Крушение сансары. Глава 3

В этот день на чердаке дома номер семь, по улице Итиль, время тянулось медленно как улитка. Друзья были пассивны, по большей частью молчали, то и дело погружаясь во глубокие личные раздумья.
Киль вспоминал радужные времена детства проведенного в родительском доме. Перед его глазами поднималось маленькое село, находящееся в окрестностях какого то провинциального города. Мать, которая была малообразованной, но очень доброй мышью. Отец, который был так же добрым, но угрюмым быком. Родители, множество братьев и сестер суетились возле обеденного стола, тонувшего в тени фруктовых деревьев.
Перед внутренним взором Брана предстала его бывшая девушка. Они сидят в тихом кафе на берегу моря и непринуждённо болтают о каких то пустяках в такт накатывающимся на пещянный пляж волн. От воды тянет влажной прохладой, но им не холодно, так как они укутаны в теплые шерстяные покрывала. От мангала доносится восхитительный запах готовящейся еды.
От представляемого, Бран, как то автоматически облизнулся и сглотнул слюну.
В это время Дон думал о разговоре с Тафи. В его голове сменяли друг друга самые разнообразные сцены его жизни. Художественная школа. Ссора с профессором на первом курсе художественной академии. Позорное отчисление из академии. Множество отказов в выставках. Вульгарные картины на заказ мелким брутальным торговцам. Портреты распухших от пьянства и ожирения рож. И конечно, новые горизонты в виде возможности прорваться сквозь толстый ил социальных слоев, которые слабоуловимыми штрихами проступили после встречи с лисом.
Так незаметно спустились серые сумерки.
- Совсем стемнело Дон, - сказал Бран вернувшийся из своих воспоминаний.
- А сколько времени? – поинтересовался Дон.
- Без пятнадцати девять, лениво ответил Бран.
- Так что ж мы разлеглись. Скоро заказчик прейдет! Быстро вон отсюда, - засуетился Дон.
Не желая потерять возможную пирушку, Бран и Киль пулей слетели со своих кроватей и спешно начали натягивать на себя первую попавшуюся под руку одежду.
Через каких-то две три минуты все были в сборе. На мальберте стоял свежий холст. Дон, как на троне, раскинулся в кресле, держа вместо скипетра кисть, а вместо державы, свежее раскуренную трубку. Киль и Бран, наготове, уселись у выхода.
Пришло назначенное время, затем прошло пол часа. Постепенно часы показали без пятнадцати десять. Трубка Дона была докурена, и терпение всех трех непоседливых друзей исчерпано. И тут, без стука, отворилась дверь, в которую с большими пактами и грохотом ввалился Тафи.
- Вот где живет честная компания! Всем привет! – почти криком поприветствовал лис и, не дожидаясь приветствия в ответ или приглашения, начал выставлять на рояль пиво и разнообразную закуску.
Удивленные жильцы чердачка сперва немного замешкались, но увидев долгожданную пищу быстро пришли в себя, моментально очутившись около рояля.
- Спасибо дружище, когда мы будем «на волне», то с радостью угостим тебя, - сказал Киль обращаясь к Тафи, запихивая себе в рот наспех сооруженный бутерброд.
Остальные птицы последовали его примеру и жадно набросились на еду.
- Господа, ну подождите секунду! Давайте выпьем! – предложил Тафи.
В знак одобрения в мановение ока у всех в лапах  оказались бокалы с пивом.
- За знакомство, - предложил Тафи.
- За доброе животное лиса, - предложил Дон.
- Да, за Тафи, - поддержали Доа Бран и Кил.
Вся компания залпом осушила бокалы до дна.
Немного пресытившись пивом и едой, Дон решил перейти к разговору.
- Спасибо за угощение, но если я продолжу пить пиво, то не смогу написать Ваш портрет.
- Мой портрет? Нет, сегодня вам не нужно писать мой портрет, - ответил Тафи
Друзья переглянулись в недоумении.
- Господин Тафи! Огромное спасибо Вам за угощение, но разве мы не договаривались о небольшой работе по написанию портрета? – спросил Дон.
- А-а-а, вы о деньгах. Да я подумал об этом. Простите, что не предупредил
- О чем? – спросил Бран.
- Я рассказал о вашем таланте одному моему знакомому и он очень захотел, что бы вы написали его портрет. Впрочем, он скоро придёт и поэтому не стоит откладывать с пивом, - ответил Тафи, обращаясь к Дону.
- А что это за особа? Он знаком с моими работами? – спросил Дон.
- И потом, может он не захочет, что бы его писал Дон. Вы ведь знаете, что мой друг пишет не в совсем обычной манере? – так же начал задавать вопросы Бран.
- Да не берите в голову. Этот знакомый, обычный чиновник. Ничего не понимает в искусстве, но пытается казаться культурным существом. Ему каляки-маляки нарисуй на куске бумаги и скажи, что это шедевр известного художника с тайным смыслом, и он его повесит у себя на самом видном месте в дорогой рамке, а потом будет выхваляться перед такими же друзьями о своей утонченной натуре. – с юмором ответил лис.
После этих слов вся компания залилась веселым смехом и хорошо приложилась к пиву.
Не смотря на то, что нелесное описание будущего клиента уже было забыто, он оставило в душе Дона неприятное ощущение. Но Дон хорошо по себе знал, что с каким настроением входишь в пьянку, так она и закончиться. По этой причине он решил, пусть с некоторым опозданием, но высказаться:
- Ребята. Мне как то неловко, что мы так посмеялись над гостем, который скоро нас посетит. Что ж мы так сразу выставили его в неприглядном виде жлоба. Я с таким настроением не смогу его нормально написать.
- Пиши его таким, как он есть. Не думаю, что он это увидит. А тот, кто увидит, по понятным причинам, никогда ему не скажет, - сказал Тафи.
- Да нет, дело даже не в том, что он увидит. Мне как то не приятно, что мы осуждаем существ, которые тянуться, но не понимают нашего искусства. Ведь мы тоже во многом ничего не смыслим. Так, например я не астроном и ничего в этом не понимаю, но разве это мешает мне радоваться солнцу. Разве это повод, что бы люди искушенные в астрономии смеялись надо мной, - не согласился Дон.
Лис, почувствовал, что его неправильно поняли и, открыл рот в попытке наиболее лаконично сформулировать мысль, но его опередил Киль.
- Ты абсолютно прав! Я, как и этот чиновник, довольно мало понимаю в изобразительном искусстве. Но при этом одни картины у меня вызывают восторг, другие сочувствие, а третьи отвращение. И неважно, кто их написал и, как о них отзываются критики.
- Я согласен с Килем, - поддержал поэта Бран, - Вопрос не в знании, вопрос в жлобстве. Если такому типу ничего не говорит имя художника, он и не глянет на его картину, а руки такому художнику не подаст и подавно.
- Все равно, мне кажется, что это очень поверхностный взгляд на вопрос, - продолжил апеллировать Дон, - Разве несчастный дальтоник, который не различает цвета, должен окружать себя только белым и черным. Разве он, по рекомендациям сведущих, не может украсить свою жизнь цветами и тем радовать друзей приходящих в его дом. Разве мы, покупая обувь, не доверяем компании производителю с целью избежать излишних трат.
- На счет обуви не знаю, - сказал задумчиво Киль глядя на отклеившуюся подошву своих поношенных ботинок неизвестного производителя.
Такая сцена не могла не взорвать веселый смех собравшихся.
- Да уж, - жлобство понятие многогранное, - продолжил Киль, окончив разглядывать свой ботинок.
- Ты это куда клонишь? – возмутился Дон и его щеки налились пунцовым цветом.
- Ладно, ладно вам! Все мы, по своему, жлобы. – умиротворительным голосом сказал Тафи.
- Я согласен с Тафи, - поддержал Бран, - И наша жизнь это длинный путь, на котором мы вычищаем из себя это самое жлобство.
- Ага. А неудачи это клизма, которая позволяет избавиться личности от периодически накапливающегося говна, - уточнил Дон явно в сторону Киля.
- Да я согласен. Только хочу сказать, что бывают случаи врожденного жлобства и тут ничего с этим поделать нельзя. Такие, рождаются жлобами и жлобами умирают. – Совершенно серьезным тоном сказал Киль после нескольких больших глотков пива.
- Киль! Думаю тебе стоит переквалифицироваться в прозаики. Напиши, к примеру, труд о жлобстве. Ну там его определение, классификация, о проявлениях и методах профилактики – Предложил Бран.
- Хорошо, я напишу это в стихах! Но тогда с тебя музыка. – Предложил Киль.
- Я готов. – сказал Бран и прихватив с собой закуску и выпивку сел за клавиши рояля-стола.
Взяв несколько высоких аккордов он вопросительно посмотрел на Киля и сказал:
- Ну начинай, а я подхвачу.
- Я сейчас,- крикнул в ответ Киль и взмахнув крыльями скрылся за оконной занавеской. Покопошившись там несколько минут он подал свой голос:
- Бран! Торжественная музыка.
В тот же момент, под руками Брана, старенький рояль начал издавать стройные величественные звуки. Занавеска распахнулась. У окна стоял Бран одетый в белый балахон с черными плющевыми пуговицами. На его лице была огромная нелепая маска  изображающая мимику печали.
В это время Дон принялся управлять освещением. Он приглушил общий свет, взял настольную лампу и направил рассеянный луч на бледную маску Киля.
Музыка изменилась и теперь она стала медленной и спокойной.
Изображая хора медленно прохаживаясь по комнате громогласным голосом Киль начал свой экспромт.

Мечтания, как этот чистый свет
Он лишь дает, не требуя взамен
Он вопрошает и не ждет ответ
Он разрушает тьмы кромешной плен

В эфир души вплетается мечта
Впитавши все и растворясь во всем
Не начиная с чистого листа
Не ведая понятие «потом»

Дон пытаясь удерживать в равномерном луче лицо Киля следовал за ним с настольной лампой и, увлекшись своей работой отключает лампу от питания. Свет погас
Но свет уходит и приходит тьма
Ей нет нужды, за что ни будь бороться
Ее не ждешь она придёт сама

Произнося последние слова, Киль закрыл тыльной стороной ладони глаза, отошел к окну, и исчез за занавеской.
Вмести с этим действом раздался стук в двери.
- А вот и он? – по хозяйски отворив дверь, сказал Тафи пропуская в комнату свинью, который и был заказчиком портрета.
Это был довольно прилично одетый чиновник с добродушным лицом и усталыми глазами, выглядывающими поверх очков.
- Привет дружище, - обратился он к Тафи.
 – А ты уже прилично набрался. – заметил свинья
Тафи расплылся в улыбке и, указав на присутствующих, громко но шопотливым тоном сказал в ответ:
- Разрешите вас представить! Это мои юные друзья. Бран - композитор, умм… , промычал лис забыв имя Киль, затем похлопывал себя по лбу, пару раз щелкнул пальцами и с потугой выдавил из себя. – Э-э-э, Киль, он писатель, вернее поэт. Ну а это, - говоря Тафи подошел к Дону и положил по товарищески руку ему на плече, - это тот самый художник о котором я тебе рассказывал. Ну а это, - показывая на свинью продолжал Тафи, - мой давний друг и очень уважаемая личность Рос.
- Да прекрати ты, - смущенно сказал Рос и подойдя к каждому учтиво пожал лапу.
- По бокалу пива? – предложил свинье Дон.
- Спасибо. Воздержусь. Я бы мог увидеть ваши работы? – посмотрев на часы сказал Рос.
- Милости прошу, - сказал Дон и пошел по комнате срывая с картин накидки.
Перед глазами присутствующих открылись чудесные пейзажи и портреты. Каждая из картин пробуждала, какие то непонятные сильные эмоции.
- Какая чистота и порядок, - заметил восхищенный Рос. - У меня такое чувство, что через ваши картины я смотрю на мир глазами маленького ребенка. Ты почему прятал этот талант? – спросил свинья у лиса.
 - Знаешь ли, дорогой друг, талант надо открывать постепенно, - ответил Тафи.
- А это, ты что? С бодуна писал? - подойдя к картине с изображением улицы города в дождь, спросил Бран.
- Почему с бодуна? Когда я пишу с бодуна у меня преобладают желтые цвета, а тут зеленого больше. – удивленно ответил Дон.
Услышав эти слова, все присутствующие на чердачке, снисходительно улыбнулись.
Далее юродствуя Бран с Килем начали критиковать картины друга и предлагать самые неординарные решения. То они предлагали обрамлять картину ягодицами, что тем самым символизировало бы где находится мир. То, создавать холст из сочетания разных материалов. Потом переключились на банальность сюжетов и выдвинули идею о написании серии картин о видах, раскрывающихся в эндоскоп, этапов гниения плоти, а Бран предложил писать картины по нотам и перекладывать музыку в живопись. Дон довольный от повышенного внимания к себе, и своим картинам в частности, то огрызался, то хохотал.
Тафи и Рос не принимали в этом участие и устроившись удобно на кровати в другом конце комнаты о чем то непринужденно беседовали. Так продолжалось какое то непродолжительное время, а затем Тафи окликнул Дона:
- Дон, подойди, пожалуйста, к нам.
Дон подлетел к гостям приземлившись рядом на кровать и вопросительно моргнул глазами.
- Как вам получается так фиксировать эмоции на полотне? Что это за техника? – спросил Рос.
- Ну здесь используется довольно редкий способ передачи … - начал было Дон но затем замолчал. Он какое то время посидел утупя взгляд в пол, а затем, как то неожиданно, поднял свои огромные голубые глаза и настолько выразительно посмотрел в глаза Росу, что у того пробежали мурашки и появилось ощущение полной беззащитности.
 – Так получается потому, - продолжил Дон, - что я могу заглянуть глубоко в душу.
Происшедшее оказало потрясающее воздействие на свинью. Он подошел к роялю и, открыв бутылку пива, сделал несколько жадных глотков. Затем Рос обернулся к художнику и попросил написать его портрет в сию же минуту.
Дон, не балованный частыми заказами и всегда чувствующий возможность хорошо заработать, поблагодарил всех присутствующих за общение и выставил их за дверь.
- Ну что? Приступим? - спросил Дон, взял стул и начал осматривать комнату для выбора наиболее удачной позиции.
- Давайте! А что мне нужно делать? Может куда ни будь сесть? Принять какую то позу? – поинтересовался Рос.
- Нет! Прошу вас. Ничего делать не нужно. Ведите себя естественно. Ну, там, перекусите что ни будь, а я просто за вами понаблюдаю. – Ответил Дон.
- Ну да. Будешь вести себя естественно, когда за тобой наблюдают. – сказал Рос и направился к столу за закуской.
Время шло. Дон сидел с остекленелыми глазами пытаясь одномоментно уловить все происходящее в комнате. Каждый предмет и его суть должны были отразиться в его сознании. Отследив все предметы и их внешние характеристики он перешел к рассуждению о их материальных свойствах, происхождении и возможном конце их жизни. Далее, он начал связывать их между собой. Постепенно, в его сознании, отразилась густая паутина тех невидимых связей, которые превращали все находящееся в комнате в единое целое. На этом первый этап работы был закончен. Теперь было необходимо поместить свинью, подобно мухе, в созданную паутину. Но пока, модель была просто белым пятном.
Рос, не привыкший к такому длительному безделью, изрядно отужинал сам, не желая того. Потом он раз по десять просмотрел картины находящиеся в комнате и уже даже начал, что то побрынькивать на рояле. Он пытался пару раз заговорить с Доном, на что получал только немой жест замолчать. Не прошло и часа, как Дон вывалился из своего трансового состояния и предложил Росу немного побеседовать.
- Я с радостью с вами поговорю, - с недовольством ответил Рос, явно жалеющий, что пришел и продолжил. – Но я хотел бы знать, когда мы приступим к портрету?
- Доверьтесь мне. Я знаю, что я делаю и поэтому давайте каждый будет делать то, что он должен, а не задавать дурацких вопросов.
Свинью это, конечно, выражение «дурацких» немного задело, но он решил пока не обострять обстановку.
- Хорошо. И о чем вы хотите поговорить? – спросил Рос
- Ну расскажите, к примеру, чем вы занимаетесь в жизни. – предложил Дон.
- А-а, это не интересная тема. – изобразив недовольную гримасу сказал Рос.
Дон заметив, что свинья ломается, решил продолжить настаивать без опаски, что вызовет негодование клиента.
- Ну, все таки!
- Я заведую одним из секторов в министерстве. – коротко ответил Рос.
- А что у нас за министерство? - продолжил любопытничать Дон.
- Так. Хватит. Я пришел к художнику или к следователю? – уже с некоторым раздражением в голосе сказал Рос.
- Да не обижайтесь вы! Я просто хочу немного о вас узнать. Мне же необходимо понять, для чего нужен портрет, где он будет висеть. Так, может он вам понадобился для устрашения подчинённых или для благодарных потомков. – расхаживая по комнате подобно профессору пояснил Дон.
- Нет, никаких подчинённых и никаких родственников. Я хочу, что бы вы написали меня так, как увидели и ничего более. Никакой конъюнктуры. – совершенно серьезно сказал свинья.
- А-а. Потом вы его повесите дома и будете демонстрировать своим друзьям, показывая свою осведомленность в искусстве. – с легким сарказмом в голосе сказал Дон.
- Я понимаю ваш юмор. Все думают, что все свиньи абсолютно лишенные вкуса существа. – без доли обиды сказал Рос.
- А это не так? – лукаво прищурившись, уточнил Дон.
Рос присел рядом с птицей, снял очки и протирая белым платком линза сказал,
- Вы, птицы, живете одним мгновеньем. В этом ваша сила, но и ваша слабость. Сила в том, что вы, как никто другой можете ценить и использовать это мгновенье. Слабая, заключается в том, что вам чуждо чувство перспективы.
- Перспектива? Понимаю! Любая картина со временем становится дороже. – заметил Дон.
- Это конечно да! – подтвердил Рос и продолжил. – Безусловно, каким бы я был чиновником, если бы не рассматривал большинство вопросов в рамках экономической целесообразности. Я часто видел на нашей работе птиц и видел, к каким бедам приводит их бескорыстность. Как вы сами недавно заметили, каждый должен заниматься своей работой. Однако говоря о перспективе, я имел в виду не рост цен на картины с течением времени.
В ответ на это Дон широко раскрыл глаза и сделал вопросительное выражение лица.
- Большинство разных существ какой то этап в жизни были птицами. – сказал Рос.
- И что же случилось с вашими крыльями? – спросил Дон.
- В некоторых видах работы крылья это недостаток, поэтому я их покупаю в виде картин.
Дон, будучи птицей вредной, но разумной, оценил ответ свиньи и уважительно покачал головой.
В процессе дальнейшей беседы, Дону удалось вызвать у Роса самые разнообразные эмоции, от гнева до любви, от грусти до восторга.
Так продолжалось несколько часов. В конце беседы Дон поблагодарил Роса за встречу, так и не начав его писать.
Удивленная свинья спросила:
- А разве вы не будете меня писать?
- Сейчас нет! Я не пишу с натуры. Я не фиксирую мгновенье, а не жалкий отпечаток сиюминутной действительности. В процессе беседы я фиксирую у себя в памяти сотни оттенков вашего выражения лица, жесты, позу, а затем, используя эти наблюдения, как тонкие шелковые нити, я начинаю ткать портрет вашей личности. Я же говорил, что пишу не лица, а душу.
- Да, да! Простите за бестактный вопрос. Но кое о чем я могу вас спросить? – весьма предупредительно сказал Рос.
- Вы хотите спросить, сколько будет стоить моя работа? – ответил вопросом Дон.
- Ну не думаю, что вы меня разорите. Относительно цены уж как то договоримся. – сказал улыбаясь Рос. – Я хотел узнать, когда я смогу получить мой портрет.
- У-м. – промычал Дон, позагибал и поразгибал пальцы и сказал, - завтра к вечеру.
- В котором часу? – уточнила свинья.
- Скажем, приходите в то же время как и сегодня. – ответил Дон и всем своим видом показал, что у него есть какой то вопрос который он не решается сказать.
Рос, хоть и не был такой же утонченной натурой как птицы, но понял, что нечто осталось недосказанным и, поэтому прямо спросил.
- Ну, что еще? Выкладывайте, не стесняйтесь.
Дон как то съёжился и со страшной неловкостью выдавил из себя опустив глаза:
- А я мог бы попросить у вас небольшой аванс?
Свинью позабавила та перемена, которая произошла с Доном при переходе от темы искусства к теме денег. Но он не стал пользоваться ситуацией и решил побыстрей с этим покончить.
- Так! Прекратите так робеть. Это вас унижает. Вы же не милостыню просите. Сколько нужно вам заплатить денег сейчас?
- Тридцать
Рос без разговоров отсчитал необходимую сумму, положил ее на рояль и попрощавшись покинул помещение чердачка.
Почувствовав в руках приличную сумму денег, Дон аж взвизгнул от радости и без лишних раздумий выпорхнул из окна.
«Надо же, сразу взялся за работу!»: подумал Рос, который едва успел выйти из парадного дома и стал свидетелем стремительного вылета птицы из окна, которой он несколько минут назад оставил деньги за будущий портрет.
Но в отличии от Роса, Дон не замечал никого. Мало того, он уже не помнил ни о заказчике ни о портрете, который нужно было представить уже к следующему вечеру. Он летел туда, где уже несколько часов веселились его друзья, туда, где мир наполнен прекрасными красками, в кафе «Приют».