Черновик 1 Волга и Нева

Совпадение или созвучие с реально существующими фамилий, имён, названий городов или учреждений, упоминаемых в повести, ничего не значит. Повесть является чисто художественным произведением.               
               
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

  Любимый, время, разделяющее нас, летит столь стремительно, что мы не успеваем вести счёт своим потерям. Пять лет одиночества, глухого отчаянья, ставшего для меня привычным – вот что случилось со мной, когда я опять потеряла тебя.
  Свой выбор я сделала сама. И дорого заплатила за то, что свою жизнь ценила неизмеримо ниже потребностей и благополучия тех, кого считала своими близкими.
  Тебя огорчает, с какой горечью я пишу эти строки. Прости. Ты навсегда останешься лучшим, что было в жизни, во мне самой. И это несомненный повод к тому, чтобы повторить в сотый, в тысячный раз: «Я люблю тебя так же, как прежде, и счастлива тем, что ты рядом со мною  всегда, где бы я ни была».
  Время и расстояния не страшны, разлучить нас никто не сумеет, и  знаю, скоро, скоро я буду рядом с тобой, теперь уже навсегда…
  Какое счастье видеть тебя, говорить с тобой обо всём. Теперь я могу сделать это в любую минуту. И значит всё, что случилось с нами, было не зря, наша жизнь не пропала даром. Всё сложилось так, как должно было сложиться.
  Твои глаза глядят на меня торжественно и смело.
Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Август 2007 года. Санкт – Петербург.

ЧАСТЬ ВВОДНАЯ, С КОТОРОЙ НАЧИНАЕТСЯ МОЯ ПОВЕСТЬ.
2002 год, начало лета, Санкт-Петербург.               

  Этот сон преследовал меня многие годы. Он был моим наваждением. Мне снился господин, одетый по моде начала прошлого века. Он звал меня: «Вернись ко мне, дорогая! Бросай всё без сожаления, иди, не оглядываясь. Ты знаешь, что стало с женой Лота?»…
 
  Я стою на перроне в ожидании поезда, который отвезёт меня в город моей юности. Там меня никто не ждёт.
  Я еду искать человека, в доме которого много лет назад видела картины неизвестного художника.
  Моему неожиданному решению ехать на поиски картин предшествовали следующие события: загадочный сон, роковая ночь и неприятный разговор по телефону. Попробую рассказать об этом подробнее.

  В самый разгар сезона моих бессонных ночей однажды под утро я ненадолго забылась, и сразу увидела сон, взволновавший и обрадовавший меня одновременно. Господин из прошлого века звал меня: «Вернись ко мне, дорогая! Я буду любить и беречь тебя, как зеницу ока. Ты веришь мне? Тогда иди, не оглядываясь, ни о чём не жалея. Ты помнишь, что стало с женой Лота?».
  Я шагнула навстречу человеку, чьё лицо было мне и дорого и знакомо, и припала к его груди. Какое счастье ощутить дорогое тепло! Какое горе каждое утро просыпаться одной…

  Когда я открыла глаза, моя подушка была мокрой от слез, и я знала, что спать уже не смогу. «Это была последняя капля воды в бочку с порохом!», - говаривала в таких случаях преподавательница нашего литературного клуба Вера Алексеевна.
  Ночь была уже на исходе, когда я вернулась в свой импровизированный кабинет в малогабаритной кухне. Я села на низенькую скамеечку, придвинула табурет, исполнявший роль рабочего стола в моём «кабинете», разложила на нём в строгом порядке предметы, необходимые мне для работы: тетрадь, ручку, пачку сигарет, пепельницу, поставила стакан с холодной водой. Мои жизненные успехи были в то время столь нехороши, что я была не просто близка к отчаянью, а находилась уже за чертой, до которой безысходность еще совместима с жизнью.
  Не хочется вспоминать, что было потом. Я выдавила из глиссера на ладонь все таблетки, с помощью которых мне предлагалось бороться с бессонницей. Они лежали на розовой ладошке, как маленькие белые снежки, и я собрала их губами с ладони, все до одной, а потом выпила немного воды из стакана. Я вздохнула с чувством человека, который завершил наконец тяжёлую и ненужную ему работу. Хорошо помню ощущение долгожданной свободы, покоя, заслуженного отдыха от забот. Я с удовольствием закурила сигарету, раскрыла тетрадь и попыталась придумать какую-нибудь короткую, но ёмкую по содержанию фразу. Ничего путного я придумать не смогла, но это меня не огорчило. Все подходящие к случаю слова были давно уже сказаны. Я немного посмотрела в окно, за которым картина летнего ночного двора  выглядела довольно живописно.
  Я уже начинала зевать, но мне хотелось ещё почитать перед сном, такая привычка сложилась у меня за долгие годы одинокого житья с моим последним мужем. Я не оговорилась, именно годы, проведённые с ним, позволили мне испить чашу одиночества до дна. Эти же годы были периодом, похожим на затянувшийся страшный сон, за это время было последовательно разрушено всё, чем я владела в своей жизни до него. Но главное, мною была утрачена вера в то, что из любого сложного жизненного положения всегда возможно найти подходящий выход. Из ситуации, в которой оказалась я, выхода не было.
  Я взяла в руки толстую газету из стопки, которая лежит у нас на холодильнике, там же хранятся записные книжки и телефонный справочник. За годы совместного житья у нас с мужем выработалась только одна общая привычка – курить, когда что-то читаешь или говоришь по телефону.
  Все эти многочисленные и разнообразные по своему содержанию газеты  приносит в дом мой муж, он же их и читает. В этих газетах печатают всякую муть, и я листаю их только в крайнем случае, потому что обычно у меня нет проблемы с тем, чем заполнить свой досуг. Я начала просматривать газету, как всегда, с последней страницы: реклама, реклама, программа телепередач, светские новости, политические события у нас и за рубежом. Как обычно, я читала газету «по диагонали», не сильно вдаваясь в подробности описываемых в ней событий, когда какое-то слово, запавшее в моё сознание, заставило меня снова пробежать глазами по статьям, сообщающим о разных новостях, но на этот раз уже в обратном порядке.
  Я не ошиблась, сообщение было действительно важным. Мне пришлось перечитать заметку два или три раза, прежде чем смысл напечатанного в ней полностью дошёл до меня. В статье сообщалось следующее: недавно в одной из частных картинных галерей в Париже состоялась выставка работ малоизвестных русских художников. Большой интерес у публики и специалистов в области живописи вызвали выставлявшиеся впервые работы русского художника, о котором известно лишь то, что в последние годы своего творческого пути он жил и работал в одном из городов средней полосы России. Там же, где закончился жизненный путь художника, по-видимому, следует искать и основную часть его художественного наследия, стоимость которого оценивается специалистами очень высоко. В заключении автор статьи писал, что предпринимаются меры к разысканию упомянутого художественного наследия, а также сведений о последних годах жизни художника, которого автор статьи назвал «безвестным гением России».
  Об этом «безвестном гении» я узнала случайно, много лет назад, отправившись вместе с литературным клубом в летнюю экспедицию. История жизни этого человека была темой моего первого ученического очерка, материал для которого удалось получить от племянника художника. Именно в квартире этого племянника я видела в то далёкое время довольно большое количество картин: одни из них висели на стенах, вставленные в рамы, другие хранились в чулане и на антресолях в виде холстов, свёрнутых в трубки или натянутых на грубо, как будто бы наскоро, сколоченные подрамники. Картин было много, сюжеты некоторых из них хорошо помню и теперь, помню я и росчерк художника, который он ставил в правом нижнем углу своих полотен. У него была звучная, запоминающаяся фамилия, к тому же, такую фамилию встретишь нечасто. Я с тех пор не встречала.
  Мне была тогда рассказана история этого необыкновенного человека, в жизни которого было две больших страсти – любовь к женщине, которая предпочла ему другого человека, и любовь к живописи. Очерк не был напечатан в силу различных причин.
  Дочитав статью, я решительно направилась в ванную и стала пить воду из алюминиевого ковшика, наполняя его снова и снова. Вода из-под крана была так холодна, что я стучала зубами о край старой посудины, ощущая озноб во всём теле. А потом я с помощью двух пальцев, засунутых в рот, чистила себе желудок, к моему счастью не все таблетки успели в нём раствориться. При этом я сидела на крышке унитаза смежного санузла, рукой и грудью упираясь в край ванны. В какой-то момент я видимо задремала.
  Меня  разбудил грохот упавшего в ванну ковшика. Благословенны малые габариты хрущёвских квартир! Именно они помогли мне в ту ночь. Конечно, моя ванна была «сидячей», и ковшик мог упасть только под кран, где снова стал наполняться водой. И тогда я, находясь уже в полусне, протянула руку за ковшиком и опрокинула его на себя. Струя ледяной воды обожгла меня так сильно, что на мгновенье у меня перехватило дыхание. Вода стекала у меня по лицу и коленям, и расползалась неглубокой лужицей на кафельном полу ванной, мои тапки быстро намокли в ней, как будто я оказалась под проливным осенним дождём. После этого я смогла подняться на ноги и залезть под холодный душ. Довольно скоро я, стуча зубами от холода и непрерывно икая, звонила своей подруге по литературному клубу. Она не была со мной в той памятной экспедиции, но из моих рассказов знала почти обо всём, что случилось в городе Горьком необыкновенно жарким летом 1972 года.

  Мы с Ольгой Боголюбовой сидели за столом в большой комнате моей маленькой квартиры, и как заправские кладоискатели изучали довольно старую карту города, в котором много лет назад мы с Наташкой Верейской познакомились с племянником вышеупомянутого художника. Эту карту я привезла с собой из экспедиции, с тех пор город, куда мне предстояло отправиться на поиски картин, мог сильно измениться. Глядя на эту карту, я никак не могла припомнить, по каким улицам мы с Наташкой ходили в тот необыкновенный дом, найти который было мне теперь так необходимо.
  Для чего мне понадобилось будить свою подругу в такую рань? Я знала, что она так же, как и я, увлечётся идеей поиска картин, и ещё я боялась, что усну, если останусь одна, а спать мне совсем не хотелось, вернее, наоборот, очень хотелось, но спать было нельзя.
  У меня оставалась надежда, что я смогу сориентироваться на месте, когда пройду по улицам почти забытого мной города. И тогда я решила: «Надо ехать!». Потому что дело, ожидавшее меня в теперешнем Нижнем Новгороде, было очень важным. Много лет назад я дала слово человеку, который был тогда для меня очень дорог, что напишу книгу обо всём, что услышала от него. Этому человеку нужно было знать, что память о близких ему людях останется на земле и после его ухода, потому что он был последним из своей семьи, никогда не был женат, и детей не имел.
  Почему я не исполнила своего обещания? Потому что мне пришлось уехать  из Горького, не простившись с этим человеком, потому что ничего у нас с ним не было оговорено заранее, потому что многие годы потом я старалась забыть эту историю. Впрочем, последняя причина не имеет никакого отношения к жизни и творчеству художника и истории его семьи. Как раз в день моего отъезда из Горького случилось то, что разрушило все мои тогдашние планы относительно будущей книги, а вместе с ними и  все мои мечты…
  …Август того года я провела на даче в Бернгардовке.
  Осенью на улицах города жёлтые кленовые листья кружили в воздухе, словно не дошедшие до адресата письма.
  Всю зиму я продолжала ждать письма, я жила тогда у бабушки в Волковой деревне, находящейся почти в самом центре нашего города, за Литераторскими мостками. Оля Боголюбова приезжала ко мне, и прямо с порога её взгляд говорил мне яснее всяких слов о том, что не было письма, отправленного из города Горького на адрес нашего Литературного клуба, ведь человек, который мог найти меня только через Дворец пионеров, не знал моего домашнего адреса.
  Март начался с капели, длинные толстые сосульки висели на крышах домов, их зеркальными отражениями поднимались навстречу ледяные наросты оттуда, где капающая сверху вода успевала замёрзнуть во время ночных минусовых температур. По утрам я видела в окно, как спешили на работу пешеходы, проваливаясь в лужи, скользя ногами в мокром снежном месиве по тонкому «салу» мостовой.
 
  Именно той весной моё внимание привлекла иллюстрация из старинной Библии, которую я любила рассматривать, находясь в доме своей бабушки. На фоне города, погибающего в потоках огня и серы, изливающихся с небес, стояла женщина, ставшая соляной статуей. Мне было жаль эту женщину, несмотря на то, что она нарушила запрет ангелов и оглянулась, навсегда покидая город, в котором прошла вся её жизнь. Это была жена патриарха Лота, и мне казалось, что соляной столп образовался из её застывших слёз. Город, из которого праведный Лот уходил вместе с женой и дочерьми, был обречённый на смерть,  погрязший в грехе Содом…

  Той весной я жгла свою память, своё сердце, свои детские стихи, стараясь спастись от отчаянья и бесплотных надежд. Я приняла решение забыть обо всем, что было, и так преуспела в этом, что даже сейчас моя память очень неохотно приоткрывает завесу забвения, скрывающую время, когда я встретила своё первое, такое невероятное, счастье, своё первую настоящую беду.
  Однако, несмотря на запреты, память о прошлом всегда незримо присутствовала в моей жизни. Взять хотя бы эти повторяющиеся сны. Господин, одетый по моде прошлых лет, был не кто иной, как родной племянник художника, творения которого оказались теперь востребованы и оценены по заслугам. 
  Для чего мне нужна была поездка в Нижний Новгород? Я хотела узнать, что  стало с картинами, которые я видела много лет назад. Человек, в доме которого они когда-то находились, слишком дорожил памятью их творца, чтобы поступить необдуманно с его художественным и личным наследием. В то далёкое от нынешнего дня время он один верил в то, что эти полотна не всегда будут пылиться в углах его дома, в котором жили ещё воспоминания о прошлом.
  Я так долго и путано рассказывала здесь о наследии человека, жившего много лет назад, что и сама почти поверила в то, что картины, поиск которых  ведётся сейчас частными коллекционерами многих стран, являются основной причиной моей предстоящей поездки в Нижний Новгород.
  Пока я предавалась воспоминаниям о прошлом, моя подруга позвонила своему знакомому, который в детские годы жил с ней по соседству, а в настоящее время занимался разного рода посреднической деятельностью, в том числе куплей и продажей всевозможных раритетов, предметов искусства, антиквариата. Ольгиного знакомого звали Андрей Парков. Ольга  общалась с ним по поводу расселения коммунальной квартиры, в которой она жила. В то время, о котором я сейчас пишу, моя подруга очень доверяла Андрею на основании того, что знала его много лет, впоследствии её доверие было обмануто, но речь сейчас не об этом. В разговоре с другом своего детства Оля вскользь упомянула о том, что мы собираемся отправиться на поиски картин неизвестного художника, конечно, не называя ни фамилии художника, ни названия города, в котором мы собирались искать его работы.      
  Разгорячённая разговором, Ольга делилась со мной сведениями, которые ей удалось получить от Андрея. Если верить всему, что он успел рассказать, получалось, что продажа картин является очень выгодным делом. Занимается этим вопросом весьма разветвлённая и отчасти коррумпированная сеть «купцов», которые платят частным лицам за стоящий «товар» приличные деньги, продавая впоследствии тот же «товар» в нужном месте и в нужное время за деньги, на порядок, а то и больше, превосходящие его начальную стоимость. Естественно, эти ребята, живущие на проценты от скупки картин и разного рода «антика», вкладывают в свой бизнес и свои очень немалые деньги. Именно они берут на себя расходы, связанные с куплей и продажей «товара»: это и оплата реставрации старинных и несохранных вещей, и расходы на поездки в нужные места. Участие в светских тусовках и игру в казино, где бывают многие нужные люди, в своём разговоре с Ольгой Андрей также отнёс к «накладным расходам». Я не хочу говорить обо всех людях, занимающихся перепродажей картин, но именно так описал Ольге этот процесс друг её детства.
  Пока мы обсуждали сведения, полученные от него, раздался телефонный звонок. Я взяла в руку трубку видавшего трудные времена телефонного аппарата, и услышала довольно низкий и звучный мужской голос, который прогудел мне в самое ухо:
- Девчонки, я решил, что смогу помочь вам в деле, о котором мы только что говорили. Я оплачиваю вам все расходы на поездку в город, где вы надеетесь разыскать картины, вы знакомите меня с их хозяином, и я плачу ему хорошие деньги за всё, что он согласится продать. Естественно, вы получите свою долю за посредничество.
- Я разговариваю с Андреем? – спросила я, немного оправившись от предложения, которое в данном случае было не только неожиданным, но и неуместным. - Как вы узнали номер моего телефона? Высветился в трубке? Об этом я не подумала, - я показала Ольге кулак, - Андрей, нам пока ничего не известно. Прежде чем подключить к этому делу посторонних людей, надо  сначала найти человека, которого я не видела много лет, и спросить у него самого, что он думает по этому поводу. К тому же мы пока не знаем самого главного: по-прежнему ли картины, о которых идёт речь, находятся у него. И ещё, мы не знаем ни его фамилии, ни адреса.
- Не надо так со мной, - с укором сказал мне голос, который приобрёл к этому времени интонации задушевной дружеской беседы, - я просто подумал: «Девчонки всегда найдут, как потратить лишние деньги». Поэтому и решил предложить вам такое выгодное партнёрство.
- Спасибо за вашу заботу, - вежливо сказала я, хотя настырность Ольгиного знакомого начинала меня тяготить. – Но, как я уже сказала, мы ещё ничего не решили, да и картины, которые я видела когда-то, могут оказаться совсем не теми, о которых мы подумали. Поэтому извините за беспокойство, в случае необходимости мы обязательно свяжемся с вами.
- Пустяки, - спокойно ответил мне Андрей, - всегда рад поболтать со старыми друзьями. Я понял, девчонки, деньги вам не нужны. Поэтому я облегчу вашу задачу и возьму все труды на себя. Я сам найду эти картины.
- Что вы говорите? – изумилась я неожиданному повороту событий, - вы даже не знаете, картины какого художника мы собираемся искать.
- Я тоже читаю газеты, - холодно сообщил он мне, - остальное, как говорится, дело техники. Желаю всех благ, – и в трубке телефона раздались гудки.
  Вот тебе и раз! Кто же мог подумать, что всё так серьёзно! Я посмотрела на Ольгу, она – на меня.
  Теперь я была просто обязана опередить этого беспардонного дельца и предупредить своего давнего знакомого о том, какая охота ведётся за картинами, которые много лет назад находились в его доме. Я посмотрела на часы. Уже давно было утро. Надо немедленно отправляться в дорогу, а там, на месте, я уже буду решать, что и как. 
  А сейчас настало время рассказать о том, с чего начиналась эта история много лет назад.