Я тебя очень

Я просто хочу, чтобы ты меня любила – за сотни километров без тебя,
но где-то рядом,
за открывшуюся Вселенную в груди и за скатившиеся планеты с небосклона,
по сравнению с которыми выцветают самые яркие полотна Сальвадора,
рассыпая на лицо из мела – звёзды,
являющиеся тебе далёкими предками.
Пожалуйста,
беги сюда,
с улыбкой на лице ребёнка,
радостно спешащего к освободившимся качелям на площадке, 
попутно вытряхивая песок из обуви и пыль с истоптанных подошв.
Пожалуйста,
иди сюда.
Я обниму тебя настолько крепко,
что алкоголь так не возьмёт,
ведь...
Я просто хочу, чтобы ты меня любила – за вытоптанные клумбы под окном и испорченный буквами асфальт,
за разбитые вазы,
истерики громче сирены, и тонны мурашек бегущих по спине.
За бури в стаканах,
собранные чемоданы и утопичность взять,
и перестать – сыпать соль,
ниспосылая лавины;
шипами розы раскрашивая руки в красный,
оседая на веках пылью – оставаясь сахар-птицей в венах.
Арбузные ноты такие тихие.
Да, ты должна понять,
всё-таки на твоих руках браслеты из веток малины,
а на моих джинсах бесчисленное количество дырок,
и мы априори не можем быть счастливы,
ибо там,
вдали,
маячат миражи,
но посмотри,
как у нас неплохо вышло,
ведь...
Я просто хочу, чтобы ты меня любила – убрав с глаз занавески,
прекратила убегать,
словно кофе из турки,
пока я в косы цвета мёда и янтаря мило уткнувшись – мурлычу,
выдыхая слова в губы – оставляя кусочек льда и крупинки снега на ресницах – странно так,
что мои сны перебрались в капсулы,
благодаря которым появляется возможность вдыхать аромат лесных трав с любимых волос:
.. Мята, земляника и.. Герань?
Волшебная сказка где небо не бездонней,
чем глаза моей феи,
мерцающей средь звёздной пыли,
светлячков и эльфов,
чьи локоны с нотками ели.
Я, чёрт возьми, хочу, чтобы ты любила меня больше,
чем дети подарки на Рождество получать.
И совсем неважно где мы будем жить,
главное – вместе:
пусть даже это будет дерьмовая квартира на окраине города,
рядом со свалкой – теплотрассой,
важнее то,
что мы сами её купили,
то, что никто посторонний и чужой не вломится в наше скромное жилище – Святыню,
обставленную дорогой мебелью, либо тупо одним матрацем на полу у окна,
рядом с трёхлитровой банкой в которой луговые цветы.
Дом – где сможем делать все то,
что угодно,
то, о чём так давно мечтали:
декорировать стены моими арт-хаусными нелепыми картинами разрисованными по контуру чёрно-белым,
расставлять по углам твои маленькие статуэтки – чем-то похожие на хозяйку;
перевернуть всё вверх дном и снова привести в порядок.
И пусть еда не будет такой как у твоей или моей мамы,
а наоборот,
отвратительная как жёлтые обои в спальне /извини, но я действительно их терпеть не могу/,
за то мы готовили её вдвоём.
Всё впереди.
Да и всегда есть выход заказать пиццу,
только не суши.
Никогда не любил японскую кухню,
но всегда залпом выпивал любые буквенные. 
Самые безумные идеи станут явью, хочешь?
Только скажи,
я готов каждый вечер рыжим лисом тебя ловить с разбегу и от счастья в родные объятья /хоть это так по-детски глупо/.
Я перестану даже курить,
говоря на противном /своём любимом/ немецком языке,
пока ты читаешь в комнате стихи,
встречая рассветы с привкусом приторно-сентиментального чая,
провожая закаты,
но не такие как раньше – вспарывающие всё нутро,
а те, которые.. с малиновым ладаном?
Цепляющим рёбра именем твоим.
Или может быть фиалкой?
Запах леса, земли и Солнца...
Даже если придёт зима – мы больше не замёрзнем в стужу,
потому что прорастает из лёгких весна,
и в безнадёжном горшке на подоконнике наконец-то прорастает росток,
подобный крапиве в руках мёртвой Офелии.
Так красиво любить, наверное, – искусство,
и в этом явно что-то есть.
Ведь всем оно дано,
но не каждый умеет этим пользоваться,
и, всё, что я хочу сейчас – это чтобы ты меня обняла. 
Н А В С Е Г Д А. 
Я тебя очень.
И любил бы,
даже если б ты не родилась.