Не о войне...

Мой дед никогда не рассказывал о войне, о самой войне. Остались в его памяти впечатления о том, как их призывников перед отправкой в часть кормили в липецком кафе какими-то ну очень вкусными яичными блинчиками со сладким крепким чаем. Вообще, была такая традиция в нашем городе — кормить призывников перед посадкой в поезд. Это кафе находилось на Комсомольском пруду. В этом месте и сейчас несколько кафешек. По рассказам моего дедушки, последующие несколько лет он никогда так вкусно не ел. Война тяжелая и страшная доля. Но мы, страшно гордившиеся этой победой, ничего не знали о тех ужасах, через которые прошли наши дедушки и бабушки. Мы смотрели бравые фильмы о войне, ходили поздравлять ветеранов. Детский организм отказывается понимать такую боль и утрату. Ни так воспринимаешь литературу, фильмы, картины о войне, как в более взрослые годы. Дедушки и бабушки старались не говорить о страшных моментах своей жизни, но всегда помнили. Я смотрю свой любимый фильм «Полосатый рейс», где каждый участник пережил по своему войну, страшно пережил. Но как весело в этом шедевре. Никто не жил войной после войны. Так и мой дед работал, растил детей, любил жену и никогда больше не хотел иметь ничего общего с войной.

 
Но память не отпускает. Был ли он близко к смерти? Был как и все. Но я знаю только один случай. Бытовой, на мой взгляд, но не менее страшный. Об остальных дед умолчал. Его с товарищем отправили разгружать мешки с продовольствием на складах. Голодные молодые парни развязали один мешок и обнаружили готовую крупу. Из нее варили пшеничную кашу, зерна пропаривали и сушили. Такую крупу достаточно было залить крутым кипятком и через  час можно было есть, а можно и так погрызть. Редкость и вкуснятина в походно-полевых условиях. Голодные солдаты набили полные карманы этой снеди. На обратном пути по горсточке смаковали, держали во рту, чтоб размокла. Дед и не заметил, как съел целый карман. В госпиталь он попал с тяжелейшим отравлением. Пшеница разбухла, в непривыкшем к такому количеству пище, желудке. Товарищ его умер, а деда удалось спасти. Вот такой вот рассказ о войне, без подробностей.


Второе повествование о войне было чисто случайным. Опять без всяких эпизодов и страшных моментов. Мы смотрели многосерийный фильм «Бангкок Хилтон». Дедушка с нами не смотрел, он зашел в комнату в ту минуту, когда одну из заключенных вместе с братом расстреливали как перевозчиков наркотиков. Дед хотел что-то спросить, но как будто застыл на несколько секунд и молча вышел. Уже потом он пояснил свое замешательство. Он узнал расстрельную машину, которой пользовались при Русско-японской войне. Дедушка говорил, что японцы никогда в открытый бой не ходили. Были диверсии, обстрелы. Самое страшное — смертники, которые были в каждой деревне. Всю семью смертников содержала в достатке деревня. Вместо сражений нападение врага сдерживал, привязанный цепью, смертник за такой вот расстрельной машиной, а все жители покидали селение. Было ли страшно? Сколько таких боев было? Никаких подробностей дед не давал. Он умел прекращать разговор.


Моего дедушку звали Павел Иванович Землянушкин. Этот человек ушел в армию служить, потом началась война и он остался на фронте, далее была Русско-японская война. А после войны он трудился, у деда двадцать два года горячего стажа. Он выдал сестер замуж, вырастил четверых детей. Он сделал все для страны и семьи. Он герой, солдат, настоящий мужчина. Но для меня он выглядит по другому. Я помню его на даче, где все росло и приносило плоды под его чутким руководством. Я помню как он приходил за мной в школу, стучал в окошко, а мне говорили одноклассники: «Катя, за тобой дедушка пришел!»  Я помню, как с первой клубникой он приехал к нам с братом в лагерь навестить. Я помню его гуляющим с собакой. Я помню самые вкусные конфеты «Метеорит» на моё день рождение в красно-черной коробочке, которых в советское время не достать. Я помню, как много он приносил грибов и орехов из леса. Я помню, как он ездил на покос в деревню. Я помню, как он не отходил от бабушки, когда она заболела. Я помню, как он не выдавал своё одиночество после её смерти. Я помню много таких моментов. Но никак в моём сознании не возникает он как солдат. Это великое поколение берегло нас, чтобы в нашей душе не было той страшной войны, а только гордость за свой народ, за свою Родину, за нашу Победу.