В память об отце

Лихие 90е годы в Узбекистане. Сплошным потоком уезжают русские, татары, другие русскоязычные из Республики. Бывало, идёшь по улице, двое-трое стоят разговаривают. О чем? Да всё о том же – когда уезжаете? Куда уезжаете?  А возле много-этажных, в большинстве своём – четырехэтажных домов  ежедневно видишь  грузовики, на которые грузят вещи… уезжают…уезжали…стихийно и безвозвратно.
Стала и я подумывать об отъезде. Этот «вирус отъезда» был, как эпидемия – все были им заражены. Но…было одно «НО». Родилась я в Андижане, это Ферганская долина в Узбекистане. Родилась в 1942м. В 1944м моя родная мать умерла там же в Андижане. Причина – как написал мне мой отец – воспаление лёгких ранней весной, война, голод и холод. И всё связанное с этим. Мне было ровно 2 годика. О том, что у меня была мама не родная, я тоже узнала случайно в возрасте 10 лет. Кто она была и откуда родом – естественно, от меня тщательно скрывалось. Фотографию её я впервые увидела в рамке «фото-иконо-стаса» у бабушки с дедушкой в Украине. Они о ней тоже, наверное, мало чего, или вообще – ничего – не знали. Просто фото на память папе с мамой от сына из Андижана. Отец мой был призван из Украины в Андижан в Армию в 1936м году, служил в железно-дорожных войсках. Отслужив три года, еще остался там. Потом женился. 21 мая 1941 года. 22 июня началась война. 8 марта 1942 года родилась я. Почему меня Аллой назвали? Не знаю. Отец говорил – в то время это имя было очень модным. А мальчиков называли Викторами. Кстати, у меня двоюродный брат в Украине, тогдашнем городе Сталино, родился в 1941м и его назвали Виктором. И еще много было  Алл  и  Викторов – моих сверстников и одногодков.
Но, это я отвлеклась немного от  цели моего рассказа.
Стала я думать тоже –уехать-не-уехать? Стала изучать  законы о гражданстве –российские, украинские и узбекские. И оказалось, что – для России я «чужая» --нет доказательств принадлежности к России ни одного родственника, тем более матери. Вся родня живёт в Украине, в Донецке, Луганске и Макеевке.  Но… снова это пресловутое «но». У папы не было свидетельства о его рождении, то есть документального доказательства ЕГО принадлежности к Украине.
В моём свидетельстве о рождении – такой маленький лоскуток зеленоватого цвета размером с четверть  листа А4, где была я записана – Носова Ала Кузьмовна – видимо, как папа сказал в Андижанском тогда ЗАГСе, так и записали, наверное узбечка (или Узбек) сидели тогда там. То есть отчество  доказывала украинскую национальность моего отца. И всё. Национальности отца и матери в этом документе – от 16 марта 1942 года – даже не было строк таких.  Между прочим, когда я получала предпоследний паспорт гражданки Республики Узбекистан в 1993м году, в нашем паспортном столе были очень удивлены формату этого документа. Единственно что выдавало его за подлинный – двуязычное написание формы – узбекское и русское и герб УзССР посередине листка.
Интернета в те – 90е годы - еще не было, только междугородняя телефонная связь. Стала я созваниваться с двоюродными сестрами. Макеевская мне говорит: - конечно, Алла, переезжай, дедовская хата еще стоит, жить есть где.  Легко сказать – переезжай!  Папа еще когда был живой, мне написал в письме, почему у него в паспорте нет дня рождения, а только год – 1915й.  Когда ему пришло время выходить на пенсию – в 1975м – он делал запрос в Луганск о своих документах. Ему прислали ответ, что во время фашистской оккупации ЗАГС сгорел, и подтвердить они ему ничего не могут. Этот документ и был пришит к его пенсионному делу в Коканде.
Двоюродная моя сестра из Луганска мне по телефону передала адрес нынешнего Луганского бюро ЗАГС и посоветовала снова туда написать. Что я и сделала. При этом к письму я приложила ксерокопию своих метрик и фотографию деда с бабой и с моим папой из Макеевки, когда он туда приезжал к ним в гости.
Отправила письмо.  Жду. Месяц, другой, третий… уже и забывать стала. Месяцев через девять вдруг…приходит мне заказной пакет с обратным адресом  Украина Луганск. У меня всё задрожало внутри. Открываю пакет. Там ответ. Из…православной церкви Луганска. ЗАГС не нашел ничего, подали сыск в церковь. ЦЕРКОВЬ НАШЛА!!! И было написано там, что  «у отца  НОСОВА ГРИГОРИЯ КУПРИЯНОВИЧА и его законной жены МАРФЫ ФЕОКТИСТОВНЫ  указана дата  крещен и наречен КУЗЬМОЮ младенец мужеского полу»     Никто не может себе представить, что я тогда пережила.  Год был уже 1995й.  Я съездила в гости к старшей дочери в Россию, на «разведку», она живет в Томской области. Сибирь. Холодно очень. В мыслях я с Россией попрощалась навсегда. Не мой это край.  В 1997 же году я купила большой цветной телевизор, установила спутниковые тарелки, одна из них была направлена на Украинские телевизионные каналы.  Стала я смотреть украинские передачи, концерты, политические их шоу. И стала подумывать – а к чему  приведет та жизнь в Украине, которую я видела тогда? Звоню однажды сестре в Макеевку - :Люся! У вас будет война, попомни моё слово. Она даже на меня обиделась.   А я видела, как УкроСМИ и их телевидение ЛОМАЛО нацию, как уже тогда американские пасторы – кликуши собирали многотысячные толпы народу и доводили эту толпу да падучей. Что я видела тогда по их телевидению – это совсем не то, что в мире говорили об узбекском национализме. Там, в Украине, тогда я увидела тот фашизм, который и вылился в нынешнюю гражданскую войну. Я это видела собственными глазами. И переезжать – ПЕРЕДУМАЛА совсем.
Спустя много лет после этих размышлений внучка моей макеевской сестры, едва сбежавшая от этой войны, в Интернете мне написала – «Ваше счастье, что вы тогда передумали переезжать к нам, в Макеевку».
Так что правильно говорится – ЧТО БОГ НИ ДЕЛАЕТ, ВСЁ К ЛУЧШЕМУ.
Я еще в Узбекистане. Мне уже 73 года. Я получила уже второй, биометрический, паспорт гражданки Узбекистана. Я получаю хорошую пенсию. Особо не жалуюсь, хотя есть «мелочи жизни», капающие на нервы. Но переезжать от могилы ОТЦА, которая в Коканде, теперь я совершенно не намереваюсь НИКУДА.