Стрельба из ракетницы в цель

На берегу реки Лузы, в месте впадения в нее реки Лалы, расположился небольшой старинный городок Лальск. На краю городка, за церковью и кладбищем, большое поле – аэродром местных воздушных линий.
Городок, видимо, знавал лучшие времена. Двухэтажные кирпичные купеческие дома архитектуры девятнадцатого века на центральной улице. Гранитные памятники с эпитафиями о купцах первой гильдии. Большая, почти не разрушенная церковь.
Не бедно жил народ в этих местах. Шутка ли, вся торговля с Сибири на Великий Устюг шла через него. Но самоуверенность горожан и недооценка технического прогресса привели к роковой ошибке.
В конце девятнадцатого века решался вопрос, как вести железную дорогу Вятка – Котлас, с заходом в Лальск или напрямую. И местные жители,  или их лучшие представители от имени жителей, решили: вполне проживут без этих новомодных штучек. Ведь столько лет обходились.
Удача проехала на паровозе в тридцати километрах от Лальска. Городок с тех пор захирел. Теперь, даже в семидесятых годах века двадцатого, это был даже не райцентр…
На вторых этажах купеческих особняков какие-то конторы, на первых этажах бедные магазинчики. На главной улице грязь непролазная, особенно в начале мая, самую распутицу.
На краю аэродрома стоит самолет – трудяга Ан-2 с надписью «Аэрофлот» и эмблемой этой лётной кампании на борту. И широко раскинуты  серебряные крылья – с серпом и молотом (чуть пониже пилотской кабины).
Сейчас этот самолет работает в интересах серпа, то есть сельского хозяйства, – распыляет азотные удобрения на колхозные поля в лучшие агротехнические сроки.
В пилотской кабине двое. Второй пилот Юра, молодой парень. После училища летает второй год и считается уже опытным вторым. Командир самолета Яков Яковлевич – добродушный, вечно улыбающийся человек небольшого росточка, лет на десять старше Юры. Свой путь в авиации начинал в военном училище в Ленинградской области. Там же стал чемпионом одноименного военного округа по вольной борьбе в наилегчайшем весе, о чём иногда вспоминал. И только в кругу друзей после третьего стопаря договаривал, что чемпионом стал из-за отсутствия противника в его весовой категории. После знаменитого хрущевского сокращения армии попал в гражданскую авиацию.
В тот день они выполнили полетов – с десяток. Погода была неважнецкая. Иногда моросил дождик, проскакивали снежинки. При  загрузке самолета из кабины на воздух выходить не хотелось. Поиграли в храп – это игра в карты на деньги, очень распространенная в авиации и в других отраслях народного хозяйства, обслуживаемых авиацией.
Чтобы не забыть, кому ставить очередной раз деньги на кон, использовали переключатель диапазонов радиокомпаса. Очень удобно, в какую сторону он повернут, тому и ставить.
Юре не везло. Проиграв почти два рубля, несмотря на уговоры Якова Яковлевича отыграться, игру прекратил. Просто так сидеть было скучно, грузили долго, вручную. Юра стал смотреть в окно.
Вокруг самолета, наблюдая за погрузкой, ходил их техник Коля Чурилин. За компанейский характер, за нрав веселый, а, главное, за не леность, любили его лётные экипажи и всегда именно его выпрашивали у начальства в командировки.
Как бы ни тяжело иногда бывало рано утром поднять голову от подушки после «вчерашнего», он самый первый ехал на аэродром и готовил самолёт к полетам – всегда надежно. За всё хорошее частенько обращались к нему по отчеству – Николай Иванович, хотя ему было далеко до тридцати.  Время от времени Коля отращивал большую лохматую бороду. Тогда его возраст на вид становился совершенно неопределенным.
Вот и сейчас бородатый Коля ходил в замасленной технической куртке, причём, с огромной дырой на спине и боку – из неё вылезала обгоревшая вата.
Такой внешний вид иногда оказывал неоценимую услугу в обороне  воздушного судна от местных ребятишек, часто шустро крутящихся на площадке. Николай с развевающейся бородой, торчащими из одежды клочьями черно-белой ваты, и боевыми выкриками в виде страшных угроз бежал за пацанами, отгоняя их от самолета – производя на них неизгладимое впечатление. После пережитого стресса ребята не появлялись до следующего дня.
Такое действо нравилось и командиру.
– Так-так их, Николай Иванович, – обычно подбадривал его Яков. –  Благодарю за службу.
Сейчас пацаны на площадке не вертелись – смотреть им не на что. Грузила удобрения в самолет специально выделенная колхозом бригада. Здоровые мужики, но все глухонемые. Откуда колхоз взял столько глухонемых сразу, Юра не знал. Может, интернат тут какой был, может, школа.
Работали они быстро, старались, но по скорости с тракторным погрузчиком, конечно, не сравнишь. Пока самолёт улетал, они затаривали удобрение из кучи в специальные брезентовые мешочки с двумя пришитыми ручками. В мешок входило килограммов двадцать, удобрение тяжелое, как соль.
Когда самолёт снова прилетал и становился под погрузку, трое залезали на фюзеляж и высыпали мешки в горловину бака (остальные члены бригады подавали мешки наверх). Словом, все при деле.
От нечего делать Юра достал ракетницу. На Ан-2 она входит в бортовое имущество и лежит в специальном отверстии в борту справа от кресла второго пилота, под рукой – очень удобно. Рядом комплект разноцветных ракет. Юра пощелкал курком, достал ракету, зарядил, открыл форточку. Куда бы выстрелить?
Метрах в двадцати от самолёта стоял шалаш. Сделали его из длинных жердей, поставленных копром и покрытых соломой. Внутри и обитали грузчики во время непогоды или отдыха. Цель подходящая. На всякий случай крикнул Коле, чтобы посмотрел, нет ли кого в шалаше.
Коля сходил, заглянул в лаз, вернулся к самолёту и сказал, что пусто. А еще добавил, что с такого расстояния Юра в намеченную цель не попадет. Насмехаться начал…
Юра прицелился в верхнюю часть шалаша, выстрелил и попал. Горящая ракета вошла в солому, но с другой стороны не вышла. Наверное, в жердь попала.
Дальнейшее повергло Юру в шок, он чуть не выронил ракетницу из рук. Из шалаша выскакивали люди! Откуда они взялись, они должны быть на работе. Они характерно мычали: «М-м, м-м!» Размахивали руками и показывали на шалаш. Из лаза повалил дым.
Юра представил себе, как на мирно сидящих в шалаше глухонемых откуда-то сверху свалился шипящий огненный шар. Что они, бедняги,  пережили… Эффект от выстрела был потрясающий.
Сволочь Чурилин катался по земле в своей поганой куртке, корчась от смеха – глядя на беготню, махание и мычание глухонемых. Он ведь знал, что там есть люди! Яков от смеха ничего сказать не мог, а только держался за живот.
Грузчики остановились и с недоумением смотрели на бегающих собратьев и дым из шалаша. Они не понимали, что произошло, выстрела-то  не слышали. Только Юре было не до смеха.
Наконец всё немного улеглось. Выяснилось, пострадавших нет, а есть только напуганные. Солома не загорелась, сырая. У Юры отлегло от сердца, дело могло кончиться не так весело.
Выкинул пустую гильзу, вставил ракетницу на место. Из форточки начал поливать, на чём свет стоит, шутника Чурилина – не стесняясь в выражениях, благо глухонемые не слышали. Тот огрызался шуточками, а потом показал установленными жестами, что загрузка окончена – пора запускать двигатель.
– От винта! – дал команду Яков Яковлевич.
–  Есть от винта! – ответил авиатехник Чурилин.
Дальше начинался полет, дело совсем не шутейное.