Камень

Камень стоял на вершине холма, большой, уродливый, покрытый мхом и испещренный мелкими трещинками от старости. Старик Феофан как-то, сидя на нем, нам, молодым и ошалелым от лета, внушал:

 - Сто мильонов лет тут стоит, - и по камню ладошкой заскорузлой похлопывал. - И татар видел, и монгол, и Христа-батюшку, небось, помнит... даже драконов сказочных видел камень-то ентот, вот так-то, детки.

 - Неужто и драконов, - дивились мы, дети потому что еще были.

 - Ну, - покряхтывая, сползал с камня дед, - может драконов и не видел...

 - Ууу, - разочарованно подвывали мы.

 - Но и царя Гороха, и богатырей русских - точно, - добавлял Феофан, уже спустившись на землю.

 Камень был теплым от солнца, и пахло от него летом и волшебством.

 Потом мы выросли, дед Феофан совсем сгорбился и уже на камень влезть не мог, однако поучать молодежь любил по-старому.

 - Ты, брат, вымахал вона, - говорил дед Ваньке, - от земли три аршина и полсажени, дуб молодой... молодой, да дуб.

 И смеялся. Ваньке было обидно, но он молчал.

 - Не серчай, - смеялся дед, - на старого. Глупость - не старость, проходит с годами. Камень вон, видишь?

И снова ладошкой по нему хлопал. Камень видели все, деревня как раз под холмом стояла, и вечером тень от глыбы ложилась прямо поперек церковного двора.

 - Вот смотри на него, и думу думай. Каменюка-то, чего стоит тут? Думаешь, зазря стоит? Ан нет, не зазря. На то воля божья есть, и место ему дано - правильное. Или он сам на холм взобрался? - смеялся Феофан. - Еще вот что думай.  Сто мильонов лет камню, бури вокруг него бушевали, землю трясло, пожары горели, леса поднимались и валились, а ему хоть бы хны. Стоит себе, и стоять будет веки вечные. Поговорку-то "вода камень точит" помнишь?

 Мы помнили, все.

 - Сто мильонов лет на него вода лилась, и сверху, и снизу, а не сточила. Вот и ты, дубок, таким будь, как камень. Злоба людская пусть тебя и сверху поливает, и снизу обтекает, а ты на своем стой. На правильном месте. Где Бог поставил, там и стой.

 Ванька стоял до последнего, и схоронили его под самым Берлином.

 Деда Феофана - годом раньше, не сдюжил старик, не пережил голодную зиму.

Мы все выросли давно, и уже сами деды.

А камень...

Камень стоит до сих пор.