Ты не одессит, Мишка, а это значит... Продолжение6

                Гоша Одесский










      ТЫ НЕ ОДЕССИТ, МИШКА, А ЭТО ЗНАЧИТ …               


(размышления на тему: засланный казачок грузинского разлива?)   
      
       Внимание! Образы героев этого произведения созданы воспаленным воображением автора и любые совпадения с реальностью являются случайными.
               



















    
                2015 г.

                ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

                “День ходока”.

Чтобы читателю все сразу стало понятно и не вызывало никаких разночтений, так это день не того ходока, который до женского пола ходок – ни в коем случае!
Это день того ходока, который приходит на прием к государственным деятелям первого порядка, дабы пожаловаться на свою нелегкую жизнь, а, заодно, получить дельный совет – как эту нелегкую жизнь сделать счастливой.
История общественного движения под названием “Ходоки” имеет глубокие исторические корни и зародилось оно еще во времена Ивана Грозного.
Далее, это общественное движение пробежалось по Петру Первому, Екатерине Второй, Ульянову-Ленину, Михал Иванычу Калинину и докатилось до наших времен, получив временное пристанище в приемной губернатора Одесской области.
Идея “одесский ходок” родилась в сознании губернатора не сразу, а прошла тернистый, и в то же время - эволюционный путь.
Этот путь, словно маяк, нежданно-негаданно, осветила картина Серова “Ходоки у Ленина”, с большой любовью написанная художником в 1950 году  и которую новоиспеченный губернатор, случайно, увидел в картинной галерее “Тритон”, куда его пригласила местная греческая диаспора в связи с 220-летием переименования города из Хаджибея в Одессу.
Губернатор сразу смекнул, что общение с ходоками, то есть с народными массами, поднимут не только его авторитет как руководителя области, но и его материальное благополучие, поскольку всем нам хорошо известно, что проситель никогда не приходит с пустыми руками.
Для этих целей было выделено отдельное помещение в резиденции губернатора, в котором предполагалось принимать ходоков, а обстановку было приказано создать точно такую же, какова она была изображена на картине Серова.
Единственное, что было добавлено из мебели и шло вразрез с одноименной картиной художника – это огромных размеров несгораемый сейф, который скромно расположился в углу помещения и  недвусмысленно намекал о накопительных намерениях хозяина кабинета.
Ровно через неделю все было готово, и ходоки заимели счастливую возможность, каждый первый и третий четверг текущего месяца, пообщаться, вживую, с любимым губернатором и пожаловаться на свою нелегкую жизнь.
Поначалу, это был небольшой ручеек посетителей, наиболее смелых одесситов, которым, как говорится, терять было нечего.
Однако, вскоре, по городу пронесся слух, что губернатор довольно гуманно относится к ходокам и, по мере своих возможностей, оказывает им мизерную – но все-таки помощь.
Оно так и было – поначалу.
Теперь же, ручеек посетителей превратился в водопад ходоков, которые шли к губернатору нескончаемым потоком, и им даже пришлось разбить небольшой палаточный городок неподалеку от здания администрации.
Что же касается обстановки в кабинете хозяина, то она шла в ногу со временем и претерпела некоторые изменения.
Появился еще один, огромных размеров, несгораемый сейф, а так же компьютер, принтер, электрический чайник с чайным сервизом и несколько флакончиков дезодоранта - для нейтрализации букета ароматов, исходящих от носков наиболее бедных слоев посетителей.
Таким образом, обстановка в кабинете губернатора потеряла свою историческую ценность, и художник Серов, тот самый автор картины “Ходоки у Ленина”, выдвигая свои претензии по поводу искажения революционной действительности, наверное, уже не один раз перевернулся бы в своем гробу.
Но, это мы так, дорогой читатель, ради справедливости – и только!

                ***

Общение с ходоками требовало от губернатора невероятной выдержки и терпения, но, в то же время, он прекрасно понимал, какой стратегически правильный ход он сделал.
Теперь, благодаря бесчисленным жалобам посетителей, а, зачастую, это были люди, попавшие в сложную жизненную ситуацию, губернатор многие проблемы в регионе познавал изнутри, так сказать, из первых рук.
И уже потом, проводя бесчисленные совещания с министрами правительства, все они никак не могли понять, откуда у губернатора такая правдивая и исчерпывающая информация по тем или иным вопросам.
От этого они, министры, постоянно тряслись от страха, ожидая молниеносных ударов по их халатности и бездействию со стороны хозяина региона:
- Уж не завелись ли у нас, в министерствах и ведомствах, информаторы, купленные губернатором?
От этих предположений министры правительства тряслись от страха еще сильнее, и, чтобы не потерять свое кресло, “шевелились” в рамках своих полномочий, как только могли.
Однако, как они не пытались сдвинуть с места “паровоз экономики”, как бы они не пыжились, вся их индивидуально-трудовая деятельность напоминала мышиную возню.
Единственное, что процветало в городе и крупных районных центрах – так это стриптиз-бары, которые были организованы с большим размахом и функционировали, на манер сталелитейных заводов, в непрерывном технологическом цикле и круглосуточном режиме .
А что касается технологий, то они были стары, как мир, и ограничивались лишь размером кошелька клиента и профессионализмом стриптизерш  - в плане предоставления сексуальных услуг.
Однако, дорогой читатель, нам придется, с большим сожалением и болью в душе, вырвать вас из объятий этих танцующих полуголых богинь, и вернуть обратно, к нашей главной теме – к ходокам.

                ***

Ходоки, которые всем сердцем и душой тянулись к губернатору, все они были очень разными: по возрасту, социальному положению, мировоззрению и сексуальной ориентации.
Тем не менее, они, как один, наивно полагали, что стоит только перешагнуть порог этого волшебного кабинета, как и счастье, и удача уже никогда не покинет их.   
Да и чего только не приходилось услышать губернатору от своих поданных, с какими только просьбами и проблемами, порой самыми невероятными, не приходили они сюда.
Сегодня был третий четверг месяца, а значит – приемный день.
Первым, в кабинет вошел пожилой еврей, с орденами и медалями на стареньком, но чистом пиджаке:
- Вы меня не помните? Изя Вайсерман ... Ми с Вами, между прочим,  встречались на презентации, когда Вас представляли у народу на должность губернатора.
- Простите, не припомню.
- Ну как же так? Это же я посоветовал Вам пойти к Сёме Либерзону, на Малую Арнаутскую, чтобы он Вам сделал обрезание.
- Ни к какому Либерзону я не ходил …
- И правильно, что не ходили! – обрадовался посетитель, что он пришел как раз вовремя и не опоздал. - Пойдите лучше к Берте Соломоновне Пинхасовой –  тут недалеко, косметический салон “У Сруля”.
Посетитель слегка улыбнулся, подмигнул губернатору левым глазом и уже вполголоса продолжал:
- Бетя сделает это намного лучше и гораздо дешевле!
Следующий посетитель был одет в серый добротный костюм, на шее у него красовался голубого цвета галстук-бабочка, а из обуви имелись бежевые замшевые штиблеты:
- Доброе утро, и таки скажу Вам, что я – Артист! – сразу выпалил ходок.
- А я – губернатор! Ну и что?
- Нет, Вы таки не поняли. Я – Артист, это у меня кличка такая, и я имею право на свободу слова, печати, собраний …
- Как, все сразу? А не многовато Вам будет? Может, возьмете что-нибудь одно, учитывая сложное международное положение? – торговался губернатор. – У нас сейчас за эти Ваши штучки, знаете ли, по головке не погладят. А если и погладят, то будет очень больно!
Губернатор на секунду задумался:
- Ви, наверное, принадлежите к какой-то партии или к общественному движению? Позвольте узнать, какому?
- Я свободный сексуальный художник! – с нескрываемой гордостью заявил посетитель. – Сексмен - индивидуалист!
- А, понял! Обслуживаете сам себя! Так что же Ви хотите? – начал терять терпение губернатор. – Вам что, видать справку, что Евросоюз и ПАСЕ не имеет к Вам никаких претензий?
Губернатор встал со своего кресла и жестом руки в сторону двери кабинета дал понять, что инцидент с Артистом можно считать исчерпанным:
- Тогда обратитесь в Брюссель – там, наверняка, помогут.
Затем в дверь, как-то робко, постучали, и в кабинет вошел небольшого роста человек.
На вид, ему было лет сорок пять – пятьдесят и его узкие раскосые глаза красноречиво говорили, что это житель севера – эвенк или нанаец.
Он неуклюже стоял перед хозяином кабинета, переминался с ноги на ногу, очевидно, прикидывая, с чего начать.
- Садись, дорогой, - любезно предложил губернатор, - выкладывай, каким ветром тебя занесло в наши теплые края и что там у тебя за дело?
- Тут, оленя у меня, однако, - пробормотал северянин.
- Оленя? - удивился хозяин кабинета. – В нашем жарком климате лучше всего иметь ишака, а он – оленя. Пропадет тут, у нас, твой олень – климат не тот.
- Никак не пропадет, хозяин! - посетитель достал из папки какие-то  документы и продолжал. – Ишак не надо. Ишак тут, у вас, итак много. На таможне очень много ишак, упрямый ишак.
Северянин достал носовой платок, смачно высморкался и продолжал:
- Я им говорю – пропускай оленя через таможню! У вас тут в зоопарке все есть, а оленя - нет! А они мне говорит какое-то ругательный слово – геть, геть!
 Сообразив, в чем проблема, губернатор не стал тянуть кота за хвост, взял у посетителя документы и, убедившись, что там все в порядке, на титульном листе написал резолюцию красным жирным карандашом:
“Начальнику Таможенной Службы.
Пропустить. Оформить надлежащим образом
и оказывать всемерное содействие.
Под Вашу личную ответственность.
                Подпись”

- Вот твои документы. Иди, дорогой, и забирай своего оленя. Я распоряжусь!
Северянин, еще не веря в свое счастье, вскочил со стула и, пятясь к двери, многократно кланяясь и благодаря своего благодетеля, удалился прочь.   
 Хозяин кабинета налил себе в бокал ароматного цейлонского чая, с мятой, и не успел он отпить пару глотков этого божественного и, одновременно, успокоительного, напитка, как в приемной послышался шум, громкая нецензурная брань и в кабинет, словно вихрь, ворвалась симпатичная молодая блондинка.
Она, без приглашения, уселась на красивый, с резными ножками и обитый коричневым велюром, стул, слегка оголила коленки и тем самым дала понять, что разговор будет переведен из политической плоскости – в плоскость амурную:
- Давно хотела с Вами познакомиться, господин губернатор. Посетительница еще, на одну позицию, оголила свои коленки и томным голосом продолжала:
- Меня зовут Аврора. Я племянница Петра Алексеевича …
 

                Продолжение следует …