Девичья фамилия

рассказ



Жила Надежда Николаевна размеренно и спокойно и не заметила, как в мягких тапках к ней беззвучно подкралась старость. В светло-каштановых волосах появилась седина, в потускневшем венецианском зеркале мелькало лицо с быстро исчезающими следами былого очарования, в серых глазах проскальзывала неуверенность, иногда просверкивало смятение.
По утрам во рту ощущалась горечь, перед дождем болело запястье левой руки, четвертый верхний зуб справа разрушился под коронкой и его пришлось удалить. Неизменная выдержка стала ей изменять.
Максимиллиан умер, Саша Чесменский умер, Нелли Лялина, Южин, Михайлов-Пашков, совсем молодой Толя...
Записная книжка стала, как мартиролог.
Олечка Засохина, урожденная Бахтина, предложила своего психолога - он принимал на дому и, что немаловажно, умел держать язык за зубами. Нескольким ее знакомым помог и они остались довольны.
Надежда Николаевна записала телефон: Эмиль Борисович, псих.
Как-то, после бессонной ночи, она позвонила.
Трубку кто-то уронил, потом раздался “собачий” кашель и хриплый голос произнес:
- Квартира... Кха! ... доктора Брускина.
- Я бы хотела записаться на прием. - сказала Надежда Николаевна.
- Вы у нас раньше были?
- Нет.
- Завтра, в шесть тридцать, подходит?
- Подходит.
- Как ваше имя?
- Надежда Николаевна.
- Запишите адрес и постарайтесь не опаздывать.
Опять раздался лающий кашель, трубка со стуком упала, потом в ней послышались какие-то шорохи и гудки.
На следующий день, в 5.25, Надежда Николаевна позвонила в латунный, круглый, с белой фарфоровой кнопкой звонок рядом с высокой, темно-коричневой дверью. Звонок затренькал в глубине квартиры, потом два раза отрывисто гавкнула собака, щелкнул замок и на пороге возник небольшого роста, средних лет человек в серой тройке и мягких, темно-бордовых тапках. С приветливой улыбкой, он жестом пригласил ее войти и отступил в глубину квартиры.
В большой, слабо освещенной прихожей, напротив двери, стоял черный столик с высоким зеркалом, слева, у стены, на подстилке из серого казенного одеяла, лежал большой мышастый дог. Положив голову на передние лапы и подняв брови, он внимательно на нее смотрел.
- Не бойтесь, собака не кусается. - сказал человек, закрывая за ней дверь. - Марта крайне добродушное существо. Вы - Надежда Николаевна?
- Да. Я и не боюсь. Я люблю животных и они это чувствуют.
- Ей, по человеческим меркам, уже около шестидесяти. - сказал доктор. - Я брал ее еще щенком.
Собака вздохнула, посмотрела на него и закрыла глаза.
- Проходите, пожалуйста. - доктор двинулся вперед, открывая перед ней двухстворчатую дверь в гостиную. - Располагайтесь где вам будет удобно - в кресле, на диване или у стола. Включить свет?
- Все равно. - сказала Надежда Николаевна. - Вы Эмиль Борисович?
- Он самый. Давайте сразу приступим к делу. Почему вы решили, что вам нужна помощь? Вас что-то тревожит или смущает?
Надежда Николаевна села к столу, задумалась, опустив взор, чему-то незаметно улыбнулась и пожала плечами.
- Жизнь - сказала она - кончается как-то неожиданно. Собственно, она и не начиналась. Но это не лечится.
- Не лечится. - согласился доктор. Он сел напротив. - Есть какие-то проблемы, с которыми вы, по какой-то причине, не обращались к врачу?
- Ну, как у всех... Ничего особенного.
- Как сон?
- Сплю.
- Так что же вас...
- Не знаю. Дочь уехала, редко звонит, занята своими делами. У нее все хорошо.
- Вы замужем?
- Давно в разводе. Мне так намного лучше, спокойней. Про мужа ничего плохого сказать не могу – хотя он из простой семьи, но очень приятный, воспитанный, образованный человек, прекрасный отец, великолепный специалист. Знает языки, играет на фортепьяно. Я, наверное, была очень молодой и слишком много ждала от брака. Моя девичья фамилия Горчакова. Моя прабабушка княгиня Барятинская. Вам это имя о чем-то говорит?
Доктор посмотрел на свои пухлые, белые руки с аккуратными, полированными ногтями и неожиданно спросил:
- Вам фамилия Трубецкая о чем-то говорит?
- Безусловно. А почему вы спрашиваете?
- Мария Алексеевна была аккурат перед вами. У нее страшное горе. Третьего дня взломали дверь, украли икону Тверской Заступницы всех скорбящих, которую ее прапрабабка вывезла из горящей Москвы, спасаясь от Наполеона. А вчера ее пытались убить, чтобы продать квартиру. К счастью, соседи услышали крики и вызвали полицию.
- Преступников нашли?
- Искать не пришлось. Все организовал ее внук.
- Какой ужас!
- Вам фамилия Финкельштейн о чем-то говорит?
- Нет, а что?
- Это девичья фамилия моей бабушки, Сони Хацкелевны Гройсентойфель.
За окном сумерки погружались в темноту, зажглись уличные фонари.
- Чаю? - тихо спросил доктор. - Я могу предложить цейлонский, индийский, зеленый, фруктовый.
Надежда Николаевна не ответила.
Дверь приоткрылась, в комнату просунулась собачья морда и сказала:
- Спит. Давай, сходим, погуляем. Принести поводок?
- Иди на место. - тихо и зло сказал доктор. - Сколько раз тебе говорил: “не разговаривай при посторонних!”, черт бы тебя побрал. Ты понимаешь что будет, если они тебя застукают?
- А гинц ин паровоз. - сказала собака. - Она будет спать не меньше получаса. Давай быстро сходим, а то я описаюсь.
- Иди в туалет.
- Не могу. Я тебе сто раз говорила: хвост мешает нормально сидеть. Просила что-то под передние лапы, какую-нибудь скамеечку, что ли – а тебе что говорить – что не говорить. У меня начинаются эти дела. Миля, пойдем, пока она спит, по-быстрому снимем какого-нить кобеля, щеночки будут. Если найти породистого, то можно за щенка договориться о случке.
- Какие щенки?! Ты хоть помнишь сколько тебе лет?
- Что, мне теперь вешаться что ли? А о чем ты раньше думал? Врет она, нет у нее никакой дочери. И денег заплатить за визит еле наскребла – теперь до конца месяца будет сидеть на гречке .
- Идем, я тебя выпущу.
- Я одна не пойду. Словят гицели и опять будешь меня искать по всему городу. У меня, правда, эти дела начинаются.
- Не вздумай ночью опять лезть ко мне в постель.
- Чай? - переспросила Надежда Николаевна. - Мне привиделась какая-то фантасмагория... Я, кажется, заснула? Никогда со мной такого не бывало! Вы удивительным образом на меня подействовали... Это что, гипноз?
Доктор ничего не ответил, улыбнулся и неопределенно пожал плечами. Потом повернулся и холодно посмотрел в сторону двери - собачья морда беззвучно исчезла.