Крокодил. В двух частях

  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
  Был у меня дядя, но я, как все в селе, звали его дед Георгий. Этот дед не был ни умнее, ни крепче других людей, любого из нас, и если и отличался от многих людей, в том числе и от меня, то только тем, что всегда был довольным собой человеком.И когда прибаливал, всё равно был весел.Если и был на свете человек, который жил по принципу: "не бери дурное в голову и тяжёлое в руки", то это был как раз дед Георгий.А когда он по местным понятиям стал жить хорошо, появилась не только посильная работа, но и скромный достаток, а затем и пенсия, которой хватало на хлеб и соль и его, и его бабке, у которой тоже была небольшая пенсия, то дед вообще поначалу только и хмыкал довольно: "Живи и радуйся! Лучше этой жизни не бывает! Это только дураки считают, что Советская власть плохая!"
  Так дед Георгий и дожил до восьмидесяти лет... Не много, но и не мало. Уже стали вымирать его ровесники.Иные, что помоложе, явно рассчитывавшие пережить деда, и поддевали деда не совсем тактично: ""Кажись, и твой черёд подходит, дед"... Не совсем тактично и нравственно, но что делать, село есть село!..
  Дед сначала обиделся: "Я твоё место на кладбище не займу! Там места всем хватит!", а затем стал хмыкать весело себе под нос: ""Не хватало ещё об этом думать. Смерть ещё никто не обманул. Министеры, и то повымирали"...
  И всё равно, когда на семьдесят девятом году жизни во сне, лёгкой смертью, умер сосед, дед вздохнул перед бабкой: "Да, вот какова она, жизня то... Ещё вчера вечером человек курил со мной, беспокоился от того, что газ в баллоне кончается, а новый не привозят, хвастался, что чувствует себя молодцом, мечтал поплясать на свадьбе внучки, которую сосватали, и на тебе - лёг и не проснулся. Человеческая жИзня - что жИзня комара... А ведь о чём-то думал до последнего... Любой человек думает, пока живой. А как помрёт - ничего не нужно"...- хмыкнул, не сдержавшись, дед, как будто собирался жить по крайнем мере ещё столько же, сколько уже прожил...
  Прошло несколько лет... Повымирали и многие из тех, кто был моложе деда Георгия, в том числе и иные из тех, кто говорил деду, что подходит и его время занять своё вечное место на кладбище...А дед Георгий, как бы стоял на обочине и смотрел, как мимо него время от времени проносят на кладбище умерших, и не всегда стариков, но и молодых, даже, крайне редко, детей, - дед напоминал. с моей точки зрения, того абстрактного крокодила, который как вид существует на Земле уже двести пятьдесят миллионов лет. почти не меняясь, и и как бы смотрит с обочины на протекающую мимо него эволюцию, когда вымирали один за другим многие виды, в том числе динозавры, мамонты, а этот абстрактный крокодил всё смотрел, оставаясь неизменным, вечным практически бессмертным...
  Придёт смерть к очередному пожившему своё человеку, или умрёт кто-нибудь преждевременно - от болезни, от пьянства или какой-нибудь молодой человек убьётся на мотоцикле или машине,- дед Георгий констатировал, вздыхал и продолжал жить...Умерла в восемьдесят девять лет и его бабка-старуха...
  - Всё, умерла, бедняжка... Ничего ей не нужно... - Почему-то ляпнул по-стариковски: - Когда ей было семьдесят лет, я пожелал ей девяноста лет жизни, а она прожила восемьдесят девять...
  И пошёл покурить на скамейке у калитки свою любимую "Приму". Долгожитель, ещё выпивал по стакану вина в день безвредно для себя и - покуривал. И сейчас - сидя на скамейке, неторопливо курил и смотрел на редких прохожих, как будто был из другого мира или из другого теста... Действительно - "крокодил на обочине"...
  Так дед Георгий дожил и до девяноста пяти лет... Организм не принимал и одного стакана виноградного вина, но по-прежнему покуривал... Всё же приболел - началась какая-то экзема на ногах, но врач выписал ему какую-то противно пахнущую нефтью мазь, сноха и сын, уже пожилые, терпели его и, более того, следили, особенно младший сын, чтобы мазался этой вонючей мазью... Следы экземы остались, но вылечился,- так сказать, продлил свою жизнь или продолжал жить,- как скажешь, так и будет... Даже сельские власти заинтересовались: он самый старый в селе, не тревожьте го, посмотрим, сколько проживёт?..
  А ведь на старости лет не только выжил из ума, но и стал эгоистом, так что снохи не зря вырвалось: "Мешаешь жить другим",- буркнула... "Уходи, если тебе мешают! Ты в моём доме живёшь, а не я в твоём!" Вроде бы очень вспылил, но тут же забыл, не переживал из-за сказанного снохой...
  Осенью при первом похолодании замёрз, задрожал, но уже не сказал, как раньше: "А, осень уже, а затем и зима настанет, всё идёт своим чередом... Хм, подумаешь, будто не знаю, что такое зима. Потом всё равно опять будет весна"... Сейчас девяностопятилетний дед запаниковал, потребовал: "Топите печь!" -"Рано! Вон, опять солнце выглянуло, мухи ещё жужжат на дворе",- не без оснований отмахнулась сноха.-"Хочешь уморить меня! Такой холодный ветер дует! Или не чувствуешь!" - обиженно и зло раскричался дед... "Если начать топить так рано, среди зимы останемся без дров и угля", - проворчала сноха, уже пожилая, шестидесятипятилетняя женщина... "Я тебе свою пенцию отдаю! Моя пенция больше твоей! Себе покупаешь, а мне ничего не покупаешь! Только цигарки, а себе платье новое купила, а я уже чёрт-те сколько лет в этих штанах хожу!"- зло выкрикнул  дед... Младший сын был уже семидесятилетним, и наедине, чтобы дед не слышал, сказал как-то жене: "Дед и нас переживёт", хотя, конечно, не верил в это, но сейчас пожалел отца: ""Ладно, растоплю печь. Не хватит, так не хватит пАлюва,-  (То есть топлива). -  Когда кончится, тогда и будем думать. Насильно морить старика, знаешь"... -"Не помрёт. Притворяется",- искренне сказала жена.-"А как ты хочешь, старый человек. не может терпеть"...
  Дед Георгий согрелся, снова повеселел... На другой день ближе к обеду вышел, в тулупе, во двор, посидел, покурил, повертелся, и, вернувшись,весело сказал: "Ишь ты, опять солнышко пригрело, даже захотелось снять тулуп... Значит, ещё не совсем осень... - Начал мудрствовать, как все старики: - Первые заморозки - ещё не осень и не зима-а... - Его уже никто не слушал, а он продолжал: -  Ещё и я погрею свои косточки на солнышке... - негромко вслух весело, улыбаясь, довольно говорил дед самому себе...   
  Эту осень он пережил...
  ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
  Так прошло ещё несколько лет... Дед Георгий ходил только по двору, не дальше, а если выглядывал за калитку, то это было уже целым событием и все прохожие обращали внимание. "Во дед даёт, не просто живой, а ещё ходит!"- было написано в таких случаях на лицах людей...
  Как-то узнал - сноха сказала, не деду, а своему мужу: "Соня умерла". -"Соня?.. Кто это?"- пытался вспомнить дед, глядя своими давно выцветшими глазами на иссохшем лице. -"Ну, моя старшая сестра, вот кто,- снисходительно ответила сноха. И добавила - мужу, грустно покачивая головой и поморщившись:- Не такая уж и старая, могла бы и ещё пожить... Иные и по сто лет живут...
  Это был намёк на возраст деда Георгия, но он не то чтобы не обиделся, но даже не обратил особое внимание. Всё пытался вспомнить: "Соня, Соня... - бормотал дед вслух. -  какая Соня?.. Кто это?.. - Наконец, понял, воскликнул, глядя на сноху: - А, это твоя сестра - Соня!.. А, эта та, которая зимой подскользнулась и сломала руку!.. А кто её заставлял выходить из дома в гололёд?.." -"Тебя не спросила",- буркнула сноха. Дед посмотрел на неё скорее непонимающе, чем обиженно или укоризненно, но ничего не сказал: видно, уже сразу не нашёлся,  что сказать... Отошёл в сторону. Больше его ничего не интересовало. что возьмёшь с почти столетнего человека, который уже не выходил со двора?.. Вообще-то ему вскоре пришло в голову, хотел сказать снохе: "Будешь на похоронах, поставь свечку и от меня"... Но, как говорится, подумал и тут же забыл, что простительно в его возрасте... А снохи рядом не оказалось, чтобы сразу сказать ей про свечу...
  Так дед дожил до ста одного года...И только в последние полгода слёг, ходил и мочился под себя, но терпели: мол, всё уже, сколько ему там осталось жить?..
  В последние три недели бредил и не узнавал никого... Затем дед всё же неожиданно пришёл в себя, узнал всех, спросил жалобным и очень разборчивым голосом: "Почему мне было так плохо?.. Думал, что умру, но теперь мне лучше"... -"Полежи, поспи, и всё пройдёт",- хитро сказала сноха. Дело было поздней осенью, под вечер. И дед, глядя на сноху неестественно доброжелательно, сказал таким же доброжелательным голосом: "Ага-ага," и, как ребёнок, закрыл глаза - согласился поспать, вроде бы заснул и ... больше не проснулся... Сноха, которой он надоел, была где-то в другой комнате, а сын первым спохватился, пошёл посмотреть, что с отцом - не только из любопытства, но и из жалости, и первым сообщил как бы удивлённым голосом: -"Кажется, отец умер, а?.." -"Это следовало ожидать. Им всем перед смертью становится лучше",- констатировала сноха...
  Может, дед Георгий так и не понял, что умер. И уже некоторым другим людям - долгожителям, жизнерадостным и довольным собой людям, каим был дед, предстояло смотреть со стороны, как умирают другие, а их, как когда-то десятки лет и деда, смерть как бы и не касается, ибо они, как и дедГгеоргий, казались вечными,- так тот воображаемый крокодил с обочины смотрел на проходившую мимо него эволюцию и вымирание целых видов, а то и классов животных...
  Итак, дед Георгий всего несколько недель не дожил до ста двух лет. "Ну и что?"- спросят иные люди. Да в том-то и дело, что сначала проживите почти сто два года, а потом уже спрашивайте. И для начала научитесь смолоду не нервничать, не брать дурное в голову, а то и тяжёлое в руки, если оно вам вредит или непосильно, научитесь быть весёлыми, оптимистами и довольными собой.