Я летел

 Солнечные лучи светят прямо в глаза и я беру бейсболку, что прежде лежала на пассажирском сиденье моего авто. Джек визжит от нетерпения, переминаясь с лапы на лапу, и я вновь бросаю фрисби в его сторону. Оттолкнувшись от травы, он взмыл вверх, изгибаясь и пружиня, словно дикая кошка, одним рывком сжав тарелку в своих клыках. Брякнувшись оземь, пес тут же припустил в мою сторону и уложил игрушку подле ног. Такая преданность читалась в каждом его движении! Мы очень любим друг друга - я и Джек. Он сел прямо передо мной, вывалив наружу свой алый язык, и посмотрел прямо в глаза. Я мигом все понял и запустил руку в карман в поисках угощения для своего любимца. Но тут все стихло и кругом в одночасье стало темно, да так, будто бы кто-то взял гигантский насос и выкачал весь свет раз и навсегда! Джек пропал, словно его и не было, фрисби тоже, а меня вдруг перевернуло верх тормашками и потянуло с огромной скоростью куда-то. Видимо на небеса, хоть очень может быть и нет - в такой непроглядной тьме уже не очень понятно. Все это произошло так быстро, что я и подумать то ничего не успел, и так и летел верх ногами с одной рукой в кармане.
 
 "Эй, соня! Вставай! На работу опоздаешь!" - чей-то нежный, но настойчивый женский голос хотел, чтобы я открыл глаза. Открыл. Передо мной были коленки. "Ну что же ты лежишь то? Знаешь сколько сейчас времени?!". Симпатичные коленки стали удалятся, повернувшись ко мне задом и превратились в очаровательную попу. Обладательница коленок и попы была невысокой, симпатичной, белокурой, встревоженной и совершенно голой девушкой. Ее зовут Ева, ей двадцать три и мы недавно съехались. Классная она! Мне с ней хорошо. "А где Джек?" - прохрипел я. С утра голос не сразу ко мне приходит. "Какой еще Джек? О чем ты? Хватит валяться! Вставай и вези нас на работу! Если я еще раз опоздаю, то мне порядочно влетит! Так что давай-ка, мистер Соня, поднимайся!" - с этими словами она с силой одернула одеяло. Сопротивляться было бесполезно, и я все-таки поднялся. После ванной, направляясь на кухню, попутно включил телевизор. Музыкальный канал порадовал еще не опостылевшим хитом ночных вечеринок. Пританцовывая, я заглянул на кухню, где моя энергичная сожительница готовила завтрак. Она была почти одета, но наличие одежды лишь увеличило неожиданно запульсировавшую страсть. Подплыв к ней сзади, я нежно обнял её за талию, поцеловал шею, мочку уха, ладони цепко сомкнулись на груди. "Нет, не сейчас..." - пыталась воспрепятствовать Ева, но я уже рванул ее к себе и наши губы слились в жарком поцелуе. Вместе с разлетающимися во все стороны пуговицами, я расстегнул ее рубашку и жадно набросился на обворожительную шею, легонько покусывая, манящую все мое существо ключицу. Ответом послужило лязганье ремня и мерное жужжание расстегивающейся ширинки. И пока джинсы были еще на мне, я нырнул рукой в задний карман в поисках презерватива, как тут... Ева пропала. И кухня пропала. И свист чайника, сопровождающийся писком микроволновой печи, канул в небытие. Стало совсем тихо и темно. Так же темно и тихо было в сегодняшнем сне, где я играл с Джеком. И вновь меня перевернуло и пулей бросило куда-то вверх. Все это произошло меньше, чем за секунду. Было абсолютно темно и тихо, а я так и летел с эрегированным членом и рукой в заднем кармане.
 
 ..."А ну, вставай! Чего развалился?! Эй, ты! Живой вообще?" - что-то твердое кольнуло мою щеку. Нехотя, но я открыл глаза. Небо было чистым и темным. Солнце еще только поднималось. "Вставай, тебе говорю! Мешаешь мне работать, понял?! Мне мести надо, а ты тут валяешься! Накидаются вечно чем-нибудь! Что за молодежь - наркоманы и алкоголики! Из-за вас все войны проиграем! Всю страну разорите! Встал! Живо!" - пожилой, горбатый и весьма рассерженный мужчина лупил меня метлой и потрясал рукой в воздухе, гневно вращая глазами. Я приподнялся, хоть это было и нелегко. Все мышцы затекли, а в спине адски заломило. Охая и кряхтя, я поднялся на ноги. "Который час?" - спросил я, отряхиваясь. "Половина шестого" - процедил сквозь зубы собеседник. Соображать не получалось. "Тебя не ограбили, пока валялся?" - неожиданно бросил дворник. В карманах брюк было шаром покати, зато в грудном кармане рубашки побрякивала мелочь. "Не ты ли обнес меня, дедуля?" - ехидно спросил я, но получилось рычание, так как с утра голос совершенно не слушается. "Мне чужого добра не надо!" - отпрянув, бросил дед, и повернувшись спиной, стал мести тропинку, с которой только что прогнал меня. Ноги сопротивлялись движению, и еле-еле ковыляя, я направился прочь из парка, в котором, судя по всему, сегодня ночевал. Остановка была недалеко и мне удалось успешно доползти до нее. Там уже стояло несколько человек. Одни зевали, другие спали, облокотившись на остановку, а двое юных наркоманов замерли, сидя на корточках, вцепившись друг в друга, поддерживая таким образом равновесие. "Марк, смотри!" - девушка указала своему спутнику на извивающееся тело дождевого червя. Без ответа. Казалось, что парень даже не дышал - настолько он был сосредоточен на линии горизонта. Видимо их выгнали из притона или выпустили из участка, и они уже успели где-то поправиться. На мое счастье, первый же подошедший автобус, шел по хорошо знакомому маршруту. Сел. Людей было мало. И все они имели весьма пренеприятный вид - разрывая рот зевотой, и часто хлопая глазами, безуспешно борясь со сном. Тошно ехать в автобусе, где окружающие один хуже другого. Безнадежно скользнул взглядом по салону и уже хотел устремить взор в окно, как мое внимание привлекла собака-поводырь, сопровождающая слепую девушку, сидевшую вполоборота ко мне, и что-то шептавшую своему лохматому другу. "Джек!" - сорвалось с моих уст. Пес повернулся и радостно забил хвостом. Я шагнул к нему, но путь преградил какой-то человек. На то, как он выглядел, я даже не обратил внимания. "Ваш билет?" - промямлило препятствие. Я засунул руку в карман, чтобы оплатить и одновременно избавиться от противно бренчащей мелочи, как вдруг... Автобус перестал гудеть и все погрузилось во тьму. Ни Джека, ни слепой девушки, ни человека с билетами не стало. Как и самого автобуса. Голова и ноги поменялись местами и я вновь летел вверх ногами куда-то во тьму. Рука так и осталась в грудном кармане. Я летел.