Соло для камертона или еще одно признание в любви

Е.А.Приходько, Е.П.Петрова, А.И.Приймак

СОЛО ДЛЯ КАМЕРТОНА
                ИЛИ,     ЕЩЕ ОДНО ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ

Одноактная пьеса с прологом и эпилогом
по мотивам поэмы Елены Приходько
«Памятник Победы»

Посвящается истории создания в Харькове
фонтана «Зеркальная струя»

Действие происходит в Харькове в период с 1936 по 1948 гг.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

• ОН – первый секретарь Харьковского горкома партии, Чураев В.Н., возраст – ровесник века. Одет во френч с портупеей, галифе, сапоги.
• ОНА – главная героиня, в начале пьесы ей 17 лет, в конце – 29. Одежда героини: в начале пьесы преобладают светлые тона, праздничность, торжественность. По ходу пьесы – всё больше добавляется тёмных тонов, в финале основной мотив костюма – траур.
• СВЕТ ДУШИ (Чураева) – юная девушка, одета в белое, главное впечатление образа – воздушность, чистота. В прологе пьесы этой же актрисе отводится роль СЕКРЕТАРЯ ЧУРАЕВА (одета соответствующим образом). 
• АВТОР – одновременно олицетворяет дух времени. Одежда: основу составляет чёрный костюм; присутствие белых деталей в зависимости от мизансцены.

ПРОЛОГ
Занавес закрыт. Музыка.      
ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ: Соло для камертона.
Эпиграф:
Камертон — это устройство для проверки чистоты звучания музыкального
инструмента и голоса.
Музыкальная энциклопедия, том третий...
Музыка продолжает звучать. Занавес открывается. В глубине сцены на чёрном фоне — белые контуры Зеркальной струи. Перед ними — возвышение-помост. Справа от помоста — фортепиано и белый стул, на его спинке висит чёрный газовый шарф. На авансцене справа — белый куб, место для
героини, а слева — два белых куба, стол и стул, на столе красная папка. Эт —рабочий кабинет Чураева.
На помосте — застывшая скульптурная группа: в центре помоста, возле Зеркальной струи, выше всех стоит Она; слева рядом с помостом, лицом к Ней, к зрителю в профиль, стоит Он; впереди справа на помосте сидит Свет Души (в костюме Секретаря Чураева). Справа возле пом.оста,лицом , Ней, к зрителю в профиль, стоит Автор.
Музыка продолжает звучать. В ходе пролога скульптурная группа постепенно «оживает».
ОН (оборачиваясь лицом к залу): Любимому городу Харькову и его гражданам посвящается.
 
АВТОР (оборачиваясь лицом к залу):
Здесь место встречи в городе моём.
 Здесь времена встречаются и рифмы.
 Здесь иногда бывает эхо днём,
И голоса на миг как будто стихнут.
 Причудливо вдруг заиграет свет,
 Послышится как будто отстранённо:
«Хранима будь любовью потаённой...»
-И промелькнёт как будто силуэт.
(Автор делает паузу, садится на помост)
Послышалось? Привиделось? Зови
Всё мистикой и поспеши доверить
 Фотографу
день встречи, день любви
 В открытом в честь Победы тихом сквере.
 
(Музыка смолкает)
А можете ли вы представить Харьков без Зеркальной струи?
ОН (вполоборота к залу): Памятник Победы - так называлась Зеркальная струя в 1947 году, когда была построена по образцу кисловодского фонтана-беседки „Стеклянная струя".

 АВТОР:   Но контуры немного изменены, они как бы напоминают, что раньше здесь стояла Мироносицкая церковь.

 СЕКРЕТАРЬ ЧУРАЕВА (встаёт с помоста, выходит на авансцену): Но не по этой причине, начиная с тысяча девятьсот сорок восьмого года и до конца пятидесятых во всех путеводителях по Харькову о Зеркальной струе - ни слова. Откуда же взялся этот фонтан, возведённый в „пожарные" сроки? (Обращается к Чураеву) Но как же это строить здесь, у нас? Там, в Кисловодске, природный водопад и озеро, а здесь - Сумская...
ОН (в это время выходит на авансцену, говорит тоном приказа): Ваше дело выполнять, а не рассуждать! На Сумской будут водопад и озеро. Вопросы есть? Или Харьков хуже Кисловодска?
СЕКРЕТАРЬ (обиженно): Но какой же это памятник Победы? В нём не будет ничего героического. Одна лирика и романтика.
ОН (обращаясь в зал): В том-то и был парадокс, что инициатором этой „народной стройки" был тот, в ком не было не только никакой лирики и романтики, но и вообще ничего человеческого.
АВТОР (представляя Его): Первый секретарь Харьковского горкома партии Чураев В.Н.
ОН:   Он руководил нашим городом с 1935-го по 48-й год. Но в справочниках этого периода об этом партийном деятеле ни слова. Сведения о нём можно найти только в архивах спецхрана. Но те, кто работал с ним или хотя бы мельком сталкивался, фамилию Чураев вспоминают с содроганием. Жёсткий, беспощадный, настоящий большевик, готовый за любую оплошность отправить человека в НКВД на Совнаркомоскую.
 
СЕКРЕТАРЬ ЧУРАЕВА: И потому в сторону строящегося фонтана нельзя было даже косо взглянуть.
(Присаживается на краешек стола Чураева, продолжает с лукавой улыбкой.)
В народе отважились лишь на одну вольность: (Говорит, как бы выдавая сокровенную тайну. Во время фразы встаёт и уходит за спинку стула)- Фонтан назвать Бахчичураевским!
(Чураев с негодованием смотрит на Секретаря, затем резко садится на своё рабочее место)
И народ был неделек от истины... (Пауза)... Фонтан посвящался любимой женщине... Чураев и любовь? Абсурд! Чураев и любовь! Что может быть более несовместимо? (Убегает за кулисы).
ОНА (сходит с помоста, подходя к Автору, как бы подхватывая разговор): И кто же была эта женщина, благодаря которой этот железобетонный монстр превратился в человека?
АВТОР (подхватывая): И её тоже не должно было быть, врождённый порок сердца, несовметимый с жизнью.
ОНА: Но на момент встречи ей было семнадцать, и она была удивительно духовно зрелым человеком (Оборачивается к Автору, который подаёт ей камертон. Звук камертона. Автор уходит за кулисы. Она идёт к роялю)
КАРТИНА ПЕРВАЯ
ОН (сидя за столом): На школьный вечер, посвящённый Александру Грину, Чураев приглашён в качестве почётного гостя. Идти туда он не собирался. Да уговорила племянница, зачитывавшаяся Грином... (Встаёт, идёт по направлению к роялю)
 Он шёл по школьному коридору. Слева - классики марксизма, справа - классики литературы. Будто бы стенка на стенку!

 (Она начинает играть на рояле и тихо распеваться. Он останавливается). И вдруг (Она поёт громче) он услышал голос. Её голос...  Он пошёл на этот голос, забыв обо всём на свете, и о классиках марксизма, и о классиках литературы, а они с недоумением смотрели ему вслед. (Подходит к Ней, останавливается сзади, стоит по стойке «смирно». Протягивает руку к Ней и резко отдёргивает. Она продолжает играть, не обращая на него внимания. Он кашляет, чтобы это внимание привлечь. Она перетаёт играть и оборачивается)
ОН (с интонацией допроса): Вы будете Ассоль?
ОНА (со смешанным чувством жалости, удивления и иронии): Нет, Ассоль не я. Я отвечаю за музыкальную часть.
ОН (назидательно): А причём здесь музыка? Грин ведь писатель.
ОНА: Тем и замечателен Грин, что читая его произведения, чувствуешь запах моря и слышишь музыку.
ОН: И Вы уверены, что слышите именно ту музыку?
ОНА: Почти... Впрочем, меня каждый может поправить.
ОН (иронично): И даже я?
ОНА: А почему нет? (Берёт в руки камертон).
ОН: А это что?
ОНА: А это камертон.
Не обойтись без чистоты звучанья.
ОН: Всегда он с Вами?
ОНА: Да, таков закон -
Всегда со мной. А впрочем, на прощанье
Я Вам его сегодня подарю. (Протягивает Ему камертон. Он вначале
протягивает руку, чтобы взять, затем отстраняет камертон.)
ОН: А мне-то он зачем? Какая польза от него в работе?
ОНА: Настройка ведь - стремленье к чистой ноте.
В словах, поступках, помыслах, во всём. (Кладёт камертон ему в нагрудный
карман. Он придерживает Её руки)
ОН: Задор и грусть. Печаль и вознесённость.
Зачем Вам крылья в страшный век даны?
ОНА: Что делать с ними? - Трепетать безвольно,
Или подобно Грину явь и сны
Вдруг перепутать, душу сделать старше
Себя самой. Так сквозь себя растут.
(Глядят друг на друга. Музыка. Он
возвращается в свой кабинет)
 
КАРТИНА ВТОРАЯ
ОН (иронизируя над собой):
«Вы будете Ассоль?» Ну, ты шагнул...
Откуда столь «изысканные» жесты?
Как руку ты ещё не протянул
Потрогать чтоб, а из того ли теста
Она, как все мы, сделана? Дикарь...
Что ты нашёл в ней? Подтвержденье Грина?
Несокрушимый первый секретарь!
Начни своих крушений список длинный.

Мечтатель Грин, мне надоел твой стих!
Твой белый стих - безумию причал.
Я не встречал посланников твоих,
Да ты их сам, наверно, не встречал...
Стоп! А что, собственно, произошло? Ну, пригласили на школьный вечер -свадебным генералом. А вот и досье на юное дарование, посмотреть не мешает... (Просматривает досье)
Круглая отличница - ах, ах, ах!.. Всегда носит кружевные воротнички. Ну, кружева - это махровое мещанство! В школе её называют тургеневской девушкой - ну, ну... сочиняет музыку к стихам, поёт их под гитару в поездах... Гитара- мещанский инструмент... на слова поэтов — кого-кого?!? (Смотрит в досье). Слова поэтов-декадентов?!.. Но ведь с ними давно уже разобрались! (Досматривает досье). А ей почему то всё сходит с рук! Так кто же она? А ты-то хорош - закалённый боец! А при первых же звуках сладкого голосочка размяк и потерял бдительность. Нет, так кто же она? И почему я всё время о ней думаю? Мне что - уже больше думать не о чем, что ли? (Закладывает руки за голову, вздыхает. Пауза. Из-за Его спины возникает Свет Души)
СВЕТ ДУШИ: Грустишь?
ОН (медленно опускает руки): Что?!..
СВЕТ ДУШИ: Не грусти.
ОН (здесь и далее выражение лица и интонации приобретают сомнамбулический оттенок):
Кто это? Что это?
СВЕТ ДУШИ: Я - часть тебя. Просто раньше была не нужна, и ты меня не замечал. Я - Свет твоей души...
ОН: Свет? Моей души? А без тебя - никак?
СВЕТ ДУШИ: А без меня - теперь - никак. Можно и без меня. Будет всё та же нормальная жизнь: бюро горкома, встречи с трудящимися, заседания, но -без Неё...
ОН: А зачем мне она? Мечтательница, каждый шаг которой чреват объяснениями с НКВД. И вообще - почему (утыкается в досье и перелистывает) её до сих пор не исключили из комсомола?
СВЕТ ДУШИ: А для Неё ваши законы не писаны. Она ничего этого не боится. Потому что давно уже должна была умереть. Она узнала об этом, когда ей было восемь лет. Ей было страшно, надо было за что-то зацепиться душой. Она нашла спасение в поэзии, в музыке, и так создала свою Вселенную, силы которой Её защищают. Она там - хозяйка, а вы -пришельцы. И потому для ваших законов Она неуязвима. Её закон - свобода в несвободном мире.
ОН: (отодвигает и захлопывает досье):
 Значит, так! С ней покончено. Навсегда. Даже имя её - забыть!
СВЕТДУШИ: А душа не болит?
ОН (загибает пальцы на руке): Душа должна болеть - за пятилетний план, за соцсоревнование, за выявление врагов народа...
СВЕТДУШИ (перебивает): Когда приходит любовь, душа служит только ей.
ОН: Любовь!? Какая ещё любовь! (Звучит исполняемая Светом Души песня. Свет Души движется к центру сцены, постепенно увлекая Его за собой. Он, как сомнамбула, движется за ней)
СВЕТДУШИ (поёт):
Судьбы своей значенье обусловь,
Все вёрсты озаглавь, найди ответы -
Но вопреки всему придёт любовь.
Не испугайся чистоты и света!
Верь, кем бы ни был ты, придёт любовь.  .
Сценарий жизни будто бы готов
И загодя расписаны все роли,
Но вдруг в сюжет вмешается любовь -
И ты её признаешь, против воли.
Верь, кем бы ни был ты, придёт любовь.
Дождись её, словечка не обмолвь,
Не ведая про все её секреты.
Побереги пришедшую любовь,
Не испугайся чистоты и света!
Верь, кем бы ни был ты, придёт любовь. (Музыка смолкает)
ОН (с досадой): И ты сладкоголосая! СВЕТ ДУШИ: Но это ведь твоя душа поёт. ОН: Что ж это ты? И болишь, и поёшь... Нельзя ли что-нибудь одно?
СВЕТ ДУШИ: Это и есть любовь. И болит, и поёт - всё сразу. Что? Слишком ново для тебя, непонятно? Но ты ведь сам говорил - надо идти навстречу своему страху.
ОН: Говорил... А что говорил Грин?
СВЕТ ДУШИ: И пусть никто не поверит, что можно жить так. Пусть даже не знает никто. Теперь не отделить меня от вас. (Вынимает из Его кармана камертон и подымает вверх)
ОН: А это что?
СВЕТ ДУШИ: А это камертон - её подарок.
ОН: А может быть, вернём, пока не поздно? Мешать он будет только нам в работе.
СВЕТ ДУШИ:   Но камертон - стремленье к чистой ноте...
ОН (резко уходя влево, на авансцену, с отчаяньем):  ... в словах, в поступках, в помыслах, во всём...
СВЕТ ДУШИ (подходя к нему и протягивая камертон): Влюблён в неё?
ОН (поворачивается и смотрит на камертон): Да!
СВЕТ ДУШИ:   Этому ты рад?
ОН (забирает камертон и кладёт в карман):
 Да!
СВЕТ ДУШИ:   Но учти - двум идеям и двум богам не служат.
ОН:   Да я и не служу двум богам. Единственный мой бог - согласье с самим, собой. Правда, мне к этому согласию пришлось идти всю жизнь. И только теперь понять, что такое любовь. (Резко уходит в правый край авансцены. Свет Души следует за ним, стоя за спиной. Звучит музыка).
Мечтатель Грин - мне надоел твой стих.
Твой белый стих - безумию причал.
 Я не встречал посланников твоих.
 Да ты и сам, наверно, не встречал...
Я не встречал посланников твоих
До сей поры, пока вошла Она.
Вдруг кто-то произнёс - был голос тих :
«Познавшему любовь - власть не нужна»...
СВЕТ ДУШИ (накрывает его шарфом в виде крыльев, повторяя за ним): Познавшему любовь - власть не нужна...
(Музыка смолкает)
ОН: Познавшему любовь - власть не нужна!
 Но тогда что же мне делать?!..
СВЕТ ДУШИ: Поступать так, как ты поступаешь всегда - идти настречу всему непонятному.
ОН: Куда идти?
СВЕТ ДУШИ: На школьный вечер. Уходя с предыдущего, ты сказал, чтоб приглашали ещё.
ОН: Я такое говорил?
СВЕТ ДУШИ:   Приглашение уже получено. (Идёт к Зеркальной струе, садится на помост, с левого края сцены))
ОН: И он вновь поехал на школьный вечер, с единственной целью - опять увидеть Её...

КАРТИНА ТРЕТЬЯ
ОНА (выходит к роялю и объявляет): Песня на слова Мандельштама. Посвящается всем умершим во время голода тридцать второго - тридцать третьего годов. (Садится, играет и поёт)

Скудный луч холодной мерою
Сеет свет в сыром лесу,
 Я печаль, как птицу серую,
 В сердце медленно несу.

Что мне делать с птицей раненой?
 Твердь умолкла, умерла.
С колокольни отуманенной
Кто-то снял колокола.

И стоит, осиротелая
И немая вышина,
Как пустая башня белая,
 Где печаль и тишина.

Утро нежностью бездонное,
Полуявь и полусон,
В забытье неутолённое –
Дум печальный перезвон.
(Звучат аплодисменты. Чураев вначале хлопает с энтузиазмом, потом перестаёт)

КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ
ОН: А чему это я радуюсь? (Встаёт, ходит по сцене, с возмущением) Этот поэт (пытается вспомнить) М-м-м... Какой-то там... штам написал пасквиль на вождя, а она поёт песни на его стихи!
СВЕТ ДУШИ: Так вызывай её к себе!
ОН: Да! Да!!! Вызвать её ко мне! И немедленно!!! (решительно направляется к себе в кабинет, садится за стол, раскрывает досье.

  Входит Она).
ОНА: Здравствуйте. Вызывали?
ОН (подымая на неё глаза, смутившись и разозлившись на себя, снова смотрит в досье):
Добрый день! У нас есть сведения, что Вы ездили в Воронеж, к этому поэту... М.-м-м ... Ну, вы знаете, о ком я. Который написал пасквиль на самого товарища... (резко обрывает себя) Вы знаете, я о ком...
ОНА: А где видно, что это о Сталине и что это Мандельштам?
ОН: Ну-ка, ну-ка! (Обходит её). Присаживайтесь и рассказывайте поподробнее. (Смотрит в зал).
ОНА: Я думаю, что это вообще не стихи Мандельштама. Это не его стиль. Я знаю, что это великий поэт. Я благодарна судьбе за эту встречу. Кстати, та песня, что вам понравилась, на его слова.
ОН (подходя к ней): Мне понравилось, как Вы пели, а слов я не понял.
ОНА: А я поняла, что живу в стране, где гибнут поэты и дети. (Он отводит взгляд). Дети - наше будущее, а поэты - носители памяти о первозданной красоте мира. Если эту память уничтожить, зло не будет побеждено.
ОН (гневно): Зло? Выходит, советская власть для вас зло? Да Вы отдаёте себе отчёт в своих словах? (Резко подходит к Ней. Она встаёт, оказавшись лицом к лицу с Ним) И не боитесь?
ОНА: А почему я должна бояться? А вы - не боитесь узнать, как Ваши приказы исполняются на местах? (Он резко уходит влево, на авансцену) Смогли бы Вы сами навести винтовку на ребёнка и отнять у него последний кусок хлеба?
ОН (оборачивается и молча смотрит на Неё. Затем берёт со стола записку и отдаёт Ей):
Ну, пожалуй, на сегодня хватит... А это прочтёте дома. (Она пытается заглянуть в записку) Дома!

КАРТИНА ПЯТАЯ
ОНА (разворачивает записку. Он появляется за Её спиной слева):
 Протокол одного весеннего дня тысяча девятьсот тридцать шестого года. Присутствовал:... (Начинает звучать музыка).
ОН (подхватывая текст): ... на школьном вечере. Выступили: на отлично все. Слушал: только солистку.
Постановил: А) влюблён;
Б) не любим;
В) от встреч отказаться не способен.
Предложено: переписка по доверенному адресу. Вместо подписи - обводить контуры камертона. Р.S.: Обязуюсь: в случае отказа репрессий ни к кому не применять.
Пока ещё первый секретарь горкома Чураев В.Н.
ОНА: Мне страшно! Этот человек доверяет мне свою судьбу (возвращает Ему записку. Они меняются местами, так что Он оказывается на переднем плане и начинает читать).
ОН: Это может быть и не любовь. Наверное...
ОНА (подхватывает): .. .наверное, я чем-то похожа на ту Единственную, которую Вы ещё не встретили. Вас привлёк тот мир, в котором живу я, но который, к сожалению, не совместим с Вашим миром. Ведь нельзя соединить Северный и Южный полюса - земной шар взорвётся... Так и для Вас: всё может закончиться трагически. Начиная эту переписку. Вы делаете выбор - вы выбираете другой образ мыслей, другие нравственные законы, а значит, другие поступки. А этого вам никогда не простят. (Музыка обрывается.)
ОН (сокрушённо): Так ведь всё равно... служи я верой и правдой и поступай с такими любителями поэзии как положено - всё равно: сначала наградят, но потом - в расход... Да ещё назовут каким-нибудь врагом народа. (Возвращается в свой кабинет, садится. Она уходит в противоположную сторону, за кулисы}

КАРТИНА ШЕСТАЯ
СВЕТ ДУШИ (встав с помоста, приближается к Нему): А ты знаешь, что Она любит другого? И что Эта любовь взаимна?
ОН: Конечно! Не один же я так на неё смотрел. Я распознал его сразу, ещё на том, первом школьном вечере. Они удивительно подходили друг другу, а я -со всей своей властью и строгим видом - казался тупым и отсталым солдафоном. Впрочем... это ведь в моей власти - убрать это препятствие на пути к Ней: сослать его куда-нибудь... на Соловки. Тем более, что для этого есть все основания: ведь это он забивает Ей голову всякими крамольными рифмачами-мыслителями!.. Избавиться от него - и всё! А она, может, и знать ничего не будет...
СВЕТ ДУШИ (воздевая шарф-крылья над Его плечами): Уж Она-то всё сразу поймёт — и тогда ты её потеряешь навсегда! Можешь ли ты заставить Её себя полюбить?
ОН: Да нет же, конечно!
СВЕТ ДУШИ: Можешь Ли ты отказаться от Неё?
ОН: Никогда!
СВЕТ ДУШИ: Тогда будь благодарен тому, что есть. Пиши!
ОН: Слушаюсь и повинуюсь, о Свет моей души! (пишет)
СВЕТ ДУШИ (выходит на середину сцены): Власть Он применит потом, но наоборот: когда после школы Она вышла замуж, Её супругу несколько раз грозил арест; Чураев эти аресты предотвратил, а Она об этом ничего не знала. И продолжалась их переписка...
ОН (подхватывает): ... его ликбез. Он писал ей о любви, а Она - обо всём, что знала. Она обрушила на его голову лиры всех поэтов. Он прошёл экзекуцию философскими трактатами, и вскоре стал отличать сонеты - от сонаты!
, СВЕТ ДУШИ: Втайне Она, видимо, надеялась, что он не выдержит этого шквального потока знаний, разозлится, обидится, прекратит весь этот балаган.
ОН: Как бы не так! Он не ожидал от своих чугунных мозгов способности все это усваивать, запоминать, но ... вскоре Он что-то мямлит в ответ, цитирует, обсуждает...

КАРТИНА СЕДЬМАЯ
СВЕТ ДУШИ: Так бы, наверно, всё и продолжалось: её счастливое замужество, учёба в университете и их высокодуховная переписка, если бы не... (поворачивается лицом к Нему) ВОЙНА!    
(Начинается музыка. Шостакович, отрывок из Седьмой симфонии)
ОН (встаёт): Уже к октябрю сорок первого стало ясно, что Харьков придётся оставить (выходит на авансцену)!.. Чураев эвакуирует военные заводы и другие стратегически важные объекты...
СВЕТ ДУШИ:  ... простым смертным выехать из города невозможно. Чураев достаёт для Её семьи эвакуационный лист, но в последний момент тяжело заболевает Её отец. Чураев уезжает с заводами, Она остаётся...
ОН: И все эти два с половиной года Он ничего о Ней не знает. (Уходит влево на авансцену. Становится вполоборота)
СВЕТ ДУШИ: На карте - очертания Харьковской области напоминают кленовый лист (Отходит в Зеркальной струе, садится на помост)

(Выходит Автор, вся в чёрном, с чёрной накидкой на плечах)
 АВТОР:
Вслед — только листьев тонкие запястья.
Прощай, прощай! Увидимся ли вновь?
Багрец и золото, пожарища и кровь...
Сорвался лист - к сожженью ли, к распятью?
Так бедный город мой с поблекшей карты
Слетает обагрившимся листком, (поворачивается к Нему)
Вперёд, не время лирики, нарком!
Прощай!
ОН: На сколько?
АВТОР: Сердце сбилось с такта.
Колёса отстучат приказ: «Привыкни!
Мы только начинаем счёт потерь...»
 Ко всей войне ты боль свою примерь,
Без слов -Всё то, о чём хотелось крикнуть.
 (Уходит. Музыка продолжается)

КАРТИНА ВОСЬМАЯ
(Он выходит на середину сцены)
ОН: Чураев возвращается в Харьков 23-го августа сорок третьего года. Город встречает его зловещим молчанием.
 
Живые есть? Только раскачиваются повешенные на уцелевших деревьях и балконах.
Живые есть? Молча дымятся руины. Все живые поместились на одной площади, правда, самой большой в Европе. Освобождён его город. А радости нет. Ужас от увиденного, постоянные мысли о Ней: жива ли Она? Он, конечно, выступает на праздничном митинге, что-то горячо и правильно говорит:

— Товарищи бойцы, офицеры и генералы харьковских дивизий! Товарищи рабочие, интеллигенция города Харькова! 23 /двадцать три/ августа Красная Армия освободила от ига немецких захватчиков наш город. Над Харьковом снова реет красное знамя!..

 Но мысли его - далеко. Ведь освобождён только центр, а окраины, там, где Её дом, ещё оккупированы...

 КАРТИНА ДЕВЯТАЯ
(Музыка начинает звучать тревожно, с жёстким ритмом).
ОН (продолжает): Сразу после митинга Он надевает шинель немецкого офицера не по размеру, садится в трофейный «Опель» и мчит через линию фронта. Отговорить его от этой безумной затеи невозможно. Стреляют со всех сторон: свои и чужие. Одна мысль - только бы Она была жива!
("И вдруг Он замечает потрясение, что произносит нечто, похожее на молитву. Впервые...")

«Господь, храни!» - ты выдохнешь, когда
Не над тобой нависшая беда,
ничем не отводима. Взорван шлюз,
Вот хлынет, пощади! Я что, молюсь?
Себя одёрнешь, уличишь потом.
В просвете дула видишься пустом.
А пули — мимо обречённых лбов.
Кто защитил, отвёл? Узнать - слабо?
Когда уж больше некого просить,   •
За миг свечу последнюю гаси,
На всей анкете ставя крест, не плюс, -
Другая речь. Так это я молюсь? (Он делает шаг вправо)
Зачем дана имеющему власть?
Вот эта встреча в судные те дни.
Чтоб перейти в другую ипостась
И вдруг произнести: «Господь храни!»?

 (Он поворачивает, голову, так что взгляд направлен по диагонали в правый угол зрительного зала. Во время монолога Она появляется из правой кулисы, в чёрном шарфе на плечах)
Внезапно Чураев видит Её. Она идёт всё с той же царственной осанкой. Так же скромно и элегантно одета. Вот только солнце беспощадно высвечивает седину. Навстречу ей идут два немецких офицера. Они, поравнявшись с ней, уступают Ей дорогу. И Он понимает, что так было всегда: и в начале, и в середине оккупации Она всё так же шла, и немцы так же уступали Ей дорогу...
ОНА (выходя и становясь напротив Него в нескольких шагах): Она, увидев Его, вначале не узнала, взглянула с тем брезгливым равнодушием, с каким всегда смотрела на немцев. А узнав - не обрадовалась: испугалась за него. (Обращаясь к Нему). Вы? Это Вы? Почему вы здесь?
ОН: За Вами.
(Они приближаются друг к другу, говоря вполголоса)
ОНА: Вы не должны были этого делать. Вас не пощадят ни свои, ни чужие.
ОН: Я не мог больше жить, ничего не зная о Вас.
ОНА: Да что со мной может случиться? Немцы предсказуемы. Свои намного страшнее. Вас могут узнать и донести. Умоляю, уезжайте отсюда, умоляю Вас. (Он подходи вплотную)
ОН: Без вас никуда не поеду.
ОНА: (становясь чуть впереди, как бы чуть заслоняя Его): Тише! Говорите что-нибудь по-немецки.
ОН: Их либе дих!
ОНА: Сумасшедший. Вам что, в голову ничего больше не пришло? Уезжайте немедленно!
ОН (берёт её за руку): Только вместе с Вами, другого не дано.
ОНА: Наверное, разумнее было остаться, дождаться своих. Но Она едет с ним. Стреляют и вслед, и навстречу. И свои, и чужие. И эта дорога войны стала для них дорогой жизни...
 
Их либе дих! - чужая речь поможет..
Люблю! - «их либе» для отвода глаз.
ОН: Майн либе - живы! Сохрани Вас Боже!
Все - нихт ферштейн - я снова вижу Вас!
 Их либе! Что с того, что не по-русски!
Люблю! Пусть опалён наш край земли.
ОНА: Гляди! - среди руин, в проломе узком,
 Сквозь гарь и пепел, - астры расцвели!
ОН: Майн либе! Смыслу здравому переча.
 Майн либе — ты жива, тем я спасён!
 И сам Господь в безумство этой встречи
 Вникал. Хранил, но понимал не всё.
Они глядят друг на друга, расходятся. Она садится к роялю, он стоит слева на сцене.
ОН: Уже потом, проезжая мимо Гольдберговской церкви, Он увидел входящую туда женщину и подумал : «Как им легко войти в храм.... Им можно! А мне — нет...»

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ

 ОНА: Двадцать девятого августа город освобождён полностью. Она с жадностью бросается в мирную жизнь. Заработали школы. Она преподаёт математику, пение, ведёт школьный хор. Когда по радио впервые передают песню «В лесу прифронтовом», мелодия запоминается ею сразу, а слова, к сожалению, не все. И чтобы разучить эту песню со школьниками «по свежим следам», она тут же отправляется пешком через весь огромный разрушенный город в радиоцентр, чтобы переписать слова песни. Возвращается домой только под утро. Мало кто мог бы посчитать этот поступок нормальным, но зато наутро школьники репетируют новую песню...
Она садится за рояль и поёт. Появляется Свет Души, подходит к Нему, оба вальсируют под мелодию.
1
В поблекшем зеркале рояля сохранён
Почти не слышный на балах «Осенний сон».
 Война — крестами на стекле, но школьный зал
Отогревался: сколько лет тебя он ждал!
Чудом в войну уцелевший рояль,
Обожжены только клавиш края,
Соедини небеса и клавир,
Осенний сон поминальной любви.
2
И вальс взлетел над очарованной листвой,
 Прости. Прощай, моя любовь, я вечно твой.
 И от дождя, и от печали серебрист,
Застыл ладонью на стекле кленовый лист.
Может, свидание он предрекал
 Или прощание издалека.
Это - лишь миг, только глоток,
Тающий блик среди строк.
(Она продолжает играть, Свет Души останавливается, не отпускаая руки героя, обращается в зал)
СВЕТ ДУШИ:
Ведь с юных лет был предначертан приговор:
Душа, дарующая свет, познает скорбь.
 Пряди серебряную нить, веретено. –
Пой о любви - но долюбить не сужено.
И, разломивши судьбу пополам,
Чашами слёз - на асфальт купола
Дождь опрокинул, и только даны
Вещей отрадою память и сны...
ОНА (снова поёт):
Свечой над прерванным письмом истает век
. И пламя вздрогнувшим листком взметнётся вверх
. И там зажжётся среди омрака времён
Вот та, далёкая любовь - осенний сон.
И фейерверк россыпи нот
 Последней строкою сверкнёт.
 Соедини небеса и клавир
Осенний сон поминальной любви.

 Свет Души возвращается на помост, Она кланяется и садится на куб справа на сцене. Он — на авансцене слева.

КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ
ОН: От Её мужа, ещё в начале войны ушедшего добровольцем на фронт, нет никаких вестей. И Чураев, не дожидаясь Её просьбы, начинает наводить о нём справки. (Возвращается в кабинет. Садится). Переворачивает фронтовые архивы, ГУЛАГ.
СВЕТ ДУШИ: Не всем, конечно, его поиски кажутся бескорыстными. Но он не видел в Её муже соперника, главное - чтобы Она была здорова и счастлива. Ведь когда по-настоящему любишь, уже не важно - любят ли тебя.
ОН: Лучше бы он был жив. Утраты-любимого человека Она не переживёт. Но все сведения неумолимо говорили об одном. Окончательный ответ, как приговор, пришёл в конце сорок пятого. Её муж погиб, ещё в начале войны.
(В это время Свет Души встаёт с чёрным шарфом в руках, подходит к Ней и покрывает Её голову)

 СВЕТ ДУШИ (стоя рядом с Ней): Ни с какой его гибелью, нелепой или героической, смириться Она не могла. Все доводы о том, что это война, что Она не единственная вдова и что надо жить дальше, Она просто не слышит. Жизнь уходит из Неё, и Она её не удерживает. Скудеет кровь, исчезает память. Приговор врачей - ЗЛОКАЧЕСТВЕННАЯ АНЕМИЯ!
ОН: Чураев поднимает на ноги всю официальную медицину.
СВЕТ ДУШИ: Всё безрезультатно...
ОН: Тогда он идёт на рискованный шаг: берёт в НКВД списки народных целителей. Их, оказывается, так много!
СВЕТ ДУШИ: Много, но хоть бы кто-нибудь помог! Это были страшные дни в его жизни. Он один - и две огромных беды: разрушенный город и приговорённая к смерти любимая. (Он достаёт из стола пистолет и медленно подносит к лицу. Сеет Души от Неё переходит к Нему) Партия, Власть, Страна, Победа... А зачем это всё?..
ОН: ... а зачем это всё мне - без Неё? Зачем мне этот город, сначала подаривший Её, а теперь отнимающий?!..
СВЕТ ДУШИ: Ведь Она — лучшее, что было в этом городе...
ОН: ... без Неё - только руины. И моя жизнь, моя душа - тоже руины. От руин следует освобождаться. (Рука с пистолетом приближается к виску и останавливается. Левой рукой Чуравев достаёт камертон из нагрудного кармана и смотрит на него, как бы прощаясь. Наконец, он делает решительное движение пистолетом.)
СВЕТ ДУШИ (накрывая пистолет светлым шарфом): Ей лучше! Та столетняя бабка помогла... И, стряхивая с себя кошмар этой страшной ночи, Он бросается к телефону, вызывает машину... (в это время Свет Души выходит вперёд, выводит Его на передний план, забирает пистолет и отдаёт камертон)
ОН: .. .и мчится по той самой дороге, ставшей для них дорогой от смерти к жизни, как тогда в сорок третьем.

КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ
ОН: С первыми лучами солнца Он врывается в Её дом, переполошив всех домашних, с единственной целью: убедиться в Её воскрешении.
ОНА: (ещё в траурной накидке) Да, Она жива, но ещё очень слаба. Мельком взглянув в зеркало и увидев своё измученное болезнью лицо, пытается спрятаться от Чураева в полумраке зашторенной комнаты (Она отворачивается от него, прикрываясь платком).
ОН (решительно направляясь к Ней): Тщетно! Он распахивает окна.
Не для того я гнал сюда солнце, чтобы вы прятались от него. (Берёт Её за плечи. Она вырывается. Начинает звучать музыка. Он снова подходит к Ней.).
ОНА: Не смотрите на меня! (Уходит на средину авансцены)
ОН: Да что может случиться, если я увижу Вас такой! Главное, что вы вновь хотите жить! (Он медленно снимает с Неё платок-накидку).
ОНА (вскидывая голову): Перестаньте меня любить! ОН: Я не могу не любить Вас!
ОНА: Я столько  мучила Вас, а Вы - других... Где эти люди, которых Вы заставили возить лекарства? Где эти целители? Какова их судьба? Где они теперь?
ОН: Они в полной безопасности. Досье на них я уничтожил... Ведь с тридцать шестого года я - Ваш лучший ученик! (Достаёт и протягивает к Ней камертон)
ОНА: Отличник! Да! Но - не по поведению! О себе вы не подумали! Вы же опять ради меня рисковали всем...
ОН: Я не хочу об этом думать, когда я с вами. (Берёт Её за руки. Музыка смолкает.) И опять, не думая о последствиях, Он предлагает Ей для лечения все курорты Союза, на выбор.
ОНА: Она выбирает Кисловодск (поглядев друг на друга, расходятся в соответствующие стороны сцены: он — в кабинет, Она — в противоположном направлении).

КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ
ОН: И опять, как целую жизнь тому, Он пишет Ей о любви...
ОНА: ... А от Неё приходит фотография. Лето. 1946-й год. Беседка «Стеклянная струя».

ОН (читает Её письмо): Здесь первый раз была в тридцать втором... ОНА (снимая с плеч тёмный платок):
.. .Здесь подбирала музыку к стихам.
Здесь исповедаться могла себе во всём.
Беседка эта - будто бы мой храм.
 Я бы вовек отсюда не ушла!
 Но Харьков! Он велит мне возвращаться.
Так часто строго призывает мгла
Дневное солнце заплатить за счастье.
Я бы вовек отсюда не ушла!..
ОН: ... Я бы вовек отсюда не ушла!..
Вы - там? Я - здесь! Вы - там? Я - здесь! Дела меня не отпускают: никак не определюсь с памятником Победы. А сроки поджимают! Всё время предлагают какие-то бездарные проекты: Донецк, Луганск, Днепропетровск,
Одесса... Везде одно и то же! Обелиск в центре, знамёна по бокам. Иногда чуть спереди или чуть сзади, чтобы хоть чем-то отличаться. (Достаёт камертон и кладёт его перед собой). А хочется строить - дворцы, храмы, фонтаны! (Начинается музыка. Свет Души выходит на середину сцены и читает стихи)
СВЕТ ДУШИ:
Увы! Разминовению дорог
 Нам не перечить, их нам не свести.
 Большим поэтам не поможет Бог
С Прекрасной Дамой встречу обрести.
Их разведут по странам и векам.
Тоску невстречи оставляя им,
В том видя смысл, столь непонятный нам
В ряду великих замыслов других.
А мы, вкушая сладкие плоды
Мечтаний, сочинений о любви,
Что в зеркале фонтана видишь ты?
Всех отражений блики улови!
Двух роз забытый тонкий аромат -
Он сквозь века и вёрсты проступил.
Услышь — сейчас озвучены стократ
Стихи - их кто-то раньше сочинил.
Поэтам не встречать Прекрасных Дам.
Прекрасным Дамам не услышать строк,
Им посвящённых. Лишь один фонтан
Невстречи роковой таит урок. (Свет души проходит к героине)
Увы! Разминовению дорог
Нам не перечить, нам. их не свести,
Большим поэтам не поможет Бог
С Прекрасной Дамой встречу обрести..

 (Свет Души переходит к герою)
Контуры кисловодской «Стеклянной струи» не отвечают замыслу - арка слишком низкая, а это памятник Победы! Он должен быть устремлён ввысь! (забирает камертон и поднимает его вверх)
ОН: Он смотрел то на чертежи кисловодского фонтана, то на Её письмо с подписью, - обведённой камертоном (Смотрит на камертон. Свет Души переворачивает камертон ручкой вверх, увлекая Чураева к Зеркальной струе. Звучит основная мелодия спектакля. Сен-Санс , ария Далилы из оперы «Самсон и Далила» ) ... и вдруг линии на чертеже совместились с линиями камертона. Арка вытянулась, обретая искомое совершество формы. (Свет Туши отдаёт камертон Чураеву, садится на помост Зеркальной струи)
СВЕТ ДУШИ: А дальше работали архитекторы. Проект был представлен и утверждён в рекордно короткие сроки. Так же быстро началось строительство. (Завязывает светлый шарф вокруг колонны Зеркальной струи и, заходя за спину Чураева, исчезает, как бы сливаясь и ним)

КАРТИНА  ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ОНА (встаёт и направляется к Зеркальной струе):
"Оплакивая первую любовь, Отыскивая в дневниках и письмах Оттенки новые всё тех же слов, Они теперь читали с новым смыслом.
Но в августе, покинув Кисловодск,
к иному диалогу приучая
Себя, Она свечей полночных воск
всё тратила, и вовсе уж не чая
Себя в дальнейшей жизни разглядеть.
И, выйдя в город и увидя в парке   
Уже намётки строящейся арки,
Собой с трудом сумела овладеть.
Проглядывали новые штрихи
И контуры знакомые сливались
И разумению не поддавалось -
А это за какие мне грехи?
(Возмущённо)
- Что это? Вы считаете, мне это нужно?
ОН (привстав): Это нужно мне. И городу. Это всем нужно. «Я бы вовек отсюда не ушла» -
Вы жить хотели с тем фонтаном рядом!
ОНА (с иронией): Ну да! Хоть с Ниагарским водопадом в соседстве я б счастливее была! (Садится на помост)
ОН (присаживаясь рядом, спиной к героине):
Я рассмотрю в дальнейшем Ваш намёк. Поставим в план дальнейших реконструкций, Но, увы! - на всё бюджет отпущен куцый. Пока - фонтан-беседка. В мае - срок!

   ОНА:
Так значит, мной намёк невольно дан? Мои слова причиной, стало быть Вот эту вот уродину лепить? Бахчичурайский, стало быть, фонтан?
ОН (с возмущением обрушивается):
Уродину?! Но контуры Её
Я с камертона Вашего снимал,
На ватман перенёс, да и обвёл.
Не храм, конечно, да - не Тадж-Махал!
(Обиженно отворачивается)
ОНА: Остановите стройку! Или я Из города уеду.
ОН (властно): Кто Вас пустит? (Накрывает Её руку своей)
Вы думаете, что в других краях
Боль Ваша обернётся светлой грустью?
Нет - только здесь печаль и боль светла!
ОНА (встаёт):
И может, непростая та дорога
Сочувствия, досады и тревоги
К другой любви нежданно привела...
В том городе боялись все Его,
Она одна боялась за Него.
ОН: Боитесь за меня? Но в этой драме
за Вас бояться больше вне пришлось... (Подаёт Ей руку. Вдвоём они
выходят на авансцену.)
Один Ваш бенефис о Мандельштаме
Прибавил столько мне седых волос...
Вот видите, я без запинки даже
Фамилию его произношу.
ОНА: Я не просила Вас и не прошу у фолиантов тех стоять на страже. Могли бы сдать меня и всё забыть. Зачем глаза читали эти строки?
ОН: Мне поздно ожидать другой судьбы! И пусть назначит жизнь любые сроки!
Судьба... А для кого она не злая?
Кого она сумела пощадить?
А вдруг он так уйдёт и не узнает,
Что значит быть любимым и любить? (Отдаёт ему письмо)
ОН (читает): Отныне я принимаю тебя... (Начинается музыка. Она продолжает).
ОНА: Боль и радость твоей души - мои. Силы, защищающие меня, пусть защитят тебя, так, как будто бы это я. Пока ты любим - ты неуязвим. Если т даже отречёшься от моей любви, она будет защищать тебя до последнего мгновения.
ОН: (поднимая руки с письмом к лицу и затем роняя руки)
Ослепни, о моё окно,
Окно в приюте мракобесья!
Причастному к попранью чести
Прозрение разрешено.
На этой улице пустой,
Где каждого шаги так чётки,
Как будто бы щелчки на счётах, -
Вдруг луч пронзительной чертой,
И хрупкость, что предосудима,
И мудрость детская в глазах.
О, Господи! На образах
Судьба души неповторимой.
И проклят будь обряд двуличья,
Дней подрасчётных воровство.
Я больше ни одной странички
Своей души - не отдаю! (Они прислоняются друг к другу спинами).

 ОНА:
Зримы чаши края.
Все тебя нарекают хвалебно.
Охраняет родник
Очарованный странник - Любовь.
Но рубашка твоя -
Ураганом измятое небо,
И хвалебные речи
Смешны всей ненужностью слов.
Осознаешь тщету
Всех учений, молитв, заклинаний, ..
Возвращаться проклятьям,
Но только порой сквозь века. Коридоры расстрелов Ведут в кабинеты дознаний, Но прошедших по ним На рассвете смывает река...
И спешат соловьи Осчастливить последнею данью Уходящую ночь, Продлевая секунды слегка. Розовеет туман
Над затихшей аллеей свиданий, И от мелкой росы Тяжелеет крыло мотылька.
На асфальт упадёт
Это крылышко - нежное знамя,
Но всё чётче узор -
В паутинчатых трещинках твердь.
На полу, потолке
Всё подвижнее этот орнамент,
А оттуда - уже ветерком -
Между жизнями вкрадчиво смерть.
(Он невольно отстраняется и уходит,
глядя на неё на край сцены)
Прошивает стежки,
Воздух сеткою вяжет. Никто ведь
В час, когда в тишине
Над тобой ровно светит ночник,
К искупленью чужих
Откровений себя не готовит.
Очарованный странник - Любовь
В чаше вечности прячет родник...
(Он и Она протягивают руки навстречу друг другу и замирают).
АВТОР (внося чёрный шарф, которым прикрыта газета. Проходит
медленно между героями, говоря на ходу):
Ещё «благослови» с «прощай» не слитно,
Неизреченна вера - лишь молитва.
Пейзаж ещё природе уподоблен.
Портрет — ещё портрет, не фоторобот.
И мы ещё живём, ещё красивы.
В пейзаже голубеют перспективы.
Но — красно-серый проступил оттенок,
Деревья беззащитны, будто вены.
Помилуй - не ко времени молитва.
(Чёрный шарф Автор скидывает на руки героини, та опускает руки с этой ношей. Музыка смолкает. Автор выходит на авансцену, читает из газеты. Герои поворачиваются спиной к зрительному залу).
АВТОР: Газета «Красное знамя», июль, 1948 год. Разоблачён и освобождён от должности первого секретаря Харьковского горкома партии гражданин Чураев В.Н... Допускал клевету на советские и партийные органы, потворствовал разбазариванию государственных средств, преступно потакая прихотям своей любовницы... Самовольно изменил проект застройки парка Победы, настоял на возведении в центр,: города вульгарного, безвкусного строения под названием «Фонтан-беседка «Стеклянная струя». (Пауза. Начинается музыка). Харьковский областной и городской Комитеты КП(б)У и все трудящиеся Харькова возмущены разнузданными действиями Чураева и требуют справедливого наказания для зарвавшегося предателя нашей Родины.
(Автор уходит. Он обращает вгляд к героине).
ОН:
Уставший век! (Оборачивается к залу)Бредущие во мгле
За бликом ускользающих светил!
И время чётко отмеряет плеть:
«На исповедь!» Итак я посвятил
Свой памятник, свой сон...
Лишь ей одной.. .А судьи кто?
Я сам себе судья!
Победы сквер, судьбы иной виток.
Уликою - Зеркальная Струя.
ОНА: (горько)
Там должен был обычный обелиск
Стоять и никого не раздражать.
И не было бы никаких улик,
И были бы другие сторожа.
ОН:
Зеркальную струю мне не простит
Мой город — вождь и пасынок торгов.
Но, всё-таки, она в нём устоит
И даже станет символом его.
У него ещё было время уйти от ареста. Один из его могущественных друзей предлагал конкретный выход: уехать в глухую провинцию, начать новую жизнь, под новым именем.
ОНА: Она готова была ехать за ним куда угодно.
ОН: Я - бежать?! Нет, это не для меня!.. Помнишь, ты спросила однажды, могу ли я направить винтовку на ребёнка? Да нет же, конечно! Не мог: ни тогда, ни тем более сейчас. Но раньше я не осознавал, что чужими руками убил сотни детей. Я - виновен.
ОНА. А кому станет лучше, если все такие, прозревшие, как ты, строем пойдёте умирать? Кто объяснит тем, кто ещё не прозрел?
ОН: А что я смогу объяснить, скрываясь под чужим именем? Это дезертирство! За содеянное надо отвечать, а лучший ответ — это поступок. Это ведь твоя школа! Я самый твой прилежный ученик, и потому -потерянный тобой. (Невольно делает шаг к ней, она бросается к нему, оба застывают, обнявшись).
Пойми, средь нас невиноватых нет. Ты предрекла тогда, в семнадцать лет: Кто теми коридорами ведёт, Тот сам с руками за спиной пойдёт Со временем. И по тому ж пути. Так не мешай возмездью. Отпусти В Москву. Известно, что на эшафот. Что ж нам столица нового пришлёт? Указы, приговоры, бравый гимн... Ты сделала меня совсем другим! Не втиснуться в устав большевика. Ну что ж? По воле начата строка И — прервана до времени... Прости! Не защитить и вновь не отвести Боль от судьбы твоей. И всё ж, храни Тебя моя любовь в лихие дни.
ОНА.
Обречённого любить Приговорена... И тебя с его орбит Горе и вина Не столкнут, А только смерть Даст всему покой. Но её приход отмерь -Собственной рукой! Ни тобою и никем Он не сохраним. Не пропустит турникет Внеземной за ним.
Кем бы ни был, -
Оправдать,
Воссоздать в себе,
Отмолить, и не гадать,
Кем в твоей судьбе
Суждено ему пребыть.
Только знать должна:
Обречённого любить -
Приговорена. (Она берёт его за руки. Он отбрасывает её руки.)
ОН: Итак, в Москву. Он сам себя везёт на казнь.
ОНА: Она бросается за ним, не хочет его отпускать, не хочет слушать никаких его объяснений, умоляет, плачет.
ОН: Он, не желая рисковать ею, грубо, резко обрывает отношения. Говорит ей жестокие слова.
ОНА: Она его не слушает. Понимая причину его поступков, следует за ним до ворот Лефортово. Она требует пропустить её в камеру к Чураеву, обещая сообщить сверхважные сведения. Проникнуть туда ей помогает земляк-депутат Верховного Совета.
ОН: Его уже должны были расстреливать, но её приход задержал исполнена приговора. Увидев её, Чураев побелел от гнева и крикнул: «Я этой женщины не знаю! Уберите её от меня!»
ОНА: Она бросилась к нему, закрыла собой, оторвать её было невозможно. Его убили выстрелом в голову. Кровь хлынула ей на блузку. Она, живая, вся в его крови. В кулаке - манжет его рубашки, весь исписанный мелким почерком: последнее письмо от него...
ОН: Ты не представляешь, как сильно держит меня моя любовь к тебе. Я помню всё, и это невозможно выбить никакими пытками. Только благодаря тебе я сохраняю здесь присутствие духа. Не горюй обо мне. Ты - лучшее, что было в моей жизни!
ОНА: Окровавленную блузку Она отвезла в Харьков, чтобы похоронить и хоть так обозначить Его могилу. Всю жизнь Она винила себя, что не могла остановить Его. Она не спасла Ему жизнь, но спасла Его душу.
(На просцениум с разных сторон со свечами выходят Автор и Свет Души, передавая свечи героям. Звучит тихая музыка)
ОН: И не скорбь, и не грусть,
Только дышат погонщики в спину. В этот город я не вернусь. Этот город я не покину.
Тихим строем уйдём, Рассылая последние письма. Над внезапным дождём Только эхо прощанья повиснет.
Уходящий навек
Понимает, что благословенно
Соприсутствие всех
Здесь живущих - и убиенных.
И в каком-то году,
Пусть меня уже мало кто помнит,
Невидимкой пройду,
Не затронув булыжные волны.
Здравствуй, или прощай. Равнодушны, а может быть рады... Коль пришёл — защищай: Ты — последняя здесь баррикада.
Что же - пусть сквозь века Судят, милуют или прощают. Эта высь далека. Лишь молитвы её посещают.
И не скорбь, и не грусть, Только дышат погонщики в спину. В этот город я не вернусь. Этот город я не покину.
АВТОР: Чураев был расстрелян вопреки постановлению, принятому в мае 1947 года об отмене смертной казни. Поэтому вся информация о нём уничтожена. Тираж номера «Красного знамени», где напечатано постановление с осуждением Чураева, был изъят из обращения, набор рассыпан и заменён другим. А городу представили версию о том, что Чураев вызван в Москву на курсы... Имя его покрыла глухая завеса! молчания. И тогда, и всегда нужны были другие герои, а великие истории любви оставим Шекспиру...
Все события и герои этой истории подлинны. Когда создавался сценарий, героиня была ещё жива. Имени своего просила не называть - её доподлинные слова: «Пьеса окажется провальной, если после просмотр зрители бросятся копаться в архивах, а не в собственных душах...»               


Рецензии