Северная ведьма кн. 2. Гл. 22. Предательство

-   Татьяна! Я отказываюсь тебя понимать! Ты сама себя послушай. Ты требуешь, чтобы я совершил преступление. Да! А что ты делаешь вид, что не понимаешь? Это преступление. Без ведома компаньонов вывести деньги со счетов, и отдать неизвестно кому – это преступление!

-   Знаешь, если мы сейчас с тобой начнем суть дела замазывать формулировками, в которых сами еще не разобрались по настоящему, делов не будет.
   Татьяна прихлопнула ладонью по столу, встала и направилась к кухонной стойке. Поставила чайник и подошла к окну.

-   Сергуня, пойди кофе купи. У нас кофе закончился.
-   А сама не можешь? Ты, вон, одета.
-   Не хочу. Я их языка не знаю. Английский, ещё куда не шло. А норвежский? Кроме «здравствуйте» и «спасибо» ничего запомнить не могу. Та-акк, - она попыталась изобразить произношение.

-   Я могу и чай попить. А что это ты от ответа уходишь? Почему ты решила, что мы немедленно должны вернуть деньги в вашу фирму? Мы ведь с тобой уже об этом говорили.
-   Ну, что тут не ясно? Игорь настаивает. Он говорит, что вообще не понимает, почему я это сделала.
-   Все он понимает. Он делает вид, что не понимает. А если бы тогда это вонючее ГКЧП победило? Где бы ваши денежки сейчас были, а? Ты у него не спрашивала? Да что мы, в конце концов, об этом уже в десятый раз говорим?
   Сергей Михайлович Корольков шумно встал, оттолкнул от стола стул и направился в спальню.

-   Ладно. Я сам спущусь в магазин. Проветрюсь. Та-акк, - передразнил он жену.
   Вышел из спальни и, молча, прошел через гостиную. Минуты не прошло, вернулся в куртке и кепке.
-   Что так быстро? – усмехнулась Татьяна.
-   Ты хоть понимаешь, что ваших денег на счетах у нас уже нет? Я же тебе уже говорил это.
-   Я думала, что ты шутишь, - Татьяна приложила ладони к щекам, - ну давай добивай, рассказывай.

-   А что рассказывать? Когда деньги поступили, меня мои партнеры спросили, естественно, откуда они. Я пояснил, что это деньги моей жены, показал им консалтинговый договор. Объяснил, почему мы это сделали, ну, мол, из опасений. Люди пожали плечами и посоветовали в следующий раз такие операции согласовывать. Сказали, что готовы на следующем собрании обсудить мой новый взнос. Они же по-другому это не понимают. Представляешь, я сейчас скажу, что деньги надо вернуть? Они же чтут законы.  Ты что-нибудь слышала о налогах? Ты не на развалинах союза, ты в Норвегии. Любое движение денег на банковских счетах – налоги! А деньги ваши уже в ценных бумагах. Эх! 
    Сергей Михайлович махнул рукой и вышел. Из магазина, который находился в их доме на первом этаже, вход с улицы, он вернулся почти через час. Выложил из пакета банку кофе и пачку крекеров. Татьяна сидела за столом, пила чай. Молчала. На Сергея не глядела.

-   Тань, знаешь, что мне в голову пришло?
   Татьяна, ни слова не говоря, подняла на него глаза.
-   Пошли ты эту вашу фирму, как там её? «Электрик»?
-   «Электрон МК». А что это ты так долго ходил? Ждал, когда тебе в голову что-нибудь придет?

-   Я не шучу, Тань. Я там, действительно, сидел на скамейке и думал.
-   Сергуня. Это я не шучу. Это я, твоя родная жена, попала в чудовищную ситуацию. Понимаешь? Я через два дня дома буду. Что мне Игорю говорить? Как мне ему в глаза смотреть? Я денежки не меньше тебя люблю. И любому горло за них перегрызу. Ты же знаешь. Но этот долбаный капитализм еще не успел у меня совесть до конца убить. И что прикажешь мне делать? Послать, говоришь?
-   Да. Говорю – послать. Отдай Игорю свою долю и выйди из состава учредителей. А бабки эти, что перевели к нам, зачтите, как твой уставной капитал. Или доля в прибыли. Договоритесь как-нибудь.
 
-   Ты с ума сошел? Что это я ему оставлю? На нем кредит повиснет, долги по арене, невыплаченные зарплаты. А я вот так, - она показала руками, - умою ручки и уйду. И денежки свои я ведь тоже не увижу. Ты же мне очень ясно все о компаньонах объяснил. Ты кидаешь обоих нас. Причем один из этих двоих – твоя жена.

-   Не прикидывайся простушкой. Ты все прекрасно понимаешь. И думаешь ты, я ведь тебя знаю, совсем не то, что говоришь. И «Электрон» этот ваш, это твое детище, а не Игоря. В бизнесе, Тань, вещи называют своими именами. Это тебе не на баяне играть. У Игоря все было бы и сейчас на уровне спекуляции, если бы ты не взяла все в свои руки. Что? Не так? Давай этот разговор считать последним на эту тему, не хочу я больше кашу по столу размазывать. Твои денежки…, - Сергей Михайлович поднял указательный палец, - и мои, заметь, мы ведь с тобой супруги?, никуда не пропадают. А твоё сотрудничество с Игорем давно надо было прикрывать. Неестественный у вас союз для бизнеса. Не сегодня, так завтра у вас произошел бы конфликт интересов и, вполне возможно, в худшей форме. Это неизбежно, Таня. Давай это сделаем сейчас, цивилизованно. То, что ты сделала, было сделано правильно, вовремя, открыто. Ты ведь ему сразу об этом сообщила? Вот. А теперь надо закрепить случившееся, в связи с тем, что это первое несовпадение интересов. А ему так надо и сказать. Что, мол, могло быть и хуже. Куда он сам смотрел? Вокруг все рушилось, сохранность ваших общих денежек подвергалась большо-ой опасности, а он что сделал в этот момент? Сидел себе на бережку моря и ждал. Да? Так дело было? У него снова роман с бывшей состоялся? Бог в помощь!
 
-   Не пойму я, Серёжа. Толи у тебя все очень просто, толи наоборот - все очень сложно.
-   Танюш. Если тебя так уж волнует нравственная сторона вопроса, я готов взять на себя разговор с Игорем.
-   Ни в коем случае! – Татьяна замахала руками.

   Помолчали. Татьяна ушла к кухонной стойке и вновь поставила чайник. Прошла к окну и, скрестив на груди руки, замерла, вглядываясь в открывающиеся за крышами домов верхушки норвежских сопок. Первый снег, выпавший ночью, прикрыл, спрятал уходящие краски осени. Но не было еще в новом наряде чистоты зимы, не серебрился, не веселил взгляд и душу этот первый снежок, не было в нем праздничного состояния, привычного русскому человеку на перевале от грустной поздней осени к красавице зиме.  Низкое солнце не пробивало своими лучами ползущие по вершинам сопок растрепанные тяжелые облака.
 
- Ты не учитываешь того, что сумма, перечисленная на твой счет, только для тебя выглядит  незначительной. Такой, что её можно засчитать, как уставной капитал. А для нас эти двести двадцать тысяч баксов – жизненно необходимая сумма. И проблема не только в нравственной стороне вопроса, красиво я поступлю, или не красиво. Дело в том, что я убью не только наш с Игорем бизнес, я самого Игоря пущу по ветру, разорю его.

-   О-о-о!
   Сергей Михайлович подошел к жене, обнял её за талию. Татьяна положила ему на плечо голову.
-   Что же делать, Сережа?
-   Прекращать душевно мучиться. Твои интересы, это интересы твоей семьи. Больше никаких интересов у тебя быть не должно!
-   Вот ты открытие сделал, - Татьяна оттолкнулась от мужа и пошла к плите, - деспот, чай еще будешь? Или ты кофе пьёшь?

-   Кофе, - Сергей Михайлович сел за стол, - меня вот Вовка наш беспокоит, не хочет на берег сходить. Я хочу, чтобы он в бизнес больше шел. Здесь, в Норвегии, или у нас там. А он, как поставили его капитаном на этот кормовичок, так он на берегу больше трех дней не задерживается. Кровь прадедов в нем заиграла? Татьяну замуж пора выдавать. Засиделась. Вот они – наши с тобой проблемы.

-   Так что мы с тобой решили?
-   А что тут решать, Танюша, решать нечего. У нас с тобой другого пути нет. В ближайшем будущем ты всё равно деньги от нашей фирмы не получишь. Это факт.
-   Боже мой, Сергуня, как мне тошно, если бы ты знал.

   
   В Ростове, в больнице, на рабочем столе заведующей неврологическим отделением зазвонил телефон. Прерывистая трель звонка выдавала междугородний звонок. Тамара Владимировна недовольно посмотрела на аппарат и после небольшой паузы взяла трубку.
-   Да. Ой, Игорь, у меня планерка. Можешь перезвонить? Минут через двадцать. Как вылетаешь? Ты же говорил, что минимум полмесяца в Москве пробудешь. Что-то случилось?

   На том конце говорили недолго. Буквально две, три фразы. И, видимо, положили трубку. Тамара медленно положила свою. Помолчала, глядя в стол, потом попросила докладывавшего перед этим врача продолжить. Но стоило врачу начать говорить, как она остановила его.
-   Извините, коллеги. Давайте остальные вопросы решим в рабочем порядке. Все, что хотела, я вам в основном сказала.
 
   Врачи разошлись. Тамара встала из-за стола и подошла к окну. То, что сказал ей Игорь, не укладывалось в голове. Игорь только что сказал ей, что его разорили. И ни кто-нибудь, а Корольковы. Как это может быть? Они говорили с Игорем о том, что сделала Татьяна Королькова в дни, когда в Москве происходил неудавшийся переворот. Татьяна, его компаньон, перевела их деньги в Норвегию, на счета фирмы мужа, Сергея Королькова. Тамара помнит, что тогда в разговоре с ней Игорь высказывал тревогу по этому поводу, но они и предположить не могли, что дело может обернуться таким чудовищным образом. Нет, надо дождаться Игоря. А вдруг она неправильно его поняла. Хотя, последние события в стране позволяли предполагать только худшие варианты развития событий.

   Игорь прилетел последним рейсом. В квартиру зашел уже заполночь. И вот они сидят в спальне, на кровати, рядом и молчат. Игорь вошел в квартиру с осунувшимся лицом и черными кругами под глазами. Сначала молчал и на вопросы Тамары только криво улыбался. Есть отказался, долго стоял под душем и вот, вышел и молчит. Постепенно, по одному слову, вопрос за вопросом Тамара разговорила его. Конечно, все началось еще в первые дни после августовских событий. Отсутствие денег на счетах в банке вызвало неплатежи по аренде. А компания Игоря имела несколько арендованных площадей в нескольких городах на Кольском полуострове, в Москве и здесь, в Ростове.

 В связи с прошедшими событиями в стране и последующей неразберихой упали продажи, той наличности, что оседала в кассах торговых точек, не хватало даже на зарплату персоналу. Подошло время погашения кредита, и у Игоря состоялся очень тяжелый разговор в банке. В кабинете инспектора по кредитам сидел директор страховой компании, в которой был застрахован кредит Игоря. Молодой, с бычьей шеей борца, парень практически угрожал Игорю. И никакие разговоры о том, что до этого случая у компании «Электрон МК» с банком проблем не было, на него не производили никакого впечатления. Он стоял на своем: «Вот последний срок, число и месяц, точка! Если не начинаете отдавать деньги, мы принимаем меры. Диапазон у нас большой.  От отбора имущества, до физического воздействия». «На кого? Да хотя бы и на вас!». Пообещали найти, достать везде, в любом городе. Мы, сказали, знаем о вас все.

-   Ты хочешь сказать, что они знают, где ты сейчас находишься? – у Тамары дрогнул голос, - они знают, где ты живешь в Ростове?
-   Уверен, что знают. Это деньги, Том. Это деньги! Времена наступают такие, что за деньги убить готовы. Первоначальное накопление капитала. Помнишь, в школе еще изучали? Ну, ты вот что…, ты помоги мне собрать вещички. Это хорошо, что мы с тобой официально не муж и жена. И хорошо, что я квартиру не продал. Хорошо. Я сейчас посижу, соберусь и уйду.
 
-   Это почему, Игорь?
-   А потому, дорогой мой человек, что мое пребывание здесь угрожает вашему с Томкой спокойствию. Неужели ты думаешь, что я это допущу?
-   Что? Уйдешь? – Тамара встала, прошла к двери спальни и, расставив руки, загородила выход, - не дури! Вот так ты меня?... вот так? И что же я, по-твоему, буду со стороны, с безопасного места наблюдать, как тебя убивают?
-   Никто меня, пока что, не убивает. Но подвергать вас опасности я не могу. Всё! Я решил!

-   А теперь послушай, что я решила! – Тамара перешла на свистящий шепот, - ты что, охренел? Игорь, мы о чем с тобой договаривались? Всё вместе? Всё на двоих? А ты, что делаешь? Значит, если проблемы будут у меня, то ты меня бросишь? Предашь?
   Тамара махнула на Игоря рукой и отошла от двери, будто смутилась своего порыва. Села рядом, в глазах слезы.
-   Игорь. Пошли всех … полем. Понял? Нас с тобой двое. И еще Томка.
 
   Игорь сидел, как оглушенный. Смотрел на Тамару, и в глазах сначала начало пощипывать, а потом просто потекли совсем не скупые мужские слезы. Обнялись мужчина и женщина и несколько минут только вытирали друг другу глаза.
   Последовавшие несколько дней Игорь посвятил поискам покупателей на всю продукцию, что оставалась у него в торговых точках. Заметных результатов это не дало. Спрос упал так низко, что наличности, поступающей в кассы торговых точек, не хватало даже на зарплату работникам компании. Естественно, о погашении кредита речи уже не шло. Надо было ехать в Москву. Тамара убеждала его еще раз позвонить Корольковым. Игорь категорически отказывался. После того, говорил он, что я услышал, я умру, но разговаривать с ними не буду. Подробности разговора с Корольковыми он никогда ей не говорил. Она просила: «Дай мне их телефонные номера».
«У меня их нет. Московский, по которому я Татьяне звонил, уже не существует. В Мурманске они практически не живут. Был телефон Сергея в Норвегии, видимо служебный, не знаю, потерял».

   Но она без его ведома заглянула в его записную книжку. На букву «С» увидела номер с заграничным кодом, записала номер и позвонила с работы. Осталась в кабинете одна, закрылась, собралась с духом и позвонила. Соединили быстро, трубку сняли сразу.

-   Hello?
   Тамара сначала растерялась.
-   Могу я слышать Королькова, Сергея?
-   Hello? – повторила трубка приятным женским голосом, - How can I help you?*
-   Корольков, - повторила Тамара.
   Трубка помолчала и переспросила:
-  Korolkoff? Just a second. I'll get him.**

   И пауза. Тамара интуитивно почувствовала, что его позовут, что она попала туда, куда хотела. Стучало сердце, тянулось беспощадно медленно время.
-   Хелло? – мужской голос с русским акцентом раздался неожиданно, когда Тамара уже решила, что ждет напрасно.

-   Сергей?
-   Да.
-   Это Тамара. Жена Игоря. Помнишь?
    Последовала еле уловимая пауза. Означать она могла только одно – Тамару узнали сразу, по голосу, или просто ждали этого звонка. В паузе этой была  неловкость, отчаянное нежелание разговаривать.

-   Ну, здравствуй, Тамара. Что тебя заставило через столько лет вспомнить обо мне?
-   Сергей, не паясничай. Ты прекрасно понимаешь, почему я звоню.
-   Так, дорогая, давай договоримся сразу. О делах, касающихся твоего мужа, говорить будем только с ним. Он что, сам за себя ответить не может? Так вот, если мне не понравится тема разговора, я просто положу трубку.
 
-   Не положишь. Если ты мужчина.
-   Ну-ну.
-   Сергей, я не намерена разбираться в том, что у вас произошло. Но я уверена, что ты участвуешь в деле разорения Игоря.
-   Какого еще разорения? – сорвался в голосе Сергей.
-   Помолчи. Я не задавалась целью слушать твои объяснения. Я просто хочу, чтобы вы оба с женой до конца поняли, что вы сделали. Чтобы не прибывали в приятном неведении и благодушной уверенности, что провели выгодную операцию. Или как это у вас теперь называется? Так вот. Игорь разорен. Полностью. У него отбирают все, что могут. Ему самому угрожают. Жизни его угрожают. Понял ты, бизнесмен х…ов? Друг. Бывший!

   На том конце короткие гудки. Тамара положила трубку так, будто трубка была свинцовая. Боже мой, но она же хотела все-таки поговорить с ними. Услышать от них хоть какие-то человеческие слова. Как она не удержалась!?

   Игорь не поехал в Москву. Он не знал, с чем он туда может ехать. А через несколько дней его убили. Некрасиво, безобразно, как в пьяной хулиганской драке. Поздно вечером Игорь подходил к своей квартире на Станиславского, прошел освещенный уличным фонарем участок тротуара и вошел в тень. В глаза ударил свет от включенных фар автомобиля, стоящего у тротуара. Игорь невольно остановился. Свет погас и из автомобиля вышли двое. Подошли вплотную. Оба крепкие, в кожаных куртках с поднятыми воротниками и в лыжных вязаных шапочках.

-   Мячин? – спросил один.
-   Да.
   Игорь сразу почувствовал опасность, сразу понял, кто это и что сейчас будут говорить. Собрался. Вспомнил все, что готовил для такой встречи.
-   Бабки когда возвращать собираешься?
-   Как соберу, так и начну отдавать. Отдавать частями буду.
-   Он не понял, - сказал один другому.
-   Слышь, мужик, ты не понял. Мы не банкиры, нам твой базар по х…р. Ты нам должен или бабки отдать…, вот, сейчас отдать…, или сказать…, мужики, завтра принесу…, ты по-онял? Мы пришли сообщить тебе приятную новость – счетчик включен. Ты по-онял?

-   Какой счетчик?
-   Та-акой! Долг твой теперь каждый день растет. Теперь понял?
-   Мы так не договаривались.
-   Да он лох. Он не врубается, - вступился другой, - дай я ему по башке стукну, для прояснения.

   Игорь в эту секунду увидел, что в руках одного крепыша палка. Бита - мелькнуло в голове. И Игорь хотел развернуться и убежать, но ноги оказались будто ватными. Бита ударила его ровно в то место, что было уже травмировано в море, на база «Ваенга», во время перехода по Северному морскому пути. Не попади бита в это место, может и не случилось того, что случилось.

   В свете фонаря, что стоит на другой стороне улицы, будто в воздухе парит Нина. Светлая, будто прозрачная. И очень красивая. Он видит, что она улыбается ему. Грустно улыбается.

   Двое сели в автомобиль и, газанув, рванули с места, набирая скорость. Через два квартала перед ними в сете их фар неожиданно появилась, как показалась им, высокая странная женщина в черном плаще, с капюшоном надвинутым низко на лицо. Женщина резким движением руки указала им направление и водитель, не отдавая себе отчета, что он делает, резко крутанул руль в ту сторону. Автомобиль на большой скорости, не тормозя, врезался в столб. Машину разорвало почти пополам. Фонарь на столбе погас. Когда на место прибыли работники ГАИ, спасать было уже не кого. Два холодных тела с искаженными ужасом лицами с трудом извлекли из развороченного автомобиля.

   На следующий день Тамара стала искать Игоря. Нашла в морге. Поскольку Тамара не была его официальной женой, она не имела прав требовать возбуждения уголовного дела. Тем более милиция охарактеризовала это, как несчастный случай. Шел, споткнулся, упал и ударился головой. Всё. Тимофей прилетел немедленно после звонка Тамары. Полностью взял на себя похороны и улетел сразу после помин. Помогал Виктор. На поминках он был с женой Наташей. Когда стали расходиться, он посадил Наташу в свою служебную машину и сказал, что еще на полчаса задержится. Поминки проходили в квартире Тамары, женщины с её работы и соседки помогали убрать квартиру, а они с Виктором вышли во двор. Тамара закаменела лицом, только глаза в черных кругах сухо блестели.
 
-   Ты знаешь, что на самом деле произошло? – Тамара смотрела на Виктора исподлобья, сжав руками в черных перчатках воротник на подбородке.
-   Ты о чем, Тамара?
-   Тебе Игорь что-нибудь рассказывал?
-   О чем? Том, поясни, - Виктор насторожился.
-   Значит, ты ничего не знаешь?
-   Тамара, - Виктор слегка тряхнул ею за плечи, - говори, не тяни, что случилось?

   Значит Игорь молчал, ничего не сказал Виктору. Не хотел жалости или не уверен был, что кто-нибудь может ему помочь. Или уже разуверился в людях, боялся еще одного предательства. И Тамара всё, подробно рассказала Виктору, начиная с августовских событий. Даже о последнем звонке Сергею рассказала. Виктор хмурился, даже глаза закрывал, будто это могло отогнать, закрыть то, о чем рассказывала ему Тамара. Замолчала, и они ещё с минуту молчали, даже с места не могли сойти, так и стояли, смотрели друг другу в глаза, будто сверяя свои мысли с мыслями другого.

-   У меня это все в голове не укладывается, - первым заговорил Виктор, - хотя…, нет, начинает укладываться. Я начинаю что-то вспоминать. Что-то, что происходило у нас с Сергеем. И все начинает складываться. Но как можно было дойти до такого? Вот это я понять не могу. И не смогу.
   Он еще что-то говорил. Говорил так, будто бы разговаривал сам с собой. Тамара смотрела на него, потом отвернулась, потом потихоньку пошла к своему подъезду. Виктор пошел за ней.
 
-    Витя, а мне-то за что? – вдруг с тоской выдавила Тамара.
   И первый раз за все время похорон заплакала. Уткнулась Виктору в куртку и, вздрагивая, не сдерживаясь, заплакала.
-   Встречаю хорошего человека, хорошего мужика – и теряю. Встречаю – и теряю. Как это жестоко! Если бы ты знал, какой был Игорь! Если бы ты знал! Был, - и снова заплакала.
-   Томочка! Что я могу тебе сказать? Мне безумно жаль тебя.
   Помолчал.
-   Ты знаешь. Я…, мы с Наташей…, мы всегда тебе поможем. Мы рядом.
    Тамара покивала, вытерла слезы, еще раз кивнула и пошла в подъезд.
-   Спасибо, Витя, за всё. Спасибо, - говорила не поворачиваясь.


Продолжение    http://www.proza.ru/2015/08/20/120