Он встал и пошел

Он встал и пошел.
                В руках появлялись то камни, то ветки деревьев, то осколки костей крупных животных, поэтому он стал сильнее и опаснее для других, подобных ему.
                Ненадолго.
                Потому что другие встали с четверенек и тоже потянулись к палкам да камням. Особенно был прытким рыжий косматый сосед.
                Тогда он нашел кусок гранита с острым краем и привязал его жилами убитой антилопы к оструганной обломком ребра толстой ветке. Изобретение удобно лежало в руке и оказалось очень полезным в спорах с сородичами. Первым это почувствовал на себе рыжий наглец. Остальные разбежались.
                Он снова стал круче всех.
                На пару дней.
                На третий день, обиженные  соплеменники долго гоняли его первобытными топорами по лесу, даже не помышляя воздать должное  изобретателю такого полезного орудия.
                Не догнали.
                Потому что началась гроза. Тропический ливень плотной стеной отделил его от преследователей, размыл следы и омыл раны. Небо громыхало, грозно сверкало и поджигало деревья.
                Ему нечего было терять, и он подружился с огнем.
                Теперь враги стали бегать от него завывая от боли ожогов и ужаса. Рыжий лишился части своей яркой растительности, остальные отделались легкими подпалинами, болезненными и обидными.
                Только не стал он долго преследовать разгромленную стаю,  наученный горьким опытом, сел за изобретение лука со стрелами. И когда вскоре на опушке леса появились свирепые факелоносцы, в них полетела летучая смерть с костяными и каменными наконечниками. Враги в панике разбежались. Или – планомерно отошли перенимать новый боевой опыт.
                Чтобы на следующий день не быть самому пронзенным вражескими стрелами, он сначала придумал кожаный щит, а потом и кожаный доспех.
                Не дожидаясь появления этих новшеств у соперников, в один из дней при помощи покоренного огня он научился делать бронзовые наконечники, которые легко пробивали кожу. А себе заодно сделал бронзовый щит – на будущее.
                Будущее наступило очень быстро, поэтому он с бронзы перешел на тугоплавкое железо, стал экспериментировать со сплавами и ковками, случайно открыл булатную сталь, секрет которой продержался неожиданно долго.
                Так долго, что он успел изобрести порох.
                И когда сверкающий латами и ощетинившийся булатными клинками вражеский отряд во главе с рыжебородым рыцарем уже предвкушал победу, словно гром среди ясного неба на поле битвы загремели первые взрывы. А потом полетели свинцовые пули, как бумагу прошивающие стальные доспехи.
                Благоразумно ожидая пуль и от своих врагов, он стал придумывать фортификационные сооружения:  валы, стены, блиндажи и доты. Но очень быстро понял, что одной обороной войны не выиграть. Пора было изобретать бронетанковые войска, военно-морской флот и военно-воздушные силы.
                Изобрел.
                Выиграл какое-то время, отдышался и перевел дух.
                А на следующий день вышел навстречу вражеским танкам, штурмовикам и линкорам, поигрывая, словно мячиком в руке ядерной бомбой.
                С лязгом откинулся люк вражеской бронемашины и оттуда полез рыжебородый сосед, шагнул навстречу, вытянул вперед руку, в которой оказалась точно такая же бомба. Пути прогресса неисповедимы.
                И что дальше?
                Мир? Ядерный паритет?
                А как же танки, самолеты? Куда девать горы смертоносного железа?
                Зачем мучились, изобретали? Столько сил и добра потратили?
                Да и мир на этих бомбах – какой-то не очень уж надежный.
                Странные эти люди – люди.
                А может,  и не стоило… в свое время лупить каменным топором по этой наглой рыжей морде?