Жуть ночная. гл. 3 Соседка

Глава 3. Соседка.

Взгляд соседки буквально прожёг…

Кстати, соседка. Бабуся лет не знаю скольки. Крупная, мясистая, одетая в заношенный, местами заплатанный серо-буро-малиновый халат, в толстых, вязаных носках с галошами, заменявшими ей тапочки, с редкими, седыми патлами, всегда скрытыми под старомодным, цветастым платком, заношенным не меньше халата…

По мнению всего дома, бабуся была конкретно «ку-ку», но тихая. Глас народа оказался справедлив по обоим пунктам. Особенно насчёт: «тихая». С утра до вечера её не было ни видно, ни слышно. На кухню она выползала лишь в сумерках, шла в магазин, готовила ужин и опять ныряла в свою нору. Золото, а не соседка, если бы не взгляд, встретившись с которым любой начинал усиленно продумывать достойные и недостойные пути отступления. Куда угодно. Лишь бы подальше от её пронзительных глаз, чернота зрачка которых ничем не отделялась от антрацитово-чёрной радужки.
В общем, я поспешно растянула губы в резиновой улыбке, бросила коротко: «Здравствуйте» – и слиняла в комнату допразнывавать, не переставая ощущать зябкое подёргивание кожи на спине и затылке.

Дни укорачивались, ночи удлинялись и я всё чаще и чаще пересекалась с соседкой: в коридоре, на кухне и даже во дворе, где она одиноко сидела в темноте на лавочке в своём неизменном, заношенном до полного извращения цвета халате, аляповатом платке и галошах. Встречам способствовал девиз ресторана: «Мы работаем до последнего клиента». Возвращение под утро и последующий дневной «отсып» – часть неизбежных издержек профессии. Но если летом, в пять утра – светло или светает, то в сентябре в это время предрассветная тьма плотно наполняет дворы и улицы. Пустая тьма, надо заметить, так как даже самых, отчаянных «полуночников» в это время неудержимо тянет в постель. Любых, только не такое ночное существо, как соседка.

Так и сегодня после затянувшегося «корпоратива». Народ там уже как зомби бродил: глаза оловянные, веки опухли, впору спичками подпирать, но «гулять» пытаются «до последнего грошика» И пусть «сегодня» уже наступило, но так людям хочется «вчера» за кончик хвоста попридержать, что даже сочувствовать бедолагам начинаешь. Тем более, что «гарбич» сегодня богат невероятно: картошка тушёная, три салата («оливье» с курятиной, «кальмарный» и «тропический» с консервированными персиками и мясом утки). Не пробовали? Очень рекомендую. Нарезка, сыр – это само собой. Два больших пирожных «Наполеон» – торты в магазине меньше бывают. И спиртное! Я себе две бутылки для коллекции выбрала: из-под коньяка «Хеннесси голд» и из-под какой-то элитной водки голубого цвета. Аркаша, он в баре работает, мне ещё бутылку из- под настоящего «Абрикотина» подогнал. Бутылочка его насухо выжата. В баре остатков не бывает. Но всё равно спасибо ему огромное. Я такую давно хотела. Уж больно стильно она смотрится: без …

Что-то крупное метнулось мимо меня. Аж ветер по коже прошёл. От двери в мою комнату к приоткрытой соседкиной двери. Мягкий сгусток тьмы размером с крупную крысу. Оно даже не юркнуло, а втянулось от … Там же дети!

Путаясь в пакетах, я спешно отыскивала ключи, забыв, что они у меня в руке. Открыла же я входную дверь. Да вот же они! Замок щёлкнул, но дверь не открывалась. Словно подпёрта чем-то изнутри.

Тихонечко стучусь, почти скребусь: «Козлятушки, ребятушки, отопритеся, отворитеся …». Оборачиваюсь, вздрагиваю. Взгляд из-за приоткрытой соседкой двери отдаётся чёрной вспышкой за пределами зрения. Я и без того вся дрожу, как кролик, а тут ещё поток ледяных мурашек по спине.
– Мама, это ты? – голос сына за дверью дрожит.
– Да, милый мой, да, хороший, это я …

На секунду выпустила приоткрытую дверь из поля зрения и – щели нет Да и была ли? А за моей дверью невнятное шебуршание. Дети что-то отодвигают.
«Что-то» оказалось стулом. Мои умники догадались подпереть им дверь. Оба.
– А к нам папа приходил, – сообщает мне дочь лишь только я переступаю порог. – Я его в окно видела.
– Это был зомби, – возражает ей сын. – Он в дверь стучал, только голос у него ненастоящий.
– Голос не настоящий? – не понимаю я.
– Ага! – соглашается сын. – Ты же сама сказала, что наш папа теперь – зомби.
Полный «Атас» – как говорит Андре, один из официантов ресторана. Я попыталась собраться с мыслями: «бывший» за окном, зомби в коридоре, мои видения после бессонной ночи. Кто в такое поверит? Лично я уже начинаю сомневаться даже в том, что вроде бы видела сама.

– Папа просил, чтобы я его пустила, – выдала дочь.
– Это был зомби, – возмутился сын.
– Зомби тоже просил тебя впустить его? – уточнила я на всякий случай.
– Ага! А я дверь стулом подпёр!
– Молодец! Никого чужого в дом не впускать и … – (Трижды приглашают и привидений, и чертей.) – … Никому не разрешайте заходить сюда. Как бы он не просился. Понимаете? – Я понизила голос. – «ОНО» может зайти в комнату, только если вы ему разрешите…
– А бабе с дедой? – уточнила моя дочка-умница.
– Они здесь живут, – отрезала я. – Им разрешения не требуется. А теперь: всем спать! Через два часа подъём.