Вернуться на прежний курс

— Эй, иди сюда!

Идущий по дороге обернулся в ту сторону, откуда доносился голос, и увидел сидящего под деревом с книгой в руках упитанного кудрявого малого. На того, кто нуждается в помощи, он явно не был похож, но мало ли. Поэтому идущий двинулся на зов.

— Что-то случилось? — подойдя к сидящему, поинтересовался он.

— Да конечно, случилось! — весело воскликнул тот. — Просто, знаешь, — шпарил он на «ты», как со старым знакомым, — только что прочитал, всплеск эмоций, знаешь, каких-то новых ощущений, буря восторга, комбинации мыслей, невообразимых чувств — просто фонтан. Понимаешь?

— Пока не совсем, но чем я могу помочь?

— Да как же не ясно?! Чувств — фонтан, а я — один! Распирает же, поделиться влагой. Ты читал это? — и он показал обложку книги, на которой было написано: «Непролазные джунгли» В. Плевок.

— Нет, не читал, — честно признался идущий.

— Да, ты... чё, — заикаясь, закатив глаза, произнёс сидящий под деревом. — Послушай, и ты улетишь. Ты разбрызгаешься от счастья и расплескаешься от удовольствия. Я тебе так, накидаю вкратце. Короче, двое, будучи глубоко под эндорфином, встречают таракана, который убежал из буддийского монастыря. Его преследуют и хотят изнасиловать. От столь плачевных перспектив хитиновые волоски на его брюшке нервно дрожат. Двое, будучи глубоко сентиментальны, как обычно, когда употребят, жалеют членистоногое и угощают его эндорфином. Таракан, никогда не употреблявший подобного, помирает от передозировки. Двое понимают, что теперь преследователи, будучи глубоко возбуждённые погоней, изнасилуют их. От такого расклада они в шоке. Убегать им не хочется, у них не то состояние — в облом, подставляться тоже не комильфо. Они оба, как оказалось, были гетерозависимы, поэтому не относились к тем, кого такое к себе противное отношение не пугает. И тогда они решают привязать к тараканьим лапкам ниточки и, дёргая за них, создавать видимость тараканьего неплохо-себя-чувствования. Что они и сделали, предварительно употребив эндорфина. И вскоре преследователи нагнали дохлого таракана и, обступив его со всех сторон, занялись своим грязным делом, думая, что он живой. А эти двое, перед тем как спрятаться, позвонили анонимно на горячую линию ФСБ и оставили сообщение, что-де, неизвестная конфессиональная международная банда извращенцев жарит мёртвого таракана там-то и там-то. В общем, в самый разгар извратно-отвратительной вакханалии явились наши доблестные и повязали всех. И... потом их судили за никро-насеко-филию. Класс, да? — спросил весельчак, закончив рассказ, светясь от счастья.

Теперь идущий всё понял. Перед ним глубоко сумасшедший. Но чем помочь ему, он не знал. Взять его с собою? Дорога жизни требует полного сосредоточения на себе. Приходится идти, как следопыту, всматриваясь, не примята ли трава, не поломана ли ветка, не доносится ли опасности шорох или запах какой посторонний. Как такого брать с собой?

Тем временем пылающий радостный взгляд весельчака, видя, что не произвёл на слушателя ожидаемого эффекта, постепенно начал угасать. Через какое-то время его глаза потухли совсем, и сестра радости — грусть — выглянула из них, чтобы посмотреть на того, с кем так долго трепался её домовладелец. «Ну вот и делись с людьми радостью», — подумал тот, а потом, сунув руку куда-то за спину, достал другую книгу — «Непроходимые джунгли-2», в которой говорилось о том, как таракан, находящийся в «Камере Вещественных Доказательств», — ожил. Похитив находящийся там же, проходящий по другому делу, эндорфин (так как таракан очнулся, будучи глубоко убеждённым в том, что начинать надо именно с эндорфина, но в правильных пропорциях). Поэтому он решает сначала употребить столько, сколько именно ему нужно, а потом отомстить извращенцам так, как требует его пострадавшая тараканья честь. Для расчёта дозировки ему нужны были те двое, на их поиск он и отправляется. Двойка пребывала в печали — кончился эндорфин. Поэтому, когда они увидели ожившего таракана, у которого с собой был эндорфин, они пришли в неимоверный восторг. Рассчитав таракану его тараканье, все глубоко употребили. После этого таракан посвятил их в планы мести. Он говорил, что станет их убивать, щекоча хитиновыми волосками на своём брюшке. Двое, употребив эндорфин, опять превратились в сентименталистов в «квадрате», поэтому рыдали от тараканьих россказней навзрыд, так им было жалко извращенцев. Успокоившись, они уговорили таракана отказаться от мести. Упросили его торжественно поклясться над новой сакральной дозой эндорфина. После завершения данной процедуры они, как надёжному другу, поведали таракану о часто навещающем их под эндорфином глюке. Что есть пустое место, самое красивое в мире, но живут в нём какие-то засранцы. Что они вдвоём давно мечтают освободить пустоту и прекрасно там устроиться самим, но у них нет транспортного средства. Таракан, выслушав, предлагает им свои услуги. Они, взобравшись ему на спину, неспешно отправляются в неизвестную сторону. Куда спешить — эндорфин ещё не закончился.

Пока читающий, уткнувшись в книгу, постигал калейдоскопические приключения в джунглях, идущий, стараясь его не отвлекать, вернулся на прежний курс.