Нашей с Натой приёмной дочке никогда не приходило в голову попросить папу сделать зарубку на высоте её роста. Для этого есть моя мастерская и такая же балка, пёстрая от имён. 
   Таен многое видел в своём волшебном кристалле, но услышать от нас рассказы о знакомых местах и людях было ему приятнее.
   - Ты знаешь, Миче, это удивительно, - сказал он как-то, - но ваш брат Рики очень хорошо меня понимает. А ведь я не знал его раньше. Меня похитили прямо в день его рождения.
   Таен и сам рассказывал нам о себе. Как ему было трудно, страшно, невыносимо, как он был растерян, как выкручивался и старался сохранить себя и нас в то время, как это ведь было невозможно. Как время от времени на него нападало чёрное отчаяние, и он не знал, как жить дальше, зачем и ради чего. Тогда он, вопреки всему, становился не в меру смел и рисковал почём зря. Мы с Петриком решили, было, что речь идёт, в том числе, о его    поездке в Верпту, когда он был уверен, что будет убит Чудилкой. Таен посмотрел на нас странно:
   - Да что вы, ребята?! Миче, ты что? Я отлично изучил Петрика, ведь это моя работа. Не собирался я таким образом отъехать в сады по ту сторону жизни. Я что, ненормальный? У меня вообще никогда не было таких планов.
    - Понятно, - усмехнулся мой брат. – Ты предполагал, что я что-нибудь придумаю, чтобы и самому уцелеть, и… И что?
    - Картинка для Муравия. Представление. Как будто вы и вправду опасно сражались, - напомнил Канеке.
    - Он придумал мне такое испытание, - мрачно поведал Познавший Всё. – Я должен был доказать свою преданность в начале истории с Мелиораком. Должен был попытаться убить наследника престола Някки в поединке, раз никак не могу на расстоянии. Но он такой ужасно нерациональный!
    Мы посмеялись над нерациональностью Чудилки и доверчивостью Моро. Таен рассказывал:
    - Я не должен был сфальшивить: тиран наблюдал за всем в волшебном оке. Но что я мог поделать, если как раз недавно Миче научился особому заклинанию от подслушивания?
    - Вот-вот!
    - На расстоянии сделать так, чтобы в руки главы Дэйты попала книга старых заклинаний, было не слишком сложно.
    - Да уж. Особенно по сравнению с прочими твоими делами: бурей и бешеной какой-то волной…
    Таен повесил голову:
    - Прости, Петрик. Не знал, что твоя жена беременна. Я не подглядываю за людьми в спальнях и не подслушиваю разговоры супругов. Думал, ты и твоя семья отделаетесь испугом.
    - Да что уж там. Я понимаю.
    Мы помолчали, но потом попросили Таена продолжить рассказ.
    - Эта поездка была хорошим поводом передать Лале тот самый медальон. Я сделал всё, чтобы она его заметила. Но осколок волшебного ока не попал ни к ней, ни к Миче, как было задумано, а попал к Рики.
   - Точнее, он попал на землю, и Рики мог бы его не поднять. Тут был прокол и нерациональность, Таен.
   - Но я был уверен, что вы меня узнали, и к тому, что получили из моих рук, отнесётесь серьёзно. Сначала вы не могли меня узнать, ведь поединок должен был быть настоящим. Но после победы Петрика отпала необходимость скрываться. Если бы Моро предъявил претензии, я сослался бы на плохое самочувствие от удара, в результате чего ослаб контроль…
    - Это если бы мы вдруг кинулись тебе на шею. Но этого не случилось. С чего ты взял, Таен, что мы тебя узнали?
   - Подумал я, что Чудилка, как хорошо вымуштрованный сын государя, легко скрывает свои эмоции.
   - Не легко, - возразил королевич.
   - Что Миче боится выдать меня, вот и держит себя в руках.
   - Это я-то держу? Ты обо мне говоришь?
   - Мне кажется, что у Таена в голове всё перемешалось в ту пору, - встрял Канеке.
   - От кирпича?
   - От горя. Что надо обратно возвращаться. Он вам не каменный ведь. Таену, наверное, очень хотелось, чтобы вы поняли, кто он.
   - Я подумал, что, по крайней мере, Миче меня узнал. Ведь он так горячо предлагал мне остаться.
   Я усмехнулся:
   - Ты просто был мне симпатичен. И послушай, Таен, ты иногда смотришься в зеркало?
   - Конечно. А что не так?
   - Ты отдаёшь себе отчёт, как сильно изменился?
   - Ну… Я вырос.
   Петрик и я весело захихикали. И объяснили чудаку, что ростом эти изменения не ограничились. Узнать Таена в лицо мог бы разве художник Лёка, написавший множество портретов. Но его не было в ту пору на Верпте, а характерные увечья Таен изо всех сил скрывал, заботясь о картинке для Моро.
   - Чего же ты не остался, Секретик?
   Он ответил коротко и понятно:
   - Мелиорак.
   - Откуда ты узнал о том, что это за существо?
   - Побывал под горами заранее, - пожал он плечами. – Всевидящее око показало мне, где искать Милло Арклея, и как с ним произошло это несчастье. Я понял, что в какой-то мере смогу справиться с этим. К тому времени я хорошо наловчился исподволь влиять на Моро… Как мне это осточертело, ребята!
   - Ничего, Таен. Это всё позади, - сказал Петрик. А я хмыкнул:
   - Влиять на Моро и на Орумо?
   Таен рассмеялся:
   - На уважаемых Орумо и Нодо, Миче, могла бы влиять даже твоя маленькая старшая дочка. Если бы она была такой коварной, как я. Приходилось скрывать от Моро, что в стране зреет мятеж и кто за этим стоит. Вот это трудно. Моро, конечно, чувствовал что-то такое, поэтому подстраховался: запустил слухи о том, как выглядят Познавшие Всё. А Нодо и Орумо – ха! Право, не знаю, как это получалось, что нашим заговорщикам то и дело попадались то певцы, распевающие позорные песни про Петрика и Миче Охти, то крамольные всякие тексты, переписанные вручную, то один такой человек за Большим Языком, который был не прочь поболтать о жизни…
   - Тоже ты? Ну, Таен! – восхитился я.
   - Главное, знать, где расположены древние порталы. Очень удобно для быстрого перемещения куда следует.
    - А как же разрешение Поровителей?
    - Как человек, родившийся в Поштойте, я чту Тёмного Агапа. И, видимо, он мне благоволит.
    - Трудно с этим поспорить, - кивнул Петрик. И спросил: - Ты разве теперь умеешь петь, Таен?
    - Почему нет? Только не подсовывайте мне всякие читры. Вот гусли – другое дело. Мама Вранна научила меня. Если положить под них на колени книги…
    Никто никогда не предполагал, что Таену будет подвластен хоть какой-нибудь инструмент. И он ещё недоумевает, почему его не узнали на Верпте!
    - Ты подвергал опасности Эйсиля, - попенял я ему. – Как мог ты открыто общаться с ним во Вратах Сна? Как ты посмел рассказать мальчику о своих делах, о том, что Злата жива, и об архиве, Таен? Мало того, что он сын заговорщика, замыслившего притащить на Запретную Гавань запредельщика, так ещё и это! А если бы его подвергли допросу с пристрастием? Ручаюсь, что ты познакомился с Эйсилем до всей заварушки с Орумо. Ты подбил его подслушивать и подсматривать, чтобы он был в курсе всех дел отца.
    - Нет, я не подбивал, - отказался Таен. – Наоборот, это Эйсиль попросил у меня помощи и совета. Я обещал решить эту проблему.
    Петрик хлопнул в ладоши:
    - Как в случае с заботой о Миче: опосредованно и странно. И очень масштабно.
    - Я сказал, что отец, возможно, привезёт в дом пленника, Миче Охти. И это хорошо, потому что он поможет. Это лучше, рациональней. Я далеко, Миче же будет близко. Я отвлеку внимание Моро, если в этот момент попытаюсь предотвратить поход на Някку. Мне было трудно, потому что Моро научился влиять на всевидящее око. Он сумел внушить мне, что Миче погиб. Но тут ты, Чудилка, и всё пошло хорошо. 
    - Кроме одного: поддерживая замыслы Орумо, ты подвергаешь опасности Познавшего Всё. То есть, себя.
    - Ничего, - вздохнул он. – Что-то осталось позади, что-то ждёт впереди. Пусть так.
    - Узнаю своего друга Таена, - засмеялся я. – Героя-самоубийцу.
    От того, что он самоубийца, герой отказывался всеми силами.
    - Ты что, - спросил он меня, - поверил той муре, которую я нёс, когда ты предлагал мне остаться на Верпте?
    - Как не поверить?
    - Чудак, я разыграл тебя. Как в детстве, помнишь? Думал, что ты узнал меня.
    Я говорил уже, что в детстве Таен был склонен к сложным и удивительным розыгрышам, мы не понимали, откуда он брал идеи для них. И вот, пожалуйста, мальчик вырос, сделался на редкость рациональным, и шуточки его стали под стать ему.
    - Противный и глупый розыгрыш. Достоин оглоушивания кирпичом, - поделился я с Петриком скорбью своей души.
    - Согласен, - откликнулся он. И только Канеке нашёл во всей нелепице что-то смешное. Мы даже не стали спрашивать, что.
   Зато, проблема Эйсиля не отпускала меня. Я снова принялся упрекать Таена за то, что он так по-свински отплатил сыну Орумо за его доброту. Он же настаивал на том, что изо всех сил заботился о безопасности мальчика. В конце концов, Петрик пихнул меня в бок, чтобы я отцепился от человека. Он показал мне, что сам объяснит на досуге. На самом деле, всё было понятно. Таен не мог быть одиноким. Ему нужен был союзник. Ему нужен был кто-то, кто знал бы о нём и помнил бы, если вдруг что. Когда он оказался в изоляции по милости Моро, доброта Эйсиля сыграла свою роль. Но Таен да, заботился о его безопасности. Кто знал, что Моро однажды решит просто прогуляться пешком и увидит его с новым другом? Сыграл свою роль и характер Эйсиля. Едва ли не копия Петрик в таком же возрасте!
    - Гап Секретус, ты правильно выбрал псевдоним, мастер опосредованной заботы, - фыркнул Чудилка.
   Дедушке Филе пришлось привыкнуть к тому, что детский писатель выглядит на самом деле не так, как на фотографии.
   Этот Таен! Невероятный человек! Как он умудрялся разбираться с бесконечным потоком разнообразных проблем? Не удивительно, что теперь он постоянно твердил об отдыхе.
   Мы говорили, навёрстывая годы, мы заново узнавали друг друга и жалели, что Наты и Лёки нет сейчас с нами. Таен не боялся казаться слабым – никогда не боялся. Сейчас он потихоньку приходил в себя от потрясений последнего времени. Он слушал нас, и вдруг неожиданно легко поверил, что от радости никогда не умрёт. И тогда мы увидели в нём своего нерационального дружка, мальчишку из приюта Поштойты, который готов был хохотать всегда, когда подворачивался случай, готов был участвовать в смешных проделках и радоваться каждому дню, ничего не боясь. Он не мог не понимать, что совершил великие подвиги, но ни капельки не задавался. Он не разучился шутить, искренне любить, дружить и восхищаться людьми. И мечтать о путешествиях… Но внимание: только по своей родной и любимой стране Някке. Запретной Гаванью он был сыт по горло.
   - Скажи нам, Таен, ты зачем передавал письмо через Кэти? Чего ты хотел добиться, для чего я должен был воспользоваться кусочком кристалла, которого не оказалось внутри Лалиного медальона?
   - Конечно, всё это для того, чтобы иметь возможность спокойно поговорить. Хотел рассказать тебе об Орумо, чтобы ты не рисковал, не плыл через море на чём ты там собирался. Потом с помощью осколка я общался с Рики. А мог бы, Миче, с тобой. И мне просто хотелось послать вам письмо.
   - Почему Миче, почему не я? – обиделся Чудилка.
   - Прости, Петрик. Есть обстоятельство, из-за которого я отчасти растерян, а отчасти поступил так.
   - Что за обстоятельство? Расскажешь потом?
   - Потом.
   - Скажи нам, Таен, как ты сочинил чёрно-бордовые корабли?
   - Очень просто. Как, помните, ножницы на уроке? Я потом много упражнялся и книги, которые мне помогли, нашёл в библиотеке во Вратах Сна. И скрывал ото всех, что это могу. Как чувствовал, что пригодится.
  - Скажи нам, Таен, разве ты теперь можешь рисовать также легко, как все люди?
   - Нет, мне совсем не просто рисовать и писать, у меня всё те же проблемы. Я вынужден пользоваться волшебной палочкой, если затеваю серьёзное колдовство. И на день рождения хотел попросить у вас печатную машинку. Я видел в кристалле: они существуют.
   - Скажи нам, Таен, почему именно смешные сказки? Ты мог бы писать серьёзные вещи: романы и повести. Трактаты.
   - Ну что вы! Это так скучно и долго! Сказки писать быстрее и безопасней. Мне хотелось добавить веселья в здешнюю унылость. Чтобы о том, что так жить нельзя, люди думали со смехом. Смех убивает страх.
    - Трагический роман в чёрно-серых тонах и без проблеска шутки – самое то для осознания невозможности жизни. Особенно, если три четверти его составляют заунывные размышлизмы.
    - Смеётесь вы, что ли? – спросил Таен. Он сообщил нам, что  люди втихаря передают из рук в руки другие сказки и фельетоны Гапа Секретуса, переписывают их вручную. Другие, которые власть не одобрит и уж тем более не включит в учебники. Переписывают и более серьёзные тексты: Таену с его волшебным кристаллом ничего не стоило заглянуть в прошлое континента и осветить некоторые события с неофициальной точки зрения.
   - А попробуйте-ка переписать роман вручную, - закончил он краткий обзор своего творчества. И добавил: - Но теперь, когда у меня будет печатная машинка, кто знает, на что я замахнусь?!
   - Скажи нам, Таен, значит, Плор всё-таки из рода Пагов, отец Лалы? А Атта, соответственно, её мать?
   - Да.
   - Что же ты замолчал? Расскажи.
   - Лучше сюда посмотрите.
   Таен достал волшебную палочку и взял из пачки на столе управляющего лист бумаги. Ничего не говоря, он просто держал некоторое время палочку над листом. Потом на бумаге стали проявляться линии, и мы увидели, что это карта. Обычная карта какой-то бухты – так рисуют в книжках о приключениях. Рисунок становился всё более подробным и цветным. Что-то не понравилось нашему другу, и, коснувшись палочкой, он изменил очертания берега.
   - Вот так я рисую, - объяснил Таен. – Мне всегда нравилось искусство.
   На изображении моря вдруг возникли несколько крохотных объёмных корабликов – копии тех самых, только эти были коричнево-белыми, красивыми, под белыми тугими парусами. Они выходили из бухты в открытое море, синее, покрытое барашками пены. На мачтах развевались флаги точно такие, как над моим домом, когда я принимаю людей, как предсказатель: золотые с голубым кругом и тем самым солнцем в нём.
   - Это знак, - сказал Таен о солнце.
   Мы дружно закивали, показывая, что знаем.
   Моя рука, которой я облокотился на стол, чувствовала ветер с этого игрушечного моря. Её щекотала игольчатой веткой маленькая сосна на утёсе.
    - Ну а те звери, с которыми якобы сражались наши доблестные матросы – это иллюзия.
   - Нет, Таен, нет. Таких мощных иллюзий не бывает!
   - Если вы этого не умеете, ещё не значит, что этого никто не умеет. Все эти звери, солдаты, сверкающее оружие, страшные, ужасные чудища – это дело рук Аарна Кереичиките. Я обеспечивал продвижение вперёд, Аарн - нужную погоду, этот мерзкий туман, от которого меня тошнит, даже если просто вспомнить. Это я сжёг сады, леса, священные рощи: пусть только я буду в этом виновен. Мы оба с Аарном следили, чтобы как можно меньше пострадало народу и чтобы не горели дома. И чтобы огонь не распространялся далеко от берегов. Аарн делал что-то такое, от чего животные из лесов заранее убегали и улетали. Я придумал, как можно общаться через осколки кристалла. Аарн, насколько это возможно, оберегал Рики и другого мальчика до тех пор, пока они не оказались в лагере для неудачников. Но требовалось присутствие и участие Кереичиките в нашем колдовстве, поэтому так случилось, что Рики попал в лапы Моро. Это было даже хорошо, потому что в результате Рики оказался здесь, поблизости от Фиквы. Я оберегал его во время сражения со зверьём, придуманным Аарном. Но мальчишка ухитрился перебраться на другой корабль и разрушить защиту, которую я устроил специально для него. Решил со стороны, что это опасное что-то: зелёный огонёк охраны. Тогда мы моментально изобразили отступление, чтобы Рики, не дай-то Эя, не пострадал. Флот поднялся к стенам Фиквы, и три корабля очень удачно встали выше ворот. Потому удачно, что на одном из них был Рики. С ним бы ничего не случилось, не стоило даже бояться. Но кому-то из волшебников удалось уговорить реку успокоиться. Это ничего.
   - Ната уговорила. Мы с ней не понимали, что происходит и боялись за Рики.
   - Своё дело мы с Аарном сделали. Остатки флота уже не могли выйти в море и двигаться на Някку. Мы хотели нагнать большего страху на Моро, напав во время переправы. К тому же, следовало всё-таки совершенно лишить его кораблей. Но и тут не обошлось без Рики, - Таен весело рассмеялся. – Этого мы не учли: что его приятель вдруг окажется на мостках. Рики, само собой, бросился его выручать. Здесь ему и впрямь угрожала опасность – ведь всё случилось внезапно и всерьёз. Но Шутка Отца Морей защитила мальчишек. Вот это удача! А мы увели корабли обратно к Фикве. Вот и все наши дела. Папа Лесик занимался хозяйством и готовил еду. Дрессировал зубастиков. Он считал, что если нужно незаметно подобраться к лагерю Моро с воды – лучше средства нет. В свободное время Аарн присоединялся к нему. Но Рики надо было забрать от Моро. Я обманул Аарна, не хотел, чтобы он рисковал, оставил его в башне, а сам сюда отправился. Мне казалось, что будет легко, а тут вы. Надо же, как совпало! Без волшебного ока я как без рук. Непривычно не знать, что и где происходит. Хотя, в последнее время Моро научился как-то управлять кристаллом, путать меня. Или скрывать то, что нужно увидеть. Я это не сразу понял. Моро не прикасался к волшебному оку, поэтому я даже предположить не мог, что такое может случиться. Кстати, Петрик, где он, этот кристалл?
   - Э… - протянул Чудилка. – Ну… Скажи нам, Таен, как получилось, что вы знакомы с Аарном?
   - Получилось это очень давно. Пират Длинный Коготь имел какие-то дела с Моро и Плором. Он прибыл сюда вместе с Аарном. Я не вникал, что там у них за дела – до того обрадовался, что в запретном месте появился ещё один мальчик. Мы просто играли, как все дети. А потом мы ещё раз встретились, через год примерно. Наши судьбы похожи – не мудрено, что мы подружились. Тогда он поклялся мне, что если я подам ему весть, хоть каким-то образом дам знать, что он мне нужен, он придёт на помощь, чего бы ему это ни стоило. Детская клятва, смешная. Аарн имел право забыть о ней. Но не забыл. Когда у вас начались разговоры обо мне, Аарн посчитал, что это и есть весточка, хоть лично я ни о чём его не просил. Он обратился за помощью к отцу, тот своей рукой написал письмо, которое вы видели. О том, что он, будто бы, заболел, и в семье у него полный раскардаш.
   - Так нельзя, Таен, - всполошились мы с Петриком. – Когда врёшь, никогда нельзя ссылаться на болезнь. Плохо будет!
   - Они ходили в храм, выполнили все необходимые обряды, чтобы плохо не было. 
   - Помню-помню, - вздохнул я. – Аарн исчез на день, а потом точно вернулся из Текра, хотя отрицал это всеми силами.
    - А я помню, что было, когда Канеке передал нам привет от тебя, Таен, - сказал Петрик. – Аарн не потому так себя вёл, что вылил на себя кипяток, а потому, что корил себя за то, что до сих пор не с тобой. 
    - Да-да, - засмеялся Канеке. – Дяденька Аарн рычал и вёл себя, как псих, перепутал наливку с компотом и грыз яблоки, чтобы спьяну лишнего не ляпнуть. Говорил, что обжёгся, а чайник-то ведь остыл! Я щупал.
    - Длинный Коготь сказал Аарну, что я умер, - объяснил Таен. – Компания решила, что наша дружба – это плохо. Аарн ругал себя за то, что поверил. Но едва услышал, что я жив, сделал всё, чтобы выполнить клятву. Помчался на помощь. Я безмерно ему благодарен. И папе Лесику тоже.
   - А нам ничего не сказали, - оскорбились я и Чудилка.
   - Папа Лесик поддержал сына во всём и сам отправился с ним. Жену, сестру и дочек Аарна задержала у себя его мачеха. Беременной женщине нужна поддержка, - улыбнулся Познавший Всё.
   - Авантюристы! – восхитились Петрик и я. Таен продолжил:
   - Аарн  знал, что на Навине находится такое же странное озеро, как Молчайное. Подозревал, что там есть портал, выводящий на Запретную Гавань. Он и папа Лесик поехали туда, воспользовались порталом и оказались у Фиквы. Так где волшебное око, Петрик?
   Но Чудилка хитрый. Он снова отвлёк нас от беседы о кристалле, как Таен отвлекал нас от разговоров о родстве Лалы с Аттой, Плором и Моро. Эта тема была ему неприятна.
   - Скажи нам, Таен, это Аарн похитил тебя на виду Орумо и Нодо?
   - Конечно. Кто же ещё? Аарн помнит все легенды, которые слышал от меня об этом континенте. Они с папой Лесиком сперва нашли Камень Клятв и, согласно правилам, Кереичиките написал на нём своё имя рядом с моим.
   - Ох, уж этот Аарн!
   - А как отвлечь внимание Моро от Миче? Я сказал Моро, что больше не служу ему, и просто ушёл. Пусть-ка поищет меня! Отправился сперва во Врата Сна. У меня в голове уже был этот план – с бордовыми кораблями. Я шёл себе по улице, когда со мной поравнялся закрытый экипаж. Из тех, что берутся людьми напрокат. Остановился. Дверца открылась. Гляжу: Аарн! Ничего себе! Он прямо изнутри меня обнял. Говорите, кто-то видел? Орумо? Наверное, мог и вправду подумать, что это похищение. Аарн говорит: «Быстро садись, обсудим наши дела». Мы обсудили. И видите, без Аарна всё было бы хуже и не так эффектно. Я не понял, Чудилка, ты не хочешь мне говорить, где волшебный кристалл?
   - Почему же не хочу? Очень даже хочу! – покривил душой Петрик. – А он что, очень тебе дорог? Или очень нужен?
   - Мы могли бы увидеть, что происходит в Фикве.
   - Да, - подхватил я. – Но хотелось бы и услышать. Что же это Милло нас не нашёл, не прилетел к нам, ничего не рассказал? Я надеялся, что мы сможем его расспросить.
   - А скажи нам, Таен, - вкрадчиво начал Петрик, - что ты будешь делать, если твой кристалл кто-нибудь съел?
   - Съел? Как это – съел? Он же каменный. Или, может, не каменный, но твёрдый и несъедобный.
   - Может, чудилы очень любят жевать на обед камни, - встрял умный Канеке.
   - Нет, - сложив ладони домиком, жалобно произнёс Петрик, - чудилы любят скармливать их кошмарным таким чудовищам, которые нападают в пещерах на их друзей. Чудовища от этого дохнут.
   - Чудовища-морковища, - побарабанил я пальцами по столу. А Таен выдал совсем не то, что от него ожидали:
   - Вот видите, я же говорил, что кристалл несъедобный.
   Канеке так и подпрыгнул:
   - Вот, дяденька Петрик, что ты бросил в пасть сумасшедшему чуду-юду! Вот отчего оно окочурилось! Таен, ты что! Может, волшебное око было ядовитым, а ты всю жизнь в него пялился глазами и руками трогал.
  - Но люди-то от него не окочуриваются, - рационально, но неуверенно возразил Таен и вытер руки о брюки. – Я понял, отчего вдруг осколки кристалла одновременно перестали работать. Это устроил наш Петрик! Фык – и всё.
   - Ну да, наверное, - не стал отрицать мой братец. – Но это значит, что мы не узнаем, что в Фикве творится. Если только Милло нас не найдёт.
   - Я могу разведать, - предложил я. Три пары глаз уставились на меня с осуждением и насмешкой:
   - Нет, Миче, ты уж никуда не ходи.
   - Тогда я, - вызвался Канеке.
   - Знаете что? - сказал Петрик. – Думаю, завтра с утра, мы все уже сможем отправиться туда. Думаю, что осилю дорогу. А ты как, Таен?
   - Завтра? Может быть. Но неплохо бы найти какой-нибудь транспорт.
   - Лодку? Я поищу. Или лошадей? – заторопился Канеке.
   - Проще лодку найти. Где ты раздобудешь четырёх лошадей? К тому же, на лодке, наверное, легче и быстрее подобраться.
   - Не факт, что легче.
   - Ищи, что найдёшь. Подожди, когда чуть стемнеет.
   - Я тоже поищу, - сказал я. – Сразу же после ужина. А вы собирайтесь.
   - Лодку я просто наколдовать смогу, - напомнил Таен. - Не надо никому никуда ходить.
   - Ладно, - легко согласился Канеке. А Таен продолжал недоумевать:
   - Но ведь кристалл, пусть даже и волшебный, не игрушка вовсе. Ты, Миче, правильно ли понял, что чудовище испугалось деревянной сабли, сказало, что его можно убить детской игрушкой? А на самом деле подавилось волшебным оком и сдохло? Может, чудовище живо?
   Я зверски поглядел на него:
   - Живо там или нет, это мне не известно. Но я тебе Таен, ещё в детстве сказать хотел: ты не смей-ка заглядываться на Нату.
   - Не буду, - светло улыбнувшись, пообещал он.
   Ох, этот Таен! Чувствую, ждут нас ещё с ним приключения!
   Между тем, его картинка размокла и скукожилась. Разве можно устраивать море на листке обычной бумаги? Крохотные сосенки я отнёс дедушке Филе, а он посадил их в цветочные горшки.
   Мне, на память о нашей встрече, остался один из тех корабликов и тот самый плакат с солнцем и маленьким Таеном в Поштойте, который я изъял из типографии в своё единоличное пользование.

ПРОДОЛЖЕНИЕ:  http://www.proza.ru/2015/08/19/1103


Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".