Проверка временем. Глава 5. Метель

                "Хоть убей, следа не видно, сбились мы, что
                делать нам?
                В поле бес нас водит видно, да кружит по
                сторонам...   
                Федор Достоевский

   Поезд шел по Уральским просторам. За окном наступала вечерняя серость. На станции мы оказались под вечер. На дворе метель. Станционное здание, занесенное снегом, находилось в стороне от городского жилмассива и было на замке. Читаем расписание движения пассажирских поездов. Оказывается, наш поезд будет утром следующего дня.

   Вот так новость!
 
   Пока мы рассматривали полуслепое расписание, висевшее на внешней стороне станционного здания, поезд ушел. Что же  делать?

   Мороз градусов под двадцать пять если не более. Кругом бело, снег подгоняемый ветром захватил небо, землю и без устали сыпал, устилая окрестности  мягким ковром. Деревья и кустарник изнемогали под его тяжестью. Он одел белым саваном железную дорогу и только две темные ленточки смутно просматривались на темно-сером фоне.

   А мы в ботиночках, легко одетые (едем-то с юга) оказались в снежной пустыне. На мне морские брюки клеш, купленные у сокурсника и бессменная «москвичка».
Нужно что-то предпринимать, иначе на этой забытой станции, в ожидании поезда можем превратиться в сосульки.

  - Ну, что будем делать? – обращаюсь к ребятам… А выбора-то у нас нет...
Решили совершить марш бросок, это как в песне:
                …по шпалам, по шпалам
                И по привычке…
В нормальных условиях, это два-три часа ходьбы, но в данном случае все было гораздо сложнее.

   При первых же шагах, мы столкнулись с трудностями. Шпалы оказались под глубоким слоем снега. По белой пустыне, проваливаясь в глубокий снег, мы шли вереницей шаг в шаг. Я впереди со своими небольшим походным чемоданчиком в руке. Другой рукой прикрывал лицо воротником от встречного, свирепого, пронизывающего ветра. Ориентиром являлись полу занесенные головки рельс. Шли молча.

   Пытаясь отвлечь себя от возникших трудностей, я шел вспоминая минувшие события, приведшие нас к этому марафону. Перебирая книги на книжных полках библиотеки, мне попалась литература по классической борьбе с рисунками и описанием приемов. Это меня заинтересовало.  К изучению приемов я привлек товарищей по учебе. Теперь все вечера мы проводили в спортивном зале. Материальная база отсутствовала, но велико было наше желание.

   В спортивном магазине соседнего города, я обнаружил гимнастические маты. Это далеко не то, что нужно, но за неимением, решили начинать с этого. По моей просьбе дирекция техникума оплатила счет, а я доставил товар. Это была целая история.  Ну, а покрышку шили на месте.

   Во время тренировок, маты разъезжались… Приходилось мириться. В спортзале проводились и другие занятия. Перед тренировкой маты расстилались, а по окончанию складывались в стопки, это было непросто. Так зарождалась наша секция и ее   тренер -самоучка.

   Слух о работе секции облетел город. На тренировки стала подходить молодежь и люди обладавшие спортивными знаниями и опытом.  Пришел перворазрядник, тяжеловес Кутузов, работавший машинистом паровоза, за ним - мастер спорта, врач Дышинский. Следом появился средневес разрядник Дикий,  на ковре полностью оправдывающий свою фамилию. Да  и мы к тому времени уже, что-то стоили. И зашумел рой. Мы много тренировались, активно принимая участие в соревнованиях.

   А мороз крепчал. Метель злобно переметала железнодорожный путь, выстилая перед нами безликую равнину. Злой ветер бросал острые, колючие снежинки, больно бьющие по лицу мешая сосредоточиться.
 
   Узнав о работе секции, зачастил на тренировки председатель городского комитета по физкультуре и спорту Леонид Овечкин. Среднего роста, худощавый, подвижный, с аккуратно уложенной  вьющейся шевелюрой, он был подтянут, модно одет. Леня  увлекался игрой в футбол, волейбол, участвовал в легкоатлетических соревнованиях.

   Руководство города и предприятий ценило его организаторские способности и умение при диком дефиците в стране, выбивать спортинвентарь и форму. Леня (так мы его называли) знал это и умело пользовался.

   Он как завхоз (Ильф и Петров) преданно глядя в глаза улыбаясь, тянул что мог у того с кем имел деловые отношения. Бывало смотрит на нас своими умными, хитрющими буравчиками и улыбаясь говорит: - Вот так парниши ( это он позаимствовал у Аркадия Гайдара) воруем помаленьку. Подмигивая и широко открыв рот, словно от непосильного труда и напряжения, своим излюбленным движением руки, как бы сметая все со стола, к себе в карман. С нами он был откровенен.
               
    Являясь представителем команды в загородных поездках, он самостоятельно решал все финансовые вопросы. За все новое хватался с интересом. Все решал в последнюю минуту. Возможно это была его тактика. Но она негативно сказывалась на результативности  команды. А время шло.               
               
    Однажды прибежал в спортзал, возбужденный.  - Есть приглашение на участие в первенстве Союза ДСО «Шахтер», проводимое в ближайшее время, в городе Сталино (ныне Донецк)  - Что будем делать? Мы были уверенны в том, что он уже за нас все решил.

  - Да, это интересно и очень ответственно, на таких соревнованиях представлять область, - отвечаем.- Тем более, соревнования проводятся по вольной борьбе, а это как бы не наш профиль. Нужны тренировки и время.

   Леня не унимался. Он хотел слышать наше решение, немедленно. Видя ситуацию и зная его по предыдущим поездкам, спортсмены – производственники категорически отказались от участия. Ну, а мы студенты?..

   Посоветовавшись, решили испытать удачу. Уж очень заманчиво. Интересно было поучаствовать, посмотреть, перенять опыт, повстречаться с  интересными людьми.
А дальше оказалось совсем смешно и досадно. Ехать-то нужно на следующий день. Билеты на поезд были уже у Лени в кармане.

   Весь вечер и утро прошли в суете. Утром на ходу съел пачку, очевидно не свежего печенья и отравился.

   А Леня был счастлив. Его буравчики светились. Получив приличную финансовую поддержку в городе и области, он ходил среди нас этаким петухом.

   Ехали мы в разных плацкартных вагонах. И не был бы он Леней, если бы не разместился в купейном вагоне. Меня он успокоил, билеты у него (в те годы проводники их не забирали), разумеется и все вопросы к нему. На этом и решили.
В течении ночи, нас неоднократно поднимали ревизоры и мы наблюдали, как Леня в тамбуре рассчитывался с ними.

   Он и здесь схитрил.

   Приехали мы на место в день начала соревнований. Расквартировались в гостинице «Донбасс». И сразу попали на взвешивание. Вот здесь и начались наши неприятности.

   Петя Таушанков – перворазрядник, наша надежда в наилегчайшем весе, перебрал сто грамм. Кажется ерунда? Что мы только не предпринимали. Петя на своих плечах возил по залу полутяжа Волошина. Его усиленно протирали, водили в туалет. Время взвешивания катастрофически сокращалось, а весы как часы отмеряли роковые граммы. Вот уже пятьдесят, тридцать грамм. Ну, плюнь ты пару раз! Ну! Еще чуть-чуть! Нет не получается. Весы вновь показывают пятьдесят грамм лишних. Взвешивание закончено. Не добрал в весе и наш тяж Ваня Чадов. Для команды, такое начало было потрясением.

   Все команды приехали своевременно, отдохнули с дороги, осмотрелись, подготовились, не испытывая подобных потрясений.

   Тяжело достались схватки нашим ребятам. Соревнования проводились по олимпийской системе. Соперники в свои ряды привлекли из других клубов именитых спортсменов, чемпионов разных уровней. Порой, при объявлении званий и титулов соперника, твои нервы напряжены до предела.

   Вольная борьба, это не классика, у нее свои особенности и не зная приемов, тем более защиты и контрприемов, на соревнованиях делать нечего. Спасало то, что там было много классиков.

   В первой схватке с борцом из Тулы у меня травмировано ухо. Схватку остановили. Врач оказал необходимую помощь, встреча продолжалась. А дальше, мои соперники, работая на ключах в поочередном партере, охотились за травмированным ухом. Оно было громадное как блин.

   В бесконечных заботах и волнении я вышел на ковер без разминки и на третьем круге, получив травму, выбыл с соревнований. Сколько у меня появилось друзей. Ко мне подходили с сочувствием, что-то советовали, что-то предлагали. Но все уже было в прошлом. Единственным светлым пятном была минутная встреча с великими гимнастками Латыниной и Астаховой, находившимися здесь на сборах.

   А Леня? А что Леня, у него все прекрасно. Он ходил гоголем. По окончанию соревнований мы серьезно с ним объяснились. Он молча выслушал. Выдал билеты на обратный путь, какие-то деньги на питание и скрылся за дверями купейного вагона. Больше мы его не видели.

   Билеты были куплены на поезд проходящий стороной наш город. Это дополнительные пересадка.

   Ближайшая станция от нашего города, через которую проходил поезд, находилась в двенадцати  километрах. Места нам хорошо знакомые. Мы решили на этой станции выйти и на попутном поезде доехать до конечной цели. Так мы оказались в снежной пустыне.

   Это был стоический переход. Метель злобно переметала железнодорожный путь, выстилая перед нами безликую равнину. Злой ветер бросал колючие снежинки, больно бьющие по лицу. Ноги проваливались между шпал. Снег попадая в ботинки таял, ноги коченели. Мои суконные брюки как щетки чистили замерзающие колени.  Ветер свирепел, видимости нет. Нас окружала темно-серая мгла. Прикрывая лицо, мы шли навстречу пронизывающему ветру.

   Временами, я останавливался, поднимал широченные штанины выше колен. Склонившись, своим дыханием пытался согреть колени, но ничего из этого не получалось. Злой ветер опережал меня. Он проникал всюду, вплоть до трусов и выше, холодил спину. Я чувствовал, как он безжалостно, цинично уничтожал меня, мою душу. Вот она, беззащитность маленького человека в этой, не прощающей ошибки пустыне природы. Ты кажешься таким беззащитным, маленьким, словно стоишь голый в этой снежной круговерти. Какая же это мощь, безостановочно носившаяся вокруг нас.

   Человечество издревле пытается проникнуть в тайны природы, познать ее, но природа строга, она не прощает ошибок и подчас добрые начинания заканчиваются трагично. Сколько мы знаем подобных случаев. Прежде всего- это подвиг и трагедия Челюскинцев. Теплоход исследователей Арктики был зажат льдами. Спасаясь, исследователи месяц жили на дрейфующей льдине и только невероятными усилиями пионеров авиации были спасены.
               
   Когда-то русский ученый И. Мичурин заявил: « Мы не можем ждать милости от природы, взять ее наша задача». И что? Иногда природа приоткрывает тайны своих кладовых с несметными богатствами. И человек, как хищник, набрасывается на увиденное, забывая о своем предназначении. Природа не любит пренебрежительного отношения к себе, она наказывает.

   Вот с такой кашей в голове я шел в авангарде нашей группы. Все эти мысли были в начале пути. Дальше обстоятельства усложнялись. Свирепый ветер в бешеном, неудержимом танце пытался сбить нас с ног, засыпать снежным потоком, острыми, морозными иглами бил в лицо. В вое вьюги, плохо видя и не слыша друг друга, мы останавливались, ожидая отстающих. А ветер кружил и вертел гонимый по твердому насту снег. Он словно в пляске смерти крутился круговертью. Но нужно идти. Ни мороз, ни травмы в данном случае не могли быть для нас помехой.   
               
  Путь наш был трудным и долгим. Мороз крепчал. Мы пытались что-то разглядеть, найти спасительный «маяк», но кругом была беспросветная ночная мгла.  Густые лохматые, наполненные снегом тяжелые тучи, гонимые ветром, низко стелились над землей. Усиливающиеся порывы ветра временами прекращались. Он словно решал отдохнуть, что бы вновь, с новой силой наброситься на своих пленников. Так мы шли, друг за другом, останавливаясь, согревая себя своим дыханием, и снова шли. А вьюга бесилась. Она словно решила не выпускать из объятий своих пленников, это как у Александра Блока:

                Черный ветер,
                Белый снег.
                Ветер, ветер!
                На ногах не стоит человек...

   В зале ожидания железнодорожного вокзала, куда мы ввалились промерзшими снеговиками, было тепло и тихо. Сонная лампочка, роняла свой желтый слезливый свет на ночных посетителей. Наша, промерзшая обувь стучала деревянными колодками по бетонному полу. Шапки, воротники одежды, волосы, покрыты ледяшками. От холода губы так сжимались, что своими скукоженными лицами мы не могли разговаривать. Замерзшие пальцы разгибались с большим усилием, а ноги были словно ватные. С трудом сбросив обувь, обледеневшие носки и верхнюю одежду, прижимаясь всем телом к прохладным батареям, мы пытались согреться. От обуви и одежды, развешанной на батареях, образовались лужицы.

   Добравшись до общежития, мы упали в кровати и заснули мертвецким сном. На следующий день проснулись к полудню отдохнувшими, со светлой головой. Это часто удается в молодости людям, с отличным здоровьем и чистой совестью.

   Через несколько дней в городской газете появилась статья за подписью Лени о наших успехах. Ну, погоди, мы затаили на него глубокую обиду. Видеть его не хотели. Да и  он очевидно не горел желанием встречаться.

   А клубок времени катился. Ночь накатывалась на день. Уходили дни, недели сменялись подступающими. Мы занимались учебой, тренировками, теперь, после травмы, я только тренировал ребят. Со временем все как-то успокоились, забылось.

   Прошло месяца полтора. Вот тут- то и появился в спортзале Леня, приглашая нас к себе на разговор. Забытые обиды всколыхнули нас. Мы категорически отказались, напомнив последнюю поездку, обвинив его в лукавстве и мелком стяжательстве. Леня ушел. Проходит неделя, другая. Он в зале, выходит на ковер разминается, шутит и вновь приглашает к себе для разговора. Ну, если гора не идет к Магомеду, то... Мы решили пойти.

   На следующий день, входим в его кабинет. Леня нас ждал. Сидел наш красавчик  в новых темно-синих габардиновых брюках, вязанном светло-коричневом пиджаке, светлой рубашке, на которой красовался узкий вязаный галстук. Эта мода пришла после молодежных и студенческих игр в Москве. Его правая рука держала телефонную трубку. Пальчики левой руки играли на другом аппарате. Буравчики радостно сверкали. Он улыбался и как бы своим видом подчеркивал: «Смотрите, вот я какой везунчик! Я рад жизни, своему положению, вашему приходу, весеннему солнцу, разбрасывающему по кабинету игривых зайчиков». На столе лежала газета. Во избежание ненужного разговора, он быстро убрал ее. Глядя на его доброжелательную расплывающуюся улыбку, проходит обида.

  - Ну хорошо! – говорит Леня, - я предлагаю мировую и приглашаю вас в воскресенье на ипподром, там состоятся конные бега. Так как? Во время своего монолога, обегая глазами присутствующих, в какие-то быстротечные моменты, он обращал свой взгляд на меня, в надежде на поддержку.

  - Мы принимаем твое приглашение заявляю я, тем более, что мы никогда не видели подобного зрелища.

  - Ну, а сейчас, парниши, - Леня в своем амплуа, - есть приглашение на участие в соревновании северного Урала. Как, едем?

  - Едем, - отвечаем хором, - но твои штучки с нами больше не пройдут. Почему мы должны спешить и голодать. Где наши командировочные? Мы будем сами распоряжаться своими средствами. Словом высказали ему все, что у нас накипело. Леня слегка смутился, возможно, мне это показалось. Но вот он вновь улыбается.

  - Вот так парниши, воруем помаленьку,- подмигивая, он делает свое излюбленное движение рукой, словно сгребая все, что слабо лежало на столе к себе в карман.

  - Теперь у меня одно желание, - откровенничает Леня, - жениться на прокурорше.

   Спустя лет десять. Приехав на Урал, я узнал, что он женат. Его жена работник прокуратуры.
               
   И так, в воскресный день мы на ипподроме. На дворе теплый день. Трибуны заполнены зрителями. Всюду идет непринужденный разговор. Все ждут начала соревнований. Леня и здесь не мог усидеть на месте. Он метался от одной группы к другой, о чем-то убедительно спорил, здесь он был-свой человек.
               
  Мы с интересом наблюдали за происходившим. Сытые, ухоженные кони совершали короткие пробежки. Другие, стоя в ожидании своего часа с нетерпением били копытом по твердой земле. Забеги были парные. Нас увлекла пара соперников, финалистов. Два великолепных коня, один вороной с удивительной шелковистой гривой, стройный с лоснящимися боками. Он бил копытом по траве, нервно кусая удила, словно не мог дождаться своего часа. И тот, второй, серый в яблоках, с широкой грудью. Он весь забег шел впереди. Гордо неся свою красивую голову, слегка склоненную на сторону, не давая вороному малейшей возможности сравняться. Его ездок, сидя в коляске уверенной рукой держал ременные вожжи, направляя своего питомца к победе. Спорт, это прежде всего испытание характера.


Рецензии
Виктор, тяжелое испытание Вы преодолели.Могли ведь и замерзнуть в такой мороз.Несомненно помогла спортивная подготовка, возможно и спасла.Сильное впечатление произвел рассказ, вспомнила Павку Корчагина.Сильная в те годы была молодежь, так много пришлось пережить.С восхищением, Виктория.

Виктория Романюк   22.12.2022 21:25     Заявить о нарушении
В те годы, мы были молодыми,
и пели- ...если хочешь быть здоровым,
закаляйся! Позабудь про
докторов, водой холодной
обмывайся... И т.д.
Поколение было слегка, голодным,
но, закаленным. С уважением

Виктор Костылев   23.12.2022 18:17   Заявить о нарушении