Катарсис

(Новое толкование)

... По Аристотелю, трагедия, вызывая сострадание и страх, заставляет зрителя сопереживать, тем самым очищая его душу, возвышая и воспитывая его.

Ну что-ж. Если так размышлять, то в любом случае это пойдёт нам на пользу. А как данное явление называется -- просветление ли, погружение в нирвану, или ещё как -- не всё ли равно?

Вот, к примеру. Образцовая семья, пятнадцать лет вместе, двое детей, дом -- полная чаша и всё такое в том же духе, и вдруг однажды приезжает это муж из командировки в неурочный час, а там! Нет, ну в наше циничное время он вряд ли снимет дамасский кинжал со стены над диваном, и, мягко ступая в одних чулках, войдёт туда, к ним, где под звуки " Крейцеровой сонаты" произойдёт страшное. Будет всё немного иначе, и скандал, конечно, и даже, может быть, кто-нибудь кого-нибудь и поколотит, а вот потом, уже после развода и распила совместно нажитого  двуручной пилой, после всех нервов, что мы имеем в сухом остатке? Где те смыслы всего и вся, куда подевались пятнадцать лет жизни? Совершенно новые люди с недоумением смотрят назад и видят там всего лишь пожелтевшие старинные фотографии в пошлых виньетках и с ангелочками в уголке. Давно, неправда, и не про нас.

Или вот ещё. Смешной случай, опять таки из жизни. Одна набожная девица лет двадцати с гаком идёт это на встречу со своим духовником... Надо сказать, что почему-то именно для религиозных женщин разговоры с батюшкой становятся чем-то очень важным, вокруг чего и вертится потом вся жизнь. Так, от беседы до беседы. Мнение собеседника настолько авторитетно, что можно подумать, что это они с самим Богом беседуют. Ну да.

Предупреждать о подобных визитах никому не возбраняется, вообще-то. Есть ещё правила хорошего тона. Но что-то там у девицы произошло такое, что срочно потребовался добрый совет. И вот входит она в храм Божий, никого нету. Подходит она к алтарю, и вдруг видит там такое, со своим духовником в главной роли, что вы извините.  Не хочу оскорблять чувств, так сказать.

Ну что. Немая сцена. Выбегает она оттуда, из храма, и вопрос сразу вскакивает -- креститься на выходе или как? Истерика, слёзы, сбивчивый полушёпот на кухне у лучшей подруги. Полгода -- вон, год проходит, жизнь продолжается. Совсем  другая женщина занимается повседневными делами. В кого она верила тогда, год назад -- в Бога ли, в духовника ли -- какая разница, о чём это мы.

Всё это хорошо, если подобные вещи происходят не слишком поздно. Если есть ещё время прожить другую жизнь, с меньшим количеством мусора в голове.

История, которую я хочу рассказать, довольно поучительна, хотя... Как сказать.

Павлик рос, как все дети. То есть, не без задвигов. Был в меру истеричным, в меру непослушным, словом, ничего особенного.

Но однажды, когда он был пяти лет от роду, понесла его нелёгкая поиграть в заросли придорожных кустов. Там он и обнаружил пропавшего неделю назад Барсика. Вообще-то, это был не Барсик в обычном понимании. Он, скорее, напоминал сделанную с большой нелюбовью к детям мягкую игрушку. Эта оскаленная пасть и скрюченные лапы, а ещё и запах, погнали Павлика из кустов прочь.

Вечером за ужином, он рассказал маме про неБарсика, недоумевая, куда мог подеваться настоящий Барсик.

Мама, как раз подносившая ложку ко рту, вдруг притормозила, и подняла глаза на сына.

Мама была сторонницей трезвого научного подхода. Поэтому после ужина, она не придумала ничего лучше, чем усадить Павлика напротив себя и поведать ему обо всём.

Павлик переспросил несколько раз, не веря своим ушам. А потом открыл рот и начал громко реветь, набирая обороты.

Мама потребовала прекратить истерику, но Павлик в ответ завалился на пол и начал орать ещё громче, суча ногами. Тогда мама ещё не поняла, что она натворила. А ведь именно в этот момент к ним в дом и пришла беда.

Жизнь разделилась на "До" И "После". Мама, конечно, сообразила, что сваляла дурака, но, с другой стороны, а что надо было рассказать? Кто знал, что последует такая реакция?

Бабушка приходила. Приносила толстый том "Закона Божьего" для детей. Читали почти месяц, перечитывали. Месяц Павлик засыпал спокойно. Но то ли потому, что мама нехорошо ухмылялась, когда бабушка начинала  вечерние чтения, то ли из-за приглушённых споров на кухне после оных -- Павлик начал что-то подозревать. Что-то не сходилось.

Короче, бабушка свалила, и всё вернулось на круги своя. Всё чаще мама заставала Павлика сидящим среди ночи на кровати и заходящимся в беззвучных рыданиях -- реветь в голос он уже не решался, опасаясь скандала.

Подруга посоветовала хорошего детского психолога. Но из встречи ничего не получилось -- Павлик не произнёс ни одного слова, сидел , уставившись в стену, не реагируя на внешние раздражители. Тётя - психолог пожала плечами и посоветовала маме поговорить с психиатром. Это было уже всё.

По возвращении домой мама в отчаянии рассказала Павлику, что будет дальше, если он не прекратит мотать людям нервы. Учёба в спецшколе с психами и увлекательная работа по склеиванию конвертов всю оставшуюся жизнь -- или надо попытаться  себя перебороть.

Он был всего лишь маленьким мальчиком тогда, этот Павлик. Но он понял. И прекратил мотать людям нервы, на радость маме. Людям-то прекратил. Себе вот не смог.

Он пошёл в нормальную школу. Учился так себе. Средне. Мог и лучше, но зачем? Всё равно ведь, если потом всё вот так, то зачем? Были даже и друзья-приятели, как и положено. Вопросов типа " Кем ты будешь, когда вырастешь?" не понимал. Кем-кем. Тем самым. Кем и все. Лишь бы это произошло во сне! Лишь бы ничего не понять и не почувствовать!

Учительница литературы говорила, что у него талант. Сочинения пишет хорошо. Учительница музыки посоветовала маме отдать его в музыкальную школу -- у мальчика великолепный слух!  Мальчик сходил три раза на занятия по классу фортепиано, научился играть одним пальцем " Во саду ли, в огороде", нотную грамоту не осилил, и на этом его музыкальная карьера закончилась.

Школу окончил без троек. В армию не пошёл, окопавшись на военной кафедре Горнопромышленного института, понятия о горно-добывающей промышленности за четыре года не получил, диплома, соответственно, тоже. Купил потом. Устроился работать в контору по продажам чего-то непонятного. Какая-то рыбная мука, в больших объёмах.  Однажды вместо рыбной муки ему втюхали партию контейнеров с мясо-костной мукой, а она дешевле, и не для того, для чего рыбная. А он не знал. Шеф его вызвал и имел. С ним беседу. После этой беседы у Павла в первый раз хорошо прихватило сердце.

 По пути домой он встретил её. Они учились вместе с первого класса. Она ему очень нравилась всегда, но он не считал возможным грузить девушку своими проблемами и фобиями. На выпускном он напился, и потерял контроль, и тогда она соблазнила его. Наутро они разошлись по домам, тепло попрощавшись. Он очень хотел, он жаждал продолжения, но, поразмыслив, решил ничего не продолжать. Больше они не виделись.
 
И вот встреча. Она была ещё чудо, как хороша, несмотря на прошедшие годы. Он знал, по рассказам одноклассников, что у неё  двое детей, от разных мужей. Говорили, что первый муж был мурлом, много пил и даже её поколачивал, про второго он не знал ничего.

Сам  Павел так и не женился. Не смог забыть её, хотя и очень хотел бы. И их выпускной тоже. И вот им уже по... По сорок?

Пара ничего не значащих фраз. Привет-привет. Как дела. Нормально. А ты как?
Только один взгляд. И он не смог его выдержать. Что?! А что он мог?! Все уйдём в небытие, какая любовь, о чём вы?

Этого было много для одного дня. Слишком много. Сдержанно попрощавшись, он поспешил домой. Накапал корвалола, налил рюмку коньяку. Подумав, повторил. И ещё. Он заснул прямо в кресле.

Враньё! Всё было не так. На следующий день после выпускного он нарвал цветов с клумбы у Дома Культуры, и помчался к Ней. Она, конечно, не ждала его. Впрочем, о чём мы, конечно ждала! Они о чём-то разговаривали часами напролёт, смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Она шутливо упрекала его, что он так долго не шёл, а он на полном серьёзе отвечал ей, что никак не мог решиться, но после того, что между ними произошло на выпускном, он, как честный человек, не мог компрометировать девушку.

 Он первый раз после встречи с неБарсиком не думал об Этом, и ничего не боялся.

 Потом была ночь. А  рассвет они решили встретить в лесу. Птицы, птицы в июне ранним утром -- это что-то невообразимое, такая музыка! И роса на траве. А воздух! Хочется набрать полную грудь, и упиваться им, и ещё, и ещё!

Но вот этого-то сделать Павел уже и не мог. Глупо как-то всё. Глупо.

2015