Мост через бесконечность. Глава 1. 3 Маркус

 Ночь повторяла все предыдущие до безысходности! Сколько было подобных ночей и сколько будет впереди? На столике остывал нетронутый глинтвейн, а рядом покоилась пепельница, уже наполовину заполненная пеплом и окурками. Теряя терпение, Рое курил сигарету за сигаретой. Они не были теми привычными, которые обычно он любил курить, поэтому их дым сильно раздражал, но затем утомленное сознание успешно забыло об этом и раздражение пропало. Легкие наполнялись приятной теплотой, вытесняя из груди усталость и разочарование.

 Закурив, Маркус, чуть приоткрылся для паразита, обволакивающего все помещение ночного клуба. Марево все еще не могло дотянуться до Рое, но оно с жадностью стремилось своими отростками к тем крупицам энергии, которые покидали тело с каждой затяжкой и выдохом.

  - Хороший песик - Маркус с усмешкой выпускал кольца табачного дыма и затем наблюдал как паразит, подобно уличному псу, которому неожиданно протянули угощение, вначале с осторожностью, принюхиваясь, нет ли тут обмана, а потом резко, с голодной решимостью, хватает и, не теряя времени на разжёвывание, проглатывает полностью свою добычу.

  За пару часов пачка сигарет быстро опустела, и вечно голодный паразит остался без подачек. Не прошло и двадцати минут с того момента как Рое выкурил последнюю сигарету, а раздразнённый «пес» уже решился вцепиться в самого курильщика.

  - Не кусай руку дающего, чтобы не пришлось лизать его сапог! – с пренебрежением Маркус отмахнулся от нависших черных отростков и восстановил защиту. Щупальца, перейдя невидимую границу, стали терять свою плотность и от легкого дуновения рассеялись подобно пресловутому табачному дыму. Потеря части себя вызвало неприятный импульс, который прошелся по всему телу паразита и ушел по связующим каналам к охранникам и к комнатам наверху.

 За подобную выходку, в обычное время, персонам вроде Маркуса Рое ничего не грозило, но срок существования задетого паразита подходил к концу и его хозяева заботились о том, чтобы он прослужил до конца отмеренного срока.

 Несколько месяцев назад, приступая к своим поискам, Маркус понимал, что они могут продлиться как неделю, так и десятки лет. Он был готов всю жизнь посвятить своей миссии, лишь бы выполнить ее, но, как оказалось, времени у него практически не оставалось. По самым оптимистическим подсчетам в запасе у него было пятнадцать месяцев, после чего любые поиски будут бесполезны. Придется уйти ни с чем или остаться здесь навсегда.

 Примерно такой же срок жизни оставался и у прожорливого марева. Когда Ковену Врачей придётся покинуть данное место, увозя с собой последний урожай, то паразита оставят здесь: он врос в стены и фундамент этого здания. Ночной клуб был местом его рождения и станет его гробницей в час, когда законы, давшие ему возможность появиться здесь, окончательно перестанут действовать.

 Один из охранников переговаривался посредством гарнитуры около минуты, и, завершив разговор, в компании еще двух подобных себе, направился к Маркусу:

 - От лица администрации мы просим вас покинуть «Цирцею» и приносим извинения за возникший инцидент.

 Служба безопасности ночного клуба формировалась из местных криминальных элементов, не обделённых физической силой и готовых выполнять любую грязную работу для своих хозяев. Подражая своим боссам, охранники носили деловые костюмы, но не серебряные как у врачей Ковена, а черные и со свободным покроем.  Пиджаки свисали мешками, под них же надевались обтягивающие темные футболки, которые нарочито подчеркивали накачанные торсы.

 Маркус оглядел подошедших охранников. Хоть слова их были миролюбивы,
от них не переставало веять враждебностью. Они были напряжены и держали руки на поясе.

 "Инцидент – откуда таких слов понабрались то?" – подумал Рое и взглянул на наручные часы. За толстым выпуклым стеклом укрывался циферблат, испещрённый множеством делений, латинские цифры соседствовали с необычными символами, в некоторых из них можно было узнать луну в разных ее фазах, значение других же было не столь явное.  Рядом, с совершенно обычными, часовой и минутной стрелками, свой причудливый счет вели еще четыре – разных форм и длины. Самая короткая не двигалась, остановившись на отметке двенадцать и знаке стареющей луны, две другие  подлиннее, по ходу своему были похожи на спешащие минутную и секундную стрелки, четвертая же, чуть меньше чем за минуту, описывала круг справа налево, противореча общему движению. Какое время они отмеряли? Часовая и минутная стрелка остановились на отметке без десяти три ночи.

 Маркус взял за правило завершать свои хождения по клубам и барам города за час до отправления последнего ночного поезда, который отходил от  перрона железнодорожного вокзала точно в четыре часа. Поэтому его не огорчило требование покинуть заведение.

 Разочаровано постучав пальцем по часам, Рое еще раз осмотрел людей, движущихся в такт грохочущей музыки. На сегодня поток новых посетителей прекратился, ожидать было нечего. Можно было уходить.

 Охранники с волнением ждали и следили буквально за каждым движением Маркуса. К их счастью он спокойно, со словами «пора-пора», поднялся из-за стола и зашагал в сторону выхода. Не отставая, они последовали за ним.
 
 Быстро, спустившись с лоджии по лестнице, Рое оказался в самой гуще танцующей толпы. Ее требовалось преодолеть, чтобы убраться из этого заведения.
 
 Посетители «Цирцеи» были полностью поглощены танцами, безумные ритмы не давали им возможности для остановки, если не отдаваться общему плотскому движению, то прямой путь по танцполу от лестниц до дверей был довольно опасным предприятием: синяки или сломанный нос – обыденное дело! Однако наличие внушительного эскорта из службы безопасности за спиной Рое заставляло расступаться толпу. Хотя совсем отвязанные типы ничего не разбирали и в пьяном угаре продолжали пляску. Между такими Маркус ловко маневрировал, избегая даже мельчайшего соприкосновения: подобные индивидуумы фонтанировали человеческими низостями и были хуже прокаженных. Их энергетические тела прогнили и заполнялись паразитическими структурами, схожими с маревом Ковена. Встреча с ними всегда оставляла свой след, даже Рое со своей защитой потребуется в последствие найти достаточно времени, чтобы очиститься от налета той грязи, что собрал за ночь.

 Удар был неожиданным! Висок взорвался жгучей вспышкой боли, в глазах на мгновение потемнело, а вместо дискотечных треков в ушах забурлила кровь. Маркус, устояв на ногах, тут же был готов отразить новую атаку.

 Вокруг люди все также продолжали совершать простые движения, только изредка негодующе оглядываясь на человека, застывшего посреди танцевальной площадки. Следующие за ним охранники не понимали причины остановки и нетерпеливо мялись на месте.

 Рое приложил руку к больному месту. Никто его не задел и не собирался бить. Так в его теле пробуждалось забытое чувство, заложенное еще в раннем детстве во время воспитания в Гетерии Стрелков. Боль сигнализировала о появлении, казалось бы, давно изничтоженного заклятого врага, за которым гетерии вели непрекращающеюся охоту. Они называли его – асаг.

 Глазами, налитыми кровью, Маркус переводил взгляд с одного человека на другого, спеша среди них опознать врага. Только здесь, где человек открывает свою скрытую сущность, он мог сделать это.

 В двух десятках шагов от него, в окружении полуголых девиц, словно сатир с нимфами, совершал свой танец темноволосый молодой парень. Именно он был, сам того не ведая, величайшей бедой и напастью братства Стрелков.

 - Кан сарах! – обронив ругательство гетерий двинулся прямиком к ним. Его сопровождающие в недоумении переглянулись

 - Постойте! Двери в другой стороне. – пытался докричаться охранник до Рое. Тот продолжал уверенно идти к своей цели. В голове пульсирующей болью отдавалась единственная мысль: «Убить!»

 Снизу вверх Маркуса пробирала огнем ярость при взгляде на врага; каждое его движение создающее рисунок танца, вызывало скрежет зубов. Гетерий нашел того, кого искал: именно в поиске последнего асага на Земле заключалась его миссия. Тонкие губы сложились в хищную ухмылку.

 - Убить! – озвучил мысль Рое и, незаметно для окружающих, достал запрятанный под рубашкой шестидюймовый револьвер. Не поднимая рук, он прокрутил шестизарядный барабан с пустой каморы до соседней с патроном 36 калибра; он взвел курок. Все это он делал на автомате, не осознавая себя. Злоба застелила его взгляд красной пеленой.

 Грубо отталкивая тех, кто не успевал уступить, гетерий сокращал дистанцию для верного выстрела.