Глава 4. Территория Марго

Интересный мужчина, - подумала Светка, удаляясь от остановки.
Зазвонивший мобильник отвлёк её от этих мыслей.
Иду, уду, я уже рядом, - сказала Светка в телефон, направляясь к длинной девятиэтажке.
Двор встретил Светку прохладной тенью и скрипом железных  качелей, которые облепила компания из детей младшего школьного возраста. Поёжившись от металического качельного скрежета,  Светка остановилась. Сложив руки крест накрест и  обняв себя, поглаживая слегка озябшие  руки через шёлк блузы, трепещущий на скозняке, она всмотрелась  в глубь двора.
В конце двора располагалась, огороженная сеткой баскетбольная площадка, служившая для Светки надёжным ориентиром, по которому ей всегда легко было определить местонахождение нужного подъезда.
Дойдя до  угла забора площадки, Светка повернула к ближайшему от него подъезду.
Она всегда приходила сюда по зрительной памяти  и каждый раз обещала самой себе запомнить нужные цифры, но никогда не выполняла этого обещания.
 Какой же код? - спросила она у самой себя, потянувшись пальцами к кнопкам домофона.
Ну, как всегда, не помню, - задумалась Светка, разглядывая табличку с номерами квартир по этажам.
И опять, как и раньше, она сначала вспоминала номер квартиры своих старых знакомых, помня о том, что он состоял из тех же цифр, только в обратном порядке.
Если у  Котовых квартира 96, то у Марго значит 69, - заглянув в одну из ячеек своей памяти, вычислила Светка.
Набрав нужную комбинацию цифр на домофоне, она ожидала услышать в нём голос Маргариты, но дверь открылась раньше, выходившей из подъезда, молодой женщиной с коляской.
Светка придержала дверь, помогая беспрепятственному  выезду детской коляски, из которой доносилось очаровательное агуканье малыша.
Молодая мамочка уже свернула на тротуар, медленно катая то  к себе, то от себя  коляску и нежно улыбаясь своему чаду.   Светка будто бы приклеилась к распахнутой ею двери, застыв на месте.  С какой-то очень глубинной тоской она продолжала смотреть на чужое счастье материнства.
Свет, ты? - раздалось из домофона и отклеило Светку от дверей.
Ага, - ответила она домофону и скрылась в подъезде за  закрывающейся дверью.
Ножками, ножками, - уговаривая себя, как ребёнка, и игнорируя лифт, поднималась по ступеням лестнечного пролёта Светка.
Двумя пролётами выше раздались звуки открывающихся дверных замков, а следом за ними и голос Маргариты.
Ну, Свет, ты опять как всегда. Клаустрафобией страдаешь? Чё не на лифте то? - наклонившись над перилами, по-дружески ворчала Ритка.
Светка подняла вверх глаза и вглядевшись в лицо подруги, съязвила:
Да вот не хочу, чтобы у меня так же болтались ягодицы, как сейчас твои щёки.
Дура ты, Свет, и шутки твои дурацкие, - ответила, Ритка, приготовившись обнять свою подруженцию.
Погрузившись в уютные мягкие объятия Маргариты, Светка добавила:
Конечно, Рит, я дура. Кто бы сомневался? А вот позицию сверху занимать тебе  уже не советовала бы.
Пошли в квартиру, советчица, - прозвучало перед тем, как снова раздались звуки, уже закрывающихся, дверных замков.
Тапочки одевай и руки мой, я уже бутики сделала и кофе свежий заварила.
Светка помыла руки, вытерла их полотенцем с надписью "для гостей", которое всегда у Ритки висело отдельно от остальных. Ритка славилась гостеприимством и лёгким, теплым нравом, смягчающим любые колкости, направленные в её сторону или в сторону её близких. Она и сама была очень мягкой и уютной. Представить Ритку худой было невозможно, ибо казалась, что она все свои 35 лет была именно таким аппетитным  пончиком.
 С Риткой было очень просто разговаривать обо всём, не подбирая слова и, не стесняясь в выражениях. И к  ней тянуло, как с спасательному кругу тогда, когда душа тонула в штормящих эмоциях от того, что в жизни  складывалось всё очень и очень не просто.

Территория Маргариты, которая очерчивалась вокруг неё везде, где бы она не появлялась, напоминала тот самый причал или берег, сходить на который можно было в абсолютном душевном неглиже, оставаясь стопроцентным самим собой. Казалось, что даже если гости к ней заявятся и с полностью обнажёнными телами, Марго сочтёт это вполне естественным и нормальным. За оболочкой её большого добродушного тела скрывалась такая же большая и добрая душа.  Нет-нет, не такая же, а намного больше, потому что не помещаясь внутри, её душища изливаясь наружу, и образовывала вокруг Риты спасательный круг - ту самую территорию умиротворения, надёжности и защищенности, которая необходима каждому в минуты отчаяния.
На эту Риткину территорию всегда хотелось попасть всем   утопающим  среди  её знакомых потому, что только там, отдышавшись и излив солёную воду, которой они наглотались в своих штормах, было возможным очень быстро снова почувствовать себя живым.
Начиная пропитываться умиротворяющей энергией Риткиного дома, Светка  покинула ванную и вошла в небольшую кухню.
Какой аромат! - вдохнула Светка, присаживаясь за небольшой столик, стоящий у стены, на который Марго уже поставила блюдо с красивыми бутербродами.
Ты будешь с сахаром? - обратилась к Светке Маргарита, ставя перед ней чашку с пузырящейся на кофейной поверхности густой пенкой.
И со сливками, - улыбнулась ей Светка.
А попка, не слипнится? - засмеялась Ритка.
Ты вот всё по ступенечкам, а не на лифте. Всё жопочку качаешь ... Это для того, чтобы жопкой к кавалерам поворачиваться, раз уж верхняя позиция отменяется из-за падающих щёк? - улыбаясь, продолжала Ритка.
Чё зря напрягаешься?  Ты уже давно и так ко всем мужикам задом стоишь, никого не замечая, - не дождавшись ответа, резюмировала Марго.
Почему зря? - потянувшись за поджаристым ломтиком булки, покрытым тонким кругляшком томата, овалом огурца и торчащим между ними хвостиком шпрот в окружении веточки пертушки, спросила Светка.
Ну, может и не зря, если голышом-то. С той-то стороны мы все моложе. И морщина там всего одна.
Какая морщина? - решила уточнить Светка.
Та, на которой ты сидишь, - расхохоталась, похрюкивая, Ритка.
И извилина у тебя тоже одна и походу там же, - продолжая смешно похрюкивать, собирая смехом переносицу в небольшую гармошку, добавила Ритка.
Что бы ни говорила Ритка, на неё никогда невозможно было обидеться. Во-первых  её причудливое похрюкивание и переносица, превращающаяся при этом в меха играющей гармони заставляло смеятся до колик в животе.  Во-вторых, все её фразы, какими бы язвительными   ни казались по содержанию,  были пропитаны такой любовью, заботой и участием, что единственное к чему побуждали, так это либо к улыбке, либо к смелости честно посмотреть на своё отражение в самое, что ни на есть правдивое зеркало.
Между собой друзья Маргариты, говоря о ней, называли её не столько Маргаритой или Риткой, сколько зеркальцем.
Свет, ты что завтра делать будешь, - звонила накануне Светке знакомая.
К Свет, мой зеркальце пойду, - ответила Светка, сообщив о своих сегодняшних планах.
Такой ответ всем давно хорошо знакомым  давал понять, что лишние вопросы задавать не уместно, ибо всё настолько не айс, что срочно нужна реанимация на территории Марго.