Дежавю

        Был тёплый апрельский вечер. Мне с трудом удалось получить небольшой отгул и под предлогом неотложной рабочей поездки, я покинул семейный очаг. После рождения ребёнка я стал особо ощущать потребность в уединении. Нет, я безумно к ним привязан и за шесть лет ни разу не думал о том, чтобы «повернуть налево» или совсем бросить их. Всё развивалось и продолжает развиваться стабильно. В точности по сценарию, что я когда-то давно придумывал в голове, будучи студентом и безнадёжным романтиком. Просто наступает момент, когда мне на мгновение хочется забыть обо всём. Отдаться самому себе. Дремлющий дух авантюризма вдруг пробуждается и завладевает всем моим сознанием. Это бывает не так часто, но так желанно. Мой особый наркотик, если хотите. Аэропорт, четырёх часовой перелёт, и пятидневное забвение в паутине узких улочек города всех влюблённых. Что может быть лучше?
Я не спеша шёл по бульвару Сен-Жермен и проходя очередной перекрёсток зацепился взглядом за небольшой ресторанчик на улице Мазаре. Отличное место, чтобы выпить чашечку кофе и почувствовать дуновение четырёхсотлетней истории каменных стен, если верить вывеске над тротуаром. Этот вечер нравился мне всё больше и больше. Я не мог представить иного завершения этого чудеснейшего дня. Что могло быть прекрасней?... Через пару часов мне хотелось броситься в Сену. Вы даже представить не в силах, как я ненавидел себя. – Почему именно здесь? Почему именно сейчас? – словно ударами молота о наковальню раздавалось в моей голове. – Я ведь мог и вовсе пройти мимо, не обратив ни малейшего внимания! Боже, одно движение головой, и я бы прошёл этот чёртов перекрёсток, остановившись у другого ресторана.
        Я был подавлен. Весь мой мир лопнул, как пузырёк воздуха на поверхности закипающего молока. Его просто не стало. Не помню, как вернулся в номер. Не помню где взял бутылку виски. Словно огромный, бесформенный мешок с требухой я без малейшего движения сидел на полу, облокотивший спиной о бока большой кровати. Только дрожащая рука время от времени подносила горлышко к сухим губам. Глоток. Ещё один. Отрывистый выдох и на мгновение сморщенное лицо. Затем снова оцепенение. Странно, но раньше я иногда даже скучал по этому состоянию. Время от времени вспоминал с улыбкой. С годами это случалось всё реже, и хоть миновало не так уж много зим, но воспоминания неизбежно тускнели. Бывали моменты, когда мне безумно хотелось всё это прочувствовать вновь. Один в один, не упустив ни малейшей детали. Я прокручивал в памяти те вечера, но этого было мало. Мне нужно было заново это пережить. Ты когда-то сказала, что я мазохист. Может быть это и так. Не имеет значения. Я получил, что хотел.
        Начинало светать. Пустым стеклянным взором я наблюдал за тем, как бледная ладонь трепала засаленную этикетку. Но я будто не чувствовал этого. Мне казалось, что я лишь наблюдаю за чужими пальцами со стороны. Бутылка, впрочем, не опустела ещё окончательно. Превозмогая себя, я сделал последний глоток и лениво откатил её в сторону. Гримаса отвращения и какие-то ругательства про себя. Я медленно подтянул к себе затёкшие ноги и попытался сесть поудобнее. Потрясение моё, наконец, понемногу убавлялось и я даже украдкой улыбнулся, вспомнив несколько афоризмов об иронии судьбы. Случайности не случайны. – зачем-то проговорил я в слух.
        Возвращающийся рассудок убеждал меня, что, возможно, вчера мне просто показалось и я принялся анализировать, ожесточённо споря с самим собой. – Черты лица, взгляд… я не мог её с кем-то спутать… но с другой стороны, я ведь даже не успел рассмотреть… отвлёкся на официанта, а когда вновь жадно впился взглядом в тот столик у окна, он был уже пуст… но эти глаза… доля секунды, что мы смотрели друг на друга… это невозможно!
        Всё внутри трепетало и разрывалось. Никогда ещё я не сомневался в чём-то настолько сильно. Я даже не мог понять, какой из двух возможных исходов мне больше по душе. Если это действительно была она, то наверняка потрясена не меньше.
- А вдруг она вовсе меня не узнала? Нет, тогда бы не стала так внезапно уходить. Срочные дела? Маловероятно. Это не она… Просто похожая девушка. – продолжал я перебирать себя.
        Слишком много вопросов. Нужно было срочно что-то решить. Вернее решиться. У меня в запасе оставались ещё два дня и я понимал, что не найдя каких-то ответов и не убедившись в чём-то определённо, я сойду с ума. Мне нужна была гарантия того, что воображение лишь дорисовало мне её образ, а та девушка, на которую я смотрел лишь чем-то общим походила на "неё". А если это и вправду она, то… то мне даже думать не хотелось о том, что может быть дальше.
        Я просидел так ещё четверть часа. На удивление, мне совсем не хотелось спать. Ленивые лучи желанного весеннего солнца пробирались ко мне сквозь занавески. В комнате было душно и я отворил створки окна настежь, наполнив пространство вокруг себя атмосферой прекрасного воскресного утра. Лёгкий ветерок доносил аромат нарциссов с парковых клумб. Сейчас то самое время, когда Париж в прямом смысле слова расцветает и становится удивительно живописным. Я с упоением наблюдал за тем, как пробуждается город. На тротуарах стали появляться одинокие прохожие и в каждом можно было разглядеть что-то особенное. Кто-то возвращался домой после шумной вечеринки, тяжело перебирая ноги, кто-то выходил на утреннюю пробежку, сладко потягиваясь у входа в парадную. Начинали свой очередной рабочий день официанты и баристы из бесчисленных ресторанчиков, расположенных почти на каждом углу. Открывались магазинчики, и разнообразные старинные лавки, торгующие антиквариатом и сувенирами. Словом, это был тот момент, когда ежедневная суета огромного мегаполиса ещё не успела полноправно овладеть всем окружением и можно было умиротворённо наслаждаться тишиной, погрузившись в свои мысли.
        Внезапный телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Я повернулся и, словно окаменев, смотрел на прикроватную тумбу. В подобных отелях, стационарные телефоны верещат по-особенному громко. Здесь нарочно не отдаются веянию прогресса, оставляя предпочтение проводам и большим белым трубкам, которые, как мне кажется, были придуманы специально для домохозяек, чтобы можно было прижать её плечом, не боясь, что она упадёт на плиту в самый неподходящий момент.
        Меня бросало то в жар то в холод. Прошло наверно секунд тридцать, но мне казалось, что не меньше часа. Я успел пропустить через сито своего воображения невероятное множество навязчивых мыслей. Как и десять лет назад, я утрировал, преувеличивал, фантазировал, злился, боялся и удивлялся одновременно. Всё сразу.
– Как она узнала, где я остановился? Да ещё и номер комнаты… зачем?
Но неожиданно для самого себя я оборвал цепь лихорадочных размышлений и схватил трубку.
 – Слушаю –  резко и напористо вырвалось из меня. Каково было моё облегчение, когда я услышал в ответ мелодичный говорок администратора. Как оказалось, вчера вечером я в крайне возбуждённом состоянии просил меня не беспокоить в течении всего следующего дня и в полнейшем исступлении отправился в свой номер пешком по лестнице, игнорируя существование лифта на протяжении всех восьми этажей. Мари, так звали эту милую девушку, хотела лишь удостоверится, что всё в порядке и предложила подать завтрак мне в номер. В привычном и услужливом тоне, предписанном правилами для всего отельного персонала я почуял нотки беспокойства.      
- К чёрту всё, попроси Жизель подменить тебя, и поднимись ко мне ненадолго. Нужно поговорить.
        Мари была моей старой приятельницей. Крайне приятной и очень общительной девушкой. Пару лет назад, в канун её 24го дня рождения, я в качестве подарка предложил ей поехать в Париж вместе и отпраздновать там. Она утонула в магии этого города целиком и безвозвратно. Даже моё первое впечатление от дебютной поездки меркло и испарялось, словно капля воды на солнцепёке по сравнению с тем, что испытала она за те две недели. Мы побывали везде. Пешком обошли добрую половину всей старой части города. По её словам, она ещё с детства была неравнодушна к Франции. Зачитывалась Хемингуэем и Дюма, мечтала о поцелуе на фоне Эйфелевой башни и тёплых вечерах в летних ресторанчиках под открытым небом. Но к сожалению, на тот момент у её родителей не было возможности выехать за границу, а со временем вкусы маленького мечтателя неизбежно менялись. Сохранилась, пожалуй, лишь её любовь к французскому языку. Как-то она подарила мне «Графа Монте-Кристо» в оригинале и всячески настаивала, чтобы я осваивал язык. Стоит признаться, что она очень мне в этом помогла и я ей особо благодарен. 
        Мы познакомились лет девять назад. Я тогда уже третий год учился в университете. Решил попробовать себя в роли куратора для первокурсников и она оказалось одной из моих подопечных. Как всё развивалось дальше, пожалуй, нет смысла описывать в подробности. Недолгий роман, наивная влюблённость, на которую я  не мог полноценно ответить. Слишком свежа в памяти была моя история и слишком часто я думал об этом. Затем расставание. Всё, как у всех, но в конечном итоге нам всё же повезло. Мы сумели стать очень хорошими друзьями и за всё время нашей дружбы даже ни разу не ругались. Во всяком случае, я не припомню чего-то серьёзного.
        Знакомые не понимали меня. «Ты посмотри на неё! Хватит страдать, открой глаза!» Но дружба с ней была для меня чем-то особенным. Мы словно нашли себя. Мне не хотелось большего, хоть и была она особенно хороша собой. Большие и невероятно ясные голубые глаза. В этом взгляде тонули многие. Я же видел в нём всё её состояние. Они не умели лгать, просто далеко не многие могли побороть своё увлечение и что-то в них разглядеть. И это было действительно сложно. Бледная бархатная кожа, благодаря которой, на лице всегда сохранялся аккуратный румянец. Идеальная фигура и утончённая лёгкая походка. К тому же она была прекрасно воспитана и всегда казалась старше своих сверстников во всех отношениях, производя к тому же очень хорошее впечатление о себе во всех кругах, где появлялась.
        Последние полтора года обучения она окончила экстерном и можно сказать, что диплом мы получили почти одновременно.  Занимая хорошую должность в крупной строительной фирме, она не имела проблем с деньгами и спустя полгода после нашей поездки, твёрдо решила переезжать в Париж pour toujours, то есть насовсем.
Вскоре она вышла замуж за вполне достойного и приятного француза из хорошей семьи, получила гражданство и превратилась из эталонно русской Марии в лаконичную и европейскую Мари. Свою же работу в отеле она объясняла потребностью в общении с людьми и, в частности, с русскоговорящими. Воспоминания о России не покидали её никогда. Нет, она не жалела о своём решении, но лишний раз поговорить на родном языке для неё было очень приятно и даже важно.

Стук в дверь раздался минут через пятнадцать.

- Войдите. – Как-то слишком важно и величаво произнёс я.
Она аккуратно прошла в комнату, наверняка ожидая увидеть в ней хаос и полнейший разгром. Но перед её взором был я, смиренно сидящий в той же позе у кровати, задумчиво настукивающий что-то пальцами по колену.
– Ночью заходила, но ты не открывал. Решила подождать до утра. Ты не представляешь, как я рада, что мои ожидания не оправдались. Ты так меня напугал…
– Я видел её – будто не слыша всего того, что мне сейчас сказали, отрывисто вымолвил я. – вчера, в каком-то ресторане недалеко от Сен-Жер.
– Ты уверен? – С сомнением произнесла Мари, после небольшой паузы
– Да.
Она протяжно вздохнула. – Но ты же понимаешь, что шанс один на миллион. Да и к тому же прошло столько лет. Возможно ты просто ошибся…
– Это точно была она. – опять не дав ей договорить, отчеканил я – Мне непременно нужно убедиться. Сегодня вечером постараюсь расспросить у персонала что-нибудь. Быть может она часто там бывает. Надеюсь узнать хоть что-то.
– Послушай, если это действительно она, то неужели тебе станет легче? Даже если вам удастся встретиться и поговорить, что потом? Не будь так опрометчив. Едем к нам. Виктор вернулся вчера. Я сказала, что ты здесь. Он был бы очень рад с тобой повидаться.
– Спасибо, обязательно заскочу к вам на ужин. Ты знаешь, что я люблю, но сперва…– отвлечённо пробормотал я будто читая с листа, но вдруг остановился. – Сперва нужно понять, что всё это значит…
– Ты всё такой же мудрила. Вечно додумываешь и выстраиваешь какие-то невероятные версии. – иронично подытожила Мари. –  Отдохни, поспи немного. И всё таки прошу тебя явиться к десяти. В хорошем расположении духа - настойчиво расставляя акцент в последних словах, протянула она.
Снова раздался стук в дверь.
– Завтрак принесли. Я пойду. – она тепло обняла меня – Будь хорошим мальчиком и не расстраивай меня – улыбнулась Мари и вышла, вежливо пожелав входившей горничной доброго утра.
– Непременно… всё в той же задумчивости почти прошептал я ей вслед.

        На протяжении всего дня я, как мог, старался отвлечься и думать о чём-то ином. Несколько часов я пробыл в Лувре и ради забавы придумывал план похищения Джоконды. Во всех возможных вариантах меня, конечно либо ловили, либо я с подельниками улетал на вертолёте, с той самой площади у входа в музей. Всё в лучших традициях голливудских историй о больших грабежах. 
        Я покинул сокровищницу высочайших богатств мирового искусства около девяти вечера. Конечно, я был бы не прочь повидаться с Виктором, и провести вечер в хорошей компании, но слишком сильное впечатление оставил у меня вчерашний эпизод. Я побрёл к ближайшей станции метрополитена и решил отправиться к уже знакомому перекрёстку, – Прости меня, дорогая, но ты не меньше меня уверена, в том, что сегодня я до вас не доберусь – мысленно обратился я к Мари и шагнул внутрь полупустого вагона.
        Парижский метрополитен хоть и является одним из старейших в Европе, но по сравнению, к примеру, с Лондонским интуитивно понятен и прост. Первые линии прокладывались строго под проезжей частью улиц и заблудиться здесь довольно сложно. Хотя, впрочем, в первые разы придётся часто всматриваться в карту, но я не считаю это проблемой.
        Через двадцать минут я был в ста метрах от входа в ресторан. Непостижимое волнение охватило мою душу. Я вдруг вспомнил, как мчался к ней через весь город, когда после ссоры она игнорировала мои звонки или говорила о том, что не желает меня больше видеть. Длинная череда ретроспективных воспоминаний. Подумать только, прошло чуть больше десяти лет и вот мы снова встретились. Пусть так, случайно, мимолётно. Но в этом и есть весь шарм. То, что так долго не могло уснуть во мне, а когда, наконец успокоилось и, как мне казалось оставило меня навсегда вдруг внезапно возвращается и словно волна цунами поглощает крохотный островок моего самосознания. Три дня назад я летел в самолёте и думал лишь о том, как буду сидеть на набережной и наблюдать за отражением старинного города в водной глади, а теперь стою прижавшись плечом к уличному фонарю и лихорадочно всматриваюсь в панорамные окна длинных витрин, среди десятка лиц пытаясь увидеть лишь одно. То самое.
– Месье?
От неожиданности я отскочил, и чуть было не упал на тротуар, но успел ухватиться рукой за фонарный столб. Я медленно поднялся, и поравнялся взглядом с мужчиной. На вид он был лет сорока пяти, с небольшой залысиной на макушке. Аккуратно и сдержано одет в длинное чёрное драповое пальто, под воротником которого я заметил строгий классический костюм. До блеска вычищенные кожаные туфли и прямые строгие брюки без стрелок. Лицо его так же было не вызывающе. Не сказать, что он был суров или крайне серьёзен. Всем своим видом он напоминал не то лакея не то личного водителя какого-то важного чиновника. Один из тех людей, которые слышат и знают много того, о чём говорить в слух не могут, приобретая при этом какую-то загадочность в своём образе. Он словно был здесь по какому-то поручению и после того, как я мысленно это произнёс, он протянул мне руку, держа в ней небольшой белый конверт. Сопровождать свой жест какими-то изречениями, он, по видимому не собирался. Всё то время, что я оглядывал его и этот конвертик, он лишь смиренно смотрел на меня и молча наблюдал без какого-либо интереса.
– Я понимаю, что это выглядит странно, но вскоре вы всё поймёте. – с ужасным акцентом вымолвил он всё в той же степени сдержанным голосом.
Находясь в лёгком недоумении, я недоверчиво взял конверт и осмотрел его. Никаких пометок, букв или цифр на нём не значилось. Обычный белый конверт, правда очень уж небольшого формата.
– Извините за внезапность. Всего доброго. – сухо вымолвил незнакомец, и фальшиво улыбнувшись направился к бульвару. Там повернул в сторону набережной и не спеша удалился.
 – Странно, очень странно. – подумал я, смотря ему вслед. Я не торопился заглянуть внутрь конверта. Догадываясь о том, что там может быть, я сознательно оттягивал момент. Даже поднял руку и на свет фонаря попытался разглядеть что скрывает за собой слой белой бумаги. Но ничего конкретного увидеть не удалось. Опустив руку, почувствовал что сверху на меня упала капля воды. Потом ещё одна. Мне повезло, что дождь начинался именно сейчас. Через пару минут я уже сидел за тем же столиком, что и вчера, попросив виски со льдом. Конверт лежал тут же, время от времени приковывая мой взгляд. Я словно ждал чего-то. Специально медлил в надежде на что-то ещё. Мне нравилось ощущение таинственности и совсем не хотелось его разрушать. Спустя какое-то время алкоголь начинал давать о себе знать и с лёгким азартом я вскрыл пресловутый конверт.
– 22 Avenue Montaigne квартира 46 – томно проговорил я вслух. Я медленно откинулся на стул и осушил стакан. Повернувшись немного на бок, я опёрся локтём о спинку и покручивая в руке небольшой листочек с адресом вдумчиво смотрел на бульвар через окно. Шум ливня сливался со звучанием музыки откуда-то из глубины зала. Я тихо напевал мотив и всё смотрел на пробегающих мимо людей. Несколько раз слышался, звон колокольчика над дверью и какие-то фразы вроде – ух, ну и погодка – сопровождающиеся смехом. Официанты усаживали вновь прибывших за свободные столы, предлагали меню и помогали дамам справиться с намокшей верхней одеждой. Я же всё больше и больше терял самообладание.

– 46 – замёрзшими пальцем водил я по металлической табличке рядом с подъездным домофоном. – да, вот – наконец нашёл я и протяжно нажал на кнопку. Через несколько секунд прозвучал противный сигнал, повествующий о том, что можно входить. Я быстро открыл дверь и вскоре оказался внутри просторной парадной. Дом был старинный. Весь первый этаж со стороны авеню занимал какой-то дорогущий бутик. Само здание состояло из пяти этажей и имело большую на удивление очень чистую лестницу с объёмными перилами. – Должно быть аренда квартир здесь стоит немало – подумалось мне. В самом деле эта поездка по воле случая оказалось самой атмосферной. Бронируя номер, я решил отдаться веянию старины и выбрал отель, который был основан в конце девятнадцатого века. Многое конечно менялось и в годы второй мировой там был госпиталь, но ощущалась разность эпох в проектировании коридоров и комнат, что и было самым важным для меня. Затем этот ресторан. На вывеске начертана дата основания основания – 18 июня 1648 года. Впечатляет, не правда ли? Ну и наконец эта квартира . До самой входной двери меня не покидало странное ощущение. Наравне с волнением, замешательством и эйфорией, я ощущал страх и мнительное чувство подвоха. Казалось, что всё это шутка и через пару минут после того, как я постучусь, дверь мне откроет полноватый усатый мужчина в чёрной сеточке для волос и махровом халате, с вопросительно недовольным взглядом. На часах половина первого ночи и вероятно мой визит заставил его встать из тёплой уютной постели.
        Но, наконец, мне пришлось прервать череду беспокойных мыслей. Незаметно для самого себя я оказался перед той самой дверью, в которую подсознательно мечтал войти на протяжении последних десяти лет. Зачем-то я достал из кармана вымокший листок и вновь внимательно оглядел аккуратный округлый почерк. Словно мне не хватало каких-то гарантий. Я ещё и ещё раз пытался убедить себя, что не ошибся и пришёл по нужному адресу. Как бы я не старался, но груз сомнений не покидал моих плеч. Протяжно вздохнув, я дрожащим пальцем нажал на кнопку дверного звонка.
        За толщей аккуратно выкрашенной деревянной двери послышались торопливые шаги. Босые ножки чуть-слышно шуршали по паркету. Звякнула дверная цепочка и в этот момент внутри меня всё лопнуло. Я машинально развернулся и в несколько прыжков преодолев два лестничных пролёта замер в темноте третьего этажа, прижавшись спиной к одной из дверей. Сверху послышался, наконец, щелчок замка и лёгкий скрип. Я затаил дыхание. Всё моё тело пульсировало в такт биению сердца. В глазах мутнело и казалось, что через долю секунды я упаду в обморок.
        – Просто оглядись и молча вернись в квартиру. – мысленно молил я её. Но, будто чувствуя, что человек, минуту назад звонивший в её дверь всё ещё рядом и еле дыша сдерживает конвульсии метрах в трёх прямо под ней, она оттягивала момент. Давала мне последний шанс принять решение. Да или нет. Оставалось ещё несколько секунд. Она знала о том, что я внизу. Это было слишком очевидно. Она явно хотела увидеть меня и может быть, даже очень. Своим гордым молчанием и покорным ожиданием в дверном проёме она словно просила меня подняться. Собраться с духом и предстать перед ней. Она не могла позволить себе самой спуститься вниз или хотя бы произнести что-то, оставаясь на прежнем месте. Собственно, в этом даже не было нужды. Я прекрасно всё понимал, но упорно сопротивлялся. Подумать только, несколько лет назад, я отдал бы всё что угодно, абсолютно всё за один лишь только шанс побывать в подобной ситуации. Ни секунды бы я не размышлял о чём-то ином, жадно поглощая каждое мгновение, проведённое рядом с ней. Я бы вывернулся наизнанку, чтобы всё наладить или же застрелился на её глазах, поняв, что всё это только игра. Из крайности в крайность и только так.
        Сейчас же мне становилось всё хуже. Дрожь была уже нестерпимой, но внезапно, среди глушащего звона в ушах мне послышался знакомый скрип. В этот раз уже более стремительный, закончившийся долгожданным хлопком. Ноги моментально стали каменными. Я упал на колени, жадно глотая ртом воздух. Каждый вздох всё глубже и тяжелее предыдущего. Поймав какой-то определённый ритм, я вдруг вовсе обессилил и повалившись на бок чудовищно разрыдался. Я не мог больше терпеть. Ни физически, ни эмоционально. Апофеоз…




       

        Был тёплый апрельский вечер. Я не спеша поднималась от набережной в сторону бульвара Сен-Жермен. Спрятав руки в глубокие карманы плаща я остановилась у очередного перехода. Погода сегодня не предвещала сюрпризов и я планировала побродить по вечернему городу в поисках вдохновения. Но, как оказалось, самая известная улица в Париже, что нескончаемо упоминается в каждом третьем произведении, из фонда бессмертного французского романизма – не совсем удачное для этого место. Перед тем, как вы решите отправиться сюда с семьёй или в гордом одиночестве, неважно, приготовьтесь к огромному количество туристов, что уныло растекается здесь на протяжении всего года. Бывают дни, когда даже ночью на улице не протолкнуться. Как итог – испорченная обувь, ужасное настроение, мерзкие лица и пошлые улыбки, что ещё на протяжении нескольких дней, бывает, снятся по ночам. Но за частую, конечно, мне удаётся найти какое-нибудь укромное местечко и отдаться полёту мысли. Я с детства привыкла всегда носить с собой тетрадку и пару ручек, поэтому в основном подобные прогулки не остаются бесплодными. Сегодня, к примеру, есть парочка даже очень хороших в перспективе стихотворений. Небольшая редакция и вуаля.
        Выйдя на бульвар, я стала лихорадочно думать, где бы поудачнее, а главное, поскорее свернуть и раствориться во дворах. К тому же, проведя почти полтора часа у воды, я ощутимо подмёрзла и совсем не прочь была бы где-нибудь отогреться чашечкой  чая. Самым подходящим по всем параметрам местом был старинный ресторанчик на пересечении с улицей Мазаре. Я часто захожу сюда при возможности. Очень уж нравится здешняя атмосфера. Подумать только, этому зданию больше четырёхсот лет, если верить вывеске над тротуаром. Прекрасное место.
        Мне предложили столик у окна, в дальней половине просторного зала. Всё бы ничего, но мной вдруг овладело странное предчувствие. Я сделала заказ и по удобнее расположилась в ожидании. В ожидании чего-то ещё. Это очень сложно объяснить, но через полтора часа я сидела на кровати в своей квартире и находилась в состоянии полнейшего оцепенения. Но обо всём по порядку.
        Я задумчиво наблюдала за проходящими мимо окон людьми, держа в одной руке чашку, в другой авторучку. Тетрадь была открыта на той самой странице, которую я периодически открываю на протяжении месяцев трёх пожалуй. Где-то с полгода назад, после очередного переезда я разбирала коробки и копаясь в своих записях нашла очень старую тетрадку, которую вела, когда ещё училась в школе. С улыбкой я стёрла с неё тоненький слой пыли и погрузилась в воспоминания.
        Что-то вызывало у меня смех, что-то заставляло серьёзно задуматься. Самое интересное заключалось в том, что спустя года всё стало диаметрально противоположным. Те ситуации, о которых я писала в этой тетради с тоской, обидой или злобой, сегодня казались мне абсолютно не стоящими подобных эмоций и переживаний. А то, чему я тогда не придавала значения и даже высмеивала, сейчас казалось таким важным и драгоценным, что мне становилось стыдно и даже немного обидно. Но была в этой тетради, наконец, главная изюминка. У последний записи не было даты и вообще каких-либо пометок. Неоконченное стихотворение. Великолепное начало и развитие. Я даже удивилась, когда прочла его в первый раз. Не хватало только окончания. И сперва мне показалось, что с этим я легко справлюсь. Без проблем допишу в течении пары дней и если всё будет меня удовлетворять, то с удовольствием включу его в сборник. Но прошло с того момента уже несколько месяцев, а я всё так же в поиске.
        Заниматься этим плотно я не могла, потому что спустя недолгое время, я начинала злиться и всё заканчивалось одинаково - фыркнув я бросала всю свою писанину подальше и старалась не вспоминать об этом злополучном незаконченном труде. Так же случилось и сегодня. Спустя час, после того, как я начала что-то в нём редактировать и дополнять, я всё перечеркала и скомкав тут же вырванный лист зашвырнула его в недра свой сумки.
– Господи, я никогда его не закончу. – подумала я, и откинулась на спинку стула, запустив руку в волосы.
        Мы встретились взглядом ровно в ту же секунду. Я сразу узнала его. С годами лицо чуть вытянулось и немного погрубело, но не потеряло той еле заметной неуклюжести, свойственной именно ему. Даже не знаю что я почувствовала в этот момент. Это была смесь всех чувств и я не могла отдаться чему-то одному. Мной стало одолевать пьянящее волнение, но внезапно он отвлёкся на официанта и как только он отвернулся, я будто очнувшись, быстро, но без суеты и лишнего шума взяла свой плащ и вышла из ресторана. Всю дорогу домой я находилась в эмоциональном оцепенении. В этот раз я даже удивительно быстро нашла ключи и через пару минут уже вскрывала бутылку вина, купленную в подарок для сестры. 
– Ты умеешь выбить меня из состояния равновесия. – с какой-то почти облегчённой улыбкой вслух подытожила я, нетерпеливо усевшись в кресле с бокалом в руке.
        Ночь выдалась крайне беспокойной. Несколько часов беспрерывно верещал телефон в кармане плаща. Я прекрасно знала, кто так настойчиво беспокоится, но разговаривать с этим человеком сейчас не имела ни малейшего желания. Выключу телефон или сброшу – трёхчасовой скандал и нотации при встрече гарантированы. Не понимаю, почему я до сих пор терплю его? Всем своим видом он вызывает лишь отвращение и злобу, но я не могу его бросить. Какое-то подсознательное чувство благодарности, если хотите. Действительно, в своё время он очень мне помог. Он вернул мне душевный покой и тихий размеренный жизненный ритм. С ним я не думала о завтрашнем дне. Словно огромная кирпичная стена он защищал от меня любых невзгод и неприятностей. Но со временем, всё стало меняться. С годами он стал невероятно ревнивым и капризным. Я терпела, много говорила с ним об этом. Я искренне хотела, всё наладить и убедить его в том, что нет причин для беспокойства. Но он был неумолим. В конечном итоге мне всё надоело и я поменяла своё отношение к нему. Всё чаще вдумчиво молчала при встрече, лишь изредка кивая головой и фальшиво улыбаясь его бесконечным шуткам. Он вдруг стал невыносимо мне противен.
– Встречусь с ним на днях и всё объясню. Пора покончить с этим. – твёрдо решила я в мыслях.
        С рассветом мне удалось немного вздремнуть. Я проснулась через пару часов, всё ещё находясь под впечатлением от вчерашней встречи. Я была уверена, что он попытается меня разыскать и первое место, куда он пойдёт – это тот ресторан. Небольшой план вдруг родился у меня в голове.
– Алло, Ян, здравствуй. – приветливо произнесла я с улыбкой.
– Кого я слышу. – торжественно протянул в ответ мелодичный говор. – И тебе доброго утра. Как ты?
– Всё замечательно. У меня есть небольшая просьба. – торопливо ответила я. – Та квартира на авеню сейчас свободна?
– Секунду… Да, ключи у меня. – после небольшой паузы уверенно проговорил Ян.
– Отлично. Я надеюсь ты ещё не завтракал. Жду тебя через час в Бонопарте. И без опозданий. – осуждающе намекнула я.
– Так точно, адмирал. – с чувством и воинской расстановкой прозвучало в ответ.
– Всё, до встречи, юнга – с нежной усмешкой произнесла я и положила трубку. Но не успела я выпустить телефон из рук, как разревелся от очередного входящего звонке.
– Господи, ну сколько можно. – болезненно произнесла я вслух, держась рукой за голову.
– Алло. – холодно вымолвила я, удовлетворив наконец, вызывающего абонента.
– Я миллион раз объясняла тебе, что до конца следующей недели мне нужно закончить роман, и абсолютно нормально, что иногда я буду пропадать на какое-то время. Не нужно строить каких-то идиотских версий и пытаться меня в чём-то учинить. – максимально спокойно и доходчиво пыталась разъяснить я. – Встретимся завтра вечером на набережной. Часам к десяти. И пожалуйста, не звони сегодня. Мне нужно работать. Правда. – уставшим и даже молящим голосом проговорила я. – До завтра. Целую.
– В этот раз я наберусь смелости и всё закончу. – с облегчённой уверенностью подумала я после и стала собираться. Хоть я и была уверена в том, что Ян непременно опоздает, мне всё же хотелось поскорее выйти на свежий воздух.
        Из далека я заметила у входа в кафе коренастого мужчину лет тридцати в короткой кожаной куртке, надетой поверх свитера с высоким объёмным горлом. Он нервно курил, раздражённо разговаривая с кем-то по телефону. Завидев меня, он торопясь попрощался, выбросил сигарету и с улыбкой наблюдал за моим приближением.
– Совсем вы на себя не похожи сегодня, господин. – иронично произнесла я вместо приветствия.   
– Ну что ж поделать, сударыня, пунктуальность превыше всего. – подняв указательный палец вверх, важно ответил молодой человек и ринулся открывать передо мной увесистую стеклянную дверь.
– И давно ты это понял?. – с ещё большей иронией спросила я исподлобья, проходя внутрь.
– Лучше поздно, чем никогда. – с чувством протянул он, следуя за мной.
        Мы расположились за столиком у окна. Солнечные лучи, отражаясь от гранёных солонок, рисовали на столе причудливый радужный узор. Я вдруг вспомнила, как ты когда-то мне с упоением объяснял каким образом белый свет распадается в спектр, доказывая, что на физика до безумия интересна и напрасно я так её ненавижу. Тогда, это неимоверно меня раздражало. Сейчас же, я смотрела на цветные кружочки с улыбкой, но глазами, почти полными слёз. Ещё мгновение и я бы не смогла более их сдерживать.
– Так что там за дело у тебя? – прожёвывая очередной круасан и возвращая меня в реальность, проговорил мой спутник. Хоть он и был полный разгильдяй, но очень хорошо знал мой темперамент и невероятно точно понимал в какие моменты меня нельзя отвлекать, а в какие обязательно нужно.
        Я рассказала о вчерашней встрече, о всех мыслях по этому поводу и посвятила его в свой сегодняшний план.
– Ещё обязательно нужен будет твой водитель. – уверенно дополнила я в окончании.
– Для чего? – с недоумение ответил Ян.
– Пусть побудет немного возле ресторана сегодня вечером и если мои ожидания подтвердятся, передаст ему вот это – быстро разъяснила я и достала из кармана небольшой белый конвертик.
– Господи, всё как в кино – продолжая жевать и с интересом разглядывая конверт, задумчиво протянул мой собеседник.
        Мы ещё около часа проболтали о всякой всячине, много смеялись и благодаря Яну я, наконец то, отвлеклась от всех этих томных размышлений, терзающих меня последние сутки. После он проводил меня до метро, отдал ключи от квартиры и с, улыбкой откланявшись, удалился по своим делам. В своё время он четыре года проучился в театральном ВУЗе, но после внезапной кончины отца, каким-то непостижимым образом сумел вложить все наследованные средства в бизнес и стремительно встал на ноги, так и не придя в университет за дипломом. Но отголоски былых забав, а главное мастерство искусного их исполнения никуда не делись и от того, время проведённое с ним всегда было наполнено всяческими репризами и шутками. Через четверть часа я поднималась к знакомой двери по большой светлой лестнице в отличнейшем расположении духа.
– Только не подведи. – подумала я и отворила аккуратную деревянную дверь.






        Не знаю, как долго, я пролежал так на холодном полу. Может быть десять минут, может быть полчаса. Наконец, я нашёл в себе силы подняться. Небрежно отряхнулся и глубоко вздохнул. Я чувствовал величайшее облегчение и самое омерзительное отвращение одновременно. Мне становилось тошно от самого же себя. Если бы сейчас меня кто-то увидел я бы умер от стыда. Натурально бы умер. От сердечного приступа. Тот самый момент, когда переизбыток каких-то эмоций, например гнева или страха вызывает дикий всплеск адреналина в крови. Добавьте к этому плохую экологию, извечную утомляемость, стресс и неправильное питание. Как итог – инфаркт в 34 года во время очередной ссоры с женой. И смешно и печально.
        Я бы долго так ещё рассуждал, если бы в какой-то момент не обернулся. На пол-этажа выше, застыв в лестничном проёме стояла она. За окном была глубокая ночь а свет горел только этажом выше. Я не мог рассмотреть детали, но в том, что это непременно она, был уверен абсолютно. Мной овладело удушающее оцепенение. Больше всего на свете я хотел исчезнуть. Испариться в воздухе. Убежать сейчас – всё равно, что пустить пулю в лоб. Выбежав на улицу, я брошусь в воду с ближайшего же моста. Нужно было во что бы то ни стало взять себя в руки и максимально здраво оценить ситуацию. Но в эту секунду она сдалась. Начав медленно спускаться по ступенькам в мою сторону, она сперва сохраняла то невозмутимое выражение лица, неотрывно глядя мне в глаза. Словно прочитывала меня, решаясь на что-то. Она подходила всё ближе. В этот момент я не мог ни пошевелиться, ни оторвать взгляда от её лица. Спустя минуту мы стояли в полуметре друг от друга. Страх, жалость и неимоверное волнение видел я в её глазах. Я начал робко что-то говорить, но она резко набросилась на меня, сжав в объятиях, и разрыдалась в голос. Это скорее выглядело так, будто я пропал без вести, а она на протяжении десяти лет меня искала и всем сердцем верила в то, что найдёт. И вот я сам объявляюсь в самый неожиданный момент. Она захлёбывалась слезами и всё сильнее прижимала меня к себе. Я чувствовал запах её духов и медленно пьянел, зажмурив глаза. Казалось, что времени больше нет. Всё вокруг остановилось и испарилось. Остались только мы на фоне белого листа. Два творца, создающие вокруг себя новый дивный мир. Чередой ярких кадров проносилась лента воспоминаний в моей голове. Но сейчас я не только видел её образ, пронесённый сквозь года в дальних уголках нервной памяти, но и чувствовал её рядом. Ощущал как её пальцы сжимают вымокшую ткань пиджака где то сзади. Втягивал запах её волос и уносился прочь...   
         Мы сидели в просторной гостиной и оживлённо рассказывали друг другу о своих жизнях. Я не сводил с неё глаз. Она всё так же безумно красива и обаятельна. К тому же, из девочки она превратилась в рассудительную и образованную   женщину. Я с содроганием сердца пытался сберечь в памяти каждое мгновение этой желанной ночи, запоминая всё до мельчайших подробностей.
        Утром, часам к шести мы вдруг очнулись. Я, наконец, осмотрелся и разглядывал всё, что было вокруг. Квартира была не большой, но очень уютной. Немного обшарпанная мебель и разнообразная красивая мелкая утварь создавали приятную атмосферу в стиле быта тогдашней аристократии. Мне не хотелось уходить, но я вдруг вспомнил, что уже завтра должен возвращаться домой, назад в свой большой рутинный мир. Самолёт вылетал в полдень и прощаясь мы договорились о встрече сегодня ночью здесь же, на этот раз тихой, размеренной, без сюрпризов и неожиданностей. Оставалось ещё довольно много того, о чём нам бы хотелось поговорить.
Вернувшись в свой номер я безвозвратно провалился в сон. Открыл глаза я на закате. Так же, как и прошлым утром я стоял у окна, на этот раз с чашечкой крепкого кофе, предвкушая длинную ночь. С тем же интересом я наблюдал за людьми внизу и мне вдруг нестерпимо захотелось прогуляться. Вещи были собраны и приготовлены к отъезду. Я планировал забрать чемодан утром и сразу же отправиться в аэропорт. Поэтому с чистой совестью и в отличнейшем настроении я вышел на оживлённую улицу.
        Я быстро шёл в сторону набережной и в какой-то момент решил спуститься к воде. Через несколько минут я вдумчиво смотрел на водную гладь, и повернув голову на секунду подумал, что сошёл с ума. Такого дежавю я не испытывал ещё никогда. Метрах в пятидесяти от меня она нежно поцеловала подошедшего мужчину с букетом в руках и замерла в его объятиях. Всё так же, как и десять лет назад. Изменилась лишь обстановка и стали мы чуточку старше. Я простоял так ещё минут двадцать. Она смеялась и облокотившись на каменное ограждение оживлённо что-то рассказывала своему спутнику. Он слушал, отвечал ей, показывая что-то руками и корча гримасы. Она улыбалась и обнимала его. Поцелуи, томный сладкий взгляд и бесконечные нежности о вечности, перетекающие от него к ней и обратно. Во всём этом не было ничего нового, ничего шокирующего и пронзающего. Я развернулся и медленно побрёл прочь. Удивляла лишь чертовски сильное ощущение повтора. Весь этот эпизод, в точности то малейшего движения пальца уже сыгран. Уже...   
        Я примчался в аэропорт и чудом успел выкупить билет на ночной рейс. Застегнув ремень и поудобней расположившись в кресле я немного успокоился. Смотрел на огни терминала сквозь овал толстого стекла и думал о своей семье. Думал о том, что через пару часов поцелую сонную жену, а утром разбужу любимую дочку. Слишком много я пережил и переварил за эти пять дней. Мне нужна была моя рутина. Когда самолёт набрал крейсерскую высоту, я полностью расслабился. Уже сквозь сон я услышал первые крики где-то позади себя...