Дистрибьюторская жизнь 8 глава Проводы

8 глава
 
Проводы

 Каждое утро я думала о том, что когда-нибудь проснусь и пойму, что мне больше не нужно таскать тяжеленные книги, надевать опостылевшие кроссовки, разговаривать чуть ли ни с каждым встречным о четверостишиях Хайяма. В тот миг я буду самым счастливым человеком на земле. Ведь тогда я уже буду менеджером, и мне не нужно будет заниматься тем, чем ни одной девушке не подобает. Я смогу больше следить за своим внешним видом, спать больше четырех часов в сутки и есть не только котлеты по-киевски. И денег у меня будет гораздо больше. А самое главное - я буду знать, что добилась своей цели и мужественно преодолела все преграды дистрибьюторской жизни. «Когда-нибудь этот миг настанет. Я даже не сомневаюсь в этом».  Я каждое утро хотела дико заорать и послать всё это к чёрту, но а что дальше? Работа кабинетной крысой и оклад раз в два месяца? Я лучше стану менеджером. Пусть я и была неудачницей со стажем, но я надеялась, что так будет далеко не всегда.
 В то утро все активно обсуждали новость о том, что Фетисов вместо Набережных Челнов отправиться служить на благо нашей великой родины.
– Юль, ты знаешь об этом? – поинтересовалась я.
– Да. И мне всё равно.
 А сама тут же выпросили у меня его новый номер и начала названивать. Юля делала вид, что ей на всё наплевать, но было заметно, что это несколько не так. Хотя он всё равно уехал бы: или вслед за Беком или в армию. В любом случае путь Андрея Фетисова с волгоградским офисом "РОСА" расходился в противоположные стороны.
 Однажды мы шли с Андреем на остановку на улицу Елецкую. Он давно мне сказал, что хочет о чём-то поговорить. Вот и представился подходящий случай.
– После того, как Юля вернула мне через Валеру мой перстень, между нами всё кончено. Но она по-прежнему лезет ко мне в койку. Она меня достала. Более тупорылой я не встречал.
– Андрей, ей всего семнадцать лет. Она ещё ребёнок почти. Чего ты от неё хочешь? Житейской мудрости? Это просто смешно.
– Поговори с ней, пожалуйста. Объясни ей, что к чему. Вы же вроде как подруги.
– А с какой стати я должна решать твои проблемы?
 – Это ведь для её же блага.
 – Я попробую.
 В тот момент я поняла, что Фетисов для меня теперь просто друг. Он перестал меня интересовать как мужчина. Все мои чувства к нему испарились. Да, мы ездили с ним работать в Новый Рогачик и в Максим Горький, просто спали на одной кровати, но это была просто дружба. Моя зависимость приказала долго жить. Мне даже стало смешно, что я могла так долго обращать внимание на этого малолетнего салабона. Я смогла вздохнуть с облегчением и гордостью. Я преодолела очередную трудность в своей жизни. Его подружки звонили мне, спрашивали, со мной ли он или в другом месте, передавали ему сообщения, спрашивали, что лучше ему подарить, а меня это даже не раздражало. «Похоже, я стала совсем страшной с этими бесконечными сумками, – подумала я. – Меня эти бабы и не воспринимают как угрозу. Совсем внешний облик растеряла».
 Но я всё чаще вспоминала Бека. Он действительно всегда мог вдохновить меня на работу, поддержать и успокоить. Теперь же его не было рядом - моей обожаемой опоры. Набережные Челны стали для меня самым часто упоминаемым городом. Я осознавала, что Таня скоро будет защищаться на ассистента, и никто меня не отправит в офис Алибека Джураевича. Я должна буду смирно подчиняться её воле. Это сейчас я понимаю, что у меня на тот момент складывалась хорошая дистрибьюторская команда, что мне нужно было сидеть в волгоградском офисе, что я была близка к своей цели, как никогда до этого. Но тогда я думала об одном: я не хочу защищать Таню на ассистента.
 Мои результаты резко снизились. Я делала то девяносто единиц, то пятнадцать. Я не могла без вмешательства Бека вернуть себе вдохновение и энтузиазм в работе. Он был моим шефом, а вовсе не Сергей Игоревич. Я доверяла ему, что уж скрывать. Я доверяла ему, как самой себе. И он был мне нужен.
 Я ходила как зомби. Ничто меня особо не интересовало. Только деньги, да и то я их мало стала зарабатывать. Я даже думать не могла ни о чём: это было крайне больно и тяжело. Всегда легче отвлекаться на посторонние темы. Разве что ещё поесть иногда возникало желание, да в туалет сходить.
 Но одним прекрасным утром мы с Фетисовым подходили к офису и, к своему огромному удивлению, увидели Дениса.
– Чувак, как ты попал сюда? Какими судьбами? Из Челнов! – орал возмущённо Фетисов.
– Да там все обсираются жёстко. Только Виталя и Сухов сделали за всё это время норму. Мне там не нравится.
– Денис, но сначала всегда непросто. Новый город, новые люди...
– А ты Беку хоть доложил, что уехал? - поинтересовалась я.
– Нет. Я просто смылся.
 Это было в репертуаре Дениса. Кто бы сомневался, что он не обременяет себя лишними заботами. Сергей Игоревич был в шоке, когда увидел его. Остаться работать у нас он Денису не разрешил. Дал всего лишь два дня, чтобы заработать на пропитание в поезде до Набережных Челнов.
 Вечером меня позвали в кабинет босса. Я уже была готова выслушать нотации по поводу моего сегодняшнего результата, который был чуть выше плинтуса. Но услышала нечто совсем иное.
– Маш, ответь честно, – в этом месте Сергей Игоревич сделал паузу, – ты хочешь поехать в Набережные Челны?
 Я еще за секунду до этой фразы поняла, что босс именно этот вопрос мне и задаст. Я сразу не смогла сконструировать свой ответ, но через несколько секунд мне это всё же удалось.
– Если честно, то да.  – В понедельник тогда отправляешься.
– Как?! В этот?
– Раз сегодня четверг, то, конечно, в этот. Успеешь собраться?
– Но почему вы приняли это решение?
– Потому что я ведь знаю, как Бек тебя уважает. Может, даже не только как сотрудника.
  Сергей Игоревич многозначительно улыбнулся.
– Не смущайте меня, босс.
– И ты от него реально джуссуешь. Так уж поезжай.
– Сергей Игоревич, только не думайте, что я к вам плохо отношусь. Вы лучший босс, которого только можно представить.
– Спорим, ты считаешь меня тираном?
– Вовсе нет.
– То есть я всё делаю справедливо.
– Именно так.
– Я рад, что мы друг друга поняли.
 Когда я вышла на порожки, там стояли курили Таня, Фетисов и Денис. Слёзы то ли радости, то ли огорчения стояли у меня на глазах.
 – Меня в Набережные Челны в понедельник отправляют.
 Лицо Фетисова резко выпрямилось, и он произнёс:
– Ну езжай!
– Мальчики, вы идите. Мы поговорим с Машей немного.
 Андрей и Денис резко смылись в кафе "Азия". А мы с Таней подкурили сигареты.
– Я рада, что мы с тобой перестали в последнее время гноить друг друга. Правда, Маш. И ты изменилась. По сравнению с тем, когда ты пришла сюда, земля и небо.
– И ты, Тань, стала гораздо спокойнее реагировать на окружающую тебя действительность.
– Эта работа обоих нас изменила. И это классно.
– И у тебя же защита начинается со следующей недели. Как же ты без инструктора четвёртого в команде?
– Ничего. Одной неделей позже, одной неделей раньше. Главное, что мы поступаем правильно.
– Да. И я уверена, ты справишься и без меня. Ты же сильная, Доренко.
– И ты такая же, Даренко.
– Только реву много.
– Я такая же. А как быть, когда не ****ся по полгода. На работе ведь особо не разгуляешься с парнями, а знакомиться за пределами офиса некогда.
– Это точно.
– Я Сухову даже в последнюю ночь, когда он уезжал в Набережные Челны, не дала.
 От таких разговоров с Таней я была не прочь отказаться. О парнях мне с ней говорить не хотелось.
– Не забудь передать мне для него подарок, а то парень умрёт, если я с пустыми руками приеду.
– Обязательно.
 У меня зазвонил телефон. Это была мама. Я должна была ей всё рассказать.
 – Ну ладно, Маш, в общаге поговорим.
 – Конечно. И я знаю, ты и без меня с защитой справишься.
 – Да. Но с тобой было бы лучше.
 – Что ж делать.
 Я принялась по пути на остановку объяснять маме расстановку дел. Она не возражала против моего желания поехать в Татарстан. Тогда уже даже мама смирилась с моей работой.
 Меня ждали новые перспективы, новый город, новые впечатления, новая жизнь... Я верила, что смогу начать всё сначала. Больше не будет былой наивности, неопытности, эмоциональности. Теперь я была гораздо сильнее и умнее. В тот момент я сразу нашла в себе ресурсы продолжать дальше свою дистрибьюторскую жизнь. Меня ждали впереди новые вершины и победы. Меня уже ждал в Набережных Челнах Бек.
 На радостях я в последний день работы в волгоградском офисе сдала своему любимому клиенту из строительной фирмы Владимиру Станиславовичу две книги в кожаном переплёте и ещё множество всяких детских для его сына. В тот день у меня был самый высокий показатель. Как сказала Якушина Катя, которая в тот день стала инструктором:
– Ты умеешь уходить красиво. Желаю в Челнах удачи!
 «Бек, милый и классный Бек! Теперь тебе никуда от меня не деться». Это было всё, о чём я только думала. Эх, где мои восемнадцать лет, когда я была легкомысленной и доверчивой… Так, что-то я повторяюсь. А как не повторяться, когда один день становится похож на другой, даже когда ты в дистрибьюторском бизнесе. А тут вдруг замаячили новые перспективы. Авантюризм не был мне чужд, за что я ещё поплачусь не раз, и я приняла решение поехать в Челны. И я верила, что у нас Беком могут получиться серьёзные отношения. Я, можно сказать, поехала вслед за человеком, которого, как тогда думала, любила. Я, что самое смешное, верила, что мы будем долго вместе. Это был не просто вопрос карьерного роста. Это был уже вопрос личной жизни. Я знала, он ждёт меня в Набережных Челнах. Я прекрасно знала, что его ему нужна моя поддержка, что у него сейчас проблемы. Я знала, что он на меня рассчитывает. В общем, я собралась к своему мужчине. Он казался мне идеалом, ну или просто идеальным вариантом: он был умён, красив, состоятелен и души во мне не чаял. К тому же, я всегда питала необъяснимую страсть к представителям монголоидной расы. Ещё в детства. Это всё началось с китайских боевиков и мальчика-корейца в первом классе. Да, я была влюблена по уши, если так можно выразиться. Он на тот момент являлся для меня олицетворением мудрости и мужественности.

***

Перед отъездом я решила отметиться и в литературной студии при Волгоградском Союзе писателей, в которой не была с того момента, как пошла работать в фирму «РОСА». Я чувствовала некий литературный голод: мне не хватало этих уютных немноголюдных чтений в кабинете председателя Союза. Я вспоминала Лену, ещё одну Лену, Максима, Владимира, которые помогли мне опубликоваться в местных журналах, поддерживали в трудные моменты, председателя студии Василия Макеева, который первым оценил мои произведения. И у меня скопились стихи, которые хотелось показать народу. 
Мы, как обычно, собрались за огромным столом овальной формы. Василий Степанович, крупный во всех смыслах литератор – и по размеру и по значению, сначала дал слово новенькой в этой компании. Это была молоденькая девушка с двумя тонкими косичками. Её стихи разобрали «по полочкам»,  и в результате не нашли в них ни одного достоинства. Я испугалась, предвкушая, как разнесут в пух и прах мои творения.


Я снова считаю:"Раз,два,три...",
И меня вновь сожирают в снегу снегири.
Разорвали меня на хлебные крошки,
Видно, заржавела я как старые брошки.
В пар превратились мои силы
И положили венок у могилы.
Я будто палено, а не человек,
Которое срубил зимой дровосек.
Но я говорю: «Ты хоть тысячу раз умри,
Но хотя бы один из них воскресни!»,
И тогда не сожрут тебя снегири,
А подарят хвалебные песни.

***
Я умоюсь на рассвете водой с хлором,
Текущей из ржавого крана,
Закушу кефир из сои беконом,
Что для тех, кому умирать не рано.
Потом глотну на улице угарного газа,
Пну железную банку ногой,
Прокукую у помойки три раза
И была там таковой.
А после пробежка вслед за автобусом,
Поиск в кармане монет.
И окажется в нём бонусом
На извечные вопросы ответ.

***

          Зонты распускаются по пасмурному городу,
Бомж теребит мокрую бороду,
Грязные струи стекают с крыш,
К помойке ползёт голодная мышь
Дождь сегодня расстроен, дождь возмущён...
В этот день всё крушит, не зная имён.
Всем сигареты превращает в окурки,
Размывает под глазами тушь.
Ему надоели придурки,
Несущие несуразную чушь.
Лишь майский одуванчик он ласкает,
Придавленный театральным моноклем.
От собачей мочи его отмывает
На площадке под тополем.

– Да, Маша, нам тебя не хватало! – воскликнул Василий Степанович. – Твои стихи – это глоток свежего воздуха.
– Ягодный фреш, – вмешалась Лена, которая была постарше.
– Только почему снегири? Мы похожи на снегирей?
– Разве что разноцветные и такие пузатенькие.
– В любом случае, не бросай писать, я тебя прошу. Конечно, в какой-то момент понимаешь бессмысленность всего этого, ты словно бьёшься об стену, но борись, пиши будто только для самой себя.
Я утвердительно закивала головой. Но тогда я была в студии в последний раз и не написала с тех пор ни одного стихотворения. Это была, так сказать, моя лебединая песня. В тот момент я думала, что буду дистрибьютором всегда и  что буду с Беком всегда. А литература и мучения поэтического самовыражения в мои планы никак не вписывались.


Рецензии