Дочки - матери

   Какие-то сиреневые были глазки у дочки в первые дни, потом поменялся цвет. И носик несколько изменил форму.

   Накануне того дня, точнее, ночи, когда она родилась, я ещё ходила как ни в чём не бывало по городу, причём не одна. Мы с подругой подобрали на улице собаку и пристроили нашим знакомым старикам из соображений, что раз уж за ними ухаживаем - то и собаку туда. Жили эти старики в деревянном бараке, каких много тогда ещё в самом центре Сыктывкара сохранялось, возле рынка, на первом этаже.

  У жены был туберкулёз, у мужа - ампутированы ноги, дети незнамо где, соседи по бараку (коммуналке) злились на стариков, от них и правда за версту несло табачищем, скорее всего по этой причине и отняли ноги у деда, прокурено у них всё было жутко. Но не пили. И пёс этот, Джек, ходил гулять через окно.

  Уже не помню, как мы с ними познакомились, кажется просто шли мимо, и бабка позвала нас из окна. Никаких удобств у них не было, и периодически я, и беременная уже, забирала у них бельё в стирку, стирала дома в ванной руками и без хлорки, почему не боялась туберкулёза - не вем.

   И вот 21 августа то ли была я у них с утра, то ли просто в городе встретилась с Джеком - но потом целый день он за мной ходил, и под вечер уже я отвела его старикам и пошла было домой, но тут почувствовала что-то незнакомое.

  Дошла всё-таки, сказала маме, и та сразу повела меня в роддом, благо, он недалеко от нас был, старое, дореволюционное здание красного кирпича. Муж на работе был, отца тоже не помню, как-то испарились в этот момент все мужчины.

   В роддоме меня приняли и уложили в "родилке" одну, ночь, никого рядом нет, кричать смысла нету. Я ещё некрещёной была, в какой-то момент отчётливо вспомнила  "Анну Каренину", там дважды описываются роды - у Анны и у Китти, и оба раза речь идёт о жизни и смерти. Верно всё граф Толстой описал.

   Но тут как-то очутилась я уже в другой бОльшей палате и разродилась! Ребёнка у меня тут же отобрали, меня отвезли в общую палату, так что рассмотрела я дочь только наутро, когда кормить привезли.

  Все эти советские порядки дикими сейчас кажутся, сына много позже я уже совсем в других условиях рожала, и никто его не отбирал, и кормила я его потом до трёх лет - за двоих.

  Потому что с дочкой не получилось, молоко у меня было, но через 40 дней после родов у меня случилась страшная гнойная ангина, стали колоть антибиотики, и пришлось кормление прекратить и начать бегать с бутылочками в молочную кухню.

   А потом попала в больницу мама, я осталась одна с двумя мужчинами - отцом и мужем, и в один совсем не прекрасный вечер во время купания дочки, видно, уснула стоя, потому что ребёнок у меня кувыркнулся с кухонного стола (купала на тёплой кухне в детской ванночке, а на столе пеленала).

   Видимых повреждений не было, но ору много,  и я тут же вызвала скорую помощь, нас отвезли в больницу, и там случилось неожиданное: на ночь глядя никто нас обследовать не стал.

   Сказали: - Оставляйте ребёнка под наблюдением и идите домой.

   И я, оглушённая, растерянная, пошла в ночи домой одна через какое-то тёмное поле. Никогда не забуду это чувство пустоты. Хорошо, корпуса детской и взрослой больницы соединялись, бабушка прибежала к внучке и потом дежурила, когда я уходила на ночь домой, места мне так и не нашлось, на день ещё пускали с условием ухода за всеми детьми в палате и уборки оной.

  Тоже дико сейчас это вспоминать. Обследование ничего не выявило, через несколько дней выписали нас домой. И в следующий раз, когда тот же финт повторился: непонятный ор, высокая температура, скорая, больница, идите домой, без анализов маму не кладём - я уже как-то быстрее опамятовалась.

   Прибежала наутро: лежит под капельницей моя крошка. Спрашиваю: - Кормили?

   - Нет, не берёт соску.

   А я 20 раз повторила, что не будет молоко, только кефир.

   Разозлилась, выдернула капельницу, унесла домой, и с тех пор скорую никогда не вызывала.

   К весне доча уже разговаривать начала, мама со свекровью меня подпирали с обеих сторон, хоть и работали обе, ещё и сестра у свекрови помогала, и у мужа жива была неработающая бабушка. В общем, я решила выйти из академки и закончить университет. Надо было сдать госы и написать диплом, что я вполне успешно и сделала.

  На лето мы улетели к бабушке в Беларусь, а осенью мне нужно было поступать в аспирантуру, это же в советское было время, по распределению я шла первой на нашем курсе, меня оставили на кафедре русской литературы и было целевое место в аспирантуре ЛГУ.

   Оставила я дочу на бабушек и полетела в Питер экзамены сдавать. Поступила, возвращаюсь - а доча вся в коросте! По одной версии напоили молоком от козы, наевшейся арбуза, по другой - не той кашей накормили.

   Пришлось на жёсткую диету ребёнка посадить, но не только диета, помог нам ещё берёзовый дёготь, который мы с бабушками разводили маслом и мазали ей всё тельце.
Всю зиму это продолжалось и на долгое время отбило у меня охоту уезжать от ребёнка.

  Но учиться-то надо было! Ездить на сессии, экзамены сдавать, диссертацию писать. Не говорю уже - на работу ходить, ходить на работу как раз было не обязательно, из ассистенток с кафедры я перевелась в мнс-ы в университетскую археографическую лабораторию, и там терпело начальство мой домашний режим, лишь бы вовремя сдавала тексты.

   Но всё-таки через три года вопрос встал ребром: или я сдаю ребёнка в сад и хожу на работу, как все остальные сотрудники, или увольняюсь.

  И я попробовала "сдать ребёнка в сад". Место нам выделили на другом конце города, и вся эта недолгая история как какой-то страшный сон припоминается: вставание затемно, детский плач, промёрзший переполненный автобус.
 
   Через пару недель я сдалась и написала заявление об увольнении...


   И почему-то следом за этим сразу вспоминается, как поступали МЫ в архитектурный.

  Нет, конечно, доченька всё сама: закончила экстерном в 15 лет школу, выбрала вуз. Потому что я настаивала на переезде в Беларусь, нашла ей приличный вуз в Минске и уже договорилась там на тв насчёт работы для себя, и мы договорились, что если с первого раза не поступит - уезжаем в Минск.

   Но она поступила. Я или сидела на скамейке у входа в корпус, ждала её с экзаменов или от репетитора, или уезжала в монастыри: Задонск, Костомарово.
 
   Впервые там побывала, изумительные места. В Костомарово такие медовые, меловые то есть холмы, но летом все в цветах и мёдом пахнут. А в Задонске мощи святителя Тихона и источники с купальнями тоже посреди холмов, но не таких высоких, как в Костомарово.

  На втором курсе мы уже собрались лететь на Байкал, куплены были билеты - и тут попала на скорой Дашуня в больницу с абсцессом в горле, и там ей его вскрыли. Билеты пришлось сдать и вместо Байкала я полетела к ней в Воронеж, нашла хорошего профессора, лора, и он сказал, что для реабилитации надо морковный сок в нос заливать, чтоб стекал по задней стенке горла и заживлял  шов. А также полоскать горло боржоми.

   Хорошо, комендантша в общежитии была сговорчивая, по прошлогоднему заселению меня помнила, я поселилась в отдельной пустующей комнате и целыми днями тёрла на мелкой тёрке морковку. Потом старшие девочки собирались ехать в Задонск расписывать храм в скиту, мы поехали с ними.

   До росписей дело не дошло, просто пожили несколько дней, а дни стояли солнечные, хоть и октябрь уж был в середине. Немыслимые какие-то открывались дали, особенно с колокольни в монастыре. И звёзды такими большими оттуда казались, нас ночью водил на колокольню один послушник. 

   А потом уже началась какая-то другая жизнь. Свадьбы, мужья. По античной литературе, помню, проходили мы "Орестею", там знаменательную фразу говорят мойры, что ли, или эринии, или хор в трагедии, не помню уже:

 - С мужем, ею убитым, она в кровном родстве не была.

   Мать Ореста убила его отца, и сын мстит ей за его смерть - и вот так оправдывают её эринии.

   Я часто эту фразу вспоминала после развода. Муж ведь не родственник: пришёл, ушёл. То ли дело родители, дети. Они всегда с тобой. И ещё профессия.

   Это мне часто повторяла моя научная руководительница: профессия всегда с тобой!

   И поэтому я по-настоящему счастлива была, когда вручали дочке диплом архитектора, и очень хвалил её научный руководитель. Словно камень с души свалился.

   В 1999-м году осенью, помню, на Иоанновских чтениях в Архангельске выступал один известный московский священник, говорил об образовании и семье и сказал, что вот из их гимназии практически все дети поступают в хорошие вузы, поскольку они не только с детьми, но и с родителями работу проводят, укрепляют семью, а из неполных семей редко хорошее образование получают дети.

  И я не выдержала, выскочила на лестницу и так рыдала... Но Господь милостив.

  С днём рождения, доченька!