Вера, надежда и любовь

Дорогие друзья, это и другие произведения вы сможете найти на моём сайте http:///nikolaykuznetcov.ru/

Вера, надежда и любовь.

На трёх раздвинутых лучами белых ногах, твёрдо упираясь в бесконечность, стоял круглый синий стол из плотного дерева, просмолённого сандаловой дымкой. Вокруг (здесь нет ни верха, ни низа, ни правых, ни левых сторон) – бесцветно-чёрный мрак и бесконечно белое сияние. Да, именно так, вместе, слитые воедино и разделённые одновременно самой своей сущностью. Сиянье было спокойно, ибо знало – оно победит в вечной битве; мрак же породил многощупальцевый вихрь, пульсирующий, как раздражённый гигантский спрут. И этот чудовищный спрут, знающий о тщетности борьбы, но слишком гордый, чтобы признать сие и смириться, раскаявшись, окружал неподвижно и твёрдо стоящий стол мудрого дерева с сандаловыми грёзами – окружал и тянул свои щупальца, покрытые вечными язвами незаживающей злобы, к тому, что находилось в самом центре стола. И чем сильнее тянулись эти дерзкие щупальца, тем шире становился стол и тем сильнее едкие язвы бугрили дрожащие жгуты. Но вихрь неутомимо раскачивал своими щупальцами, крутил ими, пытаясь уничтожить силу того, что стояло в центре мудрости.

А в центре всеобъемлющей и спокойной мудрости стояла тройная чаша: одна её часть была медная, вторая – серебряная, а третья – золотая. И в этом праздничном подсвечнике стояли три божественные свечи… И эти-то могучие свечи жаждал погасить и поглотить чёрный вихрь, жадно тянул к ним свои язвенные жгуты, болезненно и злобно пульсирующие, всё сильнее вытягивающиеся и скручивающиеся в спирали.

28 февраля – 1 марта 2014 года.


Свеча первая.

Вера.

Она стояла в медной чаше, хрупкая, тоненькая, устремлённая вверх, как изящный готический шпиль. Её тело фиолетового воска на самом кончике своём плавно переходило в фитиль, источающий фиолетовое пламя. Это пламя шло беспокойно, без постоянства: то струилось ровно вверх, как иголочка, то взрывалось, разрывая спокойствие, разбрызгиваясь фонтаном по сторонам, то еле описывая свою траекторию вокруг фитиля, лишь венчая своей спиралькой свечу, то вовсе стекало вниз (хотя и жило, всё равно жило!). В самом же низу, в чаше – жёлтое озеро, пылающее, будто солнце в полдень; и в этом-то озерце, как в зеркале, отражались нити фиолетового пламени, а само озеро подбрасывало свои блики к самому фитилю, поджигало соскальзывающее пламя. Красива эта свеча, изящна. На её правильные формы приятно смотреть: взгляд словно уходит в бесконечность. Но смотреть нужно осторожно. И трогать тоже. Забудешься – и можно больно обжечься или уколоться. Эта свеча стремится как можно выше, пронзая собою пространство.

Пронесётся порыв чёрного вихря, щупальца потянутся к фитилю, конвульсивно взмахнут – и пламя исчезнет. И тогда остаётся лишь блёклый остов свечи...

10 марта – 31 мая 2014 года.


Свеча вторая.

Надежда.

Она стояла в серебряной чаше и походила на высокую цилиндрическую колонну зелёного воска, простую, без излишеств, везде ровную и гладкую. Это была красота в простоте и скромности, а потому и была она сильна, несгибаема, тверда и непоколебима, потому и успокаивала смятённый или усталый дух всякого, кто смотрел на уверенный столб её зелёного пламени, на её по-совершенному ровные и строгие формы. Она была смела и надёжна; за неё можно было прятаться, как за крепостной башней, заранее зная, что она неприступна для вражеских помыслов. Столб пламени так же строг и несгибаем, как и сама свеча, его испускающая. Однако степень уверенности пламени не всегда одинакова: оно то вырывается мощной струёй далеко вверх, то будто стоит на месте сияющей зелёной колонной, не вытягиваясь во весь рост, но и не угасая, то слабо мерцает над кисточкой фитиля, едва-едва приподнимаясь над маковкой свечи, но не теряя своей правильной цилиндрической формы; и лишь изредка, когда уж совсем не было сил даже на то, чтобы брать откуда-то и удерживать эти самые силы, оно ровно, медленно, словно с большой неохотой, стекало вниз, обнимая свою мать, образуя так совершенную трубку. А внизу – озерцо оранжевого масла, которое подчёркивало силу свечи, поддерживало и дополняло её пламя, придавая ему в нужные моменты особую яркость и убедительность. Хорошо и радостно смотреть на эту свечу! Она успокаивает, даёт силы и не требует исканий от тех, кто утомился искать, но всегда утверждает и доказывает, что путь есть. Эта свеча легче даётся в руки, ибо об неё невозможно уколоться, а рука так и тянется к её приятному воску. Однако держите её крепче, дабы не выскользнула: ведь она гладкая-гладкая. И ещё будьте осторожны с её огнём: высокая, прочная его струя обдаст вас жаром, а станет столбик резко меньше – вас охватит резкий, разрывающий холод разочарования. Будьте крепки и бдительны.

Трудно чёрному спруту вихря бороться с этой свечой: согнуть её или вовсе сокрушить нельзя, а пламя только вверх-вниз скачет, но никак не желает сгибаться, вихриться или гаснуть. Налетит зловредный чёрный спрут раз, другой, третий и ещё много-много раз. Болезненно дёргаются его язвенные щупальца, покрываются новыми нарывами, но он не отступает, упорствуя и злясь всё больше и больше. И вот во время особо отчаянных рывков пламя схвачено в тесное кольцо и, задушенное чернотой, гаснет…

16 июня 2014 года.


Свеча третья.

Любовь.

Она стояла в золотой чаше. Это была свеча красного воска. Она привлекает всех своей необычной формой: она походила на цветок сливы о семи лепестках на длинной цилиндрической ножке, придающей свече устойчивость. Своею цветкообразной вершиной  она будто закрывает, окружает весь мир. Встанешь под эту её крону, прижмёшься к её жаркой колонне – и ты под надёжнейшей защитой. Эта свеча прекрасна; причём в её красоте есть и светлая лёгкость, и стойкая, прочная, несокрушимая основательность. Такою красотою окружена вся Вселенная, все её пределы и самые укромные уголки. Эту свечу невозможно сокрушить или даже хоть немного поколебать. А пламя её широко стелется да высоко стоит, распространяясь над пестиком фитиля большим красным куполом-луковичкой, чьи алые края нависали прямо над краями чаши и выходили за её пределы. Огонь был прочен и устойчив благодаря своей успокаивающей форме, пылал ровно, с одинаковой силой. А сила его была такова, что неосторожные руки, поднесённые слишком близко к нему, обжигались мгновенно, обгорали, но если их поместить под просторную шапку огненного купола, то они всегда были обласканы и сами зажигались этим огнём. Внизу же, в самой золотой чаше, - озеро розового масла. От него веет успокоением и нежностью; отражаясь друг в друге, пламя и озерцо причудливо сливались в единое целое – в единое и неделимое. На эту свечу можно глядеть до бесконечности: взгляд утопает в неге розового озера да приятных форм огня и зажигается от яркого, радостного пламени. А пламя сие вечно! Оно вечно потому, что сильно своею природой, а форма его скромна и мудра. Оно вечно потому, что стремится обнять и объемлет весь мир вплоть до его бескрайних границ. Оно вечно потому, что сообразуется, согласуется со всею Вселенною, создаёт устойчивую гармонию.

Налетит вихрь на купол красного пламени. Налетит – и, дико дёрнувшись, откатится прочь, сжимаясь в злобных конвульсиях, покрываясь изнутри и снаружи пятнами язвин, делаясь чернее самого себя. Ему очень больно, он скрежещет своим существом от неимоверной боли и беспредельной злобы. Он воет, стонет, корчится, однако всё равно накатывает снова, снова рвётся, крутит, хлещет… И опять, и опять, и опять… но не погасить ему никогда яркого вечного купола пламени. Огонь горит неизменно на одном и том же месте, не стекая никуда, не вихрясь, не разбиваясь. И лишь бросает от краёв своих жгучие алые отблески.

Рядом гаснут две свечи: сперва – фиолетовый шпиль, после – зелёная колонна. Они гаснут, но недолго им быть вот так без огня-пламени, оставаясь пустоцветами. Совсем не долго, коль скоро рядом с ними находится красная свеча; и, покуда она горит, не умрут и те. Стоит им погаснуть, будучи задушенными чёрными щупальцами, как шире взмахнёт крылами красное пламя, встревоженное злобным спрутом, метнёт пару искр на потупившиеся фитили. Первые искры достигнут Надежды, а потом они перейдут к Вере. И снова все три свечи горят, неся вечное знамя мудрости – вселенскую истину. И круг сей ничто не разомкнёт!

16 - 18 июня 2014 года.