Бодайбо, Москва, Рига, Париж

Серия рассказов: Бодайбо, Москва, Рига, Париж

*В Москве, 1992

Глава - 1
   Мы с Петром стояли на набережной Москва река. С юга дул сырой, промозглый ветер.  Мокрый снег мягко ложился на линзы моих очков, и тут же стекал на щёки, бороду, кашне и ворот меховой, кожаной тужурки.
   Мне было не холодно. Да и Пётр, приняв на грудь двести пятьдесят, чувствовал себя комфортно.
   Пётр, как всегда; краснощёк, весел и бодр. Он смеялся во всю глотку, и тут же пальцем тыкал в сторону только что подъехавшего чёрного, лакового мерса.
   Пётр кричал мне в ухо: «Смотри Санёк, смотри, какая мадама! - вся в шелках, в бархате, в дрызг…!!!»
   Я весело глянул на даму, потом дернул за рукав Петра и зашипел: «Тише ты, тише болван, ведь услышит…».
   Петрухе было по барабану. Он махал ручищами и орал: «Санёк, Санёк, ты бы её стал… - не дожидаясь ответа, склонившись над моим ухом, плюя мне в ухо, громко орал… – а я бы так с охотою, дни напролёт. Мне таки-такие бабцы в душу смотрят, когда охают и ахают».
   Дама в мехах презрительно глянула на увальня в кожанке и хмыкнула: «Тоже мне кавалер нашёлся. Иди вначале зубы почисти, и подгузник смени».
   Видимо дама была не промах.
   Петруха от такой её наглости раскрыл рот, показал все свои 32 золотых зубы, и хотел что-то нагрубить даме в мехах. Но видимо подавился буквами, и только промычал… мы-мы-мы…
   Я потянул полупьяного, разъярённого Петра за обшлаг его новомодной, кожаной тужурки...   

   Скажу вам, без утайки дорогой читатель, Петр, детина, под два метра ростом, весом в центнер, бывает строг и невыносим, особенно когда задето его самолюбие-чистолюбие.  В данный момент как раз это и произошло.
   Так-то Пётр добродушный малый, но если его кто разозлит, наш Петруша становится совершенно не управляем. Ему без разницы, кто перед ним; дама там, старушка с клюшкой, или дитя малое, - порвёт и извинения не попросит.

   Мы стояли рядом с комком. В нём, в комке, со странным названием «Афродита» , блистали огнями витрины с выставленными в них манекенами… одетыми, как и наша дамочка в меха. Похоже, что в магазинчике всё было шик, блеск.

   … тут, две передних дверки черного в снежную крапинку мерса открылись, и из него, не спеша вышли два крепкого вида молодца. Шофер держал в руках металлическую монтировку, типа «фомка». Второй, видимо охранник-боксёр, или самбист снял пальто и бросил его на переднее, кожаное сидениё мрседеса. Под чёрным пиджаком в области левой подмышки явно прослеживалась кобура с волыной. Ну вот думаю, нарвались, аки скунсы на сходнях.
   Я, что есть мочи повис на плечах Петрухи, и повернув голову к парням, прокричал: «Всё ребята, мир, мир, мир… !!!» - мол типа, были не правы, исправимся, станем хорошие и тихие.
   Повернув голову к Петру, зашептал ему прямо в рот: «Ты чё паря, окстись! – ты-то боец, а я-то нет, я простой художник, мне руки беречь нужно, у них вона пистоль под мышкой…» - ну куда там Петруха разошёлся не на шутку.
   Петруха рычал, и метал гром и молний…. (… я висел на Петрухе)…

   Дверь комка распахнулась, и два молодых паренька в белоснежных сорочках вышли на крылечко. У ребятишек в руках были биты. Кто получал битой по башке, тот знает, какое грозное оружие в умелых руках эта бита.


Глава - 2

   Был декабрь. Поздний вечер. Уличные фонари горели вовсю. Народу ни души.



Сын полка. Русский солдат 1812-1814 гг.. Автор: Кандинский-ДАЕ А.О.