По весеннему льду на Воже

Воже! Далекое озеро на границе Архангельской и Вологодской областей с островом Спас посредине. Дрогнет сердце рыбака, когда услышит он это название.
И вот трое друзей  – Николай, Владимир и Виктор –  мужчины в самом расцвете сил, как сказал один герой мультика, наконец, собрались туда на закрытие зимнего сезона, за судаком. Собирались давно, не один год. То работа рыбалке мешала, то лёд раньше времени растаивал, но, однако, всё утряслось.
Была средина апреля. Из всей троицы только Витя  бывал на Воже, но давно и со стороны Кирюги и Свиди. Теперь же они хотели добраться до озера со стороны Чаронды. Названия-то какие, былинные: Печенга, Чаронда, Чарозеро и деревня Козловка. По слухам, там сделали дорогу прямо до берега.
Витин «Жигулёнок» загрузили полностью. На багажник сверху кабины положили волокушу (лыжонок от самолета), её охотник Вова использовал для вывозки добытых лосей, и доску для рассверливания лунки (в целях вытаскивания рыбы, ту, что в стандартную лунку не проходит). Все остальное еле разместилось в салоне и багажнике. Прибор спутниковой навигации GPS Коля положил в карман, он много места не занимал.
Поехали. Первая остановка вышла километров через двести в трактире придорожном. Коля с Володей пивка попили настоящего, Витя баночку безалкогольного. Позади осталась Вологда, проехали родную деревню авиаконструктора Ильюшина, справа под высоким берегом потянулось Кубенское озеро.
Кстати, не с рыбалкой связано, но важно: дороги в Вологодской области хорошие, с красивыми указателями, со скульптурами, чувствуется, следят.
У какого-то магазинчика заметили своих людей (с ледобурами, значит). Остановились, поинтересовались. Местные рыбаки сказали, что клюёт не очень, а заодно подивились маршруту друзей, откуда и куда они едут, они-то сами так далеко не ездят.
Витя на это ответил общеизвестным: чем дальше от дома (причем, независимо от направления) – грибов больше, ягоды крупнее и рыба клюет лучше. На том и расстались с аборигенами.
Дальше по дороге оказался музейный комплекс – Ферапонтов монастырь с фресками Дионисия (памятник, охраняемый ЮНЕСКО). Начало темнеть. Подъехали к тому месту, где должна быть отворотка к озеру. На счетчике дневного пробега стояла цифра семьсот километров. Справа уходила в темноту полузанесённая снегом дорога, слева вдали сияла огнями колхозная ферма.
Решили в неизвестность на ночь глядя не соваться, а заночевать в деревне. На постой пустила довольно молодая девица, проживающая с престарелой бабушкой и маленьким ребенком. Попросила по сто рублей с человека за спальное место на полу.
Услышав такую цену, Володя тут же назвал эту избу отелем «Печенгский Хилтон». Хозяйка предложила спиртосодержащую жидкость, которой потихоньку приторговывала, но друзья отказались. Они стали выспрашивать, как добраться до озера. Владелица «Хилтона» все подробно пояснила. Оказалось, до озера семь километров, сейчас на машине не проехать. Недалеко живет местный мужик Василий, он может отвезти на лошади.
Утром нашли Василия, перегрузили все имущество на сани и потихоньку поехали. Была как раз та самая пора весеннего бездорожья, когда зимняя дорога «провалилась», а летней еще нет. В разных местах стояли несколько оставленных машин, они так и не смогли доехать до места.
Наконец, лес расступился, впереди раскинулась необъятная ширь озера. Василий, получив свои сто пятьдесят, развернулся и уехал, друзья  осмотрелись.
На берегу стояли несколько домиков, накатанный спуск к воде, рыбаков на льду не видно. Что бы это значило? Согласно заранее разработанному замыслу, друзья решили поставить палатку прямо на лёд в месте лова (не тратить время на переходы, а при благоприятной обстановке таскать судаков из лунки,  лёжа в укрытии).
Вскоре они шли по выбранному направлению. Впереди за веревку  тащили волокушу Володя с Витей. Позади с лямкой через грудь, как бурлак на известной картине художника Репина, вышагивал могучий Николай, волоча лыжонок.
Над головой синее весеннее небо, сияющее солнце, под ногами, иногда почти доходя до колена, снег с водой. Он сильно уменьшал скорость и энтузиазм одновременно. Чернеющая впереди точка постепенно приобрела очертания палатки. Оказывается, не одни они такие умные! Когда «караван»  проходил мимо, из палатки неожиданно выползли двое молодых людей. Есть  у кого разузнать обстановку: «Привет рыбакам!»
Ребята оказались земляками из Коряжмы. Живут тут уже несколько дней: «Не кл-ю-ёт!» Поэтому и рыбаков нет. Они сейчас, от безысходности, спали.
Сообщение не огорчило и ничуть не расстроило путешественников: «Дождемся клева… Впереди еще неделя времени, вперед!»
Палатка коряжемцев, удаляясь, снова превратилась в черную точку, а на льду появились небольшие торосы. Тут была подводная гряда с выходом камней почти на поверхность. Немного передохнув, установили свою палатку.
Николай определил местоположение их базы. До берега семь километров восемьсот метров, до балкона Колиного дома (что по улице Маяковского) побольше – 428 км 400 м.
Откуда-то прилетела пара ворон. Наконец, закончив хоздела, забыв про усталость, все трое сверлят лёд с водой. Что это такое, комментировать не буду. Кто сверлил, тот знает, кто не сверлил, не поймёт.
И вот главные приготовления к священнодействию: мормышка, червяк, повизгивание крутящейся катушки, подбор глубины… Кивок замер над водой…Осталось дождаться поклёвки…
В том же темпе Коля и Володя запалили «Приму», это сигареты такие рыбацкие. Некурящий Витя вдруг, ни к селу, ни к городу, заявил, что первое опускание мормышки в новом водоеме по эмоциям равносильно кружке пива утром после «вчерашнего».
Полные радостных предчувствий, затихли в ожидании, вот сейчас должно дернуть, отогнуть кивок и начнется клев. Ведь они не где-нибудь, а на легендарном озере Воже.
Но ничего подобного не произошло ни сразу, ни через час, ни в этой лунке, ни в другой. К вечеру улов на всю компанию составлял всего-то три ёршика – да и тех быстренько утащили вороны. Вдобавок ко всему Виктор сломал нож на буре, упершись в камень.
Нисколько не расстроенные неудачей, мужики сготовили ужин на примусе и забрались в спальники. Николай к себе под правую руку положил топор. Спать в палатке оказалось менее уютно, чем хотелось бы, Витя несколько раз просыпался от холода.
Следующий день не принес ничего нового ни в погоде, ни в клёве. Также сияло солнце и не клевало. Рыбача возле палатки, поймали по десятку мелочи.
На следующее утро друзья проснулись от шума моторов. Мимо, иногда застревая в снежной каше, проехали две «Нивы» с рыбаками и остановились невдалеке. Приятели позавидовали такому способу передвижения, вспомнив, как они сами волокли поклажу.
Подогрели остатки вчерашнего супа, попрятав припасы и пакеты с пойманной рыбешкой под палатку, принялись за старое, лунки сверлить. Сегодня решили поставить несколько жерлиц, крюков по-местному. Встала проблема, как поймать живцов?
Видно, не очень клевало и у рыбаков с машин. Они несколько раз переезжали с места на место.
Вечером, собравшись у палатки, наши ребята обнаружили разодранный пакет из-под рыбы, перевернутую посуду и другие гадкие следы пребывания ворон. Сделав выводы, что прятать надо лучше, стали готовить ужин.
Машинные рыбаки сидели на линии горизонта на фоне заходящего солнца – сидели давно. Николай несколько раз наводил свой полевой бинокль в их сторону: долго уже на одном месте! Что бы это значило? Или собираются там ночевать, или клюёт.
Утром все внимание на соседей. В бинокль ясно видно, что они сидят в рыбацких позах. Через час картина не меняется. Значит, там есть клёв. Быстренько собрали пожитки и двинулись  в клёвое место. Через час пути уже здоровались с коллегами.
Оказалось, мужики приехали из Череповца, день промотались по озеру, это место нашли только к вечеру. Тут клевало хорошо. Показали по полному ящику рыбы. Услышав и увидев такое, наши ребята сразу схватились за буры. Технология прежняя: мормышку в лунку и в карман за сигаретами.
Но Володя закурить не успел. Кивок приподнялся, затем, спокойно и плавно, без дёрганий, наклонился вниз. Кончик удочки, стоящей на подпорке, пошёл к воде. Вова, выпустив пачку сигарет из руки, успел поймать удочку. Подсечка не потребовалась: там в глубине крупная рыбина натягивала леску!
Володя приподнял удочку над лункой, немного. Тянуть сильнее было опасно, могла не выдержать снасть. Руку снова потянуло вниз. Подаваясь напору, сколько можно, он опускал удочку. Вот кивок почти касается воды. Дальше опускать нельзя. Наступило равновесие. Еще одно усилие и леска лопнет. Или рыба сдастся…
Мгновение длилось это ненадёжное состояние. Кивок чуть отодвинулся от воды. Это пока не победа: еще несколько мощных рывков прижимало руку к лунке. Но чувствовалось, рыба идёт вверх.
Только из-за одной такой поклёвки можно просидеть пару дней без клёва. Вот оно, рыбацкое счастье!
Осторожно перебирая леску, Володя подтащил рыбу к поверхности, ухватил её рукой в воде, вытащил на лед. Красавец лещ. Если не кило, то чуть меньше.
Можно и закурить. Открытая пачка «Примы» плавала в луже. Пришлось доставать новую. Когда подносил огонёк к сигарете, руки подрагивали. Огляделся вокруг, все были при работе. Клёв продолжался еще пару часов. Попадались лещ, крупная сорога, окунь. Некоторые экземпляры окуней, по рыбацкому классификатору явно относились к разряду «лапти».
Больше всех за это время поймал Коля, самая крупная рыбина оказалась у Володи. В среднем получилось килограммов по пять.
К вечеру поставили палатку, сготовили ужин и заодно завтрак, улеглись спать на новом месте. Может сон какой вещий приснится? Вместо снов клацали зубами от холода. Как это Папанин на льдине на Северном полюсе так долго жил?
Утром покрутились по старым местам – никакого успеха. Во второй половине дня Коля с Володей пошли вдаль в одну сторону, Витя подался в другую. Ничего не поймав, Виктор вернулся к палатке первым.
Картина была ужасной. Повсюду валялись рыбьи кости, разбросанная посуда, ложки и вилки. Ветер шелестел разодранными пакетами. Перевернут котелок с остатками супа. Закопченную крышку от чайника нашел метрах в пятидесяти от палатки.
Вороны расклевали даже пакет с квашеной капустой и бумажную пачку с солью. Создавалось впечатление, что они приподнимали палатку и сдвигали волокушу, на которой Володя вывозил лосей. Вроде перед уходом всё хорошенько упаковали и спрятали.
Погром завершал вид полностью загаженной территории. Особенно досталось Володиной волокуше, а её мужики использовали вместо стола. Нетронутыми остались лишь хлеб и картошка, лежащие в закрытой палатке, металлические банки с тушёнкой и пропахший бензином закопченный примус.
Если перемыть посуду и отдраить стол, чем Витя и сразу занялся, жить можно. Рыбы не осталось – ни одной!
К темноте вернулись Коля с Вовой. Оценив последствия разора, начали ругать ворон, но каждый по своему поводу.
Володя потому, что нельзя привезти и показать леща-рекордсмена, пойманного на обыкновенную мормышку, а словам рыбака, известно, мало кто поверит.
Николая возмутил сам факт разграбления и их неподготовленность к подобной ситуации. Поэтому он запретил это событие предавать огласке, как позорящее настоящих рыбаков.
Витя задумывался о будущем, скоро надо возвращаться домой.
Тем не менее, сделали практические выводы – ничего подобного больше не повторялось.
Прошла еще пара дней. Вова с Колей уходили куда-то за горизонт в поисках рыбы, Витя оставался возле палатки. Результат был примерно одинаков у каждого. Немного клевало, но всё не для души.
Однажды вечером договорились: завтра Витя идёт на берег, а оттуда пробирается в деревню – решить вопрос как им выбраться с имуществом  с озера (может, попытаться проехать на машине или сговориться с Василием, чтоб помог лошадью).
А через два дня, утром, чтобы ехать домой засветло, ребята выходят со льда к домикам. На следующий день, с рюкзаком за плечами и шлепая чунями по воде и снегу, Виктор добрался до берега. Устал – не то слово. Кое-как отлежавшись на каких-то досках, поплелся дальше в сторону деревни.
Дорога кое-где протаяла до земли, но снегу еще много, в колеях вода местами доходила до колена. На последней паре километров раз десять останавливался для отдыха.
Когда он сбросил рюкзак около машины, то чуть не зарыдал от вида цивилизации. Вечером, съездив в магазин за едой, устроился ночевать в машине (в «Хилтон» не пустили – к хозяйке понаехали родственники, и места не было).
На следующий день вечером со второй попытки Виктор пробрался на берег. Там он неожиданно встретил своего соседа по гаражам (приехал  вообще один) и двух рыбаков с Виледи, земляков. В домиках появился народ: бригада местных рыбаков, проверявших сети, и еще бригада каких-то рыбаков характерного вида (эти прикатили на «Мерседесе»)
С земляками развели костер, поговорили, повспоминали. К костру присоединился местный, пришлось и его угостить. Он рассказал разные  новости, как  возит летом туристов на лодке на остров, а еще и старинную легенду.
Когда-то на острове был монастырь. Один монах завел роман с девицей из соседней деревни. Он по ночам по каменной гряде, что под водой тянется от острова к берегу, похаживал к ней в гости. Господу надоело смотреть на этого греховодника: однажды порыв ветра загасил фонарь у монаха, когда тот был посредине озера. Монах дорогу не нашёл, понятное дело, утонул…
Выпили за любовь… Витя про монастырь ничего не знал, но церковь на острове еще помнил. Только спалили её недавно какие-то любители отдыха на природе.
У костра просидели до полуночи. Николай и Володя в день ухода Виктора занялись привычным делом, поиском рыбы, но неуспешно. Однако на второй день, как говорится, оторвались по полной: вдвоем на обыкновенные удочки наловили почти три ведра (исполнение мечты,  достойное завершение рыбалки!)
Надо собираться домой – ведь и продукты кончились.
Утром над озером образовался густой туман, даже вороны не прилетели (наверное, не нашли). Рыбаки же быстро разыскали прибором  спутниковой навигации поставленные жерлицы, достали несколько налимов.
Собрали поклажу, выкинули доску для расширения лунок и двинулись к невидимому берегу. Теперь Николай с лыжонком и навигационным прибором шёл впереди, указывая дорогу, а Володя с волокушей сзади.
К чисто физическим трудностям добавилась и реальная опасность искупаться. За последние теплые дни лёд сильно ослаб, местами образовались промоины.
У домиков они появились далеко за полдень. Витя помог им выбраться на берег, заварил чай. Вова высказал Вите, что он думал о нём всю дорогу, когда тащил волокушу один. Но немного успокоился, узнав, что машина здесь и больше идти никуда не надо. Коля пил чай и обдумывал план следующей поездки сюда.
Наконец, все погрузили, обменялись телефонами с новыми друзьями, помчались к далёкому Котласу. По дороге остановились один раз: похлебали настоящей горячей солянки в трактире.
К дому  подъехали, когда над городом занимался рассвет.