ШадринкаГлавы3-4

Часть первая. Шадринка. (3 -4).
                3.

Утро занималось довольно ясное, а к полудню намного потеплело. В воздухе стояла белесая дымка, солнце согревало политую дождем землю и потоки испарений поднимались из низин и мелких овражков. В половине первого пришла Женя с которой Борис успел уже познакомить Ольгу.
  Женя была блондинкой высокого роста под стать Борису, с такими же синими глазами, как у него. На ярких пухлых губах её всегда скользила лукавая улыбка, а все движения и жесты говорили: « Посмотрите на меня, какая я красивая!» в действительности, так оно и было. Полноватая, крепкая, стройная, она так и излучала красоту и здоровье.
- Ну, что, гулять идём? – спросила она с порога.
- Идём! – весело откликнулся Борис. – Мы уже готовы. Ольга, идёшь?
- Да-да! – отозвалась девушка из своей комнаты.
  Вскоре они уже шли по залитой солнцем Шадринке. На улицах было пусто и безлюдно. Почти все трудились в колхозе. Возле домов копошились лишь ребятишки, да на огородах возились старухи, медленно передвигаясь с места на место.
- Надо сегодня зайти к председателю, - сказал Борис, когда все трое спускались к реке.
- Зачем? – спросила Женя.
- Неудобно, как-то. Все работают, а мы, баклуши бьём. Пусть председатель поставит в бригаду и скажет, чем мы можем помочь. В колхозе всегда люди нужны.
- Ещё чего! Каникулы, ведь, - запротестовала Женька, надув губки.
- Ну и что? Если их с пользой для дела провести…
  Но Женя не дала договорить:
- С пользой для дела? – взвизгнула она. – В прошлом году всё лето с полей не вылезали, горбатились. Может хоть сейчас успокоишься, активист?
- Это кто, это вы, что ли, с Машкой Рожновой горбатились? Ха-ха! – язвительно усмехнулся Борька.
- Слушай, не надо, а то опять поругаемся, - цыкнула Женя на парня.
  Он смолк, но продолжал улыбаться, видимо вспоминая то, что было прошлым летом.
  Ольга шла рядом, не сменяя вмешаться в разговор двух друзей. Ей было интересно их слушать. Мысленно она была на стороне Бориса, но понять Женю тоже можно. Год учебы в школе проходит в радостном ожидании каникул, ей это хорошо известно, а работать потом ещё все лето, конечно трудно. Но в деревне свои законы, когда родители чуть свет поднимаются и приходят домой только на закате, здесь уже не до гулянок. Постоянно возникает желание им чем-то помочь. Здесь общественное дело – это личное дело каждого.
- Я бы тоже поработала, если бы меня взяли, - осторожно вставила Ольга, когда все вместе уже сидели у реки на теплых валунах и смотрели на сверкающую воду.
  Борис внимательно посмотрел на девушку и улыбнулся.
- Ты работала когда-нибудь в колхозе? – спросил он.
- Нет, никогда. А попробовать интересно.
- Интересно! – передразнила Женя. – Это тебе не в лес по ягоды ходить. Знаешь, как тяжело! А тебе в двойне тяжелей будет! Ручонки-то, вон какие нежные. За грабли, да за вилы, небось, никогда не бралась?
- Нет, не бралась.
- Вот видишь! Не легко будет. Сейчас сенокос идет. Конец июня, травы уже поспели. Нас, наверняка, туда пошлют, сено косить, да сгребать. Справишься?
  Говоря, «нас пошлют», Женя поставила точку в спорах с Борисом. Было понятно, что она сдала свои позиции и, так же, как и он, пойдет напрашиваться в бригаду.
- Ну вот, Жень, ты уже решила, что пойдешь, - сказала Ольга, посмотрев на девушку, - и я тоже решила.
- Ну, смотри! – улыбнувшись, произнесла та.
- Оль, ты подумай, трудно ведь, - сказал Борис. Ласково взглянув на Ольгу.
- Я же сказала, что решила уже. С вами пойду к председателю. Это как же, все будут работать, а я у реки прохлаждаться? Вот как вы хотите! Ну, нет…
  Женя с улыбкой села рядом с Ольгой и обняла её за плечи:
- Дурочка, мы же хотим, как лучше! Ты ведь на вид такая слабенькая.
- Ну, это только на вид, - упрямо произнесла Оля и тоже улыбнулась.

  Вечером, подождав у забора, пока толпа народа отхлынет от конторы председателя колхоза, Борька, Женька и Ольга поднялись по ступенькам крыльца и толкнули дверь правления.
  За столом у окна полу боком к вошедшим сидел сутулый, седой старик и сухими, узловатыми пальцами перебирал какие-то бумаги.
- Здрасьте, Кузьма Егорыч! – поздоровался Борька.
- Здрасьте!
- Здрасьте! – донеслось из-за его спины.
  Председатель поднял глаза на вошедших.
- Здорово живёте! По делу, али как? – строго произнес он, глядя на всех немигающими глазами из-под нависших седых бровей.
- Пришли, вот, проситься к вам в помощники. Куда пошлете? – сказал за всех Борис.
- Вон как! В помощники – это хорошо.
  Кузьма Егорович поднялся из-за стола и подошел к Ольге.
- Ты тоже с ними хочешь? – спросил он, оглядывая девушку с ног до головы.
- Ага! – робко произнесла она.
- Ты, значит, из Москвы к нам приехала? – уже мягче заговорил он. – Ну и как у нас, нравится?
  Ольга подняла на него глаза: «значит, знает, кто я, тетя Аня, наверное, рассказала».
- Да, очень нравится, - ответила она. – Ведь я живу в деревне впервые. До этого никогда не приходилось.
- Вон как !И в колхоз, значит, работать первый раз пойдешь? Смелая! Ну, давай-давай, попробуй!
  И снова усаживаясь за стол, председатель сказал:
- Во вторую бригаду завтра пойдете. Сено косить там уже скосили, а не собрали покудова. Найдут вам там работу. Вот завтра и идите.

  День был душный, парило, в небе носились клочковатые облака. Выше них туманная поволока закрывала солнце. Но дождя ничего не предвещало. В этом были уверены все местные жители, работавшие сегодня в полях и лугах.
  Ольга, повязанная белой в красный горошек косынкой, граблями сгребала сено в небольшие кучки. До полудня оставалось совсем не много. В полдень бригадир Татьяна Петровна обещала устроить перекур. Но это «совсем не много» всё тянулось и тянулось. У Ольги ныли плечи, болела поясница, глаза заливало едким потом, чёлка на лбу слиплась и повисла сосульками, а о руках и говорить было нечего. Мозоли на ладонях взбухли и запузырились.  Руки горели, точно обожженные, но девушка, закусив нижнюю губу, молчала. Грабли она уже сжимать крепко не могла и каждое движение приносило ей нестерпимую боль. Вот она вскрикнула и затрясла правой кистью руки. Увидев это, Женька подошла к ней, положила рядом грабли:
- Ну-ка, покажи руки! – приказным тоном скомандовала она.
  Ольга разжала пальцы.
- Ух, ты! Что ж, молчишь то? – сердито сказала Женька.
  Она куда-то ушла и вновь вернулась. Ловкими, быстрыми движениями она обвязала Ольгины ладони носовыми платками.
- Ну всё, иди отдыхай, - приказала Женька, кивнув на стоящий неподалеку стог сена.
- Ещё двенадцати нет, бригадир сказала…
- Иди, говорю!
  Подобрав грабли, Ольга поплелась к стогу. Она села в его тени и стала заталкивать под повязку на левой руке концы носового платка. Ладони щипали и горели ещё больше, спина ныла и Ольга, расслабившись, утонула в пахучей траве. Она стянула с головы косынку, вытерла ею мокрый лоб и облизала языком соленые губы. Хотелось пить, Ольга крутила головой по сторонам, искала фляжку с водой, которую Борька оставил здесь у стога вначале работы. Глянув на дорогу, девушка увидела председателя. Он медленно шел в  сторону их бригады и разговаривал с человеком в форме и синей фуражке, так же медленно идущим рядом с ним. Когда эти двое подошли поближе, Ольга разглядела на втором незнакомом ей человеке форму НКВД. Коричневая гимнастерка с красными петлицами говорила сама за себя. «Это, наверное, Деев»: - подумала она и встала на ноги.
  Да это был Деев, майор НКВД. Сегодня он приехал к председателю по делу, но сидеть в душной комнате правления было невыносимо и вместе с Кузьмой Егоровичем они решили пройтись по воздуху. Председатель, каждый день обходивший колхозные бригады, сейчас деловито оглядывал свои владения и одновременно внимательно слушал Деева, который долго ему что-то объяснял.
- Хорошо, Лексей, хорошо! Будем осторожней теперича. И своих всех предупрежу, - донеслись до Ольги слова председателя.
  На лугу началось оживление.  Бригада шла на перекур. Председатель быстрее зашагал в их сторону и подо-звал к себе бригадиршу. Она подошла и начала, что-то быстро ему говорить, разводя руками.
- Ничего, Петровна, ты не торопись, успеете, - услышала Ольга конец разговора.
  Бригада разбрелась по лугу, колхозники устраивались на облюбованных заранее местах. Женя подошла к Ольге, кинула грабли около стога, сдернула с головы платок и стала приглаживать влажные волосы руками.
- Ух, уморилась! Ну и духота! – произнесла она, садясь в пахучее сено.
  Ольга продолжала стоять, отыскивая глазами Борьку, который почему-то не шел. Тем временем председатель и его собеседник уже подходили к стогу сена. Ольга поняла, что оба идут сюда и, почему-то растерялась. Она опустила вниз ресницы и спрятала руки за спину.
- Ну как, устала, небось? – спросил её председатель, остановившись рядом.
- Устала, - смутившись, ответила она.
- Ну-ка, ну-ка! – Кузьма Егорович подошел к ней и взял её руку в свои шершавые ладони. – А с руками, что? – спросил он.
  Девушка подняла на него свои большие серо-голубые глаза и часто захлопала ресницами.
- Мозоли набила с непривычки, - ответила за неё Женька.
- Понятное дело, - закивал председатель. – Болят, небось?
- Да, болят, - тихо ответила она и перевела взгляд на стоявшего рядом Деева.
  Вблизи он оказался гораздо моложе, чем она его представляла, после того, как мельком видела проезжающего возле их дома в дрожках. Деев внимательно разглядывал незнакомую девушку-девчушку с короткими русыми косичками, необычную для здешних мест, худенькую и хрупкую по сравнению с её местными ровесницами, крупными и полными девушками.
- Вот, Алексей, москвичка, - повернувшись к Дееву, сказал председатель. – Ольгой зовут, к Соколовым приехала погостить.
- Родственница? – спросил майор, чуть склонив голову в бок.
  Ольга кивнула и, не выдержав его взгляда, снова опустила глаза.
- Кем ты Анне-то будешь? – спросил председатель.
- Я ей дальняя. Мама моя Анне Николаевне троюродная сестра, - ответила Ольга.
- Вон как! Все равно родня, - сказал Кузьма Егорович и, повернувшись уже было уходить, добавил:
- А ты, девка, шла бы домой. Какой из тебя сегодня работник с такими-то руками?
  И он зашагал в сторону дороги. Ещё раз взглянув на Ольгу, Деев направился за ним.
- Что ты так побледнела? – спросила Женя, когда Ольга опустилась рядом с ней.
- Не знаю. Не ловко как-то.
- Что, Деева испугалась? – спросила она с улыбкой, угадав Ольгино состояние.
- Нет, просто его форма насторожила.
- Привыкай, он всегда в форме ходит. В гражданском его редко видят. Но ты не бойся, он в Беляеве живет и работает там же. РайНКВД там находится. Сюда только по делу, да к председателю в гости иногда заезжает.
- А. что мне привыкать, у нас в Москве таких вот много, - упавшим голосом сказала Ольга.
- Что, у вас кого-нибудь посадили? – спросила Женя, как само собой разумеющееся.
- Да, отчима, три года назад.
- А! вот у нас тоже в 36 и 37 годах много забирали. Тот же Деев приезжал за ними. А как этого бородатого Цветкова брали, я сама помню. Он сосед нам был, дом напротив. Не знаю, правда, что там произошло, но однажды вечером его арестовали. Лето было, мы как раз с речки шли с ребятами и видели, как всё происходило. Месяца, через два, правда, он вернулся. Разобрались там видно и отпустили. Но с тех пор он у нас не живет. Как только вернулся, жену свою в охапку и укатили отсюда. Говорят, в Барнаул.
  Ну, ладно, ты иди домой, - сказала Женя вставая и снимая с платья сухие соломинки, - иди, а Борьке я скажу, что ты ушла домой и сегодня больше не придешь. Грабли оставь, я сама их бригадирше сдам.

  Ольга медленно шла лугом в сторону моста через реку за которым начинались дома Шадринки. Она шла и вспоминала своё первое рабочее утро. Картины быстро проносились перед ней, сменяли одна другую. На некоторых она мысленно останавливалась дольше, а иные пролетали стремительней молнии, не оставив следа. Всё было вроде обычно, однообразно, до прихода председателя и Деева. Эту сцену она вспоминала и вспоминала. Зачем? Это ей не было понятно. Она не заметила, как дошла до моста, но очутившись на нем, тут же облокотилась о перила и стала смотреть вниз на медленно текущие воды Быстрой.
- Почему тебя зовут Быстрая? – обращаясь к реке, спросила Ольга.
  Река, молча, катилась вперед.
- Какая ты голубая, спокойная, красивая, - продолжала девушка, - будет время и я приду к тебе купаться, я хорошо плаваю.
  Ольга стояла наклонившись над водой очень долго. Мысли её то улетали далеко, то возвращались обратно. Но мысли, видимо, были на редкость легкими и спокойными, потому что девушка улыбалась.
                4.
               
  Рабочая неделя подходила к концу. К колхозной работе Ольга привыкла. Усталость к вечеру после работ в поле или лугу была уже не такой ощутимой, как вначале, когда придя домой, девушка просто валилась с ног. И каждый раз слышала недовольный голос хозяина:
- Нечего ей в колхозе делать, не пущу завтра никуда!
  Но утром вместе с Борькой и Анной она, все-таки, уходила на работу. Ей нравилось там, на природе, нравилось быть в гуще людей, общаться в перерывах с колхозной молодежью, нравилось работать и знать, что её труд приносит пользу.
  В последний вечер перед выходным днем, а он был один, возвращаясь домой, Борька предложил:
- Завтра пойдем в Беляево. Ведь ты не видела этот поселок, - обратился он к Ольге.
- Нет, не видела. Мы ведь мимо только на подводе проехали тогда со станции, я и разглядеть-то, как следует не успела это Беляево. Пойдем, мне интересно будет.
- Вот и хорошо. И Женька пойдет. Там магазины есть, конфет купим, ещё чего-нибудь. Завтра выспимся как следует, а после обеда двинем.
- Двинем! – повторила за ним Ольга.
  Толкнув калитку, они вошли к себе на двор.

  Июль начался с хорошей погоды и, похоже, она установилась на долго.
  Войдя в прохладный лес, ведущий из Шадринки в Беляево, Ольга с облегчением вздохнула.
- Вот жарища-то сегодня, -  сказала она, вытирая мокрый лоб рукой, - а тут прохладненько, хорошо.
- Ага, у меня вон все плечи обгорели, - говоря это, Женя задрала короткий рукав своего легкого ситцевого платья и показала красное плечо.
- У Борьки нос обшелушился, - рассмеялась Ольга и кивнула на шедшего впереди Бориса.
- А я говорила, бумажкой прикрывать надо, - сказала Женя и, отбежав от тропинки, стала рвать незабудки, голубевшие в траве у дороги.

  В Беляеве было ещё жарче чем в Шадринке. Раскалённая дорога, пролегавшая через всё село, дымилась пылью. Шагать по ней босиком было невозможно и, разувшись было в лесу, Ольга и Женя снова обулись.
- Куда пойдем? – спросил Борис.
- В парк, там хоть тенёчек, там рядом квасом торгуют, выпьем по кружке, - предложила Женя.
  И компания направилась в центр поселка. В парке было не многолюдно. Две дорожки, пересекавшиеся по середине, были обставлены невысокими крашеными в изумрудный цвет лавочками. На одну из которых в тени огромной ели все трое и уселись.
- Что там за здание мелькает в просвете деревьев? – спросила Ольга.
- Которое напротив парка? – переспросил Борис.
- Да.
- Это райком партии. Чуть левее, через дорожку, райком комсомола.
  Ольга начала всматриваться в здание райкома, сощурив глаза.
- Хочешь, ближе подойдем, - предложил Борька.
- На обратном пути, - произнесла Ольга и с наслаждением откинулась на спинку лавочки.

  Борька, Ольга и Женя вернулись в Шадринку лишь на закате. После этого они ещё долго стояли у Женькиной калитки, куда подошли братья Химковы и Володька Щукин. Собираться здесь по вечерам на лежащих вдоль забора бревнах, стало привычным делом. Сюда стекалось пол деревни. Молодежь пела, веселилась, рассказывала друг другу байки, плясала под гармонь, одним словом, отдыхала после рабочего дня. Сегодня против обычного, народу здесь было мало, кроме названных выше, подошла лишь Галка Мирошкина, но тут же упорхнула домой. Был выходной и многие находились в райцентре или просто разбрелись по разным местам, кому где больше нравится. Постояв немного, компания разошлась. Тут сегодня было не интересно, к тому же Володька Щукин был пьян.
- Опять будет говорить всякие гадости, - взяв Ольгу за руку, проговорил Борис, и потащил её за собой к дому.
- Борь, Боря! – уже дома обратилась к нему Ольга. – Вы в следующий выходной опять с Женей в Беляево пойдете?
- Наверное.
- Боря, вы меня не берите. Я понимаю, вам вдвоем интересней. Вы хоть там в кино сходите.
- Что ты говоришь? Тебе там не понравилось?
- Я знаю, что говорю. Идите в следующий раз одни, ладно?
- Ольга, ты нам вовсе не мешаешь. Женьке с тобой так же интересно, как и мне.
- И все-таки, в следующий выходной одни пойдёте. Не люблю путаться у кого-то под ногами. А за то, что показали Беляево, большое спасибо!
  На этом и договорились.

  Всю неделю стояла жара, сенокос шел полным ходом. К вечеру не было сил и на два шага лишних, а возвращаться в деревню с работы приходилось по 30 – 40 минут. И если бы не дед Матвей, который взялся подвозить вторую молодежную бригаду до Шадринки на своей подводе, дело обстояло бы плохо. Дома все валились с ног, жара за день выжимала последние соки и на вечерние посиделки сил уже не хватало. У Женькиной калитки после заката было пусто. Но вот наступило долгожданное воскресенье. После завтрака Борька ушел к Жене. Виталик с утра был на рыбалке с соседскими ребятами. Ольга осталась одна. Она помогла Анне по хозяйству. Покормила скотину, развесила на веревках постиранное белье, вымыла в доме полы.
- А ты, чего же, с Борей не пошла? – спросила Анна заканчивая протирать окошки.
- Я сегодня лучше дома посижу.
- А то шла бы, погуляла. День-то какой!
- Я тогда лучше в лес пройдусь. Там тихо и прохладно, - сказала Ольга и ушла к себе собираться.
- Иди. Только далеко не забирайся.
- Хорошо, я тут с краешку.
  И вот, взяв любимую книгу со стихами Есенина, Ольга отправилась вдоль деревни к лесу. Нагулявшись вдоволь, девушка облюбовала там себе небольшую полянку густо заросшую высокими лесными травами. Она приколола заколкой к волосам маленький букетик незабудок, опустилась в траву и раскрыла книжку со стихами.
  Ей было хорошо, спокойно, ветерок трепал её густую челку, солнце золотило, выгоревшие за несколько дней полевых работ, волосы. Тени, нависшей шатром листвы, узорно переплетались на её загорелом теле. Плечи и спина были открыты, узкие бретельки ярко оранжевого сарафана с синими цветочками, почти совсем не закрывали их, тонкая талия была туго затянута поясом. Она наслаждалась чтением и своим одиночеством.
  После полудня солнце выползло из-за ветвей и начало жарить сильнее. Ольга, не отрываясь от книги, под-ползла поближе к деревьям.
  Сколько прошло времени она не знала, в этой задумчивой безмятежности она потеряла счет. Вдруг со стороны тропинки, ведущей к Беляеву, она явственно расслышала грохот колес и хруст веток. Не обратив на это никакого внимания, девушка продолжала сидеть в той же позе. Шум смолк и через несколько секунд перед ней выросла чья-то фигура, бросив тень на страницы книги. Ольга подняла голову. Рядом стоял Деев. Он молча смотрел на неё. Длинные густые ресницы, таинственно оттеняли его карие глаза и придавали лицу задумчивое выражение. Его черные слегка волнистые волосы выбились из-под синей фуражки и чёлкой упали на лоб. Увидев его перед собой так неожиданно, девушка невольно вздрогнула. Она вскинула на Деева свои серо-голубые глаза, прижала книгу к груди и неожиданно для себя самой вдруг, отчего-то, улыбнулась.
  Деев опустил глаза и, наклонив голову набок, произнёс:
- Гуляешь, стало быть здесь?
- Да, - ответила Ольга.
- А я еду из Беляева и вижу кто-то в траве сидит. Думаю, может заблудился кто? Местная ребятня любит по лесу шататься.
- Нет, я не заблудилась. Я здесь уже давно, - сказала она и с удивлением отметила про себя, что совсем не боится этого строгого на вид человека.
- Читаешь? – спросил он, взглянув на книгу.
- Да, читаю, - проговорила она, пряча ладонью имя поэта на обложке.
  Ольга поднялась во весь рост и стояла рядом с Деевым немного растерявшаяся, но совсем не оробевшая, как в момент их первой встречи в лугу у стога сена.
  Он и сам не знал сейчас зачем стоит здесь и как вести себя дальше. Девушка встретила его улыбкой, а это было для него, по крайней мере, неожиданно. Местное население побаивалось его и, уж тем более, при встречах с ним никто не улыбался, наоборот, все старались побыстрее проскочить мимо. Но здесь лес и она тут одна. Естественно в этом положении мимо не проскочишь. Не побежит же она, в конце концов.
  Деев переступил с ноги на ногу, заложил большие пальцы рук за широкий ремень и проговорил, глядя куда-то в сторону:
- Не страшно тут одной на поляне?
- Нет, - спокойно ответила она, - говорят, тут волки не водятся.
- Волки то не водятся, а вот… - но он оборвал себя на полуслове и замолчал.
- А вот на все остальные случаи, есть такие стражи порядка, как вы, а мы вам доверяем свои драгоценные жизни!
  Майор рассмеялся.
- Может тебя назад в Шадринку подвезти? У меня тут дрожки, - и он кивком головы указал на стоявшую в стороне гнедую кобылу. – Наверное, уже нагулялась. Скоро темнеть начнет.
  Немного подумав, она ответила:
- Хорошо, отвезите, если вам по пути.
- По пути, поехали!
  И он быстрым шагом пошел к дрожкам.
  Ольга сидела с майором и смотрела по сторонам. Лес то подходил совсем близко с двух сторон, то отступал от тропинки и тогда она превращалась в широкую дорогу. Минут пять они ехали молча. Ольга искоса поглядывала на Деева и продолжала прижимать к себе томик Есенина, поэта, за которого в школе не гладили по голове.
- Как тебе здесь, нравится? – нарушил молчание майор.
- Да, нравится.
- В Москве, ты с кем живешь?
- С мамой, - ответила она.
- Отец есть?
- Конечно есть, как и у всех, но он не живет с нами.
- Должно быть, красиво там, в Москве? – спросил Деев, меняя тему разговора.
- Красиво, но не везде. Есть места глухие, как и в любом другом городе, а есть места, где хочется бывать чаще и дольше.
- Ты, раньше-то к нам приезжала? Что-то я тебя не помню, - повернувшись к ней спросил майор.
- Нет, я здесь впервые. Я и тётю Аню узнала только в это лето, когда они с Борькой к нам приехали город по-смотреть.
  Она говорила с ним откровенно и просто, и Дееву это было очень приятно.
  Лес всё тянулся и тянулся. «Надо же, - подумала Ольга, - а я все-таки, далеко ушла!»
- Как в колхозе работается? – спросил он, вспомнив испуганную девчонку у стога с завязанными ладонями.
- Ничего, привыкла. По началу, конечно, трудновато было.
- Как и в любом начинании, - сказал он, глядя на дорогу.
  Дрожки медленно катились, подскакивая на кочках и толстых корнях деревьев.
- Что у тебя за книжка? – прозвучал неожиданно вопрос.
  Ольга вздрогнула, но делать нечего, надо отвечать.
- Это стихи, - тихо сказала она, - стихи Сергея Есенина.
- Есенина? – переспросил он.
- Ну да, Есенина! Его почему-то, считают мелкобуржуазным поэтом. Но это не так.
- Интересные стихи?
- Очень! Красивые и лиричные – как песни!
- Как песни?! А мне вот редко доводиться читать, времени мало.
  Вскоре лес оборвался и быстро остался позади, дрожки выехали в луга. Выйдя из тени на солнце, лошадь пошла медленнее, а скоро и совсем перешла на шаг. Деев не подгонял её. Он опустил поводья и тихо сидел в дрожках, глядя на дорогу.
- Хорошо у вас здесь, спокойно. Вот вы привыкли и даже не замечаете, как у вас тут хорошо, - сказала девушка, оглядывая разбросанные впереди домишки Шадринки.
  Деев с улыбкой взглянул на Ольгу, на её хрупкую фигурку, короткие косички. Он понимал, что никто с ним уже давно так не разговаривал. Все разговоры проходили строго и официально, в пределах его кабинета, а если и за пределами, то в них все равно не было той простоты, которая возникла сейчас в беседе с этой милой девчушкой.
- По Москве не скучаешь? – спросил он.
- Нет, ни капельки. Мне там нечего делать. У меня там друзей даже нет.
- Почему?
- Это длинная история и неприятная. Можно не отвечать?
- Конечно, ты же не на допросе, - сказал он и пожалел об этом, испугавшись, что такая фраза насторожит девушку и заставит её вспомнить, кто сидит рядом с ней. Но взглянув на неё, он не заметил и следа настороженности. Ольга тихонько сидела и думала о чем-то своем. Потом чему-то улыбнулась и он вслед за ней. Так разговаривая на разные темы о том, о сём, они не заметили, как въехали в деревню и очутились почти в центре её.  Очнулись лишь тогда, когда дом Соколовых остался далеко позади.
- Ой, мы ваш дом проехали, - спохватившись, сказал майор и стал разворачивать дрожки назад.
  Уже подъезжая к дому, Деев заговорил серьезней, чем обычно.
- Оля, ты все-таки одна в лес не ходи. Председатель сказал вам о бежавших заключенных?
- Да, говорил. Сказал, что со строящегося элеватора в Стокове бежали заключенные. Их четверо, кажется.
- Да, четверо. Так что, будь осторожнее. Здешних лесов ты не знаешь. И вообще!
- Хорошо, я не буду ходить туда одна, - с нарочитой покорностью произнесла Ольга и у калитки спрыгнула с дрожек.
  Поблагодарив майора, она нырнула во двор.
  Постояв немного и поглядев, как девушка поднялась по ступенькам крылечка и скрылась за дверью, Деев дёрнул поводья и поехал к дому председателя.

  Только дома Ольга опомнилась. Она сидела у себя за ширмой и удивлялась сама себе. Как так вышло, что она, легко и просто без тени стеснения, разговаривала с самим Деевым? НКВДэшником! Не может быть? Это была не она. Не могла она так, не могла! Ольга посмотрела на книгу, которую продолжала держать в руке. И про Есенина ему рассказала и не испугалась. «Что же это со мной происходит? За время, что живу здесь, я так осмелела? Не может быть!» Она залезла с ногами на постель и забилась в угол.
  Вошла Анна, отдернула занавеску:
- Ты что это, как зверёк сжалась? – спросила она, садясь рядом.
  Ольга пожала плечами.
- Тебя, я видела, до дома подвозил кто-то?
- Деев, - неуверенно произнесла девушка. – Мы с ним случайно в лесу встретились. Он в Шадринку ехал и меня с собой захватил.
  Анна удивленно повела бровью.
- Захватил, говоришь? – переспросила она.
- Да, он сказал, что в лесу одной опасно и, что меня одну там не оставит, - оправдываясь, скороговоркой вы-палила она и яркий румянец разлился по её щекам.
- Да, Деев, Алексей, - задумчиво произнесла Анна. – Хороший был парень, веселый. Но жизнь-то она нас не жалует, а иногда и бьет через чур больно. Вот эти ушибы на нем сейчас все и сказались. Молчалив стал, в себя ушел. Ну это и понятно, работа такая. Тяжёлая, опасная, многие считают, что грязная… Да, красивый мужик, а одинокий. Хотя, красота его не броская, сразу и не заметишь, разглядеть надо. А я то его хорошо знаю, ещё смолоду. Правда, он меня намного моложе, но мы тогда вместе в одной кучке были. В общем-то и не намного моложе, мне сорок два, ему – тридцать шесть, но он намного ярче нас был. Бывало, кубанку набекрень сдвинет, чуб густой, как у казака, и давай на коне гарцевать. Коня то своего всяким штукам выучит и вечером показывает разные фокусы.
  Анна замолчала, закусила губу и опустила глаза. Видно, воспоминания молодости захватили её сейчас и ей было приятно в них по глубже окунуться. Посидев так немного, она медленно подняла голову и добавила:
- Жена у него, конечно, была. Не из здешних она, симпатичная, на вид культурная. Но гулящая попалась. Они быстро с ней расстались. Ну, а после, что-то не заладилось, да и некогда ему, вот он один до сих пор и живёт. Не бойся его, не нужно, - сказала она. Встала и вышла из комнаты.
- Деев, Алексей, - повторила про себя Ольга слова Анны и опустила голову на подушки.

                Продолжение следует.