Июль

Юг России. ( В отдельно взятом саду)


      Первый месяц лета июнь, постарев за время своего правления на тридцать дней,  сникает, как проживший жизнь  человек и протягивает палочку эстафеты лета  июлю.  Первую неделю своего правления,  июль посылает на притихший сад жаркое дуновение срединного лета. С каждым днём все жарче в саду. Ряды цветущих роз, зеленые подстриженные газоны, маргаритки,  тесно прижавшиеся друг к дружке  в тени карликовой алычи,  поначалу  не замечают наступления жаркого молодца июля. Ранним утром нежные запахи цветущих  кустов роз,  оседлав прохладный предрассветный ветерок,  вплывают в открытые окна комнат, наполняя дом волшебным ароматом   цветов персидского  Шираза.  К концу жаркой недели розы сдаются,  часть бутонов так и  не раскрываются замерев на  верхушках кустов словно раскрашенные малышом мячики для игры в пинг – понг.  На  уже распустившихся розах подсыхают, скукоживаются, краешки кружевных лепестков,  последние цветущие маргаритки крошечные,  чахлые на поникающих ножках.
  Трава с каждым наступающим жарким днём изменяет цвет,  как хамелеон встретивший опасность.  И лишь стойкий оловянный солдатик -  цикорий у межевого забора дразнит палящее солнце голубенькими цветочками, да жарки на высоких стебельках,   солнечные девочки в  венках красуются и  буйно цветут на лужайках.  К концу первой декады начинает поспевать крыжовник. Кусты, ещё  недавно усеянные зеленоватыми бусинками ягод, разом поникают  к земле.  Яблони клонятся от   изобилия плодов, как израненные солдаты  на костыли подпоры. Куст барбариса Тумберга -  фиолетовый выглядит  заезжим франтом  среди зелёных листьев яблонь..  Ночами сад наполнен своей ночной таинственной жизнью. Средь травы и поросли малины создавая неимоверный шум в ночи,  рыщут ежи. Кошки гуляющие сами по себе, могут внезапно почти беззвучно отскочить в сторону у самых ног испугав до неприличия и сердцебиения. Совы сплюшки, как сказочные приведения, бесшумно перелетают с дерева на дерево, зависая на миг в звёздном небе. Сверчки и цикады стрекочут повсюду в ночи сада.  И так до утра, живёт сад таинственной ночной жизнью
  Во второй декаде июля повинуясь,  толи розам ветров,  то ли воле богов, небосклон затягивает мглистыми низкими тучами. Где - то на горизонте начинают громыхать далёкие раскаты грома. Ветерок  становится прохладным. И только через час небеса командуют – огонь,  над самым садом. Первый удар грома, кажется, рвёт темный коленкор неба над притихшим садом на части. Молнии расписываются на покрывале туч  синеватыми,  яркими факсимиле. Раскаты грома нарастают, становятся чаще,  вызывая чувство затаённого страха.  И внезапно хлынет,  на ждущий  дождя и прохлады сад,  неистовый южный ливень – стена воды летящей с небес. Водостоки не справляются с ливнем,  вода бежит через края переполненных труб. На земле в канализационных  «трапах»  бешено крутятся воронки, траву газонов заливает водой,  как в половодье. Ветер треплет, верхушки деревьев, швыряя недозревшие яблоки на залитую  дождём землю. И лишь через минут пятнадцать ливень стихает, продолжаясь мелким моросящим дождём.   Затем торопится появиться полуденное умывшееся солнце. И заливает вымокший сад яркими жаркими лучами. Духота,  как в парилке,  рубаха липнет к телу, тяжело даже вдыхать липкий, влажный воздух.  И так дней шесть идут в июле через день дожди. И сад опять оживает,  радуясь прохладным денькам.
    Третья  декада  июля -  ЖАРКО! ЖАРА! ЖАРИЩА. Солнце слово наверстывает упущенное время. Трава на газонах  желтеет,  несмотря на поливы. На деревьях листья сворачиваются трубочкой.  «Бочины»  некоторых яблок покрываются печёной корочкой. Даже птицы щебечут до десяти утра и после восьми вечера. На градуснике днём  тридцать девять  в тени. Последние  распустившиеся гладиолусы к обеду вянут, не выдерживая зноя июля. Под вишней в тени высыхают, не выдержав жаркого дыхания июля  кусты  эквилегии.  Вода в бассейне «теплёхонька»,  даже после семи вечера. Прикосновение спиной к металлической трубе подпоры виноградника вызывает,  чуть ли не ожог.  Ночами луна катится неторопливо, головкой голландского сыра по звездному небу,бесстрастно разглядывая измученный зноем сад. И ночи не приносят долгожданной прохлады, ночью двадцать восемь градусов по Цельсию.  Жарок до невозможности месяц июль,  в отдельно взятом,  уставшем от зноя саду.