Мертвый окурок

Ее изготовили на табачной фабрике. Она была уникальна. Она была Единственна. Все остальные ее братья и сестры были похожи на нее, но только внешне. И хотя внутри них был тот же самый табак, что и в Ней, и хотя бумага, в которую они были обернуты была такая же, как и на Той, которая особенная, они ничем не отличались.
Их безразлично сложили в одну общую пачку. Их было ровно 20.
Пачка была красивая, красно-белая, как плакат. На ней было написано Bond. Прямо, Джеймс Бонд, как будто. Но это была всего лишь пачка.
А сигареты в ней тем не менее были живыми. Хоть и похожими, но такими разными.
Одни мечтали о том, как пачку купит богатый дядя, и тогда каждая из них станет женой сказочного принца. Другие – о том, что их купит великий художник и они станут сопричастными к созданию новой Моны Лизы. Третьи – что просто какой-нибудь хороший и добрый человек купит их пачку и куря каждую из них будет делиться с друзьми своей маленькой радостью. Правда среди них были и такие, которые мечтали о том, что их будет курить маньяк, насилуя маленькую девочку, или гопник, или следователь, «выбивающий» у подследственного «чиста сердечное» признание в том, чего он не совершал. Да, были и такие. Но они старались молчать об этом, потому, что остальных было больше. И если бы они показали себя такими, какие они есть, их бы сделаи другими. Настоящими и живыми. А они боялись этого больше всего. И тогда они замаскировались под остальных и стали притворяться, творя свое дело уже исподтишка.
И постепенно все вокруг стали наполняться гнилью и гарью. Они теперь мечтали не о сказочном принце, а о толстосумом импотенте. Они стали мечтать ни о художнике, или поэте, а о поп-звезде. Они стали мечтать не о хороших и добрых людях, которые покурив их, испытали бы счастье и поделились им с другими. Они стали мечтать о другом. О том, что их купят для того, чтобы выпотрошить из них табак и набить их планом. Это было прорывом на новый уровень. Но и здесь одни из них мечтали, чтобы их превратили в косяк какие-нибудь гопники, которые потом пойдут бить рыло и вымогать бабло. А другие – о том, что кто-то, выкурив косяк, полученный благодаря им создаст нечто вроде «My Wine in Silence»...
Но кончилось все проще:
...Уссама Дэн Ладэн (Вдохновители и создатель легендарной группы Эмбрион Мракобесия, поэт, музыкант, художник, программист и рас****яй) пошел в магазин за пивом и за сигаретами. Продавщица по имени Гуля продала ему вышеназванный товар, при этом улыбнувшись своей глубинной, потаенной улыбкой.
Уссама открыл пачку. Сигареты задрожали от радости. Наконец-то их купили! Наконец-то, кто-то выкурит их! Теперь-то уж, они точно выполнят свою миссию! Теперь им не за чем и не о чем больше мечтать! Они оказались нужными этому миру. Теперь уже им было все равно, кто их будет курить, главное, что Он нашелся! Их радости не было конца, однако Уссама не заметил легкого дрожания красно-белой пачки в его руках. Он просто вынул одну из сигарет (Ту самую, что была Единственной с самого начала),
Он равнодушно выпотрошил из нее табак, забил в нее сомнительного вида зеленую кучку иссохшей и протрезвевшей от старости травы. И молча выкурил ее, стоя у окна.
Она тлела молча. Она ничего не понимала. Неужели, это все? Неужели, так и должно быть? Меня просто выкурят и бросят в ночь. В темноту, во мрак и сырость? Почему так? Почему именно так?
С каждой секундой Она становилась все слабей. И ей было все сложнее кричать об этом. Впрочем, ее и так не слышал никто. Потом ей постепенно стало безразлично, зачем она живет, зачем дымит, зачем любит и чувствует. Так она постепенно превращалась в окурок.
Уссама Дэн Ладэн затушил окурок и отправил его в пепельницу. Там Ее ждет новая жизнь, новые радости и новые несчастья.
И только Аллах ведает о том, сколько таких смертей и перерождений предстоит пережить Ей еще. Окурок станет землей. Земля родит урожай...
Но все это будет потом. Завтра. А сейчас умирающий окурок дымится на краю пепельницы, а безумный Уссама Дэн Ладэн чешет свою мудрую шершавую бороду.
Сигарета умирает, рождая окурок.
Уссама пьет пиво и стучит в барабаны. Оркестр играет Гимн Бреда. На сцене происходят Броулиновские движения. Зрители созерцают поднебесную благодать, С неба падает выдающийся снег.