Бездна. Глава 10-6. В открытом океане

     Задор прошёл быстро. Долгое возбуждение, а после утомление высосали из груди нечто важное, остался лишь неприятный холодок.

     С трудом справляюсь со сном. Сам предложил непременно кому-то бодрствовать, чтобы нас не застигли врасплох. Врасплох — не врасплох… Разница?

     Присонный рассудок пытается доказать тоже самое: ничего не случится, если чуточку вздремну… Корабль настигнет — хоть десять раз бодрствуй, ничего не поделаешь. Побрызгать на корабль водички из океана, скорчить рожу — может, испугаются?

     Пригоршня прохладной воды в лицо — и обвиняю себя в неверности долгу часового.

     Ради развлечения пытаюсь вспомнить самые забойные ритмы рок-н-ролла. Танцевать не хочется, но сон чуток отступает.

     На полу возле дивана сидит Мишка и маячит лапой.

     — Бедный, про тебя забыли, — прижимаю мохнатого друга к щеке. — Мишка, ты тоже не спал?

     — Разве уснёшь с таких ужастиков? Мне проще — могу спать, могу не спать. Я — поролоновый.

     — Счастливый, тебе всё равно… Спать — не спать… Умирать… не умирать…

     Мишка ничуть не настроен на конфликт, мне же захотелось разрядить напряжение на Мишке:

     — Поролоновый, тебе наплевать, съедят нас, или мы найдём счастливый остров.

     — Нет, не всё равно! Даже с поролоновым сердцем я… — Мишка не договорил, но с обидой произнёс: — А скажи, сердешный, чем мясо отличается от поролона?

     — Сердце — не мясо.

     — Вот и поролон — не всегда поролон.

     — Тогда скажи, как из мёртвого поролона рождается живое Мишуткино сердце? — я с любовью прижал Мишку к груди, пытаясь извиниться перед другом.

     — А как из мёртвого первичного бульона зарождается жизнь?

     — Э, да ты всерьёз обиделся. Из бульона жизнь рождалась постепенно — миллионы лет. А твоё сердечко родилось из любви ко мне, капризяке. Сразу, как только ты соскочил с магазинной полки в мои руки.

     Мишка провёл лапкой по моей густящей бороде. Простил…

     Наступил рассвет. Мы смотрели на краешек восходящего солнца. Через минуту смотреть будет невозможно, а пока…

     — Мишутка, сколько дней мы не любовались восходом?

     — Всего-то два дня.

     — Впечатление, будто в эти два дня прошла целая жизнь.

     — Да уж…

     — Теперь времени будет — хоть отбавляй! — я глядел на солнечные блёстки на поверхности океана. — Итак, плывём, то есть, приплыли! Перед Оленькой стыдно. Столько вытерпела! А я — самодовольный кот…

     — Не казни себя! Всё в прошлом. Теперь время думать, как Оленьку благодарить; каким любящим мужем будешь в предстоящей жизни на прекраснейшем атолле.

     — Я о будущем даже помыслить боюсь. Вроде, убежали от опасности… А что радоваться? Вдруг все острова в округе во власти таких же людоедов?

     — Оставь свою гордость, да помолись, как о тебе молятся девочки.

     — Им проще — они верят. Хотел бы, но…

     — …но это ничего не стоит. Смирил гордыню, встал на колени… Проси! Вот увидишь: опасности минуют, и вынесет плот на райский остров.

     — Это они тебя научили? Ладно, ничего в энтакой обречённости не остаётся, как молиться.

     Я встал на колени перед иконкой Богородицы, оглянулся на Мишку. Если бы он… да нет, сложил лапки на груди и на меня не глядит. Неужели молится?

     — Господи, — я мысленно представил всё, что Оленька испытала за много дней ожидания неминуемой смерти. Сколько же она потрудилась, чтобы выведать о нашей незавидной участи, чтобы устроить побег!

     Я в мыслях обращался к неведомому Богу, вовсе не помышляя о спасении своей эгоистичной персоны. Я представить не мог, что будет на этой земле без двух добрых девочек. Конечно, себе я тоже желал бы счастья, но…

     — Но нет, не за себя прошу, Господи! Защити девочек… если это возможно…

     Я стоял на коленях не меньше получаса.

     Но сон вновь пытается поработить. … самые забойные ритмы рок-н-ролла… оказывается лучше колыбельной… пусть девочки спят… лошади спят стоя и не падают… а вот и не усну — прохлада бодрит. Не меньше холодного купания.

     — Ты не спал?

     Это Оленька.

     — Спи, любимая.

     — У тебя вид совсем понурый. Иди, поспи.

     — Что-то не хочется… — какой бы довод придумать, чтобы… — после такого разве уснёшь?

     — Просто полежи.

     Хитренькая Оленька, решила меня усыпить, но да ладно, просто полежу…

     Я устал… От волнений, опасностей… Хотелось помечтать о жизни на маленьком островке. Где нет бананов и козьего сыра, беспечной жизни и всех прочих благ, зато есть свобода. И мои милые девчонки.

     А пока есть мой чудесный родной островок — плот, где есть для счастья всё. Вода, еда, надежда и главное — любовь! Хорошо так думать, согревая в объятиях любимую девочку.

     Я уткнулся носом в родную ложбинку между двумя милыми холмиками. После треволнений так не хочется это потерять. Моя жизнь в этот миг сосредоточилась именно в этом.

     — Спи, любимый… Я постерегу твой сон.