Нико Пиросмани Окончание

Нико Пиросмани - художник исключительно ангажированный и писал он только на заказ, от заказчиков не было отбоя и многие художники могли бы ему позавидовать. Он был профессиональным художником в том смысле, что жил только на  заработки от своих картин.


Он писал для простых людей, а не для интеллектуалов, писал то, что было знакомо посетителям духанов, винных погребков и маленьких лавочек, для их обитателей,
большинство из которых были простыми обывателями, но не в том уничижительном смысле, в каком о них говорил Саша Черный. Пошлость  не знакома народу, она сопровождает тех, кто из него «выбился в люди".


Искусство Нико Пиросмани очень сдержанное, в нем нет буйства фантазии и искусственности, в нем все узнаваемо, просто и торжественно. К исполнению заказа Нико Пиросмани приступал сразу, здесь и сейчас, включаясь в работу без подготовки, предварительных эскизов или продумывания плана, как будто только и ждал, что закажут именно то, что в голове уже было и оставалось только завершить состоявшийся образ.


Но иногда его просили написать на свою тему, что нравится ему  и тогда появлялся "Мальчик - продавец дров", "Крестьянка идет за водой" или "Миллионер бездетный и бедная с детьми" – трогательные истории, которые можно читать как открытые книги. Знавшие Нико Пиросмани рассказывали, что он помнил очень много историй, сказок и притч, которыми с удовольствием делился во время застолий.


Попадались заказы индивидуальные и очень специфические, например, на исторические темы: о русско-японской войне или о войне с Шамилем, о царице Тамар или о Шота Руставели. И он рисовал, хотя нигде дальше своей родной деревни и Тбилиси  не бывал. Встречались среди заказчиков любители  экзотики, желающие иметь у себя «Охоту в Индии» или «Белую медведицу с медвежатами», но таких  было немного.


Самой любимой и часто заказываемой ему темой было грузинское застолье – возвышенное и благородное, с национальным колоритом, огромными столами и разными яствами, обильными возлияниями и песнями.  Об этой теме надо говорить особо.


В своих многочисленных «кутежах» Нико Пиросмани  изображал смысл, а не внешнюю сторону, обозначаемую чисто символически. И хотя сюжет с образами кутежей, казалось бы, повторяется, но это только видимость: повторяется  не сюжет, а его смыл, остающийся всегда  одним и тем  же - благодарение Господу за его разнообразные дары.


Художник разворачивает грузинское застолье в величественную панораму, показывая его с разных сторон, с разных ракурсов, в разных вариантах, создавая объемную композицию этого священнодействия, подобно тому, как Тайная Вечеря разворачивается в течение вот уже нескольких веков в разных ее воплощениях.


Кутежи Нико Пиросмани не случайно вынесены в другое пространство – и не только на природу, хотя и это важно, а в идеальный мир, где все люди – братья. Это образ коллективного единения в любви, где нет старших и младших, главного и неглавного,  каждый важен и каждый вносит свою лепту в это коллективное священнодействие.


Застолье Нико Пиросмани - это парафраз на Божественную литургию, на Божественную Трапезу, совершаемую каждый день в христианских храмах, которая - от начала до конца  - благодарение Богу за все Его деяния.


И как в литургии – все символично, каждый жест и каждое движение, так  и в картинах Пиросмани  все имеет смысл и свое значение: пространственное расположение, цвет, одеяния, позы, движения, жесты, предметы, разложенные на столах не в беспорядке, а симметрично и по определенному ритуалу.


Трапеза – это общее дело, в котором участвуют все, это вечеря любви, агапа,  в изначальном ее понимании, какое она имела в раннем  христианстве. Изображения застолий Нико Пиросмани очень похожи на раннехристианские  фрески в римских катакомбах,  изображавшие вечери, во время которых общались не только с Господом, но и с друг другом в братской любви.


В трапезах Нико Пиросмани всегда присутствует стол, покрытый белоснежной скатертью или только скатерть, расстеленная прямо на земле. Это символ жертвенника, на котором располагаются дары: хлеб, фрукты, курица, рыба, вино. Они остаются не тронутыми, поскольку являются символами плодов, которыми Бог одаривает людей.


Руки сидящих вокруг стола-жертвенника никогда (за редким исключением) его не касаются, это место – священно и неприкасаемо, это – образ престола в алтаре, на котором освящаются Божественные Дары в евхаристическом каноне.  И руки участников этой Божественной Трапезы воздеты к небу, подобно тому,  как священник воздевает руки, молясь о нисхождении на Божественные Дары – хлеб и вино - Святого Духа.


Часто в руках участников этой Трапезы  - кубки с вином,  возносящиеся кверху, подобно священническому жесту, в котором  во время литургии возносится кверху потир с вином и дискос с частицами Агнца, чтобы на них сошел Дух Святой, претворив их в Тело и Кровь Христову.


Иногда руки участников трапезы подняты кверху без символических кубков и тогда эти люди становятся похожими на святых, которые открытыми ладонями  символизируют свою готовность к принятию Святого Духа. Картины торжественны в своем молитвенном священнодействии и все ее герои застыли в ожидании причащения  и веселья, которое вот-вот начнется.


Такая картина с изображением братской трапезы любви, размещенная в духане или в винном погребке, благословляла и освящала реальное застолье, напоминая о его Божественном смысле. Отсюда же - традиция произнесения красочных тостов, напоминающих молитву священника в анафоре, которая открывается словами  благодарности:


«Достойно и праведно Тя пети, Тя благословити, Тя хвалити, Тя благодарити, Тебе поклонятися на всяком месте владычествия Твоего».


Нико Пиросмани не был прихожанином церкви, хотя, конечно, знал  церковные службы, и религиозных картин у него чрезвычайно мало, но в них чувствуется напряженность его религиозного чувства, его личностного отношения к Богу. В картине «Молебен в деревне» среди молящихся есть маленький мальчик, единственный из всех молящийся коленопреклоненно в   мистическом экстазе.


«Этот мальчик – я», - говорил Нико Пиросмани. Его служение было именно таким, коленопреклоненным: весь мир он представлял единым храмом, в котором Бог присутствует повсюду и художник  служит Ему, рассказывая о красоте земного мира, в котором отражается мир Небесный. Он осветлял земную черноту, показывая Божье присутствие в ней, всегда и везде.


Такое же напряжение чувствуется и в натюрмортах Нико Пиросмани, которых немного, но они столь же выразительны и необычны, столь же загадочны и таинственны, как и его «кутежи». Они не похожи на обычные натюрморты. Это те же коллективные портреты, что и в кутежах, в них присутствует то же символическое единство, объединяющее их в целое, хотя каждый из предметов существует отдельно и сам по себе.


Особенно выразителен натюрморт с вертикально расположенным балыком, рыбой, мясной тушей и шампурами шашлыка, которые смотрятся как колонны, между которыми разбросана всякая мелочь: лук, гроздь винограда, колбаса, бутылка и т.д.


Здесь всего хватает и, казалось бы, нет никакого порядка в этом изобилии, но натюрморт завораживает не изобилием, а стройностью композиции, в которой вертикаль строго соотносится с горизонталью, на которой она закреплена, и делает картину по-сезанновски уравновешенной.


Таинственны и пейзажи Нико Пиросмани. Вот, например, картина «Арсенальская гора ночью», которая была выставлена уже после смерти художника - в 1919 году, а сегодня она оценивается на аукционах в миллион долларов. Здесь все также величественно и торжественно, как в кутежах и натюрмортах. Время отсутствует, мгновение останавливается в вечности.


Картина написана на черной клеенке, она осветляется только в нескольких местах: на диске луны, облаках, вершинах горы, арбе, далеких огоньках Тифлиса и неправдоподобно огромным костре, у которого греются люди. Картина делится по вертикали на две части: внизу - темно, а вверху - голубое небо, освещаемое луной, свет которой падает и на землю.


И последняя тема, которая встречается тоже нечасто и стоит как-то особняком. Это образ женщин, которые у него встречаются гораздо реже, чем мужчины. Он их явно недолюбливал и даже сторонился. Падших женщин он всегда писал в белых одеждах, объясняя:


«Когда я пишу погибших … красавиц, я их помещаю на черном фоне черной жизни, но и у них есть любовь к жизни - это цветы, помещенные вокруг их фигур, и птички у плеча. Я пишу их в белых простынях, я их жалею, белым цветом я прощаю их грех»


Такой предстает и красавица Маргарита, о любви к которой существует легенда, воспетая в знаменитой песне про миллион алых роз. Легенда рассказывает, как в молодости Нико Пиросмани влюбился в актрису и, чтобы завоевать ее любовь,  однажды завалил ее букетами цветов, которые везли  в арбах, подъезжающих к ее дому в течение часа.


Здесь Маргарита стоит на темной грешной земле на фоне ослепительно голубого неба, словно невеста на выданье. Белы ее плечи, бело ее платье, бела ее глубоко открытая грудь, лик и чуть расставленные в стороны руки. И вся она, несмотря на свой довольно фривольный наряд, предстает как сама чистота и целомудренность, как непрочная дева, сияющая в голубом небе.


Жизнь Нико Пиросмани закончилась очень печально: он опускался все больше и больше, превращаясь в нищего оборванца, в котором с трудом узнавали того Пиросмани, который одевался в европейский костюм и был похож на бродячего рыцаря.


Его нашли в подвале, без сознания и в бреду. Отвезли в больницу, где он, не приходя в сознание, скончался. Где находится его могила – неизвестно. Нико Пиросмани  похоронили в том месте, где хоронят бомжей, бездомных и неопознанных….


Авторский блог
http://sotvori-sebia-sam.ru/niko-pirosmani-2/