Крушение сансары. Глава 5

У всех троих утро следующего дня наступило где то немногим после обеда. Первый на чердачке появился Дон движимый чувством долга и необходимостью отрабатывать деньги полученные за портрет свиньи.
В унылом бодуне и не в силах летать он вяло поднялся по лестнице. К его сожалению, входная дверь оказалась закрытой. Учитывая бестолковость соседей и тот факт, что ответственным квартиросъёмщиком был Киль, ключ от жилища находился только у него.
Дон тяжело вздохнул, открыл толстую тетрадь, которая весела на стене около двери и служила в качестве обменщика информацией, когда друзья не могли состыковаться, и корявым почерком написал: «Я пришел домой и никого не застал. Сижу в кафе напротив. Дон».
Владелец заветного ключа объявился через три чашки выпитого чая.
- Ну, ты и паразит. Мне же к вечеру нужно успеть написать портрет Роса. Когда ты начнешь оставлять ключ или хотя бы не закрывать окна. – Обиженно сказал Дон, продолжив. – Да к, стати, я вчера покидал квартиру последним и окна не закрывал, а они закрыты.
- Ну, ты понимаешь, когда вы все ушли, Эле захотела разнообразия. А когда я рассказал, что со мной живет знаменитый художник, она естественно захотела посмотреть твои работы. – ответил Киль.
- Так вы что посмотрели и пошли дальше гулять? – спросил Дон.
- Ну не то, что бы гулять. – замялся Киль.
- Так ты, когда я стучался, был дома? Мало того, что ты мне не открыл, так еще и заставил меня столько времени просидеть в этом безвкусном кафе. – зажав шею Киля крылом в ключ, негодовал Дон.
- Ты что не понимаешь, со мной же была женщина и она не хотела, что бы ее застали в таком неловком положении.
- Так ты и Эле…? Ну ты шустрый! – удивился Дон.
- Да мы с ней уже месяц встречаемся. А вот ты где шатался всю ночь. Помнитца, кто то выбежал за Ассой после ее выступления. К стали Эле очень волновалась по поводу своей подружки. Ты не произвел на ее впечатление птицы которой можно доверять. – сказал Киль.
- Ну конечно. У нее же эталон порядочности в твоем лице. – ответил Дон.
- Ты к стати зря иронизируешь. Она мне действительно очень нравиться и я ей не изменяю. Ну да ладно про меня. Как ты? Что-то было? – поинтересовался Киль.
- Я думаю это не твое дело. – сказал Дон.
- Прекрати. Я не это имел в виду. Удалось с ней познакомится поближе? – не отставал Киль.
- Я сейчас не в настроении. Потом расскажу. Давай ключи, мне пора работать. – ответил Дон.
- Ладно на, - сказал Киль отдав ключи и добавил облокачиваясь на спинку стула, - Иди работай, а я еще немного посижу, полечусь пивком.
Дон, наконец, попав в свою мастерскую, поставил на мольберт холст толсто покрытый черной краской. Затем он выставил множество различных растворителей и кистей.
После этого, погрузившись в некий транс, Дон восстановил в памяти все те связи образов, которые он нарабатывал накануне вечером. Затем взявши кисти, он начал растворять черную краску добывая из нее самые разнообразные цвета и оттенки. Именно такой способ обеспечивал такую непрерывность образов и мягкость переходов.
Его движения были быстры и четки. Не секунды раздумий. Если бы кто то в это время смог наблюдать за ним, то ему бы показалось, что он очищает картину подобно тому как старушка очищает от нагара старую сковородку.
- Не прошло и сорока минут, как «сковородка» начала проявлять первые проблески, а через полтора часа блестела как зеркало. Портрет был готов, а деревянный пол приобрел новые краски.
Свинья осталась довольна выполненным портретом, но после этого к Дону не только не поплыли долгожданные клиенты, но и исчезли прежние. Рос не пожалел денег и сказал, что их хватит до тех пор пока он придёт с новым заказом.
Таким образом, у Дона не было денежной работы, но были небольшие средства на жизнь, а следовательно он мог позволить себе заняться настоящим не конъюнктурным искусством. Но, к сожалению, для этого у него не было вдохновения. «Странная штука», - думал Дон – «Когда по уши заказов одновременно и масса идей. А как ничего, так и ничего». Долгими днями бродя с сухой кистью по комнате он пытался найти какой то стимул. Наконец он решил, что ему нужна муза. Лучшего претендента, чем Асса он найти не смог. Во первых она прекрасно пела, но не это было главным, так как в его привычной среде много девушек обладало подобными способностями. Самым важным из ее талантов для Дона был ее талант ценить его талант. С самого начали их знакомства она по детски, безропотно смотрела на него своими огромными голубыми глазами. Любое высказывание Дона встречали всяческую поддержку и одобрение.  Ее поведение так сильно слилось с личностью Дона, что он почувствовал себя единым целым с этой удивительной девушкой. А такое состояние полноты приносит покой. Но покой не лучший друг художника.
С этого времени соседи по чердаку в тетради общения начали прописывать четкий график двойных визитов. В итоге Пока Киль с Эле находились в квартире, Дон с Ассой бродяжничали по улице и наоборот. Что же касается Брана, то он начал больше пить и неделями пропадать невесть где. Новые любовные увлечения внесли непредвиденный раскол в их маленький творческий коллектив.
В один из дней творческого и финансового кризиса Дони и Асса валялись в постели пользуясь своим временем. Дон акварелью расписывал обнаженное тело девушки. Как правило это придавало некоторую пикантность их отношениям. Но в этот день Асса была чем-то раздражена и по поводу всего проявляла недовольство.
- В чем дело? что случилось? – спросил Дон.
- Да все нормально. – непривычно сухо ответила Асса.
Такое поведение девушки вызвало у Дона острое чувство тревоги. Ведь тревога всегда появляется тогда, когда возникает угроза стабильности. Может быть, поэтому многие предпочитают стабильную нестабильность.
Как правило, Дон справлялся с подобными ситуациями, делая подруге различные сюрпризы в виде подарков, написания ее портрета, осыпания розами постели и множеством других приятностей. Но в этот день ничего не получалось, а на то, что могло бы точно произвести должное впечатление не было денег.
- Асса ты же знаешь как я не люблю когда ты так отвечаешь? – сказал Дон.
- Как так? Я нормально отвечаю. – сказала Асса и начала куда то собираться.
Дон посмотрел на часы и сказал.
- Котенок! У нас еще есть полтора часа.
- Полтора часа? Я тебе не девушка по вызову. – грубо отрезала Асса.
- Тебе надоели наши отношения? Ты меня больше не любишь? – спросил огорченный Дон.
- Я тебя люблю! Но такие отношения мне действительно надоели. Все время одно и тоже. Мы либо встречаемся по расписанию, либо бродяжничаем непонятно где. А я хочу, что бы ты постоянно был рядом. Хочу варить тебе кофе, когда ты работаешь. Я хочу встречать тебя, пусть даже пьяного, когда ты возвращаешься после общения с друзьями. Я хо-чу нор-маль-ных от-но-ше-ний. – с надрывом прокричала Асса спешно одеваясь.
- Я тоже этого хочу, но у меня нет денег! – прокричал в ответ Дон.
- Дело не в этом! Ты даже не пытаешься! – так же на повышенных тонах сквозь театрально навернувшиеся слезы прокричала в ответ Асса и убежала, громко хлопнув дверью.
- Ты куда? Подожди, - прокричал Дон пытаясь догнать свою подругу, но в ответ услышал только стук каблучков спускающихся по лестнице и скрип старых дверей парадного.
«Ну и пошла вон!» - сказал про себя Дон. «Надо, что то менять, а то я совсем привязался к этой кошке». С этими мыслями он отправился в приют, написав в тетради просьбу своим друзьям прийти туда, когда смогут.
В баре, по обыкновению роились завсегдатае птицы. Подсев за первый попавшийся столик он оказался в кругу довольно радикальных писателей, произведения которых носили настолько провокационный характер, что публиковались исключительно за счет случайных спонсоров. В попытке никогда не писать не провокационных произведений они всегда жили за счет других.
Они радушно приняли как Дона, так и его предложение выпить водки.
По мере того, как компания напивалась, разговоры все больше переходили в рабочий разрез.
- Я уже не знаю, что нужно этим заказчикам. Всем нужен какой то примитив. Но за примитив и платят мизерные деньги. А что-то серьезное никто не хочет покупать. Серьезное покупают только у известных авторов. Но как стать известным, если для того, что бы свести концы с концами необходимо писать столько ерунды. Совсем не остается времени ни для чего другого. – решил поделиться своими горестями Дон.
- А ты не пиши ерунду, - ответил один из радикальных писателей.
- Но тогда мне нечего будет есть. – сказал Дон.
- Ты не понимаешь назначения истинного искусства. Пока ты находишься во власти денег и чужих мнений, ты никогда не станешь настоящим художником. – продолжал разговор собутыльник.
- Почему ты решил, что я не знаю, что такое истинное искусство? – немного раздражаясь, что его поучают писатели с сомнительным талантом, да притом еще и те, которые пьют за его счет.
- Знаешь брат, ты бесполезно растрачиваешь талант. Да все же знают, что ты пишешь только то, что по вкусу богатым уродам. С таким успехом, не проще ли тебе рисовать деньги? – пошутил второй из собутыльников.
Вся компания, за исключением Дона громко с оттенком брутальности расхохоталась.
Грубая насмешка взволновала и без того разгоряченную алкоголем кровь художника. Он нахохлился и глядя исподлобья сказал:
- Когда напрочь отсутствует талант, появляется желание делать все не так как все. При таком подходе не с кем конкурировать. Бездари всегда себе ищут нехоженые дороги. Но если даже это настолько бездарно, что не может привлечь к себе никакого внимания, то всегда можно сделать что-то аморальное, которое вызовет справедливое возмущение. Вот тогда то и делается заявление о том, что общество не доросло до вашего искусства. Но на самом деле общество не деградировало до него.
Услышав такую оскорбительную речь, один из собутыльников агрессивно дернулся с места, но был остановлен своим соратником, который спокойно сказал:
- Смотри, как из него дерьмо поперло. Видно за живое задели. Прихвостень он и есть прихвостень!
- Я честно зарабатываю свой хлеб и я свободен всегда говорить то, что думаю. А вы живете на подачки и поэтому вынуждены всегда ползать на брюхе, как мерзкие гады. В противном случае вам никто не бросит со стола и вы умрете от голода. С вашего искусства все смеются, как с уродливых шутов, - ответил гневливо Дон, но не увидел в остекленелых от пьянства глазах собутыльников никакой реакции и поэтому решил усилить экспрессию. – Ну что ж, я вас поил и кормил, так давайте отрабатывайте свой хлеб. Изрыгните наружу свою брутальную сущность.
Последние слова Дона переполнили чашу терпения собутыльников. Один из соседей по столу вспорхнул, пытаясь клюнуть Дона в шею, но тот ловко уклонился, ухватил недопитую бутылку и со всего маха сбил соперника, который атакуя уже заходил на второй круг. Раздался звон битого стекла. Все посетители кафе стихли и обернулись.
- Сидеть стервятники. Кто дерниц, а распишу живописно и не конъюнктурно. – закричал Дон держа в лапке горлышко разбитой бутылки.
Двое оставшихся собутыльников, которые привыкли, что к ним относились с некоторым опасением не ожидали такого поворота событий. Они испуганно забились в угол глядя на валявшегося без сознания товарища и на стеклянное оружие Дона.
Посетители не шевелясь наблюдали, а хозяин заведения неистово, со всем свойственным ему драматизмом завопил:
- Да, что ж это происходит! Милые мои! Что ж вы делаете! Вы ж так поубиваете друг друга. И чего ради? Ради пустых споров! Ну, пойдите! Пойдите, проветрите свои горячие головы!
- Я уже иду! А эти, - указав на своих собеседников крылом, сказал Дон, - Эти пусть сидят.
После этого Дон бросил на пол обломок бутылки и направился к выходу. Но у самой двери остановился, немного постоял и повернувшись решил добавить обращаясь во всем присутствующим.
- Слушайте вы все! Когда я смотрю на Вас, меня начинает тошнить от слова «искусство». Вы! Слышите? Вы все изображаете из себя поэтов, актеров, художников. Вы рассуждаете о великом, вместо того, что бы делать это самое великое! Вы так заигрались, что действительно поверили в свою гениальность и все, что не приемлет ваш тупой, амбициозный ум вы попираете своими лапами. Вы уничтожаете всех, кто может угрожать вашему статусу. И вы поддерживаете всяких уродов, что бы на их фоне казаться чем то значительным. Тьфу на вас, бездари!
Закончив свой монолог Дон вылетел прочь из «Приюта». А после того как он покинул заведение, посетители зала начали живо обговаривать то, как вредно некоторым молодым художникам напиваться.
В свою очередь хозяин заведения, для успокоения оскорбленных брутальных писателей выставил им бесплатное пиво и те вскоре забыли о инциденте.
Что касается Дона, то он, резко ощутивший необходимость в женском обществе полетел к Ассе домой. Но по пути немного отрезвевший от полета и свежего воздуха, подумал, что будет не совсем хорошо представать перед ее родителями в таком неприглядном виде. Сделав кульбит и едва не врезавшись в дерево, он изменил курс на танцевальный клуб, где всегда собирались хорошенькие девочки разных видов.